We got married

Взмокшая заколотая вверх челка, перчатки, рассыпанная по столу мука. Первый раз в своей жизни Сонджон печет торт. И ладно бы для кого, а то для О Сехуна, гадкого невоспитанного мальчишки, который его и за хёна не считает. В дверях кухни показывается нос никогда не унывающего Дону, но сразу же пропадает под гневным взглядом маннэ. Сонджону надоело. Сонджон раздражен и зол, потому что ради «сюрприза» ему пришлось встать в пять двадцать. Не успел он продрать глаза, как их скромное общежитие заполонили люди с камерами, кисточками, щипцами для завивки и чехлами со спонсорской одеждой. Даже розовый фартучек с собой принесли. И теперь стоит Сонджон в центре кухни, которую пришлось спешно убирать недовольному Ухёну, одетый в вельветовые брюки теплого коричневого цвета, простую белую рубашку и розовый, мать его, фартук с бабочками, уже испачканный чуть больше, чем полностью. С готовкой младший участник группы не дружит вообще, и такое ерундовое занятие, как взбивание яиц миксером, занимает у него чуть ли не сорок минут. Девушки из стаффа покинули кухню еще в самом начале, не в силах смотреть на это безобразие. А Сонджон попросту не умеет ничего. Но яичницу муженьку не подаришь, поэтому приходится стиснуть зубы, выдавить на камеру зевающего оператора улыбку и вновь уставиться в листочек с рецептом. Тесто вроде получилось нужной консистенции, но что с ним делать дальше, Ли представляет слабо. О работе духовки он знает лишь понаслышке, так что подойти к страшному агрегату и потыкать в нужные кнопки не так-то просто. Их еще найти надо. Через несколько мучительных минут форма с бледно-желтым содержимым все же отправляется внутрь плиты, и Сонджон устало плюхается на стул. За час сборов и полтора часа готовки день за окном успевает разыграться. Оператор щелкает выключателем, гася ненужный верхний свет, и фокусирует камеру. Съемки крупного плана продолжаются. Ли трет пальцами лоб, забывая про щедрый слой макияжа, и размышляет, чем занять себя в необходимое для выпекания время. В коридоре опять мелькает Дону, отвлекая от бессмысленного созерцания кухонной панели. Сонджон прекрасно понимает, чего добивается старший, и тихо зовет, вставая со стула и нечаянно влезая локтем в горку неубранной муки: - Дону-хён, не хочешь помочь с приготовлением крема? - Я? С радостью! – тот с небывалым энтузиазмом отзывается на просьбу и сверкает всеми тридцатью двумя, словно в рекламе зубной пасты. Помощи от него, естественно, мало, но старший удачно разбавляет пространство своим заразительным смехом, суматошными движениями и безумными идеями. Бардак на столе они разводят такой, что заглянувшие на веселье девушки, долго в комнате не задерживаются, уходят обратно в гостиную, называя их напоследок поросятками. Пусть поросятки, но к моменту готовности теста в глубоких чашках гордо стынут два вида крема: ванильный и шоколадный. - А ничего так, съедобно, - Дону облизывает грязные пальцы и смеется над тем, как неуклюже младший достает из духовки форму. А вот это уже плохо. Что-то пошло не так, и тесто не поднялось. Сонджон тупо смотрит на огромный плоский блин, едва дотягивающий до трех сантиметров в высоту, и думает, как же сделать из него целых четыре коржа, положенные по рецепту. Замешивать еще одну порцию поздно - в одиннадцать нужно быть на месте. - Все правильно? – старший переводит взгляд с листочка на расстроенного маннэ. - Нет. Так и знал, что ничего не получится, - Сонджон вздыхает настолько душераздирающе, что даже оператор меняет безразличную мину на участливую и бочком подползает ближе – запечатлеть феерическую неудачу и соленые капли, старательно размывающие светлую подводку в уголках красивых глаз. Дону чешет затылок и приходит к одному единственному выводу, который спешит озвучить. - Может, Ухёна позовем? Всю прелесть этой идеи маннэ познает спустя пятнадцать минут и сотню непечатных конструкций, изрыгаемых потревоженным Намом. Стоит отдать должное – ворчать мамочка быстро перестает и так же быстро разделяет «блин» на три тонких коржа, припрягая остальных смазывать их кремом. Нарезанные дольки клубники и киви заполняют собой каждый пропитанный слой, немного увеличивая многострадальный торт в объеме. Ухён с помощью обычного пакетика рисует на шоколадной верхушке симпатичные розочки и коряво пишет «С Днем Рождения», чем вызывает у двух криворуких кулинаров слезы умиления. - Спасибо, хён, - Сонджон бросается на шею своему спасителю и как котенок тычется носом в щеку. - Что бы я без тебя делал? - Пропал бы совсем, - смеется мигом возгордившийся Нам и щелкает младшего по носу. – Уберетесь, надеюсь, сами? Ветер неласково кусает голую шею и сыплет в глаза непонятно откуда взявшейся пылью. На улице солнечно, но холодно. Стилисты опять перемудрили с одеждой, и высокий ворот светло-бежевого пальто не спасает от изменчивой весенней погоды. Сонджон морщится, злясь на невозможность надеть очки и забытый на полке шарф. Незащищенные перчатками пальцы стремительно теряют тепло, но лишь сильнее сжимаются вокруг веревочки, которой обвязана коробка со злосчастным тортом. Все нормальные магазины начинают работать с девяти, и ожидание того момента, когда двери наконец-то откроются и позволят ему выбрать еще один подарок для Сехуна, приводит Сонджона в трудноконтролируемое бешенство. Он никогда не отличался терпением, а сейчас еще и странное предчувствие шепчет на ушко, что из затеи продюсеров ничего хорошего не выйдет. Ну вот вообще. На этот раз менеджер с ним не поехал, отдал в цепкие руки красноволосой PD и лишь лениво помахал на прощание. Сонджон чувствует себя брошенным и никому не нужным. Да и просто неуютно ему давить из себя воодушевление. Он поправляет сбившуюся прядку замысловато подкрученных волос и вопросительно смотрит на девушку из стаффа. Сколько можно уже? Лучше бы позже вышли. - Прости-прости, - причитает девушка и предлагает горячий чай из термоса, - мы как-то не учли. «Не учли они, а мучайся ты, Ли Сонджон», - думает маннэ Инфинит, но стаканчик послушно берет, пристраивая мешающую коробку на сидении служебного фургончика. Время до открытия они коротают за разговорами о работе. Сонджон включает все свое обаяние и умудряется выведать несколько звездных секретиков у разговорчивой помощницы, что приводит его в хорошее расположение духа. Компромата никогда не бывает много. Но вот о других парочках стафф упрямо умалчивает, совершенно не реагируя на расспросы. Это раззадоривает Ли еще больше, и он мертвой хваткой цепляется за куртку одной из девушек. Нытье - лучший способ воздействия на женские сердца, особенно, если сердечко совсем молоденькое и неиспорченное. Сонджон почти добивается ответа, но их резко прерывает PD, буквально насильно отправляя его на съемки. Раздосадованный маннэ обиженно оборачивается на красную макушку и, не встретив ни капли поддержки, послушно топает к наконец-то открывшемуся торговому центру. Сразу же встает вопрос: что купить? В голове ни одной вразумительной идеи. Он бы вообще ничего дарить не стал. Перед глазами мелькают отделы с одеждой, аксессуарами, косметикой. Все не так и не то. Покупателей в это время не так уж много, в основном они заняты своими делами и не обращают внимания на мечущегося от витрины к витрине айдола. Те, кто замечают, к счастью, стараются сразу же спрятаться от камеры. Сонджону бы радоваться и наслаждаться шопингом, но настроения нет. Сделав пару кругов по первому этажу, он останавливается посреди широкого холла и обреченно смотрит на оператора. В это время его внимание привлекает влюбленная парочка в отделе бижутерии ближайшего к нему магазинчика. Парень с девушкой весело щебечут и примеряют парные браслеты симпатичного и простого дизайна. Сонджон внимательно осматривает вывеску: бренд один из самых дешевых и доступных для молодежи. Неплохой вариант для подарка. Недолго думая, он заходит в магазин и слышит за спиной шепотки персонала. Сонджон чувствует себя виноватым перед встревоженной появлением камеры парочкой и тихо просит снимать только его. Браслетов в ассортименте множество. Ничего броского и обременяющего не хочется, так что он останавливает свой выбор на простеньких, состоящих из тонких кожаных ремешков и металлических заклепок. Как только в руках оказывается фирменная коробочка, от сердца отлегает. Хотя бы с этим можно больше не мучиться. К тому моменту, как они покидают торговый центр, ветер ничуть не утихает. Сонджон клянет стилистов и чуть ли не бегом несется к машинам. Веры синоптикам больше нет, как нет и обещанного тепла. Он почти не слышит, что говорит ему PD, главная задача – забраться в салон и попросить водителя включить печку. Стафф рассаживается по местам, и маленький кортеж наконец-то трогается с места. Ли расслабленно откидывается заднем сидении фургончика, наблюдая за сменяющими декорациями города за окном, и только спустя некоторое время осознает, что место назначения ему неизвестно. Переспрашивать стыдно, и он просто полагается на судьбу, надеясь, что все будет не так плохо, как подсказывает ему внезапно проснувшаяся интуиция. Когда впереди показывается элитный жилой комплекс с кучей охраны и трехметровым в высоту ограждением по периметру, предчувствие конца только крепнет. Сонджон осматривает идеально прибранный двор и шелестящие ветками деревья и завистливо морщит нос: общага Инфинит находится в районе попроще. Уже в лифте ноги Сонджона начинают подкашиваться. Его берет нервная дрожь, а пальцы до боли впиваются в жесткую тесемку на коробке. Выглядеть идиотом страшно. Он не боится Сехуна, тот слишком перегнул палку при прошлой встрече, чтобы хоть как-то волноваться о его мнении, но вот отношение других мемберов Эксо, которые точно будут присутствовать на съемках, крайне беспокоит. Возня с электронными замками и переносным оборудованием несколько затягивается, что дает Ли еще немножко времени собраться духом. Этого вполне достаточно, чтобы поправить одежду, позволить девушкам стилистам в последний раз позаботиться о его прическе и натянуть на лицо широкую искусственную улыбку, способную обмануть только самых непритязательных фанаток. Ну и к черту. Он никогда не блистал выдающимися актерскими способностями. Теперь вот, есть повод научиться. - Начало съемок! – торжественно объявляет красноволосая, только хлопушки в руках не хватает с надписью «сцена пятая, дубль первый», и освобождает проход в общежитие. Сонджон проверяет наличие подарка в кармане пальто, коробочка с браслетами как-то успокаивает, и, не собираясь больше медлить, заходит внутрь квартиры, натужно и старательно сверкая зубами. В коридоре-прихожей его встречают хмурый Сехун, у того с улыбкой все еще хуже, что не может не отзываться приятным теплом где-то в глубине души, и четверо других мемберов, а именно Чондэ, Минсок, Кай и Чанёль. Смущение изображать не приходится – и так неловкость момента пробирает до костей. Разуваться под пристальными взглядами десятка людей неудобно втройне, сразу пробуждается неуклюжесть, и руки-ноги вдруг становятся слишком длинными, путаются и мешаются. Кое-как выбравшись из ботинок и засунув ступни в любезно предложенные Минсоком тапки, Ли неуверенно крутит головой, после чего, увидев одобрительный жест PD, вручает бесстрастному Сехуну успевшую надоесть коробку с тортом. - С Днем Рождения! Поздравление выходит робким, а голос ломким и дрожащим. На самом деле у Сонджона внутри грызутся демоны, особенно когда мальчишка все так же хладнокровно выгибает бровь и смотрит на коробку, как на бомбу с часовым механизмом, но ему удается сдержать лицо; спадающая на лоб челка только помогает спрятать далекий от дружелюбия взгляд. В то время как остальные ребята хлопают маннэ по плечу и смеются, старший, кажется что-то замечает. В раскосых темных глазах стынет немой вопрос, и Ли даже становится совестно отворачиваться и оставлять Минсока без ответа. Но тут уж ничего не попишешь - они друг другу никто. В любом случае, хён играет на другой стороне, и союзников у Сонджона здесь быть не может. - Идем-идем! Необычайно воодушевленный Чанёль с широченной лыбой от уха до уха манит его за собой и следует за остальными в гостиную комнату. Впервые Сонджон обращает внимание на обстановку, как-то не до того было. Большие окна со светлыми занавесками, светлая же отделка стен, вполне обычные диванчики, кофейный столик между ними, мягкий ковер. Ничего необычного. Если честно, ожидания были другими, как-никак самая популярная группа современности. И главное, все настолько чистенько и аккуратненько, что сразу понятно: вещи были впопыхах распиханы по шкафам, к которым лучше не подходить, чтобы не быть погребенным заживо. Парни рассаживаются на стоящие параллельно друг другу диваны, предоставляя Сонджону самостоятельно выбрать сторону. Он, конечно же, садится напротив диванчика Сехуна, рядом с Минсоком и Чондэ, не желая соприкасаться с младшим даже коленями. Атмосфера далека от праздничной: ни свечей, ни воздушных шаров, ни нелепых бумажных поздравлений на стенах, словно они собрались обсудить насущные проблемы, а не праздновать День Рождения любимого ребенка группы. На лицах парней застыли неестественные дружелюбные гримасы, годами тренированные на различных телешоу, и только Пак Чанёль лыбится совершенно искренне, кажется, получая удовольствие от происходящего. Сонджон хотел бы хоть раз почувствовать себя таким же восторженным на съемках, но любое шоу только высасывает из него силы, в который раз вынуждая играть совершенно другого персонажа, ему самому незнакомого и чужого. Вот и теперь он примеряет роль взволнованного новыми людьми маннэ, эта маска всегда выручает в такие моменты, и робко начинает разговор с сидящим слева Чондэ. Ни о чем серьезном, просто о погоде и колючем ветре, но напряжение потихоньку спадает, особенно когда в обсуждение включаются другие мемберы, отпуская колкие шутки и пугая громким смехом звуковиков. По прошествии двадцати минут ни к чему не обязывающей болтовни Ли все еще боится обращаться к Минсоку - больно уж пристально всматривается в него старший из-под густых бровей, а к Сехуну не обращается вовсе, что, в принципе, взаимно – именинник и не смотрит в его сторону, уставившись в одну точку и не проявляя вообще никакой активности. А это уже плохо. Очень. Главный PD хмурится все больше, нервно откидывая красную гриву за спину, и подает знаки, которые должно быть означают желание получить от них хоть какого-нибудь действия. Чондэ соображает быстрее всех и сразу же из приятного парня превращается во врага номер один, стоит ему только открыть рот и сказать: - А теперь пусть невест... жених нашего дорого Хуни покажет свои таланты, чтобы мы смогли оценить его по достоинству. Слышал я, что Сонджон эксперт по девичьим танцам? Интересно было бы посмотреть. Ли ненавидит тонкие смеющиеся кошачьи губы, представившие эту тупую моментально подхваченную остальными идею, но на деле улыбается и встает с места, изображая уверенность. Ким Чондэ определенно будет гореть в аду за то, что заставил его проходить через все это снова. Имидж женоподобного мальчика, отплясывающего под сопливые песенки гёрлзбэндов, был похоронен не так давно, и возвращаться к нему Сонджон не имел никакого желания, особенно в свете последних не самых приятных слухов. Но работа есть работа. И он ее выполнит, наступив на горло собственной гордости. Звуковики быстренько подбирают музыку, Сонджону плевать, что они поставят, он по старой привычке запоминает каждую интересную хореографию, а под «Hi» своих сестричек по агентству может сплясать лучше их самих - годы упорных тренировок в зале не прошли даром. Свободного места в гостиной немного, едва удается найти свободный пятачок с хорошим освещением, но Ли все устраивает – и не в таких условиях приходилось блистать талантами. Чего только стоят посиделки в ресторанчиках и барах с продюсерами и сомбэ, где отвертеться чаще всего не представлялось возможным. Любопытные рожицы эксотиков, святящиеся предвкушением, почти не раздражают. Почти, потому что хладнокровное бледное как у трупа лицо Сехуна бесит как раз неимоверно. Сонджон едва подавляет в себе порыв усесться ему на колени вместе с началом песни и помочь шоу побить все зрительские рейтинги, но держит себя в руках, в самом прямом смысле – играет знаменитая “Alone” группы Sistar. Все заканчивается быстро, три трека, и относительно безболезненно. Кроме Чанёля, скатившегося на пол от смеха и ударившегося локтем о ножку дивана, никто не пострадал. Кай, как тюлень, хлопает в ладоши и сквозь слезы выдыхает: - Ну, ты даешь! Сонджона распирает гордость, ему удалось свести все к шутке и сохранить лицо. Хорошее начало. Еще пару часов в таком духе, и возможно удастся вернуться в родную общагу в хорошем расположении духа. Минсок, просветлев, показывает два больших пальца, и Ли сияя на этот раз совершенно искренне, возвращается на место, успев заметить и на губах Сехуна нечто похожее на улыбку. Отношения с ребятами налаживаются. - Похоже, пора ставить чайник, - своевременно вспоминает о коробке с тортом Минсок. – А то мы гостя загоняли, а угостить забыли. Чунмён не оценил бы. - Не терпится добраться до сладенького, хён? А я думал ты на диете, - насмешливо тянет Чондэ и тут же получает от хёна по кудрявой макушке. - Вот ты на кухню и пойдешь, остряк. Вместе с забавно ноющим Чондэ бороться с чайником и чашками вызывается Чанёль, что вызывает в душе Сонджона опасение за сохранность кухонной утвари. Каланча Пак был очаровательно неуклюж все то время, что они находились в общей гостиной. Ли в который раз с грустью думает о том, как бы все сложилось, окажись Чанёль его парой, и переводит взгляд на своего фиктивного жениха, вновь показательно безучастно смотрящего мимо него. Подобное обращение начинает утомлять. Неужели можно целую вечность злиться из-за несчастного пальто? Глупый ребенок двадцати двух лет отроду. Вскоре Чондэ и Чанель возвращаются с подносами, и Сонджону больше не приходится выдумывать неловкие темы для разговора. Он выцепляет себе самую симпатичную кружку, с крупными ромашками на пузатом боку, и делает щедрый глоток. Давно пора было смочить пересохшее от волнения горло. Тем временем ребята с энтузиазмом присматриваются к коробке и, не решаясь перерезать ленточку сами, толкают к столику именинника. Ли замирает. Чай почти выплескивается из кружки, и он быстро ставит ее на стол, пытаясь скрыть свое волнение от остальных. С одной стороны ему интересно, как Эксо оценят его трехчасовой труд, с другой – хочется провалиться под землю, чтобы только этого не видеть. Сердце стучит все громче и достигает бешеного ритма, когда Сехун обрывает тесемку и поднимает крышку. - Мило, - давит снисходительную улыбку Сехун, а на лбу крупными буквами написано «не впечатлило». Сонджон молча проглатывает обиду. Руки перестают трястись, а сердце стремительно рваться из груди, наоборот все тело цепенеет, застывая неподвижным многотонным монолитом, который не смог бы теперь сдвинуть с места и сам господь бог. Такое происходит каждый раз, когда его ругают, высмеивают или лгут прямо в лицо, но в этот момент он не может уйти в себя и горько беззвучно заплакать. У него нет на это ни времени, ни права. Как профессионал, он должен уметь выходить из любой ситуации, и ему помогает Чондэ, тут же возвративший себе авторитет хорошего человека, звонко шлепнув О по заднице. - Понятно, что ты смущен и тронут, но прояви побольше эмоций. Если я не ошибаюсь, торт сделан вручную, а Сонджон готов ударить тебя прямо по твоей кирпичной моське. Пока Сехун через силу улыбается и лепечет слова благодарности, Сонджона отпускает. Ему даже удается позабавить ребят, поделившись частью своих мучений в розовом фартучке. Вторую часть со слезами и не поднявшимся тестом он благоразумно опускает. Все кроме самого младшего тортом остаются довольны и не перестают нахваливать, набивая рты, как голодная стая волчат. У Ли совсем нет аппетита, но он все же пробует кусочек собственной стряпни, удивившись, что с готовкой у него еще не все потеряно. Удивительный день. Чем больше хвалят его ребята, тем больше он расслабляется, стараясь игнорировать прочно засевшую в груди стальную спицу невысказанных обид. К Сехуну он не чувствует нечего кроме злости, так что старается на него не смотреть, возвращая сполна отвратительное отношение. Чем больше растет между ними расстояние, и дело тут даже не в разных концах диванов, тем недовольнее становится стафф. Сонджон слышит шушуканье девушек на фоне, но ничем не может помочь - не в его силах расшевелить этот безучастный кусок мрамора, постоянно поглядывающий на экран смартфона. Да и мотивации нет. Стоит только Сехуну в очередной раз достать телефон прямо посреди простенькой игры в слова, PD не выдерживает, останавливая съемку. - Ребята, отдохните немного. Сехун, подойди, пожалуйста. Маннэ неохотно плетется к раздраженной красноволосой, а Минсок пользуется случаем и под локоток отводит Сонджона в сторону. - Вы не ладите, да? Что произошло? Младший и рад бы сбежать от расспросов, но хватка у хёна крепкая, просто так не выскользнешь. - Я не знаю в чем дело, - честно отвечает Ли. – Он с самой первой встречи не очень-то дружелюбен, но сегодня все еще хуже. - Вы раньше не встречались? Я не имею в виду шоу. – Минсок задумчиво закусывает губу, размышляя. - Нет. Мы никогда не общались, и я ума не приложу, где мог бы перейти ему дорогу. Нас ничего не связывает. - Я попытаюсь расспросить. Сехун… Он иногда бывает упрямым, но на самом деле он хороший ребенок. Наверно, что-то произошло. Он в последнее время дерганный и обозленный. – В темных глазах старшего неподдельная тревога, и Сонджон вздрагивает: уж очень похоже на переживающего Сонгю. Хотя размер глаз, конечно, не сопоставим. - Только не принимай близко к сердцу. Возможно, ты не имеешь к этому отношения. - Спасибо, хён, - слабо отзывается Ли, но ничего не обещает. У него вопросов к Сехуну, пожалуй, даже больше, чем у старшего, только жалости никакой. Он даже себя никогда не жалеет. - Сонджон, подойди на минутку, - зовет его PD, когда они возвращаются к диванчикам. Поникший именинник уже сидит на своем старом месте, бессмысленно переставляя полупустые чашки со стола на поднос и обратно. Сонджон уже знает, что услышит от девушки, но все равно до боли сжимает пальцы за спиной, когда она объясняет, зачем они здесь сегодня собрались и что от них требуется. Он кивает в такт ее словам и готовится на отлично сыграть последнюю сцену, чтобы только его больше не отчитывали, как нерадивого школьника. Говорить кому-то, что в игре в отношения нужны как минимум двое, бессмысленно. Это их личная проблема, и они обещали ее на люди не выносить. Получается, правда, отвратительно. Сонджон старается. Он возвращается назад и сверкает своей лучшей рекламной улыбкой. Ему почти удается убедить себя в том, что он вовсе не ненавидит младшего, который старается столь же усердно и делает ему несколько мелких, но приятных комплиментов. Все идет хорошо. Когда наступает время преподнести подарок, Ли смущается по-настоящему. Ему никогда не приходилось делать таких по-девчачьи глупых вещей. Сколькие от пота пальцы скользят по гладкой поверхности коробочки, но все же хватают ее за квадратный бок, выпутывая из складок пальто. - С Днем Рождения, Сехун-а, - сладко пропевает Сонджон, вручая младшему подарок. Щеки горят от стыда, но он выдерживает нечитаемый взгляд Сехуна, предлагая тому открыть коробку. - Два? – спрашивает тот изумленно. - Один тебе, второй мне, - поясняет Сонджон. За их спинами слышатся залихватские свисты эксотиков и нелепейшие дразнилки а-ля "тили-тесто". - Парные? – У младшего вырывается невеселый смешок, а лицо заметно ожесточается. – Серьезно? - Ты что-то имеешь против? Я думал, это хорошая идея, - осторожно отвечает Ли, предчувствуя взрыв. - Я никогда не приму от тебя подобное. Только не с тобой, - с едва слышным презрением отзывается младший и возвращает подарок обратно ему в руки. – Давайте возьмем перерыв. Сонджон смотрит в спину отвернувшегося Сехуна, и его терпение кончается. Он никогда не думал, что звук удара маленькой коробки о чье-то тело может быть таким оглушительным. Движение в комнате замирает. Рты стаффа медленно округляются, но Сонджону плевать, ему еще никогда в жизни не было так мерзостно, даже в школе, когда над ним, слабым и женственным, издевались старшие ребята. Сехун оборачивается медленно, как в кино, но ждать следующего кадра попросту некогда. Ли боится показаться слабее, чем он есть, и накинуться на мальчишку с кулаками, так что просто выбегает из комнаты, размазывая по щекам потекший макияж. В прихожей его останавливает неподдающаяся дверь. Код электронного замка неизвестен, так что любые трепыхания бесполезны. Сонджон опускается на колени прямо на кучу сваленной обуви и плачет, неслышно, как давно научила айдольская жизнь. Секунд через сорок за спиной слышатся робкие шаги, и, судя по весу ладони, опущенной ему на спину, это кто-то из операторов. Ли не хочет, чтобы они снимали его таким, и дергается, сбрасывая руку. Рука неумолимо возвращается назад. Снова и снова. В конце концов он не выдерживает и оборачивается, сталкиваясь нос к носу с Чанёлем, в чьих огромных глазах блестят отголоски его слез. - Хэй, ты так? – спрашивает Пак, пытаясь найти ответ в покрасневшем носе и распухших веках. – Не плачь, ладно? Мы его проучим. Прости, пожалуйста. Прости. Простишь? Сонджон мотает головой и прячет лицо в тощих коленках. Он всерьез намеревается остаться в таком положении, пока не умрет. Или пока его не заберет менеджер. - Сонджон. Сонджон-а. Прости его. Нет, не его, меня. Нас. Простишь? – продолжает монотонно басить Чанель, так и не убирая свою тяжеленную руку с его спины. На второй минуте Ли становится смешно, потому что интонации в голосе не меняются, как и набор предложений. Сразу понятно, почему послали именно Пака. Невозможно злиться и рыдать рядом с таким назойливым элементом. Бубнеж на одной ноте всверливается в голову, разгоняя прочие мысли, и Сонджон испытывает немую благодарность – если бы к нему подошла PD, он впал бы в еще большую панику от жгучего стыда и злости на самого себя. - Простишь? Сонджон-а. Сонджон? – Чанёль замечает мелко трясущиеся плечи и предпринимает попытку заглянуть младшему в лицо, тот сопротивляется, еле сдерживая рвущийся наружу смех вовремя погашенной истерики. - Да уймись уже, хён. Я в порядке. В порядке, - еле удается выдавить Ли. Поднимать на старшего зареванное личико все еще немного неловко. Да и за ребяческую вспышку гнева совестно. Он может сколько угодно называть про себя Сехуна мальчишкой, но, по сути, является таким же незрелым ребенком, нуждающимся во внимании. Или хорошем ремне. - А выглядишь не очень, - подначивает его Пак и одним рывком поднимает на ноги. – Пойдем, покажу, где ванна. Через несколько минут умытый и успокоившийся Сонджон плетется извиняться перед стаффом и делает это со всей возможной горячностью: лидер в свое время сумел привить чувство ответственности перед работниками закулисья. Сочувствующих взглядом значительно больше, чем осуждающих, и камень с души не то чтобы падает, но немного откатывается в сторону, позволяя вздохнуть спокойно. Мемберы Эксо от извинений отнекиваются, извиняясь в ответ. Все, кроме Сехуна, которого в комнате не наблюдается. - Думаю, продолжать съемки нецелесообразно, - говорит продюсер, подходя ближе, – но нам нужно хоть какое-то логичное завершение. Сейчас к визажисту, и доснимаем твой уход. Без господина О, - уточняет она, замечая, как напрягся Сонджон. – А там уже разберемся. Я свяжусь с руководством, потому что снимать в такой обстановке невыносимо. Первый эпизод должен выйти только на следующей неделе, возможно, удастся как-то переиграть и поменять партнера. Иди, готовься. Девушка визажист шепчет ему на ухо слова утешения и наскоро восстанавливает макияж. Ее невероятно впечатлила развернувшаяся драма, и Ли уверен – знать об этом на следующий день будут все ее подруги, а там и до вообще всех недалеко. Чертово шоу. А ведь сам навязался, обвинять некого. Вернуться под прицелы камер не так-то легко, но ребята очень помогают, стараясь развеселить его шутками. Им даже удается. Минсок стоит поодаль всех и смотрит грустными-грустными глазами, виновато покачивая рыжей головой. Сонджону приятно, но он старается не держать обиду на хёна, радеющего за своего маннэ, старший не мог предположить, чем все обернется. Слова прощания выходят скомканными, но по-своему трогательными и горько-веселыми. Различия со встречей кардинальные – улыбки напоследок все оставляют искренние. Только в некоторых затаилось желание больше никогда не встречаться. Улыбка самого Ли как раз из таких. Красные лампочки гаснут, и съемки завершены. Внизу Сонджона ждет срочно вызвоненный менеджер и Сонёль, переживающий и расстроенный звонком стаффа. На экране телефона мелькают восемь непрочитанных смсок, но Ли лишь со вздохом запихивает гаджет в карман, не потрудившись открыть хоть одну, и обувается, в тысячный раз кланяясь собирающимся рабочим. Разблокированная каким-то хорошим человеком дверь приветственно пикает, оповещая всех о том, что она наконец-то открыта. Сонджон почти выходит наружу, но напоследок кидает взгляд через плечо. Проводить его до конца остался только дылда Чанёль, и младший одними губами благодарно проговаривает «спасибо», прежде чем окончательно удалиться из этого места, которое наверняка будет сниться не в самых приятных снах. Уже по дороге в родную общагу, пристроив голову на плече Сонёля, Ли думает, что скоро все закончится. Их снимут с шоу и заменят другими менее конфликтными парнями, а они с Сехуном больше не подойдут друг к другу ближе, чем на три метра. Сонджон мечтает о душе, вкусняшках и новой серии любимой дорамы, и совсем не подозревает о том, что фотки их первого с О «свидания» будут слиты в сеть ровно шестнадцать часов спустя, отрезая пути к отступлению.