Шум

Звонок раздаётся поздно, уже заполночь. Крису бы спать, но конечно, ни черта не получается. Давно такого не было, он не может уснуть и словно бы не может до конца проснуться. Чёрт побери. В очередной раз жизнь демонстрирует его промахи. Одна из маленьких слабостей Криса – мелодии на звонке. На каждого своя, логику посторонний человек не определит, а Крису просто нравится копаться в музыке, пытаться подогнать знакомый образ под звуки. Да и потом, это удобно, пара-тройка нот – а ты уже знаешь, каким голосом отвечать. Так что он знает, кто звонит, и впервые за всё время знакомства ему по-настоящему не хочется брать трубку. Но это было бы… невежливо, верно? Крис не любит быть невежливым. Не любит выглядеть мудаком. Ненавидит не оправдывать чьих-то ожиданий. Он жмёт на кнопку, и из трубки раздаётся какое-то шуршание, а потом голос Себастиана, ленивый и привычный, спрашивает: - Дело в усах, да? Это всё потому, что у меня нет усов? Крису кажется на мгновение, что он реально с ума сошёл. - Что? – переспрашивает он. - Я про Дауни. Смотрю тут, как вы обжимаетесь… До Криса наконец доходит и почти против собственной воли он смеется. - Ты что… Нет, подожди… Ты что, ревнуешь? К Дауни ревнуешь? В самом деле? Себастиан в трубке мягко усмехается. - Я ещё не выбрал, к кому именно. Роберт позволяет себе многое, но ты что-то не очень возражал. А что ты устроил с Аароном, а? - Ты уже забыл своё истерическое «гдеМаки»? И я молчу про Саладино! - Оооооо, ну не начинай… В трубке снова шуршание. Крис морщится, но вдруг осознаёт, что мучившая его весь день головная боль, проклятый шум, поутихла. Хорошо. Он уже сам не свой от таблеток, иногда ему кажется, что он пьёт их больше, чем пресловутый Роберт своих пресловутых же «витаминов». - А есть же ещё и Крис. Кстати, о Крисе. Вот с кем бы я с удовольствием… - Пошляк, - определяет Крис. - Но-но. Ты его видел? Ну скажи, разве тебе ни разу не хотелось… Крис снова смеётся, он уже просто не может удержаться. Первый раз за эти сумасшедшие сутки он смеётся своим настоящим смехом, не вымученным, не на публику. Это слишком серьёзное удовольствие, чтобы от него отказаться. - Себастиан. В последний раз тебе говорю. Мне – не хотелось. Не переноси свои дрочливые фантазии… Он замолкает, потому что понимает, что сейчас скажет глупость. Себастиан, конечно, не упускает возможности: - На тебя? Не фантазировать о тебе? Голос у него всё такой же насмешливый, но уже поменялся. - О Крисе. И обо мне. О нас… Тьфу. Чёрт. Всё-таки ты… - Какой? Какой я? - Ты отвратителен. - Ещё? - Ужасен. - Ещё… - У тебя в голове либо секс, либо выпивка. И немного работы. Ты ограниченный. - О. В самое сердце. Ещё? - Ещё… ещё… Тьфу, я выдохся. У меня здесь, знаешь… - Знаю. Час ночи. И снова перемена в голосе, едва заметная. Теперь он серьёзный, и есть что-то ещё, но Крис не знает, как это назвать. - Почему ты не спишь, Кристофер Роберт? - Потому что ты мне звонишь, Себастиан… Тьфу, чёрт. Второе имя у тебя есть? - И вот через четыре года он спросил… - Не четыре. - Но знакомы-то… - Но не все же четыре… - Окей. У меня нет второго имени. Я бедный беженец, надо радоваться, что хоть фамилия есть… Крис снова хохочет и наконец-то чувствует, как расслабляется что-то внутри, где-то у сердца. - Я очень рад тебя слышать, - говорит он. Себастиан фыркает. Крис знает, почему – он ненавидит все эти прочувствованные слова, называет их сантиментами. И показательно ненавидит. И жмурится от удовольствия, как кошка под ласковой рукой, когда слышит их. - А я вообще вот недоволен. - Чем же? Крис ловит себя на почти мурлыкающих нотках и с усилием отгоняет мысли о том, что ему до безумия хочется кое-кого обнять. Он вообще лучше чувствует себя, когда может прикоснуться к собеседнику. Коллеги, кажется, заметили… Интересно, он выставил себя совсем дураком или сохранить лицо ещё возможно? Он вспоминает быстрый шёпот Роберта: «Парень, ну что с тобой, соберись…» Роберт всегда старается ему помочь, с первого дня совместных съёмок. Но не может. Никто не может ему помочь, в том-то и дело. Иногда Крис ужасно себя ненавидит и не знает, как с этим жить. - Я два часа висел в интернете, как девочка-фанатка. Шарил по фансайтам, и поверь, тебе лучше не знать, что там пишут. Надеялся, что сейчас профессионал промоушна покажет мне хай-класс. И что я увидел? Эванс, что это было вообще? Ты как в первый раз... Себастиан шутит, но слова неожиданно больно попадают в унисон с собственными мыслями Криса. И он вздрагивает, садится в постели, включает свет. Закурить бы, но сигарет нет, он опять бросил. Как он всё это ненавидит. - Ну прости, что разочаровал, - говорит он; старается, чтобы прозвучало легко. В трубке воцаряется молчание. Легко не удалось. Себастиан ненавидит всё это так же, как и Крис. Но слух у него прекрасный. Лучше, чем у многих, вот в чём беда. - Дверь открой, - говорит Себастиан. - Что? – кажется, этой ночью Крис обречён не понимать и переспрашивать. - Дверь. Открой, - медленно и терпеливо повторяет Себастиан. Крис идёт к двери и снова слышит шуршание в трубке. Знакомое такое шуршание, но он никак не может припомнить источник. За дверью, на полу, обнаруживается Себастиан, вытянувший ноги через проход. Рядом стоит бумажный пакет, на коленях лежит планшет. И выглядит Себастиан в целом, как бомж, весь какой-то пожёванный и пыльный. Уставший. Крис даже не пытается открыть рот, чтобы что-то сказать – кто же в здравом уме разговаривает с галлюцинациями. На планшете Себастиана его собственное лицо, и он предпочёл бы этого не видеть, жалкое зрелище. Себастиан поднимает глаза. В коридоре полумрак, но его немножко подсвечивает экранами девайсов; видно улыбку и огромные блестящие глаза. - Как ты… - начинает Крис, всё ещё держа телефон у уха. – Как ты… - Узнал, где ты? Прошёл через ресепшн? – Себастиан в отличие от него уже отключил телефон, бросил в карман и теперь протягивает Крису руку, немного показушным жестом. Крис машинально берётся за неё, вздёргивает его на ноги. Себастиан суёт ему планшет, а сам наклоняется за пакетом, и Крис понимает, что шуршало в трубке. - У меня здесь номер забронирован. Но все приличные заняли вы с дружками, мне достался плохонький, так что переночую у тебя. Видел Реннера, кстати, в холле. - А он тебя? - А он меня нет. Закрой дверь, Эванс, - назидательно говорит Себастиан. – Как же приятно видеть тебя без бороды… Он ставит принесённое на стол, в пакете мягко звякает; Крис понимает, что правда ужасно хочет выпить. Он подходит, аккуратно, словно боится повредить технику, складывает свой телефон и чужой планшет на стол. И так и стоит рядом с Себастианом, смотрит на него. Словно опасается, что если попытается дотронуться, его оттолкнут. Себастиан цепко оглядывает его в ответ. Когда он такой, он выглядит старше, опытнее. Мудрее. - Ты меня напугал, - говорит он наконец. – Я хотел сделать сюрприз. Как ты… тогда… Крис понимает, о чём он. Он тоже сорвался, безумно, перелетев за полтора суток Атлантику в обе стороны. Просто чтобы удивить. - Прилетаю и вижу, что ты опять. Эванс. Ты опять? Он говорит резко, но эту резкость Крис знает. Она не злая и не направлена на него. - Сам не ожидал, - он пытается улыбнуться, но сам чувствует, что не выходит. Себастиан, словно это последняя капля в чаше его терпения, обхватывает его лицо ладонями и целует. Крис прижимает его к себе немного сильнее, чем следовало бы, наверное, и Себастиан явно отмечает это. Он отстраняется, смотрит в глаза, и чёрт его знает, что он там находит, но его руки гладят Криса по спине, в этом мало эротики, больше чего-то… Родственного? - Такой большой, - тихо говорит Себастиан. – И такой нервный... Крис прячет лицо у него на плече, от Себастиана пахнет странно — привычным стэновским и чем-то другим, металлом, дорогой, чужими людьми. Чужим. Но держит он крепко, словно что-то ценное, что долго искал, потом нашёл и не собирается отдавать. И молчит. Молчит так долго, что Крису начинает казаться, что больше он не заговорит. А потом выпускает его из рук и манерным, каким-то не свойственным ему тоном сообщает: - А Дауни своему передай, что если он ещё раз полезет с поцелуями, я сыграю Зимнего Солдата персонально для него. Крис непонимающе поднимает брови. Себастиан вздыхает. - Чёрт, всё время забываю, что ты не читал комиксы. Эх, такая шутка пропала. Ладно. Он стягивает куртку. - Мне надо в душ, в пакете вино и сигареты, пожалуйста, дождись меня, ужасно обидно пролететь две тысячи миль и не потрахаться, потому что кое-кто уснул. Он убредает в ванную, на ходу роняя одежду; его привычки ничуть не изменились. Вино отличное, как всегда, уж куда лучше содержимого местного бара; Крис не утруждается бокалами, делает несколько глотков прямо из бутылки, садится на пол, щёлкает зажигалкой и смотрит на пачку сигарет. Потом на дверь ванной. Сигареты они любят разные, и в руках у него сейчас именно те, что нравятся ему. И номер бронировал заранее. Специально. Крис так глубоко задумывается, что приходит в себя только тогда, когда видит очень мокрые и очень голые ноги Себастиана, выше колен скрытые изящно накрученным на бёдра полотенцем. - Эванс, ты опять? – спрашивает он. Серьёзно спрашивает, без ухмылки. Крис откладывает пачку и дёргает за полотенце, потом ловит самого Себастиана, усаживает к себе на колени. Он мокрый, горячий и теперь наконец пахнет так, как Крис привык. Ничего чужого, только своё. - Нет, - шепчет Крис перед тем, как поцеловать. – Больше нет. И в мыслях его – ни единого постороннего звука. Только своё.