С девятого

— Эй, пацан! Мой мозг впал в кому. Серьёзно. Хотелось вопить: «Он заговорил со мной! Он заговорил со мной!!!» Паника медленно накрывала разум ватным одеялом, из головы вылетели все слова, все буквы, звуки. Как часто я представлял себе, как заговорю с ним! Как часто представлял, как признаюсь ему! Чёрт возьми, я совсем не готов к этому. — Чего? Ну вот. Я должен был ответить как-то по-другому. Чёрт, какой же я кретин. — Хватит пялиться на меня так. Сердце замерло, а потом ёбнулось куда-то вниз к пяткам. Бабах! И от него не осталось ничего, только дыра в груди. — Я и не пялюсь... — А то я не замечаю! Окурок летит в лужу. Эрик медленно приближается ко мне. Раз, два - подошва чёрного коссовка расплющивает сигарету. Три, четыре - кроссовки всё ближе. Пять, шесть - и он выдыхает дым прямо мне в лицо. Я с минуту стоял, во все глаза на него таращась. — Ты тупой, что ль? Не понимаешь? Колечко в его брови медленно ползёт вверх вместе с бровью. Правая рука хватает ворот моей рубашки и тянет на себя. Да, запахом дешёвых сигарет от него за киллометр несёт. – Не совсем, если честно... В спину тут же впивается неровная кирпичная стена, кулак Эрика ударяется в миллиметре от моей головы. Его глаза пылают холодной яростью и гневом. Как-то раз я видел, как он и ещё парочка мужиков постарше напивались около клуба, недалеко отсюда. Тогда он поцапался с кем-то и началась драка. Я видел, как его кулаки преврашают в кровавое месиво лицо какого-то парня. Видел, и невольно восхищался им. Впрочем, как и сейчас. Хоть лицо его и искаженно злостью, оно всё равно красиво. Холодные серые глаза в оправе длиннющих ресниц и щетина. Ох, держите меня семеро. — Пусти, — пытаюсь вырваться, но тщетно. Он на восемь лет старше - немалая разница. Наверное, каким-нибудь спортом занимается, я не знаю. На байке гоняет. В общем, меня, десятиклассника, по стенке размазать - как два пальца об асфальт. Его пальцы приподнимают подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Глаза в глаза. Карие - серые. — Ты педик, а? Я обескуражен этим вопросом. Стою, подперев спиной кирпичную стену и вцепившись в его руку, всё ещё держащую ворот рубашки, а он ухмыляется. Ярость и гнев в его глазах сменяются усмешком, а вторая рука ложится куда-то на задницу. Чёрт. Он резко потянул меня на себя, отпустил воротник, схватил под локоть и потащил меня за собой, вынуждая идти, то и дело спотыкаясь. Сначала я думал, что он тащит меня к себе, но, когда мы прошли мимо подъезда, можно было начинать волноваться. Я так и сделал. Попытался вырвать свою руку, освободиться - тщетно. Он только ускорил шаг. Мы подходили к кривому ряду проржавевших насквозь гаражей, когда я, наконец, понял, что он задумал. Я споткнулся о какую-то трубу, торчащую прямо из земли, и Эрик выругался. Одной рукой он всё ещё держал меня, а другой отпирал дверь гаража. Та открылась с невыносимым скрипом. Эрик рывком поставил меня на ноги, а затем толкнул, и я рухнул коленями на холодный пол. Дверь захлопнулась, звякнул замок, и в помещении стало совсем темно. Но лишь на мгновение. Он щёлкнул выключателем, и лампочка над головой, висящая на проводе, вспыхнула, заливая гараж тусклым светом. Мужчина снова дёрнул меня за воротник, вновь поставив на ноги, и надавил на спину, вынуждая сделать пару шагов в сторону байка. Он собирается трахнуть меня на нём? Он собирается трахнуть меня? Он, вдруг, остановился, обхватил меня одной рукой, засталяя прижаться спиной к его груди. Эрик замер так на несколько секунд, горячее дыхание опалило мой затылок, а рука пыталась рассправиться с пряжкой ремня. Стало действительно страшно. Он расстегнул ремень, пуговицу на брюках и молнию, спустил брюки вместе с бельём вниз. Обхватил рукой мой член у основания, надрачивая. Мне было стыдно. Готов поспорить, моё лицо было красным, как помидор, кончики ушей пялали, но тогда я не обратил внимания на это. Член налился кровью, начал потихоньку вставать. Я попытался медленно сделать пару шагов в сторону стены, чтобы Эрик не посчитал это попыткой бегства, и упёрся в неё руками. Что ж, хоть какая-то опора. Он перестал дрочить мне, вместо этого избавился от своих джинс, не отпуская меня. Я почувствовал, как от потёрся членом о мои ягодицы, а рука, державшая меня, притянула меня сильнее. Он слепо тыкался головкой в ложбинку между ягодиц, пачкая колечко мышц прозрачными капельками естественной смазки. Страх нарастал, приближался к отметке «выше крыши». — Стой... Эрик, подожди... — Закройся, мудила, — шёпот на ухо. Он прикусил мочку, заставляя толпу мурашек нестись вниз, к оспованию шеи. Я уже приготовился к неизбежному, но ничего не происходило. Я прикрыл глаза, и почувствовал, как он провёл шершавыми пальцами по щеке, надавил на нижнюю губу, проник внутрь. Я пытался сделать с этим что-нибудь, но не мог. Его пальцы во рту вызывали рвотный рефлекс, и я сдерживался изо всех сил, чтобы не блевануть прямо сейчас. Пальцы выскользнули изо рта, и я тут же почувствовал, как один из них проталкивается в анальное отверстие до второй фаланги. Эрик пошевелил им, вошёл глубже, сразу добавил второй. Глухой стон против воли вылетел изо рта, и мужчина хмыкнул, добавляя третий палец. Появилось ощущение, что он разрывает меня на части. Ещё несколько недель назад я мог стоять с друзьми у небольшого магазинчика недалеко от дома, вяло поддерживать разговор и всё палиться на красавчика соседа в девятого, вышедшего покурить, и даже не думать, что его пальцы каким-то образом окажутся у меня в заднем проходе. Пальцы, на которые я уже был готов насаживаться, лишь бы они входили глубже, резче, пропали. Эрик шепнул что-то мне на ухо, прошёлся языком из ним, прикусил нежную кожу... А в следующую секунду каждая клеточка моего тела взорвалась болью. Эрик вошёл одним толчком, шлёпнув яйцами о бёдра. Его рука вновь легла на мой член, размазывая выступившие на головке капельки, а язык выписывал узоры на шее. Он двигался медленно и размеренно и дрочил также, постепенно ускоряясь. Весь процесс сопровождался пошлым хлюпаньем, низкими стонами, похожими на рык. Я выкрикивал его имя, прижимался лбом к холодному металу стены. Белёсое пятно спермы на проржавевшей, коричневой стене. Такая же белёсая жидкость течёт во бёдрам. На прокушенной во время оргазма губе выступает капелька крови. — Эй, пацан, — хриплый голос, сигаретный дым, — Хватит пялиться на меня так.