Фейри

Сегодня ночью исполнен год, как путает косы восточный ветер, ладони меж пальцев дождями шьёт, во снах являются наши дети, - сегодня год, как черна луна, как звёзды плакали - и ослепли; как в море, кажется, легче дна достать, чем себя воскресить из пепла. Сегодня, каюсь, не хватит слов, чтоб должно опеть над скупой могилой твои достоинства, и костров, чтоб грустный сумрак за мной носило, чтоб знак горел на моей груди о том, что взята лесная крепость, чтоб сид заблудших бы отводил подальше, сказывая свирепо: "Там плачет фея, там полон дол такою болью, что вам не выжить, там мор цепляется за подол, что страхами в Мабон искусно вышит; не будет больше светло в лесу, не видеть больше награды людям; я что получится унесу, а больше радости здесь не будет: исчезнут звери, пойдёт фатой туман похоронной скользить по травам, побьёт соловушек немотой, запахнет тиною да отравой". Когда ты пал, то погасло всё и замерло; только прохладный смерти меня подхватил и несёт поток, и склоняются тихо черти и ангелы, - велено им судить себя защищающих, но бесчестных. Хватило безмолвно к тебе ступить и отразиться во льду эфесном, чтоб вспыхнула жалость под снегом риз и крылья закончили биться в крылья; отняли не вычурный мой каприз, не беззаботность, не призрак пыльный, а боль и отраду, что всех главней, - отняли любовь под златой луною; и я обещала рыдать о ней, забыв, что бывает в душе иное; исчезли в закат тот и свет, и тень, и мир показался пустым и плоским. Под дубом зарыла я твой кистень и меч, закапав солёным воском узлы корней и себе ладонь, и косы обрезала вполовину; с тех пор не сияет во тьме огонь и путники сотнями в чаще гинут, с тех пор с наших трав не сбивали рос, с тех пор в наших тьмах не услышать смеха - ведь дети не ищут ни свежих роз, ни на опушке лесных орехов здесь более. Ливень стоит стеной над местом последнего сна героя. А знаешь ли, кто был тому виной и что с ним случится теперь такое? Сегодня, мой друг, я спою сильней, чем прежде когда-либо было спето, про сорок десятков ужасных дней меж той зимою и этим летом. Крепчает ветер - и в нём мой звон, мой голос льётся скорбящей песней. Никто из смертных не взял бы тон страшней насколько, насколь чудесней, чтоб в краткий миг озарилось всё короткой вспышкой из абсолюта, из ничего чтобы рай расцвёл и в вечность канул восточный лютый, - никто. Но я остаюсь собой, и песня моя долетит до края несчастного мира (ведь в нём алчбой погублено больше, чем злою лирой), и ринется в чащу мою злодей, в тебя погрузивший клинок, и мостик нависнет, скрытый от всех людей, туда, где его ожидают кости и девушка в чёрном над ними - я, - и песня крылатая, словно ангел, разить желающий судия за злом пробитые в спинах раны. Сегодня ночью исполнен год, как я покрыла себя печалью, как птица смерти для нас поёт, терновый брачный венок вручая, сегодня ко мне приходил наш сын, в мечте оставшийся жить с тобою. Сегодня враг твой вошёл один в мой лес, а обратно уж нет пробоя.