Кошмар для кошмара

      Вокруг одна пустота. Непроглядная мгла, рассеиваемая только всполохами искр от взрывающихся звезд. Она пульсирует, сжимается и рассыпается на миллиарды осколков. Обрушивается потоком и убегает, ныряя в бесконечную пропасть. Я лечу и падаю, бегу и остаюсь на месте. Нужно лишь немного подождать и мой путь будет завершен. Пространство вокруг колеблется. Все сильнее и сильнее. Черный мрак начинает отступать перед нестерпимым светом, поочередно перебирая все оттенки вплоть до ослепительно белого. Путь подходит к завершению. После него от меня останется всего несколько крупиц, которые пустят корни на месте падения. Это будет моя территория. Мой дом. Никто не посмеет прогнать меня отсюда, никто не узнает, что я здесь. Приземление поднимает тучи пыли и волны осколков, поднимающихся до самых небес, закрывающих небо и солнце на долгие годы. Огонь поглощает деревья, перебегает по траве. Всепоглощающая зараза, что я принес с собой, съедает все живое, оставляя после себя только черную, выжженную землю и вывернутые камни. Они торчат острыми краями, словно клыки хищника, который, разинув пасть в бескрайнее небо, пытается располосовать медленно чернеющее небо. Но для меня это не имеет значения. Я уже почти оставил свое разбитое, распятое на этих камнях, тело для того, чтобы вернуться в него позже, когда оно восстановится. Мне нравился этот помертвевший пейзаж, умерший мир. Я хочу ненадолго задержаться, чтоб насладиться этим зрелищем. Вот они – мои владения, в их первозданном виде. Бесконечные выжженные поля, деревья, тянущиеся обугленными искалеченными руками к небесам, в которых клубится песок и пепел. Ветер вольготно гуляет по этой степи, стараясь разнести весть о моем прибытии гораздо дальше, чем можно окинуть взором. Горизонт стремительно алеет, поглощая зелень деревьев. От красного марева расползается дымовая завеса. Мрачное торжество разрушения и крови – то, что заставляет меня трепетать и радоваться, то, что наполняет меня, освобождает от бесконечного голода, то, что предопределяет мою божественность. Это жертвоприношение мне, попытка этого мира хоть ненадолго откупиться от моего разрушительного существа.       Что-то невыносимо синее разрушает Рай огня и пепла. Отвратительно яркий синий свет не дает насладиться последним мигом перед забвением. Появляется существо. Он не так прост и беззащитен, как выглядит. Внутри он ярок, как тысячи звезд, как миллиарды пожаров, как взрыв вселенной. Бесконечно одинок и опасен. Он хищник, который сильнее меня. Ужасные зеленые волосы, мертвенно бледное лицо, разбитые до крови губы. Покрасневший нос никак не сочетался с суровыми, пронзающими насквозь глазами. Нелепые пестрые одежды, большой алый бант, словно пытающийся задушить своего владельца. Желтые шары собирались наброситься на меня. Я запомню этот образ. Слишком ярко – слишком опасно. Он, словно палач, пришедший по мою душу. Он не хочет, чтобы свершился тот план, на который я рассчитывал через миллионы лет. Сейчас я беспомощен. Я – добыча. Он просто стоит и смотрит, как умирает мое тело. Может быть, он тоже Бог, который питается моей смертью? Ветер, ломающий деревья не трогает его. Огонь, уничтожающий все живое на своем пути, почему-то не приближался к нелепым алым, как кровь башмакам существа. Смог не разъедал его легкие. Ничто не мешало ему стоять там и наблюдать за мной. Он просто стоял там и смотрел…       Я вернулся. Тело полностью восстановилось. Прошли тысячи лет, с того момента, как я опустился на эту планету, пустил корни именно здесь. Тысячи лет засыпали мое логово новой землей, новыми костями. Но… Голод. Кровожадный голод разъедал меня изнутри. Ничто не волновало меня так, как этот голод. Он разрывал меня, заставляя менять свои образы, выкачивая еще больше сил. Жертва. Мне нужна жертва. Отвратительное разрушение мира, уничтожение и убийство, праздник Смерти, кровавая жатва. Образ ужасающего монстра, склонившегося надо мной, пока отмирало мое тело, не давал покоя. Он кричал на меня, еще больше распаляя Голод.       Образ приклеился к сознанию. Исцеленное тело с легкостью воспроизводило его, заменяя лишь некоторые детали, которые, как мне казалось, делали образ еще более ужасающим и опасным. Я принимал жертву от людей, пожирая их детенышей, устраивая в конце каждой жатвы знатный пир. Я проникал в сознание этих людей, становился их частью. Дерри – так они его называли. Я пропитал это место ужасом и кровью. Их страхи и сумасшествие было моей пищей. Они тоже боялись то цветастое существо, образ которого стал моей отличительной приметой. Они называли меня клоуном, пытаясь прикрыть свой ужас смехом. Им становилось совсем не весело, когда их друг или родственник накидывался на весельчака с топором или ножом. Так проходили века. После каждой жатвы я благодарил неизвестного хищника за то, что он подарил мне этот образ. Я Бог для этого места. Никто не посмеет нарушить мои законы. Желтые помпоны–пуговицы, кроваво-красный рот, безумно кричащие волосы, бледное лицо.       Я веселился вместе с остальными жителями Дерри. Они праздновали открытие металлургического завода. Веселились и выпивали, проводили свои ритуалы и церемонии. Мне в двойне было весело наблюдать за ними. Они еще не знали, что я приготовил для них. Скоро будет конец жатвы. Мне понадобиться много крови чтоб заставить голод утихнуть на следующие 27 лет. Среди толпы разодетых людей, различных выпивох, акробатов и клоунов, я снова увидел Его. Он ничуть не изменился, как в прочем и я. Кислотно-зеленые волосы все также не сочетались с его тяжелым взглядом. Красные губы ухмылялись. Он смотрел прямо на меня. Зачем он пришел снова? Я помахал ему рукой, зная что на месте руки он увидит только оголенные кости со свисающими лохмотьями мяса, оскалил клыки, чтоб ОН видел их. Но странный гость словно и не заметил этого. Его глаза прожигали насквозь. Сегодня не будет жатвы. В другой день.       «Нет! Оно вопило, накреняясь то в одну сторону, то в другую, чувствуя, что жизнь уходит, вытекая вместе с кровью из сотен ран, ни одна из которых не была смертельной, но каждая как песнь собственной боли задерживала Его. Одна из ног Его висела, как кусок мяса. Один глаз ослеп. Оно чувствовало, что внутри все порвано; один из этих ненавистных мужчин-мальчишек умудрился ударить Его в глотку. И они все еще идут, сокращая расстояние, и как это произойдет? Оно стонало и мяукало, а когда почувствовало, что они уже рядом, сзади. Оно сделало единственное, что могло, – повернулось, чтобы бороться…»       Я не допущу того, что произошло 27 лет назад. Они все ближе и ближе. Они бояться меня. Я боюсь их, но не признаюсь в этом даже себе. Словно они были посланы тем ужасающим существом, преследующим меня тысячелетиями. Но пока нет его самого – дети не опасны. В них уже нет той Веры, что раньше. Они сломлены. Но не я. Однако, они уничтожили моих детей. Эта планета могла стать новой родиной для меня и моих детей. Люди слишком слабы, чтоб нам сопротивляться. Мы могли бы захватить на только Дерри. Но убили моих детенышей.       «Третий из этих ненавистных мужчин-мальчишек настойчиво следовал по пятам за моими детенышами; почти обезумевший от отвращения, он продолжал методически затаптывать жизнь каждого из яиц Его».       Яркий синий свет разрезал темноту подземелья, ослепляя единственный оставшийся зрячий глаз. Из него вышло существо. Отвратительные зеленые волосы, мертвенно бледное лицо. Он пришел за мной. Хищник вернулся за своей жертвой. Люди не видели или не замечали его. Монстр пришел только за мной. Явился только мне. «Ты опоздал, - засмеялся я ему в морду, покрывая его одеяние вязкой черной кровью. Моей кровью». Чудовище ничего не ответило. Зеленый огонь засветился в его руках. Мое тело слабело, дух испарялся. Этот зеленый огонь не позволял Сознанию покинуть искалеченное тело.       «Я могу дать вам бессмертие – просто коснусь вас и вы будете жить сколько захотите, хотите 200 лет, хотите 300, а хотите 500, – я могу сделать вас богами на земле, если вы меня отпустите, если вы меня отпустите, если вы меня отпустите!» Боль, бесконечная боль. Жизнь вытекала с каждой каплей крови. Чудовище за моей спиной ликовало. Не нужно было видеть это, достаточно лишь почувствовать.       «Мне очень жаль», - прошептал зелено-волосый монстр. Жаль? И в этот момент рука одного из мальчиков-мужчин разорвала остатки и поврежденной плоти, сжало в кулак мое сердце. Его пальцы мешали мышцам сокращаться.       «Раздался последний пронзительный крик боли и ужаса, когда сердце Его трепыхалось в его руках, а затем разорвалось между пальцами, вытекая сквозь них медленными струйками. Крик, слабее, тише... Билл почувствовал, как тело Его неожиданно сжалось вокруг него, как рука в тесной перчатке. Потом все ослабло. Ему становилось ясно, что Оно опадает, медленно кренясь в одну сторону.»       ТАРДИС тихо шумела двигателем, пронзая пространство и время синим корпусом. Доктор стоял перед зеркалом. Что-то в его новом наряде ему не нравилось. Уж не слишком ли это? Он хотел строгости и консервативности. Ему уже не 500 лет, чтоб бегать по вселенной в безобразно длинном шарфе или прикреплять на лацкан пиджака сельдерей. Нет. Видимо, он подхватил какую-то космическую инфекцию безвкусия, раз решил нарядиться в костюм клоуна. Ему определенно нужен другой образ.