Штирлиц и Гексли

Пахло специями, сладостями и... горелым. Штирлиц с тюрбаном из полотенца на мокрых волосах заглянул в кухню. Гексли стоял у плиты, отковыривая что-то от уже пустой сковородки. Яичница жалостной кучей лежала на блюде, правда, украшенная веточкой базилика и кленовым сиропом. – Ну вилкой-то не карябай! Покрытие испортишь! – возмутился таким обращением с любимой тефлоновой сковородой Штирлиц. А Гексли все ковырялся в подгоревшей корочке... * * * Времени было мало; активаторы завтракали. – Гексли, такими темпами мы опоздаем... что ты делаешь? – Штирлиц в недоумении наблюдал, как ест друг. Очнувшийся Гексли застыл, занеся перечницу над переслащенной яичницей. – Что-то не так? – Ты скоро еще суфле с рыбными палками есть начнешь. То есть, если я начну делать суфле, конечно. – Не посягай на святое! – вскинулся Гексли, пихая в рот результат своих кулинарных извращений. – Ты еще это... меню из сельдерея запили! «Без сельдерея никак», или что там было? С однострочников, короче. Вот! – Эх ты. Покажу я тебе сельдерей, Галлифрей без телескопа увидишь! – недобро улыбнулся Штирлиц и поставил тарелку в раковину. Перед внутренним взором проплыло неожиданное видение пейринга Пятый/Мастер (именно в таком порядке!) и альтернативные применения все еще мающегося в холодильнике ненавистного сельдерея. – Доактивируешься ты у меня, блин. – Гексли – спасибо, что не Достоевский! – весело воскликнул Гексли, и, вальсируя с тарелкой, исчез за дверью. * * * Штирлиц сидел и уныло ковырялся в вилкой в сельдереевом супе. Вот черт его вчера дернул говорить про сельдерей! И ведь никак не вывернешься из такой ситуации, суп есть, в холодильнике еще фаршированные перцы с сельдереем и сельдерейные котлеты! Не будешь же все это выкидывать. Выложив двадцатый кусок сельдерея на блюдечко, Штир вздохнул и поправил миску с кипятком под тарелкой. Оставалось надеяться, что до вечера он справится с задачей... * * * Когда на клумбах уже начинали цвести маргаритки, примерно на Пасху, если повезёт (а в этом году куда как везло на погоду), Штирлиц с весёлой улыбкой шел в магазин и покупал цветы. Ему часто хотелось купить кактус с замечательным ярким цветком, но он рационально сдерживался. На улице посреди шумной начинающейся соционической сходки Гексли с благодарными обнимашками принимал букет, а Штирлиц, глядя на посвежевшего Гексли с куда более бледными, чем цветки кактуса, но все же очень жёлтыми нарциссами, улыбался и думал, что он всё-таки вполне романтичный. * * * – Ты опять опаздываешь! – нудел Гексли. Штирлиц чертыхался, прыгал на одной ноге перед шкафом с одеждой и пытался найти, что подходит ему сегодня по настроению. «Настроение хорошее, – подумал Штирлиц, – поэтому я надену чёрное.» Нацепив одно, другое, третье, Штир двести раз спросил Гексли, как он выглядит и что ему идет, после чего бросился подбирать обувь. – Положи мне с собой печенья! Двигайся быстрее! Лучше надеть эти, или эти? С этим шарфом нормально? А какая погода, я не знаю! А наверх мне что взять? – громогласно орал он из коридора, паникуя и понимая, что выполнять его приказы своевременно просто невозможно. И почему бы Гексли просто не будить его пораньше?.. * * * Гек лежал носом в давно нестиранное покрывало и спал. Штирлиц лежал сверху, уткнувшись носом в его волосы и аккуратно держа над макушкой тетрадь. Дочитав еще одну строчку надоевшего уже конспекта, он вздохнул и задумчиво положил голову на чужой затылок. «Даже если покрывало стиралось бы так же часто, как Гек моет волосы, – пронеслось у него в голове, – вряд ли бы я преисполнился нежности к нему так же, как к Гексли.» * * * Гексли очень любил покупать сразу несколько упаковок мяса со скидкой. Дома Штирлиц обнаруживал, что у них у всех срок годности – следующий день, и, тратя своё драгоценное время, готовил всё мясо в тот же вечер, хитро скармливая Геку несколькими порциями (немножко перед обедом, немножко вечером и чуть-чуть у холодильника после полуночи). Гексли же об этом не знал и очень удивлялся дня через четыре, не находя в холодильнике того, что сам туда клал. Как хорошо, что вовремя подсунутый под нос тортик всегда способен сгладить подобные конфликты! * * * Когда Штирлиц очень болел и кашлял, он просил Гексли сделать ему манную кашу. «Я очень люблю манную кашу, – говорил он, – но я совершенно не умею её готовить.» Гексли восклицал: «Идиот!» – и шёл готовить Штирлицу кашу. А Штир ложился на диван и ждал, думая о том, что умеет всё, нo Гексли знать об этом совершенно необязательно. * * * Штирлиц стоял и любовался своей прической перед зеркалом. Она стояла дыбом, она пружинила, выглядела чертовски здорово и свежо. – Я красивый? – спросил он Гека, лежавшего не диване. – Нет, – совершенно неэтично ответил Гек. – Почему? – расстроился Штирлиц. – Потому что твоя голова облита лаком. Я тебя просил держать лестницу, пока я крашу шкафы? Что теперь, будешь мыть голову в растворителе? – У тебя там муха, – хмуро раздалось еще через пару мгновений . Штирлиц вздохнул, почесал липкую, но всё ещё прекрасную прическу с оригинальным украшением, и пошёл в подвал за растворителем. По крайней мере, решил он, за свою неэтичность Гексли поплатится головной болью. * * * – Она – моя принцесса, – вдумчиво и глубоко произнес Гексли, смотря куда-то в стену. Штирлиц, привычно развалившийся на кровати, растерянно почесал лоб и чихнул. – У неё такие веснушки... Хочется взять и укусить. Штир, который вроде как не и слушал, постарался впучить глаза обратно. – Рот... как коралл. «Который можно сломать, – мелькнуло в голове у активировавшегося сенсорика. – Ломай меня, ломай меня полностью...» – Чёрт возьми, я видел-то ее всего лишь пять секунд в вагоне метро, – раздался сдавленный стон в диванную подушку. «Вагон метро?! Да он мои мысли читает?» – возмутился Штирлиц, бросив взгляд на экран ноутбука. – Блядь, Гек, дай хоть порно нормально посмотреть! – обиженно пронёсся по воздуху клетчатый плед. Прямо в ухо Гексли. Чтобы неповадно было. А то мелкий еще. * * * – Мне хочется чаю, – угрюмо донеслось из залитого рыжим светом угла, в котором Штирлиц восседал за компьютером. Гексли недоумённо бросил на него сонный взгляд. – Кстати, чайник вполне горячий, – с неугасшей надеждой прозвучало оттуда же через пять минут. Гек, задумчиво чертивший что-то в записной книжке, снова вскинул голову. – Моя чашка вроде была в ванной, – снова шепнул Штир в отчаянной попытке. А вдруг сработает? Уже глубокой ночью, вспомнив, что он хотел глотнуть чего-нибудь горяченького, Штирлиц бросил взгляд за монитор и увидел там свою любимую зеленую кружку с зайчиком. С растекающейся по телу любовью он закрыл глаза и сделал большой глоток... Кашляющий Штир, выпивший добрых сто миллилитров брусничной водички, грустно бился головой об стенку, посягая на сон соседей. Хорошо, что непутёвого активатора этот стук не разбудит. Все-таки жалко будить того, кто выполняет твои просьбы. Хоть и не совсем точно. * * * – Может, разберёмся как-нибудь по-другому? – в очередной раз спросил Штирлиц, готовый в любой момент начать драку. Отставить в сторону папку и пакет с продуктами, треснуть зонтом по башке, сломать палец о чью-нибудь челюсть. Жалко, что пальто запачкается... Такая грязь вокруг, ливень. Он поднял глаза наверх, где капли проносились в сантиметрах от фонаря. Хулиганы договариваться явно не спешили. Сердце Штирлица колотилось в предвкушении. В глазах начала проявляться ярость, кулаки в перчатках медленно сжались. – А ну свалили отсюда быстро! – Гексли, широкими шагами надвигавшийся из тени арки, появился донельзя внезапно и грозно. Парни почему-то решили тихо слиться, растворившись в ночи, будто их и не было. Штирлиц, впечатлённый громким эхом, сопровождавшим появление активатора, поудобнее перехватил вещи, пряча их от дождя. – Привет, – куда более добро и спокойно произнес он, чувствуя, как адреналин медленно стекает с него на асфальт. – Идём. Я проголодался. – Гексли бодро прошёл мимо него и стал резво подниматься по лестнице. А Штир втайне от самого себя порадовался, что с таким человеком, как его Гек, не страшны никакие парадные без света. Потому что на всех стенках красной светящейся краской написано «я люблю сосиски». * * * Гексли долго и внимательно смотрел на Штирлица. Штирлиц не менее долго и напряжённо смотрел в ответ. Не отрываясь. Не моргая. Прожужжала муха, и сенсорик отвлекся. Гексли счастливо вздохнул. Зверская головомойка, кажется, откладывалась на потом. Вопрос «Какая сука съела мое пирожное?» сам собой растворился в воздухе. * * * – Гриб! – сказал Штирлиц. Гексли дёрнулся. – Я открыл сезон охоты! – сказал Штирлиц. Гексли поднял голову и посмотрел на друга. Друг жарил гриб. Один. На сковородке. С луком и специями. Друг сиял, и рожа его явно просила кирпича. Посмотрев на активатора, торжественно поедающего первую добычу за лето, Гексли тихо вздохнул и возвёл глаза к небу. Почему-то именно его продолжали считать самым ебанутым тимом в соционе...