Happy Ieroween

Свечи, расставленные по всей комнате, ярко полыхают. Некоторые из них уже догорели, воск медленно скатывается на деревянные холодные доски. Прямо в окно украдкой заглядывает полная луна, будто подсматривает за нами, будто хочет узнать наши тайны. А их у нас много. Вдалеке завывают волки, слышится рев разорванной плоти. Дикие звери сегодня постарались на славу. Я подхожу к окну и раскрываю его. В лицо дует свежий северный ветер, на мои губы попадает луч луны. Я кричу в пустоту, пока по моему носу стекают капли моросящего дождя. Никто не услышит. Никто не заметит. Никто не придет. Этот небольшой домик в самой глуши был нашей мечтой, укрытием, зашитой, способом абстрагироваться от городской суеты, чтобы побыть наедине столько, сколько нам самим захочется. Даже если какой-то человек наведается в этот лес, он, не дойдя до нашего дома, будет безжалостно разорван волками на маленькие кусочки, после чего съеден. Про него никто не вспомнит. Никто не узнает. Никто не защитит. Странно, но к нам никогда не подходили дикие животные. Сейчас полночь. 31 октября. Хэллоуин. Твой день рождения. Мы всегда называли его «Айероуином». Это было забавно, интересно, весело и просто очень мило. Я устроил тебе романтический вечер. Свечи, вино, красивые костюмы. Все, как ты любишь. Но почему ты молчишь? Тебе не нравится? Ах да, я же убил тебя. Последними словами, что ты произнес, были «я люблю тебя». После чего я, не долго думая, вонзил тебе нож прямо в ледяное сердце и раздел. Забавно, правда? Хах. Больше не будешь ездить в город, врать мне, что задержался. Черт возьми, я даже не знаю, чем ты зарабатывал на жизнь! Но теперь ты только мой. Сидишь на своем любимом кресле, абсолютно нагой, с распахнутыми от удивления глазами, перекосившимся ртом, пока из твоей груди, не останавливаясь, плещет кровь, а сердце больше не стучит. Твои татуировки более эффектно смотрятся на бледном теле. Я всегда любовался ими. Из-за боязни игл я не мог себе такого позволить даже во время проживания в городе. Ты такой сексуальный и красивый. Особенно мертвый. Тонкими пальцами я провожу по твоей щеке, такой же холодной и мягкой, как и все твое тело, а затем горячими губами жадко впиваюсь в твои губы, не отрываясь от них до тех пор, пока в легких не заканчивается воздух. Я беру бутылку с недопитым вином и со звоном разбиваю ее о свою голову. Всегда мечтал так сделать. Беру самый большой и острый осколок и провожу им вдоль своего предплечья. Кожа медленно и красиво расходится. Кажется, скоро я потеряю сознание. Кровь из моей вены повсюду. На тебе, на мне, на полу, даже на стенах. Или это вино? Я потерялся. Ничего не могу понять. Сознание уплывает. Все кружится вокруг, как будто только что прокатился на американских горках. Это что, конец? Знаешь, в этом есть своя прелесть. Так называемая мертвая романтика. Мы, наконец, уйдем из этого жестокого, чертовски несправедливого мира. Теперь мы будем вечно вместе. А главное, счастливы. Где угодно. В раю. В аду. Даже если станем призраками, будем скитаться по свету, пугать людей, веселиться и наслаждаться. Там не будет никаких измен, вранья, ссор. Ничего того, что было в этом бренном мире. А в это время в каком-то замшелом домике в самой глуши будут гнить наши тела — тела двух молодых парней. Фрэнк, тебе понравился подарок, не так ли? Счастливый Айероуин, так ведь?