Crazy About You.

Глава 14 Ко времени вылета Сугизо был взвинчен до предела. Джун хмурился, но на все его попытки выяснить, в чём дело, Ясухиро только огрызался. Рюичи и Иноуэ только подливали масла в огонь, сидя чуть поодаль, и переговаривались о чём-то своём, обмениваясь многообещающими улыбками. Да ещё и Луна… Мало того, что по возвращении Сугизо застал совершенно пасторальный пейзаж с прогуливающимися под руку Луной и Тсузуки, так ещё и сейчас эти двое мило ворковали, заняв соседние кресла в зале ожидания. И когда снедаемый любопытством Джун увязался за Иноуэ в курилку, Сугизо решил, что после прилёта у него вряд ли получится поговорить с дочерью. - Луна, тебе не кажется, что ты ведёшь себя неразумно? – начал он, отозвав дочь в сторонку. Девушка упрямо сжала губы, гневно взирая на отца. - Мне не десять лет, чтобы ты меня поучал! - Он старше тебя ровно вдвое! - А Джун вообще мужчина, но тебя это мало волнует, разве нет? – парировала Луна. Сугизо вздохнул. Наверное, Джун прав, и упрямство в Луне от него. И сейчас, глядя на улыбку дочери и её восхищённый взгляд, направленный на Тсузуки, Сугихара рассеянно размышлял, что Юко хватит удар, если она узнает, сколько лет новому поклоннику Луны. Ему сложившаяся ситуация не нравилась категорически, но запретить дочери флиртовать с гонщиком он не мог. Тем более, что эти двое уже наверняка успели обменяться телефонами, а в Токио следить за Луной практически невозможно. Оставалось только довериться заверениям Кавамуры, что его парни – люди порядочные, и готовиться к фееричному скандалу от Юко, которая наверняка обвинит именно Ясухиро в том, что Луна вообще познакомилась с Тсузуки. Джун же стоял напротив Иноуэ в курилке и лихорадочно соображал, как бы помягче узнать у своего бывшего водителя, что происходит между ним и Рюичи. Не придумав ничего оригинальнее, он спросил: - Помирились? Иноуэ непонимающе уставился на него. Джун почувствовал себя полным идиотом под этим взглядом и поспешно кивнул на кольцо, украшающее безымянный палец Киёнобу. - А, Вы об этом, – Иноуэ благоговейно погладил кольцо кончиками пальцев и простодушно ответил: – Я его всегда снимаю перед началом гоночного уик-энда и отдаю Рюи-чану, потому что ужасно боюсь потерять. А потом Рюи-чан торжественно возвращает кольцо на место. Со всеми вытекающими последствиями, – добавил Киёнобу и сам смутился от своей неожиданной откровенности. Джун подумал, что такими методами медовый месяц у этой парочки вообще никогда не закончится. - В команде знают, что ты спишь с боссом? – Джуну некстати вспомнилось предложение Тсузуки отправить Киёнобу вместе с Кавамурой на Гавайи для решения вопроса о продлении контракта. Иноуэ пожал плечами. - Думаю, догадываются. У нас с Рюичи всегда один номер на двоих. - Весьма опрометчиво, не находишь? - Пока я добросовестно выполняю свои обязанности, до наших отношений с Рюичи никому нет никакого дела, – неожиданно жёстко ответил Иноуэ. – И Вам, Оносэ-сан, тоже. Киёнобу выбросил окурок в урну и вышел, прикрыв за собой дверь. Вот даже как… Волчонок защищает свою территорию? Забавно… Кто бы мог подумать, что Иноуэ бывает и таким. Не это ли сумел разглядеть в нём Рюичи? В самолёте Джун, пока пристраивал сумки на верхней полке, с изумлением косился на эту ненормальную парочку. Киёнобу мгновенно уснул, положив голову на плечо Рюичи и сжав его ладонь в своей. Охренительная идиллия. Интересно, а как они спят, когда нет возможности подержаться за руки? Ну ладно, у Кавамуры, в крайнем случае, жена имеется, а Иноуэ? Может, Рюичи ему большого плюшевого мишку подарил? Или свою плюшевую копию? А что, отличная идея. Джун нервно хихикнул, представив Киёнобу, спящего в обнимку с подобным чудом. Воспитанный Тсузуки, усадив Луну в кресло, помог боссу укрыть Иноуэ пледом и только после этого вернулся на своё место. Сугизо едва сдерживал бешенство. Они совершенно точно все сговорились, чтобы довести его до белого каления. Сначала эти голубки, потом дочь со своим ухажёром… Хотя именно сейчас всё было неважно, кроме устроившегося в соседнем кресле мужчины. - Ясу… – тихий шёпот на ухо. Джун редко называл его так и никогда – при посторонних. – Скажи мне, что случилось? – тёплые пальцы погладили запястье, и Сугихара нервно сглотнул. – Это из-за Луны? Сугизо вздохнул и покачал головой. - Тогда в чём дело? - Я скажу, когда будем одни, – он выразительно покосился на дочь, с восторгом любующуюся причудливыми облачными пейзажами под тихие комментарии Акихиро. Даже досада при виде этой парочки куда-то испарялась, уступая место нестерпимому желанию остаться наедине с Джуном. Боги, неужели Джун чувствовал себя так же, когда не мог себе позволить поступиться своими принципами? Сумасшедший… как он вообще смог так долго держаться? Когда мучительно хочется немедленно впиться в желанные губы, позабыв обо всём… Но можно позволить себе только стиснуть сильные пальцы в обещании. Джун улыбнулся. Может, и понял, в чём причина. В зале прилёта их уже ждали улыбающийся Уке и вечно суровый водитель Кавамуры, который, как узнал Сугизо, являлся ещё и личным телохранителем Рюичи. - Увидимся завтра, Сугихара-сан. До встречи, Джун. Луна-чан, было очень приятно познакомиться с тобой. Тсузуки-сан, спасибо за отличную работу, – Рюичи очаровательно улыбнулся, уводя своего ненаглядного Иноуэ к машине. Луна, опасливо покосившись в сторону отца, всё-таки решилась на прощание поцеловать Тсузуки в щёку, отчаянно смущаясь и краснея. Акихиро в ответ сдержанно улыбнулся и поклонился, что-то тихо говоря, так, что его слышала только девушка. Да что это такое… Совсем страх потеряли? Просторный салон «Хаммера» показался родным и безумно уютным после самолёта. Луна затихла, уткнувшись в телефон и чему-то улыбаясь. Да уж, у неё впечатлений от поездки осталась масса. Как и у самого Ясухиро. Даже чересчур. - Уке-сан, мы ужасно устали, можно немного быстрее? – сейчас, когда за окнами проносились знакомые огни Токио, ожидание становилось совершенно нестерпимым и хотелось поскорее отвезти дочь домой, чтобы остаться, наконец, только вдвоём. Оносэ посмотрел на него с изумлением, но кивнул на вопросительный взгляд водителя. - Да что с тобой, чёрт возьми?! – Ютака взялся помочь Луне с чемоданом, и они остались в машине вдвоём. Вместо ответа Ясухиро прижался к Оносэ, требовательно целуя его. - Хочу… тебя, – запуская руки под майку Джуна. – Сейчас же… - Уке вот-вот… вернётся… – Сугизо чувствовал, как он дрожит, и едва ли прислушивался к голосу разума. - Плевать… – устраиваясь на коленях Оносэ, покрывая беззащитную шею поцелуями, чувствуя, как сильные руки прижимают его к себе. Не обращая внимания ни на деликатное покашливание вернувшегося Ютаки, ни на то, что машина тронулась. Он хотел больше, ещё больше, но Оносэ не позволил бы… Не здесь. Ещё совсем немного – и можно будет отпустить себя… В квартиру они буквально ввалились, отпуская ручку чемодана, упавшего на пол с глухим стуком, не в силах терпеть дольше ни секунды. И вот теперь можно запустить пальцы в тёмные волосы Джуна, утягивая его в жадный, требовательный поцелуй, и прижать к стене – так, как хотел весь этот сумасшедший, бесконечный день. Стягивать с него мешающую одежду, гладить умопомрачительные бёдра, давая понять, что сегодня он хочет именно этого. Оносэ мягко усмехается ему в губы. - Неужели ты, наконец, решился? – но его усмешка превращается в стон, когда Ясухиро опускается на колени, обхватывая пальцами твёрдую жаждущую плоть, дразня обещаниями большего. Джун нетерпеливо толкается в горячий плен губ, до боли стискивая пальцы в волосах. Его власть сейчас так призрачна… Закушенная губа, тяжело вздымающаяся грудь, хриплые вздохи, звучащие как самая волшебная музыка на свете. И разочарованный стон, вызывающий улыбку. Не сейчас, не так быстро. Сугизо хочет большего, много большего. А Джун покоряется, позволяя ему вести. В полумраке спальни, на широкой постели он выглядит невероятно юным и прекрасным. Оносэ словно тает под жадными ласками и тихо охает, когда Ясухиро заставляет перевернуться, вжимается в безумно горячее тело, теряя голову от его запаха, от ощущения гладкой нежной кожи под своими пальцами. Он неподатлив, пальцам почти больно, но его стоны и хриплые вздохи сводят с ума, и нет сил остановиться, когда он так близко. Сугихара повторяет пальцами узоры на пояснице, чувствуя, как Оносэ вздрагивает от каждого прикосновения к чувствительной коже, выгибается, подчиняясь ласкающим рукам. Он весь словно струна, напряжённый, отзывчивый… восхитительный. Ясухиро запускает пальцы в тяжёлые влажные пряди, вынуждая запрокинуть голову, срывая с губ Джуна болезненный стон. Целует напряжённые плечи, бешено пульсирующую жилку на шее, шепчет бессвязные слова извинений. Едва ли Оносэ понимает его, распалённый, бесстыдно подающийся навстречу ласкающим пальцам, льнущий к Сугизо всем телом. Хриплый судорожный вздох Джуна в момент единения отдаётся в ушах набатом. И даже последние капли самоконтроля испаряются, оставляя только чистое возбуждение, заменившее в венах кровь. И теперь уже неважно, чьи стоны раздаются в комнате, когда Джун движется навстречу, сминая пальцами тёмную ткань простыней, кусая губы и вскрикивая от особенно резких толчков. Ясухиро покрывает беспорядочными поцелуями его плечи, упиваясь каждым мгновением, каждым вздохом, разделённым на двоих. Мокрые от пота короткие тёмные пряди, до боли сведённые лопатки, притягивающая взгляд причудливая татуировка на загорелом плече, которую так и тянет поцеловать. Ему хочется запомнить каждую мелочь, раствориться в рваном ритме, который сводит с ума… Нет, не так. Отстраниться всего на пару мгновений, вызывая недовольный стон, и тут же прервать его жадным поцелуем. Вот так – лицом к лицу, ловя судорожное дыхание губами, перехватывая пьяный от наслаждения взгляд совершенно чёрных глаз Джуна, чувствовать его всего и терять голову от ощущения безграничной власти над этим невероятным и безумно притягательным мужчиной. - Мой… – почти рык. Оносэ сдавленно вскрикивает от пронзающего тело удовольствия, стискивая бёдра, прижимает Ясухиро ещё ближе, хотя кажется, что это уже невозможно, и сам тянется за поцелуями, почти кусая ласкающие губы. - Ещё… – до боли впиваясь короткими ногтями в плечи. – Чёрт… Ясу…ещё! – сладким ядом по венам. И хотя он чувствует, что удовольствие становится нестерпимым и остановиться даже на мгновение немыслимо, всё же находит в себе силы и отстраняется, выскальзывая из трепещущего в предвкушении тела, невзирая на недовольные стоны Джуна. Кожа под его губами влажная и терпко-солёная от пота. Каждый поцелуй отдаётся дрожью, пока он, не спеша, опускается ниже. И Джун стонет как сумасшедший, когда Ясухиро обхватывает налитую кровью головку губами, удерживая судорожно дёрнувшиеся навстречу бёдра, не позволяя ему получить желаемое, не даёт ему запустить пальцы в волосы, навязывая свою волю. Ласкает языком каждую венку, каждый раз чуть сильнее, скользит пальцами в податливое тело, желающее большего, слушая глухие проклятия и стоны Оносэ. И, наконец, принимает до самого основания, движется, постанывая, сжимая губы так, что Джун с хриплым вскриком стискивает пальцами его шею, прижимая ближе, и Ясухиро чувствует губами бешеную пульсацию и вязкие капли, оставляющие во рту горько-солёный привкус. А после вновь прижимается к Джуну, целуя, толкаясь в расслабленное, податливое тело. Достаточно всего пары движений, чтобы ощутить, как накатывает волна сладкого жара, от которой перехватывает дыхание, и тело становится блаженно лёгким. В душ они пойдут позже, а пока можно невесомо целовать искусанные губы и чувствовать себя на вершине блаженства. И Ясухиро уже знает, какой подарок он сделает на скорый День рождения Оносэ. Пусть не так очевидно, как то, что сделал Джун, но для него это значит куда больше, чем может показаться. Джун поймёт, не может не понять. Это ведь его Джун. Его вспыльчивый, вечно недовольный, прекрасный, страстный и бесконечно любимый Оносэ Джун.