Случайная находка

      Сторона-6 была довольно унылым местом. Нормального, регулярного сообщения между Островами тут так и не установили, и мне пришлось лететь на Памир частным перевозчиком. Челнок нерегулярно летал между Бальдур Бэй и Памиром, перевозя грузы (в основном продовольствие и запчасти) и пассажиров (в основном ремонтников и мелких торговцев). Попутчики косились на меня всю дорогу, гадая, что понадобилось на бедном Памире такому хорошо одетому джентльмену.       У меня там были дела – я встречался с одним из своих агентов. Встреча прошла как обычно, деньги в обмен на информацию. Мы как бы случайно оказались за одним столиком в довольно дорогом по здешним меркам индийском ресторане.       Памир – сельскохозяйственная колония, заселенная вынужденными эмигрантами из перенаселенной Индии. Это значит, что подавляющее большинство населения колонии едва ли грамотны, очень бедны и патриархальны. Они принесли с собой всю замшелую дрянь, которую считали своими традициями, и держались за них цепко, как обезьяна за ветку. Ресторан, впрочем, был действительно хорош, и еда мне понравилась, несмотря на обилие специй.       Мой визави ушел первым, а я остался, притворяясь, что с интересом смотрю танцевальное представление. Неожиданно я понял, что танцы меня действительно увлекли. Девушки в ярких одеждах, с массивными браслетами на руках и ногах, в тяжелых ожерельях, с искусственными цветами в волосах танцевали и пели на незнакомом языке, и это было настолько далеко от моих проблем, от испытаний новой модели мобильного доспеха, от агентов, космических колоний, надвигающейся войны с Федерацией, что мне захотелось задержаться здесь еще. Так в детстве я брал из шкафа книгу о приключениях и уходил в нее с головой. Там тоже были люди в странной одежде, танцовщицы в прозрачных вуалях и тяжелых браслетах, непривычная европейскому уху музыка и приключения, из которых герой выходил победителем. Но мне было уже восемнадцать, я был офицером и участвовал в боевых действиях, и знал, что в реальности приключения – это тяжелая работа, стрельба и чья-то смерть, а охотник не всегда возвращается с холмов.       Я делал все возможное для того, чтобы началась война между Зеоном и Земной Федерацией, я готовил месть Дегвину Заби, убийце моих родителей, и не знал, выйду ли я из этого дела живым.       И тут вдруг, внезапно, словно молния разорвалась рядом. Флэш-раппорт. Я так давно не ощущал ничего подобного, что не сразу понял, что это. Где-то рядом был ньютайп. Сильный. Намного сильнее меня – вспышка была очень яркой. Возможно, само решение задержаться подсказала мне не конспиративная необходимость, а интуиция. Интуиция ньютайпа. Мне нужно было найти этого человека, нужен был визуальный контакт... Я оглядел зал. Нет, не здесь.       Залов тут было несколько, я заглянул в следующий, в котором плыл сладковатый дым от кальянов, еще в один, почему-то полный девушек... Кажется, здесь. Я шагнул через порог, и тут же ко мне подошла полная женщина в сари, с густо накрашенным лицом, в массивных золотых украшениях. Она что-то говорила мне, а я шарил взглядом по лицам девушек, пока меня снова не ослепила на миг белая молния флэш-раппорта – острое, направленное внимание ньютайпа, которого я искал.       Сначала я увидел широко раскрытые зеленые глаза – темно-зеленые, и темную точку между бровями. Потом – лицо, смуглое, с грубоватыми чертами. Девочка смотрела на меня, но вряд ли видела. Мы узнали друг друга. Новые люди среди старого человечества.       Женщина в золоте взяла эту девушку за плечо и подвела ко мне, обе кланялись – зеленоглазая молча, а эта щебетала что-то, нахваливая свой товар, и потянула покрывало с ее головы и плеч, обнажая едва прикрытую прозрачной тканью грудь.       Миг осознания был резок, как флэш-раппорт. Это был бордель, а девочка-ньютайп – проституткой. Я поднял руку – и сутенерша замолкла.       – Я ее забираю. Совсем. – сказал я тоном приказа. – Сколько?       Ее имя было Лала Сун. Сирота, которую в конце концов какие-то дальние родственники продали в бордель два года назад. По документам ей было пятнадцать.       Она почти все время молчала. Сидела, завернувшись в шаль и стягивая ее на груди рукой. Вещей у нее не было – из одежды только то, что на ней: длинная рубаха, штаны, разбитые сандалии и эта вытертая шаль сверху. Светить своей кредиткой в гостинице я не хотел. Поэтому пришлось искать банкомат, потом – приличный магазин одежды, где девушка-консультант быстро подобрала Лале все, что нужно, от женских мелочей и белья до обуви и куртки. В несельскохозяйственных колониях обычно нет колебаний климата, там поддерживают постоянно комфортные 22-23 градуса, но Лала, как я заметил, мерзла, несмотря на шаль.       Я тоже молчал до гостиницы – думал, как ей объяснить, что она такое, зачем это все и кто я.       Я тянул и тянул с объяснением, подозревая, что будет непросто объяснить неграмотной девочке, кто такие ньютайпы и что такое эволюция.       К ужину Лала переоделась – свободные брюки и блуза с широкими рукавами. Наряд преобразил ее, подчеркнув экзотическую красоту. Неожиданно оказалось, что у нее хорошие манеры – ее учили вести себя за столом и пользоваться столовыми приборами. Внешне она была спокойна. Но я ощущал ее волнение, ее страх – другого человека этот страх ослепил бы и парализовал, а она действовала, подстраивалась под ситуацию.       – Послушай меня, Лала, – сказал я. – Запомни главное – не бойся меня. Скажи, ты предвидишь опасность? Тебе везет по мелочам? Ты понимаешь намерения других людей раньше, чем они успеют осознать их?       Она вскинула голову, и меня опять чуть не ослепил флэш-раппорт.       – Осторожней!       – Я не знаю, как, господин.       – Меня зовут Чар. Чар Азнабль. Я служу в армии Зеона. Ты знаешь, что такое Зеон?       Она кивнула.       – Это государство-колония. Независимое герцогство.       – Откуда ты это узнала?       – Я смотрю тиви – новости, и еще "Дискавери", и про разные машины.       Действительно – я так привык к письменной информации, что не думал о других способах обучения. Но ведь эта девочка как-то выучила федеральный английский и говорит на нем свободно и вполне грамотно.       Конечно, она была чудовищно невежественна, но у нее была хорошая память, и она умела устанавливать связи между явлениями. Не всегда верно, но большинство людей, даже грамотных и образованных, этого не умеет вообще. Поэтому им так легко забить головы пропагандой. И она быстро училась. Достаточно мне было показать ей один раз – и ее направленное внимание больше не слепило меня вспышками. Как ньютайп, Лала была на порядок сильнее меня.       Мы проговорили до поздней ночи, пока у меня не начали закрываться глаза от усталости. Я принял душ – текучая вода смывала не только грязь с тела, но и атмосферу этой колонии, липкую и противную. Потом ушел в гостиную, где горничная постелила на диване вторую постель, и оставил спальню в полное распоряжение Лалы.       Я так устал за день, что заснул, едва коснувшись головой подушки.       И проснулся от того, что ко мне прижалась обнаженная девушка. Ее руки почти невесомо скользили по лицу, гладили грудь, намеренно задевая соски, спускались ниже... в полусне мне было любопытно – что она сделает с трусами и как? Мои немногочисленные к тому времени случайные любовницы с такой проблемой не сталкивались.       Но внимание было сонным, рассеянным, и окончательно меня разбудило только сильное, почти непереносимое желание. Ее ласки становились все смелее, она лизнула мой член, погладила кончиками пальцев. Кажется, это и называется "играть на флейте". Мне стоило больших усилий отстраниться от нее. Я встал и торопливо завернулся в халат. Спущенные трусы упали вниз, я чуть не запутался в них. И чувствовал себя полным идиотом, что редко со мной случалось.       Мне до боли хотелось повалить Лалу на постель, взять силой – оттрахать, выплеснуть через секс раздражение от ее дурацкой выходки. Злость помогла мне прийти в себя. Я резко развернулся и ушел в ванную. Холодный душ – то, что помогает в таких ситуациях, когда надо думать все-таки головой, а не головкой.       Когда я вернулся и включил настольную лампу, она так и сидела на диване, темным силуэтом на фоне белых простыней, замерев в ожидании... гнева? Наказания? Моя злость сразу прошла.       Я укрыл ее простыней и сел рядом.       – Лала...       Она подняла голову и посмотрела на меня.       – Не надо так больше, хорошо?       – Это потому, что я проститутка? – спросила она дрожащим от слез голосом.       – Нет.       Мне действительно было безразлично, кем она была и что делала.       – Ты не должна мне платить.       – Но ты потратил столько денег на меня... Зачем тогда?       – Мне нужны такие люди, как ты. Ньютайпы. Чтобы сражаться вместе со мной за Зеон, за новое человечество. Ты – мой первый солдат, Лала.       – Что мне нужно будет делать?       – Учиться. Ты должна научиться читать и писать, закончить школу. Потом я отвезу тебя в институт, где проходят тесты потенциальные ньютайпы.       – Я сделаю все, что ты скажешь... Чар.       Я понимал, что надо обнять ее за плечи, невинно поцеловать в лоб – и все закончится правильно. Но я не мог заставить себя прикоснуться к ней. Я знал, что не смогу просто отпустить ее, холодный душ помог только частично, одного прикосновения к ее телу хватит, чтобы я не сдержался и завалил ее, забыв обо всем.       Она встала. Простыня сползла с ее плеч.       – Спокойной ночи, – сказала она и ушла.       Я закрыл глаза – на сетчатке отпечаталась живая статуэтка темного дерева, плавная поступь, изгиб бедра, и как покачивается небольшая грудь с заостренным темным соском...       Я промучился до утра, то засыпая, то снова просыпаясь от неутоленного желания. Я не винил Лалу – она не знала другого способа выказать благодарность. Но мне очень хотелось сделать что-нибудь с той толстой сутенершей – например, выбросить из шлюза прямо так, в сари и браслетах. Хотя... в Приземелье и так много мусора.       Отец говорил о любви к людям. Я был к людям в целом равнодушен, а к некоторой их части испытывал самую настоящую ненависть.              Я отвез Лалу на Сторону-6, нашел ей толковых опекунов. Через два года я забрал ее оттуда, и мы улетели на Землю, в институт Фланнагана. Еще через полгода Лала получила сержантские погоны и сделанную специально под нее мобильную броню с псикоммом, многократно усиливающим ее способности, а я стал командующим Корпуса Ньютайпов.       – Ты знаешь, что я не люблю тебя – говорил я ей.       – Ну и что? – пожимала она плечами. – Я делаю это все ради тебя, я так решила.       Что ж, это был кривой, но не самый худший вариант самостоятельности.       В нашей ментальной связи был только один изъян, и я обнаружил его уже после того, как она погибла. Я не могу улететь дальше орбиты Марса. Там я еще ощущаю отзвук ее сущности, а дальше – только холод и мрак. Поэтому дальние планеты Солнечной закрыты для меня, и я вынужден оставаться в Земной Сфере. Впрочем, это не самый плохой вариант...