Чужой

Понимать в середине собственной жизни, что все было не так, как хочется, и все могло - должно - быть иначе, довольно печально. Ты просматриваешь моменты из прошлого с отчуждением и совершенным спокойствием, ничто в твоей душе не волнуется, море не выходит из берегов, но все же печаль, неясная, светлая, солнечными зайчиками играет на морской глади. Откуда она взялась, уйдет ли - кто знает? Вино сладкое, с горьковатым привкусом; звезды тусклые, почти незаметные; Тсуна тих и безмятежен. Вокруг никого, ни одной живой души. Вонгола раскидана по разным точкам мира, налаживая связи, просто отдыхая, чем ни занимаясь только; в особняке даже нет охраны, Босс совершенно один. Впрочем, она и не нужна ему. В эти моменты Тсуна сам себе кажется айсбергом. Вся радость, все тепло уходит из тела, остается лишь тонкая корочка льда, которая, конечно, легко пробивается с возвращением его Семьи. Сам он не считает нужным избавляться от нее, скорее наоборот - совсем без нее не может. Прячется, обнажает свое сердце, морозит его, консервирует приятные и не очень воспоминания, чувства, а потом очищает. К приезду родных Тсунаеши вновь улыбчивый Босс, всегда готовый поддержать, не нуждающийся в защите, укрывающий всех за своей спиной; прекрасный отец, примерный семьянин, замечательный друг... Никто не замечает в нем и тени грусти. Лишь иногда, уходя из его кабинета вечером, Хару улавливает оттенок той непроглядной, тягучей тоски, что не уйдет из человека никогда; улавливает, но молчит, лишь ладонью дотрагивается до щеки любимого, пытаясь ее согнать. Всегда безуспешно. Потом они уезжают и все начинается сначала. Это бесконечный цикл, и лишь благодаря ему одному Тсуна держится, а, значит, держится и Семья. Наверное, Босс давно бы уже ушел в какую-нибудь глушь, забыв обо всем, питаясь светом и утренней росой, но ради нее остается, ради нее живет. Если бы кто лишил его Вонголы, и десятка вздохов не сделал бы он, исчез из этого мира, просто закрыв за собой дверь. Холодает. Нужно бы зайти в комнату и взять теплое одеяло, дабы не встречать радостных, живых любимых с простуженным горлом и шмыгающим носом, но ноги не двигаются. Опять накатывает усталость, врач говорит - возрастное, пройдет, «вам нужно всего лишь меньше беспокоиться», все отлично на самом деле.. но это ложь. Не то чтобы это усталость даже... просто душа изнашивается постепенно, а залатать ее дыры нечем. А тело с такой вот душой, да что оно может? Тсуна не верит в бесконечность души, в бога, в рай... ни во что. Он знает, что когда-нибудь будет конец, и не торопится оттянуть этот момент. Слишком устал. Он чужой здесь, не нужен никому, кроме друзей и семьи. Может быть, это бремя Босса Вонголы, может быть, это его личное проклятие, но не почувствовать ему единство с этой землей. Звезды чересчур ледяные в эту ночь. Звезды, что давно умерли, отражаются на кольце. Когда-нибудь он тоже станет звездой, когда-нибудь другой Вонгола будет думать об этом... Пока же - нужно отдохнуть.