Пять раз, когда Джем Уокер застала своего брата с Риком Мэйси

Первый раз Джемайма Уокер поняла, что её брат Кирен и его лучший друг Рик Мэйси что-то скрывают, за праздничным столом. Уокеры пригласили Рика на семейный рождественский ужин, и тот был несказанно этому рад. Улыбка не сходила с его лица, да и Кирен казался более оживленным, чем обычно. В общем-то, ничего необычного — в конце концов, может же у людей быть праздничное настроение, — однако под конец вечера всё то ли прояснилось, то ли ещё больше запуталась. — Ребята, а у молодёжи сейчас как, принято дарить подарки на рождество, или это прошлый век и прерогатива «предков»? — поинтересовался Стив. — Не знаю, как у молодёжи, — повёл плечом Рик, — но у меня уже готов подарок для Кирена. Они переглянулись, и Кирен — вместо того, чтобы удивиться или хотя бы улыбнуться — покраснел и опустил глаза. Потом, конечно, поднял бровь, зачем-то прокашлялся и прокомментировал: — Я так понимаю, теперь и мне придётся готовить подарок. — Я думаю, ты сможешь сымпровизировать, — ответил ему Рик. А затем Сью перевела тему, сделав вид, что в поведении ребят не было ничего необычного. *** Во второй раз Джем убедилась, что ей не показалось. Эти двое не замышляли никаких проказ на Рождество и не шутили о чём-то, понятным только им. Они не скрывали ужасных секретов и не были сообщниками в каком-то чёрном деле. Они просто… встречались. Рик и Кирен часто уходили, как они говорили, «на природу». Как-то раз Джем, делая уроки, посмотрела в окно и увидела их возвращающимися с «природы». Они шли по полю, начинавшемуся как раз за домом Уокеров: две прижавшиеся друг к другу тёмные фигурки, сдуваемые осенним ветром, еле выделяющиеся на посеревшем полотне. Они не прижимались товарищески плечом к плечу, не обнимали друг друга за плечи, как закадычные друзья, и даже не делили зонт или дождевик — Кирен и Рик держались за руки, их ладони были крепко прижаты друг к другу, их пальцы переплетены. Когда они подошли ближе к дому, Кирен поднёс крепкое переплетение их ладоней к губам и поцеловал, глядя Рику в глаза. Тот счастливо рассмеялся, откинув голову. Они быстро обнялись, и Рик, развернувшись, зашагал в сторону дома. Через минуту Кирен внизу открывал дверь и снимал куртку, спрашивая у отца и матери, как прошёл их день. Джем вздохнула и вернулась к домашней работе. *** В третий раз она поднималась по лестнице в свою комнату, когда услышала тяжёлое дыхание на площадке второго этажа. Джем прошла пару шагов назад, убедившись, что её почти не видно из-за перил и изгиба лестницы. Кирен стоял к ней спиной, прижимая Рика своим телом к стене. Кирен расставил руки по обе стороны от него, не давая сдвинуться с места, хотя Рик и не собирался. Он обхватил лицо её брата обеими руками и самозабвенно его целовал. Оба тяжело дышали, шепча что-то друг другу в те редкие моменты, когда им приходилось прерывать поцелуй. Джем сложно было рассмотреть все подробности, но она увидела достаточно, чтобы понять, что то, что происходит между ними уже давно не игра и не подростковый эксперимент. О да, в этом поцелуе было столько знания, столько умения делать это так, чтобы нравилось обоим, что было очевидно, что они делают это далеко не в первый и не во второй раз. Её старший брат — защитник, советчик и просто человек, который всегда поймёт, простит и поможет — предпочитает мальчиков. И его лучший друг, с которым они выросли вместе, теперь его любовник. Он делает ему загадочные «подарки», ходит с ним на свидания, а теперь и целует его на лестничной площадке родительского дома. Джем не знала, как на это реагировать. Она всегда представляла, как взрослый Кирен приведёт в дом невесту — какую-нибудь милую рыжую ирландку, — как они будут жить вместе, как они сыграют пышную свадьбу, чтобы потом поставить праздничное фото на каминную полку, и как она сама затем будет приходить к ним в гости, чтобы поиграть с племяшками. Однако ещё будучи подростком Кирен привёл в дом «друга» и вовсе не стесняется проявлять своё влечение. Не то чтобы это порицалось в их обществе, но никогда и не поощрялось. В их семье о таком просто не разговаривали, а гомосексуальные пары никогда не разгуливали по улицам Роартона. Это было просто… по-другому, неожиданно, по-особенному для Джем. Впрочем, Кирен всегда был особенный, «артистичная натура», как говорили родители… Типа, из-за этого Кирену позволялось иногда вести себя странно. Тем временем Рик шепнул что-то на ухо Кирену, касаясь нежной кожи, и у её брата почти подкосились ноги. «В комнату», — коротко произнёс он почти в полный голос, открывая дверь. Оба голубка исчезли за ней, хватаясь друг за друга, и их голоса стихли, едва они оказались внутри. Джем подождала с полминуты, пытаясь оправиться от шока, и продолжила подниматься. Она решила пока не думать об этом: это в любом случае не её дело. *** Но вскоре ей вновь пришлось об этом подумать. Она вошла через заднюю дверь, чтобы сразу попасть на кухню, но едва оказавшись внутри дома, она услышала почти недвусмысленные звуки. На диване в гостиной, всего в нескольких метрах от неё, эти двое снова целовались. Рик лежал на спине, пока, Кирен — тихий, спокойный, милый Кирен — брал инициативу в свои руки, зацеловывая его. Он целовал его губы, щеки, постепенно спускаясь на подбородок и шею. Его тонкие пальцы блуждали по телу Рика, сминая его футболку. Кирен был просто комом страсти и нежности: его движения были быстрые и хаотичные, руки чуть подрагивали, а бёдра торопливо вжимались в бёдра Рика. Джем с интересом ждала, что же будет дальше, и с ужасом думала о том, что случится, если они её заметят. Но они были так увлечены своим делом, что и не думали посмотреть в её сторону. Кирен, тяжело дыша, продолжал целовать, а Рик принимал поцелуи, иногда низко постанывая. В конце концов ему, видимо, надоели поцелуи, и он, потянув Кирена за волосы, направил его голову вниз: — Давай, отсоси. Вот именно так, не «Пожалуйста, Кирен» и даже не «Ты знаешь, чего я от тебя хочу». Джем поначалу опешила от такой наглости, и её первым инстинктивным желанием было выйти и поставить Рика на место. Кто он вообще такой, чтобы хватать её брата за волосы и приказывать?! Но Кирен, кажется, был вовсе не против. Не то чтобы Рик действительно его заставлял или как-то ему угрожал. Это было больше похоже на игру, на договорённость между ними, по которой Кирен покорно опустился на колени и расстегнул ширинку любовника. Чёрт, её старший брат не мог вот так взять и опуститься на колени перед кем-то! Он не мог вот так просто взять и подчиниться… Взять кажущийся огромным член с розовой головкой в руку (шестнадцатилетняя Джем отметила про себя, что она в первый раз в жизни видит мужской член), повернуть набок, голову, лизнуть пару раз, пристально глядя Рику в глаза. Боже, Кирен же не какая-то там шлюха, чтобы вот так… В конце концов, он же мужчина! Джем не могла противиться отвращению: это всё было совершенно неправильно, не так, как нужно, и Кирен, казалось, делал что-то ужасное. Он должен быть с девушкой, и у них должно всё быть сахарно-сладко, мило и красиво. А это… Нет, просто нет, так быть не должно. Как вообще можно брать это в рот? Её всю трясло, и она сделала два шага назад, боясь быть обнаруженной. Отвела взгляд от парочки на диване и попыталась остановить всё то, что рвалось наружу. Ей нельзя прерывать их. Это не её дело, не её отношения, не её жизнь. И давно пора было признаться самой себе: понятие «правильности» очень расплывчатое, преувеличенное и просто несуществующее. Нет никакого «правильно», и реальный мир не обязательно должен повторять те сценарии, которые она напридумывала в своей голове. Окей, ей это не нравится — но Кирену же нравится? Она собралась с духом и выглянула из-за своего укрытия. Кирену явно нравилось: он тихо постанывал вокруг члена, с превеликим удовольствием ублажая своего парня Его губы были растянуты в розовую «О», которой он скользил по члену Рика, плавно поднимая и опуская голову. Он действительно отсасывал другому мужчине, стоя на коленях, и получал от этого удовольствие. В принципе, наверное, и обычные пары делают то же самое… Нет, они почти стопроцентно делают то же самое, и даже больше. Чем этот секс отличается от любого другого? Джем вдруг подумала, что она была бы в не меньшем шоке, увидев Кирена в такой ситуации с девушкой. Тогда какая, действительно, разница? Ведь то, что Кирену нравится делать минет, не делает его хуже, и уж тем более не отменяет того, что он всё ещё её старший брат. Ему ещё нравится парочка песен Бритни Спирс, что однозначно хуже. И ничего ведь, живут под одной крышей. — Глубже, я скоро… — послышался голос Рика. Он вновь схватил Кирена за волосы, натянув на свой орган так, что тому пришлось давить рвотный рефлекс. Вот это уже больше походило на насилие. Всё-таки что-то тут было не так. Джем в панике оглядывала кухню в поисках того, чем можно оглушить Рика, когда услышала протяжный стон Кирена. Ей пришлось вновь посмотреть в гостиную только для того, чтобы увидеть, как её брат запускает руку в штаны. Через пару секунд его уже выворачивало — в оргазме, как Джем поняла, — и вскоре Рик тоже кончил, прижимая голову Кирена к своему паху. Тогда Кирен поднялся с колен, нежно поцеловал Рика и сел на диван, откинув голову на спинку. Рик немедленно его обнял, прижав к себе. И только глядя на раскрасневшегося, растрёпанного, но такого довольного и почему-то смущённого Кирена, Джем поняла, что насилия здесь нет. И его любовь вовсе не порочная и не отвратительная. Просто… другая, не совсем такая, как у их родителей, и не такая, которая будет у Джем. Просто она увидела того Кирена, который был предназначен вовсе не для её глаз. Мама всегда говорила, что у него есть некая «очень ранимая и нежная сторона», и, видимо, именно в любовной сфере его жизни она проявлялась больше всего. Ему нравится подчиняться и отсасывать? Ну и хорошо, пусть будет так. В конце концов, Меркьюри и Кобейну можно, а Кирену нельзя? Джем сделала ещё два шага назад, прошла обратно на крыльцо и сделала вид, что только-только пришла. *** В пятый раз она вышла из комнаты только потому, что ей стало действительно страшно. Они — Джем, Кирен и Рик — остались втроём, пока Сью со Стивом покупали новый шкаф, и Джем подозревала, что парни что-то затеют, и твёрдо решила им не мешать. Но отчётливый громкий протяжный стон Кирена заставил её вылететь в коридор, сжимая рукоять любимого раскладного ножика в кармане. Она уже стояла у двери комнаты брата, когда услышала всхлип. Кирену явно было больно и плохо. И всё-таки Джем не вошла, решив поначалу выяснить, что происходит. Она присела и посмотрела в замочную скважину, боясь того, что может увидеть. Одетый Рик прижимал полностью обнажённого Кирена к кровати, с силой вывернув ему правую руку. Кирен, изогнув спину и задрав голову, смотрел как раз в сторону двери, но почти ничего не видел от боли, с трудом удерживая рвущиеся наружу звуки. И как раз в тот момент Джем нужно было действовать, но она не могла заставить себя как пошевелиться, так и просто оторвать взгляд от разворачивающегося перед ней действа. — Тебе реально надо кляп, — шепнул Рик куда-то в шею Кирену, но Джем всё равно услышала. Затем он наконец отпустил его, и Кирен выдохнул с облегчением. Рик встал и потянул его за руки, заставив выпрямиться, стоя на коленях на кровати. Тот повиновался, опуская взгляд вниз. Джем тоже невольно посмотрела вниз, и увидела, что всё было не так плохо: Кирен был дико возбуждён, и то, что такая эрекция должна быть почти болезненной и требовать немедленного внимания, было очевидно даже неопытной девчонке. И всё-таки Кирен свёл руки за спиной, не смея трогать себя. Это было похоже на какое-то профессиональное представление: вовсе не по-настоящему, но и не как в любительском театре с бесталанными актёрами. Это было хорошо отрепетировано и проработано, и все знали свои роли назубок, почти становясь теми персонажами, которых они играли. Кирен — покорный и уступчивый, Рик — доминантный и непреклонный. Только на секунду они позволили игре соскользнуть: Кирен двинул плечом, пытаясь избавиться от дискомфорта, и Рик, на минуту сменив выражение лица с надменно-наглого на более мягкое, помог ему, разминая мышцы одной рукой. — Продолжаем? — спросил он, едва Кирен расслабился и откинулся на его плечо. — Да, — на выдохе ответил Кирен, позволяя заковать себя в наручники. Это было всё, что Джем нужно было услышать: какая бы жуть здесь не происходила, она происходила с полного и безоговорочного согласия Кирена. И тем не менее, ей надо было посмотреть ещё чуть-чуть, убедиться… Да, её брат действительно не просто предпочитал мальчиков: он предпочитал, чтобы они доминировали над ним, причиняли ему боль, владели им. Потому что именно это и делал сейчас Рик Мэйси, постепенно разрабатывая его зад двумя смазанными пальцами. В тот момент Кирен принадлежал ему с потрохами, стоя на коленях задом кверху, предоставляя полный доступ к самым интимным частям своего тела, позволяя трахать себя пальцами. От этой мысли Джем снова окатило волной отвращения, но она вновь напомнила себе, что она изначально не должна была этого видеть. Интимные вещи — они на то и интимные, чтобы только лишь некоторые знали о них. Ведь даже, казалось бы, самые близкие люди на свете могут не одобрить и не понять. Видимо, Рик был способен принять Кирена таким, и поэтому Кирен ему открылся. Могла ли Джем принять его таким? Кирен — такой. Вот этот тихо всхлипывающий, выгнувшийся дугой, беззвучно плачущий от перевозбуждения и удовольствия парень — это её брат Кирен. Джем специально не отводила взгляд, пытаясь впитать в себя эту картину, привыкнуть к ней, принять то, что игровое насилие и секс парней с парнями — это нормально. Ей помогло то, что Кирену явно было хорошо. То есть, ему было плохо, неудобно и, наверное, унизительно находиться в таком положении, но именно от этого ему и было хорошо. Теперь его рот был приоткрыт, как будто он был постоянно готов стонать, но он разве что изредка с шумом выдыхал, боясь быть громким. Глаза — прикрыты в блаженстве, брови — приподняты. Рик, в свою очередь, смотрел на него сверху вниз с не меньшим, но другим по своей природе, чисто садистским удовольствием, намеренно делая пальцами одно и то же определенное движение, из-за которого Кирена всего передёргивало, как от удара. — Пожалуйста, — простонал он после очередного такого трюка. — Пожалуйста что? — Пожалуйста, дай мне кончить, мне очень нужно, пожалуйста… — Можно, — ответил Рик, одновременно шлёпая его по ягодице свободной ладонью, пальцами другой вновь проникая глубоко и с усилием. Кирена передёрнуло сразу несколько раз подряд. Он выгнул спину, сжал ладони скованных за спиной рук в кулаки, крепко сомкнул веки, содрогаясь в оргазме. Сразу после того, как Кирен оправился, Рик расстегнул ширинку и взял его. Резко вошёл в его зад так, будто имел на это полное право, и Кирен подтвердил это движением бёдер ему навстречу. Даже когда всё его собственное удовольствие закончилось, он был вовсе не против быть использованным Риком, пока он вдалбливался внутрь быстро и жёстко, не заботясь о том, причиняет ли он боль своему гиперчувствительному после оргазма партнёру. Он, конечно, причинял, и Кирен принимал её с радостью. Ох уж этот вечный альтруист Кирен: всё для других, и совсем немного — для себя. Теперь Джем его узнала. Теперь она видела: Кирену никогда не надо ничего завоёвывать и доказывать что-то этому миру; он был создан для того, чтобы отдавать и отдаваться. Она подождала ещё немного, чтобы увидеть, как с Кирена были сняты наручники, и как он был обласкан и зацелован с ног до головы. Рик полностью снял маску серьёзного доминанта и теперь шептал что-то, что Джем не вполне могла разобрать, но там мелькали слова «красивый», «потрясающий» и «люблю». Кирен молчал, но давал ответ всем телом: обнимал Рика, прижимая его к себе, и тянулся за поцелуями. Джем улыбнулась, выпрямилась и пошла обратно в свою комнату. *** Тот самый разговор состоялся через два месяца, почти сразу после того, как Кирен объявил, что они с Риком решили снять квартиру и жить вместе. Он, наверное, не хотел сразу открываться родителям, поэтому он сначала подошёл к Джем. — Мне надо кое-что тебе сказать… Про нас с Риком. Думаю, пора уже всем знать правду, так что я начну с тебя, — его голос дрожал, но взгляд у него был уокеровский, решительный. — Не надо, я знаю, — просто ответила Джем. — Наверное, я видела и слышала чуть больше, чем мне было положено. — Что конкретно?.. Что ты об этом думаешь?.. — напряжённо уточнил Кирен, не зная, чего ожидать. У Джем не было желания разъяснять. — Ты счастлив? — спросила она в лоб. Кирен не сомневался ни секунды перед тем, как утвердительно кивнуть головой. — Тогда я рада за тебя, — Джем встала и крепко обняла его. — Я люблю тебя, Кирен. Какой бы ты ни был. И Кирен обнял её в ответ.