Инкуб и Фиялк

*** Пролог Инкуба посадили в стеклянную клетку на рынке и не дают трахаться. Заманенные на большом расстоянии жертвы голодного зова приходят к нему, обнажают чресла, и бессмысленно тыкаются в стекло, истекая... Так хозяева торгового комплекса "Шары и печеньки" завлекают клиентов. В это время нежный Фиялк тоже ходит по рынку, ищет любимые печеньки. Смотрит — какая-то толпа толпится, явно за печеньками. Он проталкивается поближе, а там — стеклянный киоск! Наверняка, печеньки! Только не видно ничего, стекло мутное какое-то, заляпанное. Он находит дырочку и наклоняется туда заглянуть. Тут озверевшие покупатели, завидев сладкие пухлые булочки пытаются ему с размаху присунуть. Фиялк визжит, от ужаса обращается в клубок тентаклей, под влиянием магического выброса клетка раскалывается. Инкуб, не будь дурак, мгновенно рвет когти и делает ноги. Одна нога запутывается в клубке, освобождаться некогда, так они и удирают. *** Инкуб Инкуб распахнул крылья и улетел в горы, в отдельную обустроенную пещеру со всеми удобствами. Стряхнул с ноги этот клубок не пойми чего и пошел готовить ванну. Возвращается в шелковом халате, на голое тело, а вместо клубка сидит хрупкий ушастый паренек. Инкуб возбудился, заинтересовался. Халат сбросил и с магическим зовом в голосе говорит: "Иди ко мне..." *** Фиялк Фиялк вообще не понял, как он здесь оказался, после обращения все слилось в какой-то неясный калейдоскоп событий, его тащило, чье-то копыто давило на нежные ткани, потом он бултыхался в воздухе и его тошнило, а под конец пристукнуло о каменный пол. Он вообще всегда плохо помнил, что происходило во время обращений. Зато магическим зовам он был не подвластен! И поэтому явившийся здоровенный голый мужик внушил ему ужас. А особенно его напугал внушительно торчащий член. Да. Членов он почему-то боялся больше всего... Что-то они ему напоминали... Что-то нехорошее. Поэтому он, взвизгнув, бросился в угол и принялся зарываться в подушки, оставляя на поверхности извивающуюся попу и дергающиеся ножки. *** Инкуб Инкуб выпал в осадок. Мало того, что нежно-розовое создание не пошло к нему, так еще и бросилось в другой конец пещеры и попыталось спрятаться в подушки. Правда, все самое важное оставило на поверхности... может у них так принято на заигрывания отвечать? Не долго думая, инкуб подошел к потенциальному любовнику и потыкал острым коготком в ягодицу. Существо взвизгнуло и пуще прежнего продолжило барахтаться и вертеть волнующей попкой. От него исходили волны паники. Инкуб присел рядом и задумчиво продолжил водить коготком по манящему задику и бедрам. Не царапая, а наоборот чуть-чуть щекоча. Ничего не получалось, вместо того чтобы возбудиться малыш продолжил паниковать пуще прежнего. "Десять лет воздержания и теперь еще вот это, — простонал инкуб. — За что вы со мной так, боги?" Он решил применить последнее средство, высунул длинный раздвоенный язык и ласково скользнул им между ягодиц недоразумения... *** Фиялк Фиялк был на грани нового обращения, когда его попку что-то поскребло... А ведь второй раз за такой короткий период времени — это опасно! Это вообще опасно, ведь он пока маленький, и над ним постоянно висят два меча: потерять разум и остаться в обращении или истощить свою силу и стать магическим калекой. Зачем, зачем он ускользнул от своего опекуна на этом рынке?! Не такой уж тот был и противный зануда... Меж тем, зловещий мужик перестал скрестись, а в следующее мгновение Фиялк почувствовал, как его щелку погладило что-то горячее и влажное. Он дернулся всем телом и покрылся мурашками. От возмущения, конечно же. *** Инкуб Малыш покрылся мурашками, почувствовал инкуб. "Проняло-таки", — обрадовался он. Правда, чувственный фон мальца почти не изменился. Все та же паника, но тоненькая ниточка любопытства все же влилась в море отчаяния. Язык нежно обследовал судорожно сжатую дырочку. Погладил яички. "Девственник, совсем нетронутый!" — восхитился инкуб. — Иди ко мне, — попробовал он снова свой зов. Принуждать малыша не хотелось. Хотелось, чтобы обоим было хорошо. Да и не умеет он по другому. Малыш пискнул что-то нечленораздельное. — Твою мать! — в сердцах инкуб стукнул кулаком по подушке. — Ладно, придется по старинке. Иди сюда. Он схватил несостоявшегося любовника за талию и вытащил из его баррикады на свет божий. — Вот только хныкать не надо! — взмолился он, увидев, как на глазах у малыша заблестели слезы. — Я же только трахнуть тебя хотел, а не съесть. Может, все-таки передумаешь? Я могу сделать тебе очень хорошо... И кстати, почему ты голый? *** Фиялк "Почему ты голый!!!" Этот вопрос просто добил Фиялка: ведь он был уверен, что коварный тип, затащивший его к себе, лишил его и одежды после обратного превращения — за те полминуты, что он был бессознателен и беспомощен. А теперь глумится! И трясет своими лапищами так, что снова тошнит. "Отпусти меня, тварюга когтистая!!" — захотелось крикнуть ему, и он гневно раскрыл рот: — Ня.... Тварюга заржала и подняла его на вытянутых руках над собой, так, что полувозбужденный остаток от его обращения оказался прямо напротив клыкастой тварюжьей ухмылки. Этого своего отростка Фиялк ужасно стеснялся: он был большой, нежно-сиреневого цвета и с маленькими узорами в виде ромашек. *** Инкуб — Вот тебе на, — восхитился инкуб. Член у парнишки был что надо. Как же не облизать такое чудо? Он восхищено высунул свой язык и ласково пощекотал дырочку на конце. Довольно улыбнулся, когда тот отреагировал и увеличился в размерах. — Давай познакомимся поближе, — ласково сказал он фиолетовому чуду. — Иди сюда, я тебя поцелую. Сверху раздалось какое-то "вяк", но инкуб уже ничего не слышал. Этот чудо-фаллос в ромашку требовал его особого внимания. Жадно распахнув рот, он уже хотел было приступить к самой приятной стадии знакомства, как вдруг раздался хлопок, и у него в руках оказалась целая связка членов всех цветов. — Оригинально, — похвалил он изобретательность малыша. — Но столько даже я разом не заглочу. А дышишь ты чем? Природное любопытство победило удивление, и он углубился пальцем в то место, откуда росли тентакли... *** Фиялк Когда мужик неожиданно облизал его отросток, Фиялк ощутил странное... От языка коварного типа коварно расползся жар, наверно, магического происхождения, живот свело, а эта... штука СТАЛА ЕЩЕ БОЛЬШЕ!!! Это ж ни в какие ворота! "За что..." — в отчаянии всхлипнул он, ощущая себя окончательным выродком. Когтисто-зубастой тварюге, видимо, размерчик тоже пришелся не по душе, он сказал что-то невнятное — вероятно, членораздельной речи мешал высунутый язык — и явно вознамерился откусить лишнее, вон — уже пасть разинул!.. Потеряв голову от ужаса, Фиялк выплеснул жалкие остатки магии и снова обратился. На этот раз его сознание не замутилось, как раньше, но от этого было только хуже: он беспомощно лежал в руках тварюги, весь такой уязвимый. И не мог пошевелить как следует ни одним тентаклем: энергии не оставалось даже на это. Не говоря уж об обратном превращении. Все. Он навеки останется таким — нежным, бесполезным клубком. Но его мучителю было мало погубить его юную жизнь, он запустил коготь в трепетную сердцевину Фиялка и принялся выковыривать внутренние тентакли: те, на которых сидело по одному глазку, и те, похожие на хоботки, которыми он дышал. *** Инкуб — Да, много я повидал в своей жизни, — задумчиво заметил инкуб, глядя на чудо в своих руках. — Но вот член с глазом... такое впервые... не говоря уже о дышащем члене. Все, поиграли и хватит, давай превращайся обратно. Знаешь как я трахаться хочу? Ответа не последовало. Найти член со ртом тоже не удалось. — Твою ж... налево... — искренне расстроился инкуб. — А так все перспективно начиналось. Ладно, будем иметь дело с тем, что имеем. Секса все равно очень хочется, пусть даже и с осьминожкой. Он поерзал на месте, член уже давно ныл (десять лет без секса, а вы что хотели?) и, выбрав тентакль потолще и без глаза, приступил к нежным оральным ласкам. На вкус малыш оказался чудо как хорош, в процессе инкуб даже и забыл, зачем он начал это увлажнение. *** Фиялк "Теперь точно сожрет", — думал Фиялк, уныло созерцая, как изверг сует свою морду в его сердцевинку и скалится. Но изверг снова принялся лизаться, причем выбрал для этого стыдно сказать какой функциональности отросток. Поделать было абсолютно ничего нельзя, и клубок смиренно терпел. Впрочем, действия чудовища были даже приятны: как он прихватывал губами краешки его интимной трубочки, щекотно дышал туда и запускал свой длиннющий влажный язык. Раздвоенный кончик языка вибрировал, лаская внутренние стенки тентакля, и это заставляло нервно сокращаться и подергиваться, пока, наконец, все его переплетенное тело не начали сотрясать волны дрожи, а тентакли к тому же затвердели и начали истекать чем-то. "Стыдно-то как", — думал Фиялк, решив, что описался сразу из всех своих членов. Дрожащие тентакли оживились, словно набрались (неизвестно откуда) сил и принялись тыкаться извергу в лицо. "А не такой уж он и изверг, — подумал Фиялк, — симпатичный даже". *** Инкуб "А в этом что-то есть, — задумчиво посасывая, думал инкуб. — Mолчаливый многочлен... это в каком-то смысле настоящая находка!" После того, как все членовидные отростки набухли и принялись тянуться к нему, он старался не упустить возможности их приласкать, хоть языком, а хоть кончиками пальцев, старательно отводя когти, чтобы, не дай боги, не поцарапать нежные ткани. Наконец, почувствовав, что осталось совсем немного, он расслабил горло и пропихнул самый большой отросток поглубже, обвил его языком и сделал глотательное движение. Одной рукой он при это сжал свою плоть и принялся с безумной скоростью надрачивать уже колом стоящий член. "Осьминожка" опять вянькнула и стала кончать изо всех своих отверстий сразу, заливая инкуба жидкостями всех цветов радуги. Пряный аромат ударил в голову, и инкуб кончил вслед, громко зарычав от удовольствия. Он откинулся на спину. — Лучше бы ты превратился сразу во много отверстий, — философски заметил он, глядя в потолок, к груди его прижималось хрупкое тельце. — Xотя, — инкуб хищно улыбнулся, глядя в испуганные глаза обратившегося обратно малыша, и облизал губы своим тонким языком, — мне и одного хватит. *** Фиялк Это было просто невероятно: после того, как изверг в конце-концов решил его съесть и даже начал глотать, практически не жуя, все растревоженные им тентакли взорвались в сладкой боли и остром наслаждении. Особенно хорошо себя чувствовал заглатываемый отросток. "Смерть — это и вправду прекрасно, Учитель был прав", — подумал Фиялк, почти теряя сознание. Внезапно со стороны каннибала хлынул остро-вкусный поток энергии и прошил несчастный клубок, пропитал его насквозь и прямо-таки вывернул наизнанку — снова в человеческую форму. Он лежал на груди изверга и каннибала, весь залитый чем-то скользким, цветным, приятно пахнущим... Изверг радостно улыбался и смотрел так, словно не оставил своего намерения его сожрать. Фиялк съежился, попробовал отползти и соскользнул с него. Тяжелая рука придавила его в районе лопаток, а вторая принялась мять попку. И снова это было приятно так, расслабляюще. Теплые мурашки ползли с ягодиц и бродили в паху. Очень похоже по ощущениям на то, когда лизали его... трубку. Фиялк был такой обалделый, что даже смущения не ощущал, наоборот, приподнял бедра и потерся о ладонь изверга. Тот рыкнул и внезапно засунул палец ему внутрь! Вот так, только доверишься кому-нибудь, расслабишься, а тебя норовят проткнуть! Фиялк дернулся, соскочил с пальца и сердито обернулся, собираясь осадить наглеца суровым: "Что вы себе позволяете?!" Но наглец несильно шлепнул его по ягодице, звук получился чмокающий, и парнишка почувствовал, что его задницу окатило жаром, мгновенно вздыбившим все в паху. — Эмм... ня... — пискнул он в пушистый ковер вместо своей гневной тирады, а потом поелозил на ворсинках животиком, втирая туда свой ноющий отросток. *** Инкуб Инкуб был доволен. Малыш оказался таким чувствительным. Маленькая нежная фиалка. Правда, когда инкуб попытался просунуть в него палец и начать подготовку к самому сладкому, парнишка не только дернулся в сторону, но и бросил на него такой возмущенный взгляд, как будто они не сексом собирались заниматься, а как минимум каннибализмом. За что и получил предупреждающий шлепок. Чтобы не было сомнений, кто тут главный. Большой фиолетовый член в цветочек — это, конечно, существенный аргумент, но трехсотлетний сексуальный опыт — гораздо важнее. Как ни странно, от шлепка малыш возбудился и начал потираться о ковер. Вид елозящей перед глазами попки возбуждал и туманил разум. Магии в инкубе после стольких лет воздержания было совсем немного, но он, не жалея, потратил сладкие остатки на то, чтобы материализовать из воздуха круглобокую бутылочку с маслом. Хотелось, чтобы "осьминожке" было и не больно и приятно. Раздвинув пальцами одной руки упругие половинки, инкуб вылил часть содержимого на маленький безволосый анус, искренне пытаясь убедить себя, что отсутствие волосяного покрова в этом месте — это особенности расы, а не признак малолетия его обладателя. Малыш снова что-то завякал и принялся потираться с удвоенной силой (масло содержало легкий афродизиак). — Не так быстро, — скомандовал инкуб и уложил малыша к себе на колени, упругой попкой вверх. Ласково пробравшись двумя пальцами к анусу, он принялся нежно втирать смазку сначала в наружное колечко мышц, а потом, проскользнув одним из пальцев глубже, и во внутренние крохотные мускулы. Поддавались они не охотно, мальчонка был очень тугой. — Девственность — это очень много энергии, — бормотал себе инкуб под нос, — но и очень много смазки. Как бы не застрять... Он с трудом ввел второй палец. Раздался возмущенный хнык, и он снова встретился глазами со своим юным и строптивым будущим любовником. Прежде, чем он успел сообразить что делает, рука сама повторно шлепнула малыша по попке. *** Фиялк Фиялку очень нравился такой ласковый изверг: когда он положил его на себя, то удалось присунуть свой отросток ему между колен и еще поотираться. Так приятно. А изверг гладил и копошился в его попке — стыдно признаться, но как раз это место удостоилось каннибалового внимания, когда было в форме трубки. И теперь оно снова пульсировало в надежде на чудесный язык. Его внутренности еще помнили свое прошлое обращение и были такими чувствительными, так сладко трепетали... Но изверг опять обманул его! Вместо своего замечательного языка он засунул в него еще один палец! "Ах, ты негодяй!" — хотел было укорить изверга Фиялк, но в этот момент тот хитро шевельнул у него внутри, и Фиялка передернуло. Он резко втянул воздух и щелкнул от восторга зубами. Но укор решил все же высказать: хотя бы взглядом. Изверг испугался, руку из него немедленно вытащил и снова чпокнул его по попке. Кожу обожгло, зажатый изверговыми коленями отросток воспух, и Фиялк больше не смущался его размерами — во-первых, что поделаешь, а во-вторых, никто не видит. — Уммм... — простонал он, выгибаясь и шевеля пальчиками на ручках и ножках. А большая когтистая ручища все шлепала и шлепала его изнывающие ягодицы, так ласково-жгуче, и его хрупкое тельце слегка подкидывало, отросток от этого терся о волосатые лапы изверга и мок, попка дрожала. Он тоненько и коротко постанывал и чувствовал, что сейчас снова взорвется."Лишь бы не обратиться, лишь бы не обратиться..." Когда сдерживать взрыв стало совсем невозможно, изверг вдруг остановился и снова засунул в него сразу кучу пальцев, при этом облизывая пылающие ягодицы. Язык показался на этот раз прохладным, озноб пробрал до самого затылка, а мышцы сжались вокруг пальцев и тут же снова расслабились. Пусть делает что хочет, только бы не прекращал делать это так... хорошо. Изверг вздохнул, положил его животиком на подушку, по дороге облизав все между ножек — славный, славный язык, такой полезный... Фиялк оглянулся через плечо и поднял попку, намекая на продолжение, куда, мол, язык закатал, негодяй?! А негодяй схватил его за бедра и запихал в него свой огромный страшный член! Да, огромный, даже немножко больше, чем у самого Фиялка! Правда, стоит признать, что он ему шел: соответствовал остальному телосложению... не то что... Не будем о грустном. Фиялк вытаращил глаза и в этот самый момент понял, что негодяй и изверг с ним делает. Он занимается с ним сексом, негодяй! Да-да, сомнений быть не могло, совсем недавно Учитель ведь рассказывал ему об этом занятном обычае и даже показывал. А Фиялк как всегда не слушал... кто вообще слушает таких старых зануд. Хотя в части практической демонстрации Учителю-таки удалось завоевать его внимание. А чье бы, скажите на милость, внимание нe завоевалось зрелищем достойного старикана, гоняющегося за черной козой, потом натирающим ей задницу маслом, а потом пихающим в нее свой совсем не страшный, маленький и в редких волосиках член? Фиялк так смеялся, так смеялся... Потом Учитель сказал, что теперь эту козу нельзя есть. Почему это, а? Ночью опекун обратился в черного волка и они замечательно ее загрызли. Грыз, конечно, опекун, а Фиялк жарил шашлычки на палочке. Вкусно было. Кстати, понятно теперь, почему изверг воспользовался маслом вместо замечательно скользкой разноцветной субстанции, обляпавшей их: масло — это такая традиция. Для секса. *** Инкуб — Хорошо, как же хорошо, — стонал инкуб натягивая упругий зад мальчонки на себя. — Сладко, — рычал он. — Кажется я сам с собой разговариваю... Как ни странно, и вопреки целому ряду законов биологии и разумной физики, поместился он весь. Внутренности парнишки упруго растянулись и приняли его целиком. "Осьминожка" тем временем, извернувшись почти по-змеиному, с укором и слезами на глазах смотрела на него. — Все будет хорошо, — хрипло заверил его инкуб. Судя по раздраженному взгляду малявки, если он его и понял, то ни капли ему не поверил. Пришлось доказывать на практике. Выбрав правильный угол и уперевшись одной рукой в пол, инкуб начал размеренные неторопливые движения, стараясь каждый раз задевать простату малыша, интуитивно чувствуя, где она расположена. Это был кайф. Чистое, ничем не замутненное удовольствие. Тугие стеночки обхватывали его член так плотно, что сдержаться и не кончить в первые же тридцать секунд было реально сложно. Но он бы опозорил все инкубье племя, если бы позволил себе излиться раньше партнера. Пришлось постараться. Свободной рукой он опять принялся наяривать и без того стоявший член парнишки. Тот слегка опал, но все же находился в полувозбужденном состоянии. Высунув язык, инкуб скользнул малышу в ушко, пощекотал его там, потом погладил по шейке. Затем прижался вплотную, заставил повернуть голову и слился с ним в поцелуе. Целоваться с мальчонкой было не менее сладко, чем трахать его тугую попку. Ротик такой нежный-нежный, а губки сладенькие. Целоваться тот конечно не умел, но лизался очень ласково. И наконец-то расслабился и даже начал подмахивать, прижимаясь горячей после шлепков попкой к животу инкуба. "Деточка, моя замечательная" — не мог не восхититься инкуб. Между тем, как только малыш перестал зажиматься, инкуб начал наращивать темп. Им обоим понадобилось всего каких-то пара минут, чтобы практически одновременно кончить с громким рыком (инкуб) и полузадушенным писком (малыш). Откинувшись на спину, инкуб перетащил мальчонку к себе на живот и уложил личиком вниз. Лениво поглаживая его по пояснице и попке, он постарался снять часть неприятных ощущений, которые, он точно знал, у того были. Погладил по спине, сдвинул руки на нежные, все еще теплые половинки, ласково раздвинул ягодицы, ощущая как его сперма вытекает из малыша, помассировал анус. Сладкая энергия секса тоненькими ниточками вливалась в его тело. Не слишком яркая, но очень концентрированная. А ведь малыш будет фонить ею еще несколько дней, это же был его первый раз. Сладко потянувшись, инкуб зевнул. — Надо бы пойти помыться, — сказал он глядя "осминожке" в глаза. — Как ты считаешь? В ответ раздалось уже привычное "вяк". — Вот только полежим пару минут, ладно? А то я как-то устал. Меня кстати Асмодей зовут, можно просто Дей... Так он и уснул, придавливая к себе тяжелыми когтистыми лапами хрупкое тело юного любовника. Член все еще стоял колом. А вы что хотели? Десять лет воздержания — это вам не шутки... *** Фиялк Фиялк слегка раскаивался теперь в том, что они сожрали ту козу. И правда, нехорошо как-то: показать глупому животному всю прелесть и... эээ... да, глубину любви разумного — и тут же сожрать. "Оборотни, — размышлял он, елозя с утра по мощному телу вчерашнего негодяя, — вообще грубая невоспитанная раса, а все потому, что оборачиваемся мы в хищников. Сколько достойных собратьев погибло во внутриклановой грызне под клыками своих же сородичей и послужило им пищей..." Фиялк вздохнул и потерся носом о расслабленный живот изверга... как его там звали? Фиялк, как всегда, прослушал. Как-то в рифму. Негодяй-дяй... О, точно: Дяй! Прямо в глаз ему уткнулся воспрянувший член Дяя. Он осторожно оглянулся назад — тот дрых. Собственный отросток стал медленно и печально наливаться кровью, заставляя выгибать поясницу: какой же тот все-таки непристойно огромный... Но ничего! У кое-кого еще больше. Фиялк высунул язык (жаль, не такой длинный) и облизал покачивающуюся перед ним головку. Вкусно. Остренько. Хотелось есть. Он лизнул еще раз, и Дяй с утробным стоном перевернулся на бок, сбросив Фиялка на пол. Как есть, негодяй! Фиялк с возмущением уставился на голую задницу негодяя. Тот поджал во сне ноги, зажимая свое достоинство бедрами, еще и руки туда запихал, жадина. А попа у него славная: загорелая, мускулистая... большая... — Ых! — воскликнул Фиялк и с размаху засадил негодяю в зад. Негодяй не оценил порыва утренней любви и ужасно злобно завопил в ответ. От ужаса Фиялка переклинило, и он с громким хлопком снова обернулся, не выходя из горячей тесной дырки. Слишком тесной... а сиреневый с цветочками тентакль, застрявший в Дяе, был, надо сказать, самым большим. *** Инкуб Пробуждение было ... фееричным. И довольно-таки болезненным. Хотя инкуб быстро приспособился. Расслабил внутренние мышцы и возмущенно обернулся к "осьминожке" чтобы высказать юному нахалу все, что он думает о сексе без предварительной подготовки. Обернулся и замер. На него испуганно смотрели два членоглаза. — И тебя с добрым утром, — буркнул Дей. Не то чтобы он был против смены позиций, фиолетовый агрегат в нежный цветочек произвел на него должное впечатление. Но наскок спросонья, да еще и в такой форме был явной подлостью. — Вот доберусь я до тебя, мелкий. Выдеру так, что неделю сидеть не сможешь, — зло пообещал инкуб. — И выебу по полной программе. Так что привыкай есть стоя. Глазенки стали еще больше и еще испуганней и часто-часто захлопали ресничками. Они немного помолчали. — Ну двигайся уже, половой террорист, — буркнул инкуб, переворачиваясь на живот и становясь в колено-локтевую позицию. Но осминожка все также уныло свисала с его зада и болталась где-то между ног, держась внутри за счет того самого члена с цветочками. — Все самому, что за жизнь, — продолжил возмущаться Дей. — Ох, какое-то членистногое, в смысле, просто членистое мне за это ответит. Он протянул руку назад и принялся поглаживать клубочек фаллосов, стараясь чтобы они затвердели. — Чтоб тебя, — теперь инкуб перевернулся на спину и глядя в глаза своему незадачливому насильнику, активно дрочил два первых попавшихся под руку отростка. "Глазенки испуганные, но член каменный," — отметил про себя инкуб. Перехватив ставшие упруго-жесткими отростки, он принялся трахать себя. — Самотык с глазами! — буркнул он пыхтя, — ну не смотри на меня так, поучаствуй в процессе давай. Тебе же нравится, я же чувствую... *** Фиялк Страх, наконец, отпустил Фиялка: кажется, изверг решил его все же не убивать. По размышлении, тот наоборот, отнесся к затее незадачливого клубка с одобрением, даже стал его снова будоражить и пихать в себя поглубже. Хотя, казалось бы, куда уж глубже! Хорошо, что тентакли такие гибкие — один из них извивался и начинал пульсировать в податливых лабиринтах тела этого... замечательного... мммм... такого прекрасного... Дяй что-то ему втирал, наверно высказывал слова любви, Фиялк не особо прислушивался. "Да-да, милый, я тебя каждое утро так радовать буду", — думал он, но признаться был не в силах. Жвальца и нитевидные отростки в основаниях тентаклей, которыми он поглощал пищу в этой форме, были совершенно не приспособлены для разговора по душам. Но от осознания того, насколько его ценит Дяй во всех видах, Фиялк окончательно воспрял, распахнул свои объятия любимому и опутал с головы до задницы. Он бы и еще больше опутал, но тентакли коротки... пока. Дяй застонал и выгнулся, когда два отростка с жадным хлюпом присосались к его соскам, еще несколько завились по шее, дразня чувствительную кожу, а целый пучок тоненьких фаллосов устремился в рот, заливая его разноцветной смазкой, лаская нежное нутро и переплетаясь с языком. Большой член Дяя тоже требовал внимания, тот тянул к нему руки, но Фиялк опередил его: напустил туда еще один пучок тоненьких, а в ладони сунул два толстых. Вспомнилось, как Дяй ласкал языком его тентакль изнутри, и Фиялк засунул ему в рот тот самый понравившийся ему отросток, с ярко-красной головкой, охряным стволом и жадно приоткрывшейся дырочкой на конце. И Дяй сразу понял намек! Запустил в дырочку дрожащий раздвоенный язык, порождая волны удовольствия во всех остальных тентаклях. Фиялк выскользнул из его зада и подлез туда тентаклем с глазом, чтобы потаращиться на широко раскрытый анус между максимально разведенных ног. Анус медленно сокращался — в ритме судорог, скручивающих тело Дяя. Несколько тонких щупалец тут же вцепились в края ануса, не позволяя ему закрыться, и, не удержавшись, Фиялк пропихнул туда тентакль с глазом. Темно. Щупальца посильнее раскрыли створки входа, послышался протяжный стон, а Фиялк смог полюбоваться розовыми, в сиреневой смазке стенками прохода. В то же самое время он, наконец, ввинтил один отросток в член мужчины и снова затрепетал от сигналов, поступающих от того участка. Дяй мычал, весь дрожа, ему хотелось кончить, Фиялк это чувствовал и мягко сжимал его яйца, не позволяя. Он высунул глаз из задницы и просунул туда несколько среднего размера тентаклей. Они вибрировали и елозили внутри, его любовник метался и выгибался, а тентакли начали кончать по-очереди: он засовывал все новые и новые отростки в рот, попу, ладони... Они извергались и уступали место другим. *** Инкуб Инкуба еще никогда и никто так не трахал. Впечатлений была уйма и они продолжали в него впечатываться и впечатываться. Столько членов разом ему ни разу не приходилось принимать, а они все лезли и лезли, в рот, в задницу, в руки, некоторые особенно ушлые норовили проникнуть в уши и нос... Кстати, о заднице, малыш творил там что-то особенное, сначала его просто трахали, потом растягивали в стороны, а потом и вовсе поставили на поток, заливая внутренности инкуба пряной, чуть сладковатой спермой. "Пускай это никогда не закончится" — мысленно молил Дей. Он был готов умереть именно в эту секунду от скручивавшего его во все стороны удовольствия. Наслаждения было столько, что от него даже было немного больно. Но Дей не был бы инкубом высшей категории, если бы не смог совладать со своим телом и его ощущениями. Страстно всасываясь в каждый новый член, ритмично сжимая задницу и ладони, он методично выкачивал семя из своего партнера. Но все же бесконечно это продолжаться не могло. В какой-то момент осьминожка одновременно ткнулась ему в простату, присосалась к соскам, ласково обвила член. Инкуб кончал долго и смачно. С криками, стонами, хрипами. Под конец он вырубился и уже не видел обратного превращения малыша. Очнулся он от того, что кто-то протирал его мокрой тряпочкой. Открыл глаза, огляделся. Малыш сидел рядом и аккуратно стирал с его тела цветные разводы. — Знаешь, — хрипло сказал Дей, — я, конечно, понятия не имею, кто ты, и как тебя зовут. Но как на счет того, чтобы выйти за меня замуж? *** Фиялк — Меня зовут... — голос сорвался на жалкий писк, и он откашлялся: — Фиялк. Что смешного?! — Ничего, — изверг тоже закашлялся, явно маскируя наглый хохот. — Это что, из-за цвета твоего... эээ..? — Да, — Фиялк смущенно посмотрел вниз, на свой вольготно раскинувшийся член. — Из-за него. — А кто ты, фиалочка? Я вот — инкуб высшей категории, — любимый изверг умудрился приосаниться лежа. — Я... В этот момент со всех сторон раздался звон и грохот рушащейся магической защиты, и в пещеру ворвалось полсотни черных оборотней разного вида. Еще две сотни толпились и лезли во все щели, но не вмещались. — Тварь! — заорал огромный черный волчара-антропоморф, обращаясь к нервно ощерившемуся инкубу. — Как ты посмел похитить наследника Черного Клана?!? Орать ему пришлось потому, что сразу грызть врага не представлялось возможным: глупый мальчишка повис на инкубе, обхватив всеми лапками. Наверно, одурманен любовной магией, решил оборотень. Инкуб открыл было рот, чтобы что-то сказать, но был перебит: — Посмей только применить свой похабный зов, гадина! Я тебе не глупый мальчишка, как этот! Выебу и загрызу! — На меня не действуют магические зовы, вы же знаете, — пискнул Фиялк. — И это мой муж, не смейте на него орать. Волк щелкнул пастью, антропоморфировал почти до конца и неожиданно приятным голосом сказал: — Ты просто увлекся, малыш, зачем же сразу — муж, как твой опекун... — А может, вы тогда станете моим мужем, опекун? — хитро спросил Фиялк, не слезая с инкуба. Волк побледнел и от волнения снова покрылся шерстью: — Нет-нет, инкуб подходит тебе как нельзя больше! — Его зовут Дяй! — гордо сказал Фиялк. — Дей! — вмешался инкуб. — Но если господин черный волк имеет что-то против нашей свадьбы... или хочет занять мое место... — он выразительно пошевелил бровями. — Нет, что вы! А давайте прямо сейчас и заключим ритуальный союз двух любящих сердец, — с преувеличенной бодростью сказал волк. — Учитель! ***Три месяца спустя — Скажи, малыш, — лениво спросил Дей, пошлепывая розовые ягодицы льнущего к нему мужа, — а что, все-таки, ты за оборотень такой бесполезный... В смысле, для меня очень-очень полезный! Но ведь для клана... вы же цените только воинов. Они лежали в саду около бассейна, неподалеку несколько юных оборотней гонялись зачем-то за козой... Каждый мускул инкуба внутри и снаружи ныл приятной любовной истомой. — Эй, Фиялк, очнись, я же с тобой разговариваю! — Дей за волосы поднял голову Фиялка, страстно вылизывавшего его сосок. Тот бессмысленно похлопал ресничками, а потом его взгляд прояснился: он вспомнил, о чем тут трепался его муж. — Я для всех полезный! — хихикнул он. — Буду, когда подрасту. Я — оборотень-Ктулху!