Исповедь

Меня зовут Шон О'Флинн, и я страшный грешник. Уверен, в аду есть особое место для предателей, коим я и являюсь. Я предал своего господина, предал своего короля. Нарушил все клятвы. Они даже не догадываются, но это так. Они думают, я действовал под влиянием Венцита Торентского. Что ж, они почти правы. Но это было влияние совсем иного рода. Я ненавидел его, своего мучителя, когда он впервые предстал передо мной. Рыжий лис, по-другому не скажешь. Для него я был лишь загнанным в угол зверьком, игрушкой… но он заинтересовался. А я сгорал от своей ненависти. Венцит причинял боль, какую мне даже и не снилось пережить. Может, от неё я стал настолько слеп? Ослепленный болью и страхом, я шагнул за грани разумного, и враг подчинил мою волю себе. Нет, не просто подчинил. Возлюби врага своего, так повторяли святые отцы? Я с радостью принял его в своем сердце. Ведь разве мог враг быть так ласков? Мог быть так нежен? Вначале казалось, будто я сошел с ума. Венцит протянул мне руку, и я схватился за неё, словно утопающий. Я поистине тонул, и человек, бывший моим проклятием, стал моим спасением. С ним я познал счастье, пусть и кратковременное. И он отпустил меня, вдоволь наигравшись. Чтобы никто не догадался о нашей связи, он поделился со мной даром магии. Этим он сохранил мне жизнь, ибо узнай хоть одна душа обо мне всю правду, со мной бы не церемонились. Он ранил и исцелял в тот же миг, брал, что желал и дарил себя. В моих ушах всё ещё раздается его шепот, а тело предательски дрожит, вспоминая умелые руки. Нутро горит огнем, и ничто в этом мире уже не сможет мне помочь. Мой господин, герцог Аларик, был прав, считая, что плен изменил меня навсегда. Его чары оказались бессильны перед дьявольской силой Венцита. Силой, что убила меня и воскресила вновь. Но Венцит пал, этого следовало ожидать. Война есть война, и он её начал. В день его смерти я жаждал её объятий сам, ведь я разрывался между ним и остатками верности своему королю. Господи, я не имею права обращаться к Тебе, но почему Ты оставил меня навеки в той темнице? Я молил о смерти, но Ты не даровал её мне. Я молил о спасении, но освободил меня мой же тюремщик. Господи, прости меня, я больше не верю. И вот теперь я здесь, и мою исповедь не услышит никто. Я грешник, но больше не страшусь мук ада, я прошел их еще при жизни. У меня не осталось ничего: ни клятв, ни веры, ни надежды. Ни любви. Я потерял всё, сначала в тюремной камере, потом – на поле битвы. У меня остался лишь тот кинжал, остался в насмешку, едким напоминанием. Но той силы, что остановит смертельный удар, больше нет.