"Трава по пояс, ветви, спускающиеся ниже моих плеч. Мне необходимо идти вперед, сквозь синий свет и шуршание. Я точно знаю того, кто меня там ждет. Джон". Семьдесят девять процентов, "История болезни: Извне"
"Если вы знаете, что человек мертв, воздух в покинутом им помещении противится каждому вашему движению, даже мешает дышать". Рэй Бредбери, "Смерть - дело одинокое"
Дотронься до моей кожи. Проведи по ней пальцами… Не останавливайся. Просто лети. Выше. К звездам. Я знаю, мы там встретимся. И ты снова посмотришь на меня. А я… Ты же знаешь, отведу взгляд. Ты просто проведешь открытой ладонью по моей щеке. Ты будешь нежен. Ты считаешь меня за пару секунд. И будешь безупречен в своих логических выводах. Это будет потом, а пока… Дотронься до моей кожи. Позволь мне попросить у тебя прощения. За то, что это не ты, а он. За то, что я не в твоей постели, а в его. Прости. Если слышишь, если видишь. Вина – это острый яд, обжигающий все изнутри. Это кислота, разливающаяся по телу. Каждый новый день я просыпаюсь, а внутри меня холодный каменный монолит твоей «не-жизни». Прости за то, что врал тебе. Ложь горела внутри, а мне казалось: так я тебя спасаю. Спасаю! Понимаешь? Но не спас. Дотронься до моей кожи, сожми до боли и красных следов… Да, оставь свой след… Я отдалялся очень уверенно и профессионально: как шпион, заметающий следы. Меня учили. И я внимал урокам. Ты был тем, кто заполнял мою жизнь определенным смыслом, был оттенком в палитре цветов, но не цветом… Понимаешь? Мне жаль… Так жаль… Но цвет был уже выбран мною еще задолго до знакомства с тобой. И я признаю, что это был черный цвет. Если только сможешь, прости. Шелестит листва, деревья переплетают ветви. Воздух будто искрится. А под ногами холодная земля. И никуда не сбежать с этой планеты. Никуда не деться. Так много сегодня птиц, они вьются над деревьями, разрезая воздух своими крыльями, они летают и кружатся над моей головой... Я задыхаюсь, стоя здесь, у твоей могилы. Мне нечем дышать. Тянусь к тебе через тысячи километров. Как ты думаешь…у нас могло…разве у нас могло что-то получится? Иногда я закрываю глаза, когда остаюсь один, и вспоминаю тебя. И эти воспоминания всегда отдаются в сердце тихими ударами в унисон со стрелкой часов: тик-так, тик-так. Помню тот отстраненный секс. Холодный пол ванной, твою худую напряженную спину. Ты тогда молчал и не издал ни одного звука. А я был таким опустошенным после всего. Мое тело болело, ныла каждая мышца. Как будто чувства, тянущие, выкручивающие наизнанку, могут причинить физическую боль. Я помню твои глаза: расширенные зрачки, а в них отражалось небо. Это было пугающе странно, ведь мы были в помещении, не на улице. Что ты видел тогда... что видишь ты сейчас? Мне так стыдно за то, что я смотрел на тебя, шагающего в пропасть, и не остановил. Теперь понимаю: я сам толкал тебя. И мои руки навечно будут покрыты черной слизью чувства вины. А с них мерзкая зараза уже перебирается дальше, глубже, в самые недра моей души. Я выбрал черный цвет еще в колледже. Он нашел меня. И стал заполнять всю мою жизнь, даже проник в тебя... через меня. Только у тебя-то не было иммунитета. Ты ушел. Ты оставил крутящийся шар на его оси, не сместив, не задев, очень тихо. Скажи, каково это? Дотронься и замри. Неиспользованные возможности. Мы как будто были под колпаком. Ты в вакууме и я в вакууме. Я сходил с ума от этой карусели его тела, его губ, я был привязан. Я сплетен с ним сейчас. И как мог я рассказать тебе обо всем, видя твой взгляд, наполненный ревностью? А если бы ты ударил меня и просто сказал, что…любишь? Помню, как ты кричал, как объяснял, а я по-солдатски быстро собрался и ушел. Да я не мог просто поднять глаз. Слышишь? Все разрывалось ровно на две половины, и я должен был выбрать. Ночи мои теперь проходят в лихорадке: жар от его тела, холод от твоей пустоты. Вас было двое. Остался один. Но только иногда мне хочется закричать тебе, прорваться через все слои атмосферы, врываясь в твое облачное пространство автоматной очередью гнева: как ты мог? Как мог ты сделать это? Признайся, ты наказал меня. Ты все решил сам, подведя черту под уравнением своей жизни одной ровной четкой линией иглы. И не дотянуться теперь… Нельзя. Надо забывать. Стирать. Уничтожать. И будет теперь другая жизнь. Без тебя. С ним. И будет теперь другой дом. И другая постель. Только если ты вдруг придешь в мой сон... я тебя очень прошу… Не уходи, постой. Задержись на мгновение до полупрозрачной рассветной дымки. Дотронься в последний раз до моей щеки. Я тебя не забыл. Я помню. Шерлок. Фанфик, на который был написан этот ответ входит в серию "История болезни", где описываются отношения между Джимом Мориарти и Джоном Ватсоном, автор семьдесят девять процентов. Ссылка: http://ficbook.net/readfic/248216