Последний Герой

Автор лох. Он полгода не писал продолжение. А еще он безвольная тряпка. Простите. Я ничего в этой части не проверял, и она маленькая, и мне за нее стыдно. да, я даже не перечитывал. спасибо одному Штирлицу за маленькую главу... *** Утро готовило ребятам приятное пробуждение… А в особенности – Брагинскому, который проснулся от того, что у него затекла рука. Причем затекла она не просто и не банально, а в жутко вывернутом положении, что придавало ситуации немалую долю драматизма. Хотя, конечно, коронным обстоятельством стало то, что эта самая затекшая часть тела оказалась в объятиях Америки. В СТАЛЬНЫХ объятиях Америки, надо сказать. Да, этот молодой парень, которого все знали как идиота и “кокакольщика”, обладал немалой силушкой, и посвящены в это были далеко не все. Иван рыкнул, тут же дернув конечность на себя. А зря - Альфреду это не понравилось, поэтому он, недовольно нахмурившись, впился зубами в локоть России и тут же сменил гнев на милость, при этом довольно причмокивая губами и распуская слюни. Ваня усмехнулся – сдаваться он не собирался, слишком большие ставки. Отпихнув свободной рукою лицо Ала от себя, Иван приготовился менять оборонительную позицию на атакующую. Раскрыв рот пошире, он грозно приблизился к плечу американца… И вот тут, казалось бы, не избежать и третьей мировой, но в палатку очень кстати заглянул никто иной, как Китай. - Вставайте, вы, засони, ару! – Яо хмуро глянул на Ивана, смерив взглядом всех остальных присутствующих и тут же добавив: -… Сэйшелы приехала… и эти… операторы, - китаец покраснел, и вслед за ним в палатке показалась голова незнакомого человека с камерой. Bana tutku göster!* – широко улыбнувшись, оператор, который по–видимому был турком, стал снимать крупным планом уже проснувшегося, но еще не вставшего Гилберта. Пруссия тут же вскочил, выпученными глазами разглядывая темноволосого загорелого мужчину с ослепительной улыбкой. - Иди-ка ты нафиг!! – закричал он, закрывая объектив камеры ладонью и прогоняя бедного мужика всеми возможными способами, – Кыш отсюда… КЫЩБАЛА! – крикнул он и, выпихнув ногой турка из палатки, застегнул ее. - Verdammt… вставать что ли?.. Иван кивнул, вот только занимающий всю палатку в позе “звезда” Америка, кажется, был против. - Что с этим делать? – одеваясь, пруссак кивнул на американца, презрительно фыркнув. – Давай его свяжем и сбросим с обрыва? - А, это ты по аналогии “что какашка – то плавает”? Так она тут не действует, наша какашка кушает очень много фастфуда… - Ваня рассмеялся и потряс Альфреда за плечи, пропев: - Встава-а-ай страна огромная, вставай на смертный бой… - Отвя-а-ань ты, сила темная, потом сражусь с тобой… - глухо отозвалось из угла палатки. Россия нахмурился. - Ах, так… Значит будем силою. Через пять минут все трое уже стояли на берегу, вернее, стояли из них только двое, одно тело безжизненно болталось на плече русского. Пляж был усеян теперь не только самими странами, но и съемочной группой со всем оборудованием, которое занимало не малую часть побережья: камеры, дополнительные палатки, камеры, какие-то стулья с сидящими на них турецкими работниками, камеры… Иван присвистнул. - Не хватает только уборщицы тети Люды… Сами же виновники программы рядком расположились вдоль всего этого скарба: кто-то стоял бодрый, как, например, Франция, искренне радующийся хорошей погоде, или Турция, оживленно переговаривающийся о чем-то с операторами на своем языке. Хотя некоторые - наоборот, совсем еще не проснулись и пытались ухватиться за спасительную ниточку сна, ища поддержки в стоящем рядом человеке: Романо досыпал свое на плече Антонио, Антонио досыпал на плече Людвига, Людвиг досыпал с досыпающим на его руках Италией… В общем, девяносто три процента населения острова на ком-то досыпали, что не могло не радовать зоркий глаз венгерки, которая вовсю уже пускала слюни на “Флаффный Германия/Италия”. Напротив честной компании стояла веселая Агава, прямо-таки испуская из себя всевозможные лучи: и добра, и любви, и радости, и счастья, и идиотизма, ибо кто кроме Франции может испускать лучи любви в такую рань?! и много чего еще. Вот, кажется, настало время записи. “Мотор” – жестом показал ей турецкий дядечка и Сейшелы, набрав в грудь побольше воздуха, буквально заорала в микрофон: - До-о-обрый вечер, дорогие телезрители!.. – дальше она говорила что-то еще, но многих не отпустило еще с прошлой фразы. - Какой вечер?! – прифигел Англия, недовольно теребя Франциска за рукав. – Нет, ты слышал, а?! У нас тут, значит, рань несусветная, а у них вечер… - Франция лишь укоризненно покачал головой, закрыв ладонью рот Артура, которого буквально разъедало злостью с утра пораньше. -Тсс, прелесть моя, помолчи… мы сами на это подписались… Откуда-то послышался птичий крик. Тихий, почти не слышный, но в то же время и очень четкий на фоне несвязной болтовни Сейшел. Франциск прислушался: такой громкости звука французу было достаточно, чтобы узнать в нем чайку. У воды пролетала парочка этих прелестных птиц. Франция улыбнулся, похлопав по плечу напряженного англичанина, и взяв его за подбородок, повернул голову в сторону воды. Солнце еще даже не взошло, над водной гладью виднелся только его небольшой кусочек, но остров был освещен яркими прожекторами, так что разглядеть друг друга в полумраке не составляло труда. Только сейчас, когда Агава запорола очередной дубль, просто перестав говорить и став смотреть вдаль, туда, где над водой пролетали чайки, только тогда, когда успокоился Англия, до этого вырывавшийся и брыкающийся, только когда турецкий оператор уронил огромный прожектор, только сейчас все заметили то, что утро толком и не наступило. То, что вся эта красота, которую каждый из них видел, в большинстве своем, только на картинках, сейчас лежала у них на ладони. Америка, поняв вдруг, что все затихли, встревожено поднял голову и устремил взгляд туда, куда смотрели все. Было красиво. Альфред был романтиком не меньше других, просто играть в идиота было куда веселее. Да и, возможно, Америка в каком-то смысле и был идиотом. Все с этим свыклись. И он свыкся. Хмыкнув, Альфред повернул голову. Лицо России находилось в нескольких сантиметрах от его собственного. Фиалковые глаза с прищуром смотрели на скользивших по водной глади птиц. В них не читалась сейчас та фальшь, которую за многие годы научился различать в глазах русского американец, не злость, сдерживаемая им за приторной улыбкой, не скрытое желание рвать и метать. Только спокойствие и легкая горечь. Отчего-то она всегда была с Брагинским, эта грустинка. В безбашенном, бунтарском русском характере, в неосмысленных действиях из серии “махнул не глядя”, во всем была почти неуловимая доля этой чертовой грусти. Теперь Америка видел ее везде. И когда доходило до ссор с Иваном, он заставлял себя вспомнить об этом. Пылкость утихала. Геройство куда-то пряталось… - Правда, красиво? – из раздумий американца вывел голос Ивана. Альфред уже хотел ответить какой-нибудь геройской фразой, но понял, что вопрос был адресован Пруссии. Ваня прижал его к себе одной рукой машинально, глядя все туда же вдаль. Америке вдруг стало обидно… - Эй, мы продолжать будем или нет?! – крикнул он, ломая в дребезги всю лиричность ситуации и возвращая остров к реальности. – Мне хочется приключений! Настоящих геройских приключений!.. – горланил Альфред, глядя, как быстро все становятся прежними, с натянутыми масками, а на лице Ивана вновь появляется дежурная улыбка… Нахмурившись, он спрыгнул с рук России и отряхнулся, с энтузиазмом оглядев то, что происходило вокруг. Стало уже более – менее светло, все расшевелились, а Агава вновь стала нести чушь. Вроде все как всегда… Вроде все устраивает… ____________________________________________________ - Итак, наше первое испытание! – Сейшелы лучезарно улыбаясь, активно жестикулируя руками на камеру. После стольких запоротых дублей, девушка все же смогла правильно записать приветствие для телезрителей и теперь дело шло непосредственно к самому экшну. Германия, чуя, что сейчас все начнется, разбудил Италию, у которого только что началась очередная сиеста. Феличиано протер глаза, недовольно шмыгнув носом, зевнул и уткнулся лицом в грудь покрасневшего от смущения Людвига. - Германия, придется много бегать, да?.. – протянул он, печально заглядывая в глаза немцу. От этого взгляда внутри у Германии всегда что-то переворачивалось, но виду он не подавал. Зачем? Это могло сильно отвлекать от рабочей обстановки, или, того хуже, Италия бы мог… - Ваши задачи таковы.. – от мыслей Людвига отвлекла Агава. – Вам выдается часть карты острова, на ней изображена ваша дальнейшая цель. Добравшись до нее, вы сможете найти следующую часть карты, в конце концов, когда карта будет собрана, вы сможете получить главный “приз”. По мере продвижения по острову вы будете находить небольшие подсказки, которые помогут вам на пути к победе. Для прохождения испытания вас разделят на три команды, каждая из которых будет выполнять “зачистку” на своей части острова. - Это что-то вроде игры в “двенадцать записочек” – хмыкнул Ваня, который уже битый час пытался удержать равновесие, стоя на одной ноге с ананасом на голове, но координация отчего-то подводила. - Желаем вам не встретить неприятностей, а уж их на острове полно, это я вам обещаю! – Агава, загадочно улыбнувшись, довольно хмыкнула, хлопнув в ладоши, и проскандировала: - Ну что же, теперь делитесь на команды и получайте карты! Германия вздохнул, внимательно осматривая девушку. Платье целое… без заплаток… - Это определенно была не она… - пробурчал себе под нос немец, за руку уводя Италию туда, где уже собрались все для “деления по командам”. ______________________________________________ * - Покажи мне страсть! – турецкий. Гугл переводчик в помощь х.х c: