***
Маленький Генри верил в то, что в его жизни все будет удачно. Он вырастет, женится, и станет адвокатом. Может быть, переедет в Санкт-Петербург Но в жизни ведь ничего никогда не бывает гладко И ложка дегтя есть в любой бочке меда сладком. Маленький Генри искренне верил в Бога, и каждую ночь тихо шептал молитву. А комнату озарял свечи огонь зыбкий. Маленький Генри сладко спал в своей теплой кроватке. И ему никогда приходило в голову, что на душе может быть гадко. Генри вырос, и даже стал адвокатом Только вот от судьбы никуда не уйти. Генри женился, даже можно сказать, удачно Но жена умерла, утопилась, оставив дрожащей рукой фразу "прости". Все соседи ее, конечно же, осудили, говоря, мол, не пристало такое творить. "Что же это такое? - старая восклицала дама. - Как можно себя убить?" "Это грех, - дружно твердили люди. - Божьим рабам нельзя так поступать" Только вот им, людям, никогда ее не понять. Не понять, какого это, когда родители тебя замуж решили насильно отдать. А Генри тысячи раз перечитывал ее письма, и слеза за слезой падали, оставляя кляксы. Генри не знал, Генри ее любил, не думая, что она иные чувства прячет под маской. А Петербург манил, Петербург - город прекрасный. И Генри бросил все, и уехал, решив расписать свою жизнь яркой краской. Генри был тогда еще молод, и имел еще веру, слепую надежду в то, что все еще может быть так, словно в сказке. И он взял с собой тетрадь, чтобы написать, как все будет прекрасно. У него была с собой пара брюк и четыре гроша. А еще немного свободы. "Ах, жизнь так хороша!" И вот он - город детской мечты. Но спустя дни оказалось, что и в городе, полном людей, найдется место для пустоты. Если пустота в душе - то от нее не уйти. Спустя время, Генри занял почетную должность. А через три года у него был высший чин. Генри подписывал разные важные бумаги, но его дело казалось ему слишком простым. Генри снова женился, и едва мог вспомнить лицо бывшей супруги. У него было много знакомых и подчиненных, что при встрече ему говорили "сударь". Но ему этого было мало. (Или, может быть, наоборот, слишком много?) И Генри решил, что хватит. Он больше не может. И Генри уже не молился Богу. Он снова все бросил, с женой расстался. Купил маленький домик на окраине, и уже не мечтал о красках. Весь Петербург, узнав, всплеснул руками: "Как же так? Чего ему не хватало?" Теперь у Генри был садик с розами, и кухарка. Весь день он читал книги, а по вечерам играл в пабе в карты. Не вел больше светских бесед, и лишь изредка приглашал друзей на обед. И не заглядывал в старую, исписанную тетрадь, не желая о жизни былой вспоминать. Но вскоре надоел Генри и маленький домик, и карты. Надоели глупые, невежественные общественные рамки. И одной серой, осенней ночью, Генри взял котомку и ломоть хлеба. И ушел, не оставив после себя и следа. Только тот дневник, что уже давно потерялся. Тот самый дневник, в который он как-то до своей смерти писать поклялся. Но похожую историю можно прочесть, заглянув в любое из людских сердец.24. 10. 14.