Судьба

Мне хотелось бы, чтобы ты знала. До того как мы встретились, я шел по жизни без цели, без смысла. Теперь я знаю, что с самого первого шага, с тех пор как научился ходить, я всегда шел к тебе. Николас Спаркс "Послание в бутылке".

Чувство вины - это едкая вязкая жидкость, которая способна прожечь до кости, опустить на колени, заставить возжелать смерти. Это чувство может из подлеца сделать благородного человека, а может столкнуть человека в глубокую яму, из которой ему не выбраться в одиночку. Он, как и всегда, стоит на коленях около могилы моего брата. Застывшие слезы в его темных, совершенно нечитаемых глазах, есть раскаяние за свой совершенный грех. Он всякий раз приходит вместе со мной на могилу Сасори и, стоя на коленях, вытирая слезы, просит прощения. Я знаю, что он винит себя в смерти моего брата, знаю, что никогда не простит себя за это. Знаю, что мои родители ненавидят его, считая, что именно он виновен во всем, что суд ошибочно его оправдал, знаю, что вообще-то должна его ненавидеть… Я все это знаю, но каждый раз продолжаю приходить вместе с ним на могилу к брату. Потому что я не виню его. Потому что я люблю его. Потому что мне кажется, что он моя судьба. В тот день мы возвращались с братом с концерта нашей любимой группы. Брат был за рулем, а я сидела на заднем сидении, и это обстоятельство чудом спасло меня. Мы слушали музыку, наслаждаясь впечатлениями от концерта, когда он выскочил на встречную полосу. Черный Мерседес на скорости сто шестьдесят километров в час. Красная Ауди. Столкновение, которого просто невозможно было избежать. Сильнейший удар и тупая боль в голове. Мой брат, лежащий на асфальте, и он, пытающийся хоть чем-то помочь Сасори. Он вытащил меня из автомобиля и, разорвав собственную рубашку, перевязал мне голову, из которой лилась кровь. Он вызвал скорую и поехал вместе со мной в больницу, ожидая результатов. Я видела, как в панике он сжимал руки в кулаки, в тайне молясь, чтобы со мной и братом все было хорошо. Сасори умер прямо на месте, лишь сделал несколько предсмертных хрипов. Даже попытка с его стороны реанимировать брата была бесполезной. Вердикт: травмы, не совместимые с жизнью. Врачи сказали, что я чудом осталась жива. Я отделалась лишь легким сотрясением и парочкой ушибов, хотя меня все равно на три дня оставили в больнице. Он позвонил прямо из больницы нашим родителям. И когда они стали обвинять его в случившемся, он даже не пытался хоть как-то оправдаться, потому что знал, что это его и только его вина. Он приходил ко мне каждый день, принося фрукты и цветы, интересуясь моим самочувствием и виновато опуская глаза. И если бы я встретила его в обычной жизни, то никогда бы не подумала, что он может быть таким участливым и сопереживающим, потому как его внешность говорила совершенно обратное. Может быть, именно поэтому я не чувствовала к нему ненависти. А потом был суд. Мои родители яро настаивали на заключении его в тюрьму, требуя максимального срока. Однако экспертиза показала, что тормоза в его машине были неисправными, а следы того, что он пытался избежать катастрофы, окончательно спасли его. Он был оправдан, и ненависть моих родителей к нему, кажется, возросла в сотни, нет, в тысячи раз. Они смотрели на него с презрением, словно бы он действительно был убийцей, но я знала, что он не виновен. Совершенно не виновен. Он сделал все, что мог. Мы встретились с ним спустя три недели после суда. Я увидела его на могиле своего брата. Оказалось, что он приходил туда каждую неделю. Он принес огромный букет полевых цветов и около получаса простоял на коленях перед памятником, прося прощения. А я просто стояла и смотрела на него, не в силах подойти и что-то сказать. Тогда в очередной раз я поняла, что он не виноват, что он не убийца, что это просто идиотские обстоятельства, сложившиеся не в его пользу. С тех пор мы каждую неделю приходили к моему брату. Он всякий раз просил у него прощения, но не потому, что так было нужно или чтобы произвести на меня впечатление, а потому что просто не мог по-другому. Сильный снаружи и сломленный внутри. Ему, кажется, было еще тяжелее, чем мне. Мои родители не знали, да и не знают, что мы встречаемся с ним, что ходим на могилу к Сасори. Но я не хочу его бросать. Не хочу и не могу. Потому что он лучший человек, которого я когда-либо встречала. - Саске, - позвала я его тихо-тихо, кончиками пальцев дотрагиваясь до его спины. – Пожалуйста, не вини себя, ты здесь не при чем, - выдохнула я, хотя и знала, что он не поверит мне. - Сакура, - не оборачиваясь, начал было он, но я не дала закончить ему. - Он простил тебя. Теперь и ты прости себя. Я не хочу бросать или презирать его, потому что я люблю его. Потому что, я уверена, он моя судьба.