Suho's Halloween / say raven

... небо низкое, серое.   На улице холодно и сыро, но на улочках Токийского рынка Цукидзи, несмотря на прошедший днем дождь, все так же людно и шумно. Ливень закончился, и яркие неоновые вывески теперь отражаются на мокром асфальте.   Над пластмассовой пиалой с лапшой и куриным бульоном клубится пар, отчего нос и щеки Луханя покрылись красным румянцем. Паренек сидит за столиком в одном из комбини, грызя одноразовые деревянные палочки для еды, кажется, совершенно забыв про тарелку горячей лапши быстрого приготовления.   Длинные макароны в супе извиваются как змеи, и Лухан, не спавший вот уже четыре дня, начинает видеть галлюцинации.   Снова.   Снова и снова Хань возвращается в тот день, когда безумная соседка-кошатница, госпожа Бу, попросила бедного китайца помочь донести сумки до одинокого домика в конце квартала, а в качестве награды за доброе дело решила его зажарить и сожрать.   Тяжело вздохнув, юноша поднимается из-за своего столика и медленно бредет к стеллажам с комиксами. Под руку попадается какая-то сёнен-ай манга, но Лу абсолютно все равно, чем загружать сонный от переутомления мозг.   Поправив высокий воротник болотной парки, китаец пытается вникнуть в сюжет чтива, однако магазинный колокольчик постоянно отвлекает и так рассеянного и рассредоточенного Сяо Лу, что не делает ему чести, так как парень сидит в засаде.   - Бу-у, - на плечах Ханя оказываются чьи-то руки, отчего задремавший Лу дергается и собирается заорать на весь магазинчик.   - Это меня так кроет, или ты реально приперся в комбини в своей истинной форме? - скептически изогнув брови, произносит Лухан, рассматривая усевшегося на соседний стул Сухо.   Ким вопросительно смотрит на парня, но, выдохнув, отвечает:   - Ты вообще высыпаешься?   - Высыпаюсь? Куда высыпаюсь?   - Не паясничай, - бурчит Сухо, забирая палочки у Ханя из рук и пододвигая тарелку с почти остывшей несчастной лапшой к себе. - Ты же не против?   Сяо Лу разводит руки, ничего не произнося, намекая, что Ким волен делать, что его душе угодно. Устраивать разборки с древним духом из-за лапши, как говорил один хороший друг Ханя, - не его стиль. Отложив том манги подальше от жующего Сухо, Лу перевел взгляд на улицу, наблюдая за дверью соседнего магазинчика.   - Ты так и не сказал мне свое настоящее имя, - подперев щеку, констатировал Хань, решив, что объект слежки сегодня не появится.   - Имя – залог власти или доверия, - пережевывая лапшу и громко сербая бульон, пропыхтел Сухо, - а также инструмент, с помощью которого можно уничтожить духа.   - То есть, чтобы прикончить старую каргу, бабу Бу, которая наложила на меня это гребаное проклятие и чуть не сожрала, нам придется узнать ее имя?   Утвердительно кивнув, Ким продолжил поедать лапшу Ханя, не замечая, что взгляд китайца изменился.   - Какая заманчивая перспектива, - скептически пробурчал Лу, решив, что не нужно рассказывать Сухо о своих новых галлюцинациях и порциях отборного бреда, подбрасываемых подсознанием.   Вот Ким Сухо сидит вблизи за столиком, а вот он уже стоит рядом и медленно снимает с себя пальто. Белок глаза заволакивает чернота, и сам зрачок становится янтарно-желтым, светящимся в потускневшем освещении комбини. Его длинные вишневые волосы уже не заплетены кожаным шнурком, разносясь бордовой волной по плечам Сухо.   Ворон снимает с себя темно-синюю водолазку с широким воротом, оставаясь лишь в черных классических джинсах, и Лухан нервно сглатывает слюну, при этом загибая большим остальные пальцы так, чтобы сустав у основания хрустнул, приводя тем самым Ханя в сознательное состояние.   Сяо Лу нервно прокашливается, тревожа больное горло. После наложения бабой Бу проклятия, здоровье Ханя начало ухудшаться, и леденцы помогали только в том случае, когда парень начинал задыхаться от частого сухого кашля. Кто же знал, что в подарок к постоянным галлюцинациям, порой, с не самым приличным содержанием, прилагается ларингит? Вот и Лухан не знал.   - И как же мы узнаем ее настоящее имя? - поинтересовался Лу, стараясь не пялиться на огромные черные крылья голого по пояс ворона.   - Ну, если верить человеческим сериалам, нам нужно стать детективами или крутыми агентами ФБР и начать вести свое расследование, - воодушевленно прошептал Ким, наклонившись поближе к Ханю, чтобы, не дай Бог, кто-то посторонний услышал.   - Кажется, кто-то пересмотрел Сверхъестественное. Ты еще скажи, что нам придется гоняться за ней с солью.   - Вообще-то это правда, - обиженно пробурчал Сухо, которого скептический настрой Ханя никоим образом на подвиги не вдохновлял. - Черт, почему Бу не могла сожрать кого-то более любопытного? Несмотря на то, что тебе двадцать три, у тебя нездоровая любовь к сарказму и скепсису, а еще ты жуткий циник. - Все претензии к ней. Ты, кстати, тоже хорош. Я думал, что карасу-тэнгу суровые воины, не терпящие баловства, а ты шут гороховый, так что молчи в тряпочку.   Дождь опять начал барабанить по крыше магазинчика.   За окном слышится смех проходящих людей, и звук ломающихся деревянных палочек ударяет по ушам.   Сухо смотрит на свою правую руку, в которой лежали обломки нехитрого столового прибора, и грустно вздыхает.   - Не очень весело запечатанным в каменное изваяние жить триста лет в лесу.   Хань хлопает глазами и, вспомнив их первую встречу, прячет покрасневшее от стыда лицо за воротником куртки. Парень только и может пробурчать робкое:   - Извини.   - Ничего. Ладно, я пошел. У меня еще есть дела, так что, если эта клуша появится тут, позови меня.   - Позвать тебя? У тебя есть мобильный?   - Пхах, нет. Просто скажи «ворон», и я приду.   Сморгнув, Хань понимает, что Сухо уже нет в комбини.   Вообще уже давно утро, хотя Лу прекрасно помнит, что Ким пришел около десяти вечера и разговаривали они не так уж и долго.   Скинув это все на галлюцинацию, Лухан поднимается из-за своего столика и направляется к прилавку, чтобы купить еще кофе...