Ходячий Апокалипсис

Я знаю, что это было за чувство. Толпа кричит - зрителя больше не заманишь паршивой актёрской игрой. Они желают видеть кровь, они жаждут жаркого боя на ринге. Ну что же, они сполна получат то, что хотят. Я не собираюсь останавливаться. Сегодня я попросту не могу проиграть - и даже не потому, что проигрыш уничтожит репутацию Святых, и не потому, что я давно чувствую себя по-дурацки из-за того, что много чего наобещал Анхелю... Я ненавижу Киллбейна с нашей первой встречи. Заносчивый ублюдок с замашками Бога, любящий привлекать к себе внимание с помощью мышц и занудных речей. Таких идиотов на свете много, но не каждый из них мелькает изо дня в день на экране телевизора. А это бесит ещё больше. До этой минуты у меня не было возможности расправиться с ним. Первый раз помешал придурковатый панк Мэтт Миллер, в другой - тысячи направленных на нас камер. Но теперь-то нет никаких преград. Кажется, я получу официальное разрешение на отмщение. И вот он, долгожданный момент. Я готовился к нему давно, с того самого времени, когда встретился с Анхелем де ла Муэртэ. Только теперь я начал понимать то, что он тогда мне сказал. То самое чувство, которое не сравнить ни с чем на свете. Крики... шум... и яркий свет прожекторов. Голоса комментаторов, возвышающиеся над всеми остальными. Я отодвигаю шторку в сторону и осторожно смотрю, что же творится на ринге, не замечая, как грубая ухмылка сама по себе перекосила моё лицо. - Ходячий Апокалипсис - Эдди "Киллбейн" Прайор, - кричит комментатор. - Ублюдок, - шепчу себе под нос одновременно с ним. - Оставь его, босс. Пирс похлопывает меня по плечу и возвращается к остальным. Забавный он всё-таки парень. Даже в такое время умудряется веселиться. Наверное, и настоящий конец света не остановил бы его от хорошей пьянки, но за это он мне и нравится. Он именно тот человек, которого не хватало мне. Со смерти Джонни я не мог прийти в себя, но при этом только Пирсу я мог рассказать о том, что меня тревожило. В нос бьёт запах пота и дешёвого пива. Уже пора выходить. Один из ведущих кричит, но из всех слов я слышу как сигнал "мясник" - и тут же выбегаю под крики бушующей толпы. Да, меня они не слишком-то рады видеть. Они приветствуют одного из святых оглушительным свистом, швыряют через ограждения пустые бутылки и прочий хлам. Но всё резко меняется, когда я преподношу им свой небольшой сюрприз - настоящего Ангела Смерти. Тут же недовольство сменяет необъяснимая радость. Этого мы и добивались. Анхель забирается на ринг. Из нас двоих только он точно знает, что делает. И абсолютно уверен в том, чего хочет. Его давняя страсть только в том, чтобы унизить засранца, испортившего ему жизнь, а я здесь за тем, чтобы помочь этой мечте осуществиться как можно скорее. Но что-то идёт не так. Мне как-то не приходила в голову мысль о том, что что-то может пойти не по плану. Одна секунда показалась бы вечностью. На самом же деле,я думаю, вечность прошла не одна. Ещё мгновение назад нас всех переполняла радость, неудержимое пламя рвалось наружу из груди, придавая происходящему какой-то задор. Но теперь эта искра разгорелась, превратилась в огонь, который сжигает всё на своём пути. Этот кретин ликует, хвалится перед толпой. Думает, что он уже победил. Я кидаюсь к Анхелю, распластавшемуся на полу, но путь мне тут же преграждает с десяток лучадоров. Крепкие ребята. По сравнению с ними я маленькая девчонка. Но даже девчонка справится с толпой перекаченных ублюдков, когда у неё в руках бензопила. "Спасибо, ребята" Начинается веселье. Сперва я не соображаю, что происходит. Нет конца-края рекам крови. В разные стороны летят брызги и измельчённые в кашу внутренности, а между тем желающих испытать свою судьбу становится всё больше. Упёртые. Наверное, от анаболиков у них совсем не осталось мозгов, чтобы понять:незачем лезть на рожон. Глаза застилает серая дымка. Перед собой я не вижу ничего и уже совершенно не соображаю, что творится вокруг. Кажется, всё слилось в один липкий ком, перемешалось, запуталось. Отвлёкшись на секунду, уже в следующий миг я осознаю, что стою на ринге в свете прожекторов лицом к лицу с собственной смертью. Нет, я не хочу делать первый шаг, я не готов быть хищником, ведь жертва моя может оказаться слишком коварна. Если я ошибусь, Киллбейн не упустит шанса проломить мне череп. Мне нужен план. Решив получше обдумать то, как действовать, я разбегаюсь и уже заношу руку, чтобы ударить своего противника прямо по его наглой роже, но не успеваю. Моя рука внезапно взмывает вверх и как-то неестественно выворачивается. Сперва я не осознаю случившегося. Но внезапно боль возвращается, сперва слабым отголоском, а спустя миг - жуткой, невыносимой агонией. Всё тело вдруг охватывает жар. Град слёз предательски стекает по щекам, несколько его солоноватых капель попадает в рот. Интересно, когда в последний раз мне приходилось плакать? Боже, надеюсь, это не заснимут крупным планом. Наконец кошмар заканчивается: меня отшвыривает в сторону. Ударившись спиной о бортик, я делаю попытку встать, но тут же мне прямо в голову прилетает что-то тяжёлое. Я на четвереньках подползаю ближе, чтобы посмотреть, что же это был за неопознанный летающих объект. - С-сортир? - Похоже, наша публика заметно заскучала от такого предсказуемого боя, - смеясь, ответил ведущий, - настолько, что даже пытаются всячески помочь своему скромному герою всем, что могут найти под рукой. О да, мне это сильно поможет. Нет, без шуток - в бою все средства хороши, особенно, в нечестном бою против урода, которого уже давно хотел прикончить. Я хватаю своё новое оружие, заношу его над головой Киллбейна, пока тот отвлекается на дешёвое позёрство перед публикой, и хорошенько огреваю идиота по его пустому котелку. И ещё раз по ногам. И напоследок дополнительный удар по хребту. "Ну что, сукин сын, ты не ожидал такого поворота?" Он сгибается в три погибели, и, пока сплёвывает на пол от злости, я запрыгиваю Киллбейну на спину. Крепко зажав между ног его тупую башку, не обращаю внимание на попытки сбросить меня вниз и со всей своей злостью и прочими нежными чувствами бью его то по плечам, то по затылку или лицу. И - о чудо - моя послушная лошадка, пусть и сопротивляется, но всё-таки идёт туда, куда хочется мне. Наконец я толкаю своего противника к краю ринга. Пара ударов - и я выбрасываю его за край, злобно скалясь, радуюсь своей маленькой победе. Хотя этого всё ещё недостаточно, мне не составит никакого труда повторить этот триумф ещё ни один раз. И я повторяю. Вышвыриваю Киллбейна с ринга, сбрасываю вниз его лучадоров, когда те пытаются отомстить за позорные поражения предводителя. Но куда им до меня! Да, сейчас всё должно решиться. Сжав стальной хваткой глотку врага, я мимоходом оглядываю ревущие от ликования арены. Похоже, у меня получилось устроить настоящее шоу - и это не может не согревать мою душу (хотя и многие утверждают, что у меня таковой нет). - Ты доволен, Эдди? - злорадствуя, шепчу у самого уха Киллбейна. Тот с секунду что-то шипит, а затем умоляюще стонет, просит меня о пощаде: - Нет! Не делай этого,прошу. Пожалуйста... я, я открою тебе секрет своего знаменитого удара. Только умоляю - не трогай маску... А он смелее,чем я думал. Хотя в таком безвыходном положении любой не сдержался бы. Впрочем, надеяться ему не на что. Готовясь к бою, я раз и навсегда решил унизить Киллбейна, сокрушить его - и вот я близок к цели, близок как никогда. Да, я сорву с него маску, и покажу её ревущей толпе, и узнаю наконец, что же это за непередаваемое словами ощущение. - Проваливай и не смей больше попадаться мне на глаза, - почти не слышно произношу я и отпускаю Киллбейна. Я уже не смотрю, как этот трус позорно убегает за кулисы. Наслаждаясь победой, я кричу от восторга вместе с трибунами. Вскоре ко мне присоединяется Анхель. Он не обращает внимание на боль из-за сломанной ноги: слишком уж долго он ждал момента, когда Киллбейн будет унижен в не меньшей степени, чем был когда-то он сам. Время праздновать, но я почему-то не испытываю желания веселиться с остальными. Зачем я позволил оставить маску? Ведь, сорви я её перед тысячами телекамер, наверняка бы окончательно уничтожил репутацию Эдди, втоптал бы его лживую морду в грязь. Ну да это теперь не важно. Того, что было сделано сегодня, уже более чем достаточно. ...А как же всё-таки выглядит его лицо?