Жизнь, как осенняя погода.

Небо затянула густая серая шерсть. Казалось, что кто-то сидит сверху и выжимает ее, потом окунает в ведро с водой и снова выжимает на ни в чем неповинных людей. Ветки деревьев покачивались, выскрипывая мелодию похоронного марша, скидывали пожухлые листья, теряя часть себя. Рядом трусцой пробежала дворовая собака. Забившись в сухой уголок под навесом лоточка, она скрутилась калачиком и стала ждать сухой погоды. Ее тихую обитель разрушила продавщица лотка: - Вон пошла! Пошла вон, я сказала! - раскричалась женщина, выйдя из своего укрытия. Переваливаясь с ноги на ногу при ходьбе, как матрешка, она пинала собаку деревянной палкой, пригодившейся уже не раз. Невооруженным взглядом было видно, что женщина стояла за мясным прилавком. Ее широкие сальные бока ничем не отличались от жирной фермерской свиньи. - Не получишь мяса, упрямая скотина! Попрошайка... Возникает большой вопрос: кто из них на самом деле скотина? - Добрый вечер, - с ласковой улыбкой обратилась она к парню, проходящему мимо. Он только провел продавщицу с головы до ног суровым взглядом и кивнул, проклиная себя за то, что не хватило смелости сказать что-то в защиту. Он натянул сильнее капюшон и продолжил свой путь. Ботинки хлюпали, зачерпывая новую порцию холодной воды. Уже не лето. Попытка вытряхнуть воду оказалась неудачной. Пальцев на ногах он уже не чувствовал. Носки казались прутьями, впивавшимися в ногу. Сквозняк сжимал эти прутья, шелуша когда-то нежную кожу на ногах. Парень оглянулся в надежде увидеть ту собаку, но от нее и след простыл. Был бы он смелее, подозвал ее к себе, забрал бы ее с собой, отогрел. Но в такой же заботе нуждался сам парень. Он шел неуклюже, устало. Из рукавов текла холодная вода. Скорее бы добраться до дома. ДОМ. Какое родное и веющее теплом слово. Дом - это горячий кофе, теплый плед, родители и любящая вторая половинка. Это запах жареного лука и старого советского одеколона. Это шипящий телевизор с помехами и стук столовых приборов на кухне. Это быстрые завтраки и долгие разговоры за ужином. Это нормальная жизнь, которая не принадлежит парню. Дрожащими руками он отворил небольшую дверцу и, согнувшись пополам, зашел в подвал.