Октябрьские хроники

Дорогой Уотсон, я наконец-то получил возможность ознакомиться с Вашими записями, и должен сказать, что Вы, как обычно, уделяете чересчур много внимания описаниям и непростительно мало — фактам. Учитывая, что теперь на Вас не лежит обязательств по развлечению скучающих читателей «Стренда», и Вы преследуете важную практическую цель, я смею надеться, что Вы наконец прислушаетесь к моим советам и внесете в текст некоторые изменения. До следующей Игры у Вас есть десять лет, займите их чем-нибудь полезным. Ш. Х. Рождество мы с Холмсом, по всей видимости, встретим в Беккельне: здесь тихо и люди к нам добры, а моя нога только-только начала заживать. Все это время меня преследует чувство странной ностальгии, и я не могу об этом не написать, хоть и рискую получить новую порцию недовольства от моего друга. Барон умудрился выстрелить мне в ту же ногу, ранение в которую я заработал в Афганистане. С тех пор, как я отведал «элексира жизни» по рецепту Холмса, старая рана меня не беспокоила. И вот теперь я чувствую себя так, словно вернулся на много лет назад, когда мы с ним только начинали жить вместе на Бейкер-стрит. На прошлой неделе мы расследовали пропажу фамильного кольца фрау Пфальц. Ничего сверхъестественного здесь не происходило с 31 октября. Я знаю, что это продлится недолго, и все же наслаждаюсь кратким периодом покоя и отдыха и своим чувством ностальгии по былым временам. Кроме того, теперь у меня есть время привести в порядок свои старые записи и наконец-то связно изложить истинные версии событий, случившихся со мной и Холмсом в те годы, воспоминаниям о которых я предаюсь ноябрьскими вечерами. Хотя, видит бог, я искренне надеюсь, что их никогда не прочитает никто, кроме моего друга, у которого я вынужден заранее просить прощения за то, что в нынешнем элегическом расположении духа добавлю туда слишком много описаний и непростительно мало фактов. Для начала, пожалуй, я поведаю вам историю загадочного манускрипта Джеймса Брюса, найденного Майклом Партингтоном.