***
– Т-т-а-о, – заикаясь, промолвил Такео. – Аха-ха, аха-ха-ха, это так ми-и-и-ло, – не услышал товарища Тао. – Такео, я определенно нравлюсь этой собачке. – Тао, еще немного и эта «собачка» откусит тебе голову. У тебя кровь идет! – в ужасе воскликнул Такео. – Правда что ли? – удивился Тао. – А я думал, что это его слюна у меня по лицу течет. Такео не знал, что лучше. Теперь он лихорадочно соображал, как извлечь голову гениального хакера из пасти огромного мохнатого белого пса так, чтобы она по-прежнему была прикреплена к туловищу. – Эй, вы чем тут заняты? – недовольно окликнул товарищей М-21, и, сам того не зная, предстал для Такео в образе его… их спасителя. – Я играю с собачкой! – похвастался Тао. М-21 оглядел эту картину, и по его саркастической ухмылке было ясно, что происходящее похоже на что угодно, только не на игру. – Эй ты, как там тебя, – властно крикнул модифицированный. – Садахару, – подсказал Такео. – Садахару, а ну фу! Фу, я сказал. Выплюнь эту гадость, а то отравишься. Такео усмехнулся в кулак. Тао обиженно глянул на них, не зная, что его больше обидело – то, что его посчитали гадостью, неполезной для собак или то, что над ним смеются. А вот пес… пес, как ни странно, подчинился. Более того, он впился взглядом в М-21, и в его черных глазах застыло восхищение, граничащее с обожанием. А потом он подошел к модифицированному, виляя хвостом, и лизнул ему лицо своим шершавым языком. – Ну вот, хороший мальчик, – промолвил опешивший М-21 и осторожно погладил собачку, которая была практически с него ростом. Садахару, очевидно считая, что недостаточно выразил свое обожание, попытался поставить лапы на плечи М-21. Двадцать Первый был явно не готов к такому проявлению собачьей любви и неловко упал на спину, погребенный под большой белой тушей пса, продолжавшего лизать ему лицо. – Ай… а ну… слезь… весь костюм в слюнях, – сдавленно пробормотал М-21. – Та рыжая девочка, когда попросила нас присмотреть за ним, сказала, что он инугами. А они что-то вроде оборотней. Может, Садахару думает, что М-21 – король оборотней? – предположил Такео. На секунду снайперу представился М-21, в красной мантии и с короной на голове, в окружении собачьей своры, которая смотрит на него с обожанием, а в первом ряду там гордо восседал Садахару. Такео вновь сдержал смешок. – Нет, – мрачно усмехнулся Тао, стирая кровь с лица. – Просто Кромбель жестоко прикололся над Два-Один. И пересадил ему сердце самки оборотня.***
– Мое имя Саката Гинтоки, – учитель Е–Ран поймал себя на том, что написал свое имя по-японски, и поспешно перевел его на корейский. – А это Шимура Шинпачи и Кагура Ямамото. – Рад знакомству, – вежливо поклонился Шинпачи. – Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. – Ыхы, пацуан, о тебе сейчас позаботятся, – Кагуре наверняка думала, что говорит шепотом, однако ее услышал весь класс. – Вон гляди, четырехглазый так на тебя пялится, словно хочет съесть. Шинпачи вздрогнул, увидев, как на него восхищенно смотрит мальчик в очках. Он еще не знал, что в голове Ик–Хана созрел план создания в Е-Ран элитного клуба «очкариков-и-коротышек». – Э, кажется, я что-то еще должен сказать, – почесал затылок Гинтоки, с трудом пытаясь припомнить собственные школьные годы. – Ну-у-у, расскажите что-нибудь о себе. – О, я расскажу, можно я расскажу? – Кагура даже радостно подпрыгнула на месте. Тогда Гинтоки впервые задался вопросом – ходила ли Кагура в школу на своей далекой планете. – Меня зовут Кагура, больше всего на свете я люблю Садахару, суконбу и смотреть как Гин-чан вместо того чтобы работать занимается хе, – но закончить ей не дал крепкий учительский подзатыльник. – Раз вам нечего рассказать, идите на свои места, – криво усмехаясь, сказал Гинтоки. Однако так легко сдаваться Кагура не собиралась. Сделав обиженную мордашку и с крокодильими слезами на глазах, она крепко обхватила руку Гинтоки. – Па-а-апочка, за что ты так жесток со мной? – заныла она. – Неужели ты нас так ненавидишь, ведь из–за того, что мы родились у мамочки тебе пришлось жениться на ней? Гинтоки от подобного, мягко говоря, перекосило. Он всегда подозревал, что в маленькой рыжей голове не хватает винтиков (что неудивительно, судя по её отцу и брату), однако не знал, что все настолько серьезно. И как она ухитрилась такое придумать? Надо будет срочно запретить ей смотреть телик. По классу прошелся взволнованный шепоток. Ученики Е-Ран, благодаря учителю Паку, не реагировали на такие мелочи, как подзатыльники, но вот моральная жестокость со стороны родственника – это уже другое дело. – Я тебе не папочка, – процедил он сквозь зубы. – Твой папочка лысый придурочный охотник на монстров. К тому же я при всем желании не могу быть твоим отцом! Ты хоть считала нашу разницу в возрасте? – Но ты же сам сказал, что в новом мире нам нужна легенда. Ну, хорошо, раз тебе не хочется быть папочкой, придумаем что-нибудь другое, – шепнула Кагура, а потом заныла с новой силой: – Бра-а-а-тик. Ты все еще злишься на меня за то, что я ломала твои игрушки? – Я тебе не брат! – взвился Гинтоки. – Ты бы уж определилась, дуреха! И вообще твой братик – чокнутый космический пират, который крышует бордель. По воцарившейся в классе тишине Гинтоки понял, что сморозил лишнее. Более того, обида на лице Кагуры стала уже не картинной, а самой настоящей. – Извини, я не хотел, – Гинтоки ласково потрепал маленькую ято по голове. – Просто запомни: здесь я учитель Саката. Уяснила? – Да, Гин-чан, уяснила! – отрапортовала Кагура, приложив ладонь к виску, как военный, отдающий честь. – Идем, – Шинпачи потянул её за рукав. – Не будем создавать Гин-са… Саката сонсен-ниму проблемы. Однако, когда Кагура села рядом с Юной, девушка спросила её: – А все же, кто он тебе? – Кто? – переспросила Кагура, хитро прищурившись. – Он – мой будущий муж. Не так давно он совратил меня и скоро женится на мне, чтобы не загреметь в тюрьму. Ведь мужчины постарше гораздо лучше сверстников, ты же меня понимаешь, - ято лукаво подмигнула своей новой знакомой. Юна густо покраснела и её мысли обратились к седовласому охраннику с холодным взглядом и шрамом на лице. А вот Гинтоки мысленно уже загремел в тюрьму за то, что в мечтах свернул не в меру болтливой Кагуре шею. – Все совсем не так, – попытался спасти остатки репутации Гинтоки Шинпачи. – Просто мы на него работаем. – Пацан, теперь это звучит еще хуже, – Гинтоки спрятал лицо в ладони, чувствуя, что потерял не только учительский авторитет, но и последние остатки человеческого достоинства. Однако урок нужно было продолжать, поэтому Гинтоки, пытаясь принять как можно более солидный вид, важно прошествовал к учительскому столу. – Как бы то ни было, я буду преподавать у вас зарубежную историю, так что… И тут его внимание привлекло нечто интересное. А именно рыжеволосый паренек, мирно пускающий слюни на парту. – О, – довольно протянул Гинтоки. – У нас тут и спящие красавицы имеются. Саката хрустнул пальцами и направился к парте спящего школьника. Остальные ученики, уже давно привыкшие к скорому на кару Фэтору, затаив дыхание следили за новым учителем. Они пытались вообразить, как же он накажет Шинву, который, конечно же, не изменил своей привычке и заснул на уроке. Гинтоки встал над школьником, грозно сдвинув брови и скрестив руки на груди. – Пацан, – сказал он. Шинву только что-то пробормотал про рамен. – Эй, паца-ан! – чуть громче позвал Гинтоки. Видя, что его усилия не приносят результатов, Саката просто приподнял спящего ученика за шкирку и как следует встряхнул. Тот мгновенно проснулся и заголосил: – А-а-а, Пак сонсен-ним, я больше не буду–у–у! Но, увидев лицо незнакомого учителя, школьник удивился. – Э? А вы кто? – бесцеремонно спросил он. – Шинву, ты так всю жизнь свою проспишь, – зашипел ему Икхан. – Это новый учитель Саката-ним. – А-а-а, – протянул Шинву, все еще удерживаемый на весу. – Но хватка у вас как у Пак сонсен-нима, если не крепче. Гинтоки оценивающе глянул на паренька, а потом отпустил его. Школьник нелепо плюхнулся на стул и потер ушибленный зад. – Вот что я хочу сказать тебе, пацан, – назидательно начал Гинтоки. – Ты неправильно спишь! У Шинву отвисла нижняя челюсть. У его одноклассников тоже. – Смотри сам, – сказал новый учитель, бесцеремонно усаживаясь на парту школьника. – По всем признакам ты – главный герой! – Чего? – не понял Шинву. Гинтоки вздохнул и поправил очки: – Всклокоченная шевелюра, вечные драки – судя по пластырю на носу, и наверняка из большинства ты выходишь победителем, раз других видимых повреждений не наблюдается. Плюс – ты спишь на уроках. А значит по всем законам жанра и «Джампа», – Гинтоки многозначительно поднял палец и упер его в грудь школьника, – ты – главный герой. А если ты главный герой, то должен сидеть на задней парте у окна. А где у нас подходящая задняя парта? – Гинтоки внимательно оглядел класс. – О, нашел! И он подошел к темноволосому школьнику, меланхолично смотревшему в окно. – Эй ты! Собери свои вещи и поменяйся партой с товарищем. Он, может быть, станет вторым Ичиго, и у него должно быть правильное место. Эй, я к кому обращаюсь? – недовольно спросил Гинтоки, не наблюдая ответной реакции. Школьник обернулся и внимательно посмотрел на него. И Саката понял, что с этим учеником определенно что-то не так. Инстинкты завопили об опасности, но в тоже время он почувствовал себя защищенным, прямо как в детстве, когда был в додзе учителя Шоё. И действительно, этот ученик чем-то напоминал его, он излучал такое же спокойствие и благородство. К тому же его аура. Это определенно… – Аура главного героя, – пробормотал Гинтоки. Школьник продолжал смотреть своими глубокими красными глазами, которые никак не могли принадлежать ребенку. Гинтоки случалось видеть нечто подобное. У своих друзей: у Кацуры, у Такасуги… и очень редко у Сакамото. После войны их глаза не были глазами детей и юношей. Не постарев внешне, они постарели душевно. Может, поэтому Сакамото надевал черные очки, чтобы никто не понял, что скрывается за его неизменным «А-ха-ха». Гинтоки ощутил, как кто–то требовательно дернул его за рукав пиджака. Наверное, его звали, но, погруженный в свои мысли, он ничего не услышал. Обернувшись, Гинтоки увидел хмурого паренька маленького роста с зачесанными белыми волосами, в которых ярко выделялись две черные пряди. – В чем дело, мальчик-зебра? – на самом деле Гинтоки не хотел давать ученику прозвище, но это произошло случайно. – Мое имя – Регис К.Ландегрэ, Саката сонсен-ним, – процедил школьник, бледное лицо которого стало багровым от гнева. – Я закрыл глаза на то, что вы позволили себе ударить не просто школьника, а девочку, потому что здесь, увы, некоторым учителям прощают насилие. По той же причине я спокойно смотрел, как вы трясете Шинву, хоть это было неэлегантно. Я даже готов стерпеть вашу нелепую шутку о моих волосах и сходстве с глупым млекопитающим. Но я не могу позволить вам так грубо разговаривать с Ре… Кадис Этрама ди Райзел-нимом! Гинтоки от удивления приоткрыл рот. Определенно, просматривая краткий справочник о культуре Кореи в течение пятичасового перелета из манги в манхву, он упустил то, что среди корейских школьников допустимо так разговаривать с учителем. Хотя, может такое принято среди приезжающих в Корею иностранцев, потому что, судя по имени, мальчик-зебра определенно прибыл издалека. Как бы то ни было, наездов Гинтоки не любил, и он уже хотел поинтересоваться, что школьник имеет против зебр и их интеллекта, однако его отвлек звук отодвигаемого стула. Саката обернулся и увидел, как ученик с длинным именем встает из-за своей парты. Вот только смотрел он на него так печально, что сердце защемило. Гинтоки уже пожалел, что он вообще взялся пересаживать учеников, но ситуацию спас будущий Ичиго по имени Шинву. – Саката сонсен–ним, не пересаживайте Рея! – попросил он. – Ему так нравится смотреть в окно. Но если вы хотите, чтобы я пересел, то можно на ваших уроках я буду сидеть с Реем? Мы сдвинем парты. И я не буду отвлекать Рея разговорами, честно-честно! Гинтоки скептически посмотрел на школьника. Ему подумалось, что тем двигала не только забота о товарище, но и желание получить более удобное место для сна. «Конечно, ты не будешь отвлекать его разговорами, – мысленно усмехнулся Гинтоки. – Потому что ты будешь бессовестно сопеть в две дырочки». Саката вздохнул: все же он сам порой любил прикорнуть чуток на уроках, да и парта у него тоже была последняя. И у окна. – Ладно, так уж и быть. В конце концов, любой автор манги, особенно популярной манги, может позволить себе завести двух главных героев. – Спасибо, Саката сонсен-ним, – восторженно поблагодарил Шинву. – Рей, ты рад? Рей пару раз моргнул, а потом кивнул. – Вот и хорошо, – сказал будущий Ичиго и принялся двигать свою парту. Гинтоки отвернулся от них и направился к доске. Но внезапно его остановил негромкий голос. – Достойная аура. Серебряная. Аура воина. Я встречал такие лишь у немногих. Саката обернулся, но Рей стоял молча, а ученики наблюдали, как Шинву с удобством устраивается на новом месте. Неужели, он сказал это мысленно при помощи какой-то телепатии? Если в классе есть читающий мысли, это может быть довольно проблематично. Но Гинтоки отмел эту мысль. В конце концов, он учитель и должен начать урок. – Итак, сегодня у нас по плану, – Саката озадаченно почесал затылок. – Эпоха Бакумацу.***
– Знаешь, – задумчиво протянул Тао, в очередной раз вытирая платком окровавленное лицо и морщась от быстро заживающих, но неприятно щиплющих ран. – Мне кажется, я еще не видел Два-Один таким довольным. – Думаешь? – протянул Такео. – А ведь действительно… Стоит ли говорить о том, что новоприбывшее трио японцев с легкой руки Шинву прочно обосновалось в доме директора, что прибавило бы Франкенштейну седых волос, если бы он все-таки седел. Или, по крайней мере, не подкрашивал седину, как считал Тао, благоразумно державший эти мысли при себе, так как жить ему хотелось очень даже сильно. И если юноша по имени Шинпачи не доставлял особых хлопот (увлечения нецезурными песенками некой Отсу-чан не в счет), более того сумел смягчить непреклонного Региса и помогал ему с уборкой, то с Кагурой все было не так просто. Она поглощала объемы еды, которые сложно было переварить даже модифицированному организму, что поселило в голове Тао нехорошие подозрения. Но Рей-ним успокоил его и встревожил одновременно. – Она не модифицированная. Она просто не принадлежит этой планете. Гинтоки и Шинпачи одновременно поперхнулись соком и переглянулись. Значит, Рей-ним как всегда оказался прав. – Я всегда знал, что истина где-то рядом, – пожал плечами хакер, но никто не понял его шутки. Франкенштейн бросил на школьницу полный тоски взгляд, явно желая хоть одним глазком посмотреть в своей лаборатории на инопланетное существо. Школьники же не приняли его слова всерьез, а лишь рассмеялись. - Рей, ну какая же она инопланетянка? – спросил Шинву. – Или ты так думаешь, потому что она рыжая? Но и я рыжий, значит я тоже пришелец? Эй, почему вы притихли? Заявление Шинву всерьез заставило всех задуматься. Потому что инопланетное происхождение объяснило бы многое… Но из-за прожорливости маленькой девочки между ней и Сейрой разгоралось настоящее противостояние. Ноблесс каждый раз старалась приготовить столько, чтобы её не в меру прожорливая одноклассница насытилась. После нескольких неудачных попыток, Шинпачи, сильно смущаясь, подошел к Сейре и попросил её не утруждаться. – Кагуру всегда было сложно накормить, Сейра-сан, – сказал он. – Как же я могу называться поваром, если после поданного мною обеда не каждый человек уйдет сытым? – резонно заметила Сейра, чем вызвала восторг у Шинпачи, пробормотавшего что-то об истинно самурайском духе. Так что на столе теперь присутствовало еще большее разнообразие еды, чем был крайне доволен Шинву и опекун Кагуры, который, кажется, решил, что сможет сэкономить на еде за счет директора. Сам учитель Саката тоже порой заявлялся в дом Франкенштейна, но в играх участвовал редко, предпочитая занимать софу в одной из гостевых комнат и лежать там, почитывая «Нейвер–уикли». Порой он пробирался на кухню и клянчил у Сейры порцию парфе, которое стало неизменным десертом в день посещения японскими гостями. Порой модифицированные уходили к нему под шумок и болтали о разных пустяках, а однажды, ускользнув от всевидящего директора, завалились в бар, где устроили самое настоящее соревнование «кто кого перепьет». Имени победителя они не запомнили, потому что на следующий день плохо было всем, и несчастный Шинпачи (а отлеживались незадачливые пьяницы на съемной квартире Сакаты, опасаясь гнева Франкенштейна) бегал от одного пациента к другому с анальгином и ведрами. Причиной же, по которой М-21 казался счастливее обычного, был огромный пес Садахару. Они сдружились с самого первого дня, чем была очень довольна Кагура. – У Садахару появился новый друг, – улыбаясь, сказала она, а пес в подтверждении её слов в очередной раз лизнул М-21. А однажды, к всеобщей радости детей и ноблесс, покатал модифицированного у себя на спине. Два-Один сначала отказывался, но потом согласился и теперь порой патрулировал территорию верхом на Садахару. Начальник спецотдела Ан Дэчиль был в ужасе от подобного зрелища и уже собрался сказать М-21 все, что о нем думает, но тот, с бесстрастным выражением лица сообщил: – Это специально обученный пес. Садахару, подтверждая его слова, грозно тявкнул и даже попытался схватить Ан Дэчиля за голову. Начальника охраны спасла военная подготовка и безупречные рефлексы. После этого он отстал от М-21, приказав держать пса подальше от детей. Тот лишь пожал плечами. Выполнить это не представлялось возможным – школьники обожали огромного пса. И вот сейчас М-21 спокойно шел вдоль школьной ограды, а рядом с ним семенил Садахару. В руке модифицированный держал поводок, однако он не был пристегнут к ошейнику пса. Увидев подобное в первый раз, Тао посчитал это знаком некой собачьей солидарности, за что был награжден двойным недовольным рыком. Модифицированный и инугами выглядели умиротворенными. Но внезапно Садахару остановился, втянул носом воздух и залаял. М-21 потрепал его по холке. – Ты кого-то чувствуешь? Пес в подтверждение тявкнул, а М-21 сообщил своим товарищам в наушник. – Парни, у нас гости. – Видим, Два-Один, – отозвался Такео. К воротам старшей школы Е–Ран приближалась странная парочка. Один из них был высоким и полным, в темно-сером плаще и низко надвинутой на глаза шляпе. Он мог бы выглядеть нормально, если бы не желтый клюв на лице и странные башмаки, напоминавшие утиные лапы. Второй же был мужчиной с длинными черными волосами, с виду вполне обычным, не считая только… – Знаешь, его костюм напоминает мне, – начал Тао. – Разве босс не подарил М-21 похожий комплект? И действительно на темноволосом незнакомце были белые брюки, белая рубашка и ярко–розовый короткий плащ. Точно такой же костюм Франкенштейн однажды подарил М-21, заявив, что тот слишком скучно одевается. Модифицированный нервно сглотнул, подарок принял и повесил в самый далекий угол шкафа. Странная парочка подошла к воротам, и Тао с Такео поравнялись с ними. Темноволосый незнакомец спросил: – Могу ли я увидеть Сакату Гинтоки? Тао и Такео переглянулись. – По какому вопросу? – А почему я, глава подпольной организации Джои, Кацура Котаро, должен перед вами отчитываться? – недовольно сложил руки на груди незнакомец, а его товарищ, наряженный уткой, ткнул его локтем в бок. – Как организация может быть подпольной, если её лидер свободно разгуливает по улицам в столь вызывающем виде? – не остался в долгу Тао. – Ты смеешь насмехаться над Джои?! – возмутился Кацура. – Тогда я… Его рука метнулась к поясу, словно там должен был висеть меч, но не найдя такового, глава Джои просто кинулся на охранников. Но друг-утка успел схватить его поперек туловища. – А-а-а, пусти меня, Элизабет! – закричал Кацура, а потом, сложив руки рупором, закричал: – Гинтоки-и-и! Гинтоки-и-и! Все в порядке! Я все уладил! Тебя уже не хотят казнить! Тебе просто разрешат сделать сеппуку! На лицо Тао и Такео легла тень. К ним подошли М-21 и Садахару. Пес, словно увидев знакомых, завилял хвостом и залаял, а потом выбежал за ограду и схватил Кацуру за голову. – Знаете, – шепнул товарищам Такео. – Его аура… чем-то похожа на ауру учителя Сакаты. Тао кивнул, а М-21 оглядел незнакомца и, вздрогнув, сказал: – Мне больше интересно, где он достал мой подарок от Франкенштейна.***
– Итак, тема сегодняшнего урока, – Гинтоки нацарапал её на доске. – Шинсенгуми. По классу пробежал взволнованный шепоток из которого Гинтоки различил: «Ах, «Демоны бледной сакуры!» – Ну почему если Шинсенгуми, то сразу «Демоны бледной сакуры», – проворчал Гинтоки. – Аниме и киноиндустрия сняла столько хороших картин, Например, – учитель задумался. – «Курогане». На худой конец «Гинтама». По недоуменным выражениям лиц учеников Гинтоки понял, что они даже представления не имеют, о чем он. – Ладно, проехали. Та-а-ак, посмотрим, – Саката заглянул в книгу и перелистнул несколько страниц. – Росигуми, Мацудайра, противостояние групп Кондо и Серидзавы… Такое что, и правда было? Инцидент в Икэда-я, восстание Киммон, война Босин. Хм, – озадаченно почесал затылок Гинтоки. – И что с этой книгой? Кондо Исами, Хиджиката Тосидзо, Окита Содзи. Короче, – Саката захлопнул учебник. – Это вам не интересно. Сейчас я подробно расскажу, что представляет собой Шинсенгуми. По мнению большинства населения Эдо Шинсенгуми является полицией, которая защищает закон и порядок. Но это неправда! На самом деле это кучка бездельников, которые только и умеют, что лезть в чужие дела. О том, что он сам однажды надел форму Шинсенгуми и даже спас их по просьбе майонезного придурка, у которого тогда съехала крыша, Гинтоки упоминать не стал. – Учитель Саката, – мальчик-зебра… точнее Регис поднял руку. – Почему вы так считаете и позволяете себе столь неэлегантно отзываться о представителях закона? Гинтоки лишь спрятал лицо в ладони. Но отвечать было необходимо. – Хорошо. Давайте бегло просмотрим на тех, кто возглавляет Шинсенгуми. Оставим Мацудайру, потому что о таком человеке еще рано рассказывать детям, и поговорим о командующем Шинсенгуми. Гинтоки взял мел и схематично изобразил гориллу. Он подумал, стоит ли ей пририсовать член для достоверности, однако решил, что детям еще рано такое видеть, а Кагура и Шинпачи и так знают, какой из своих мечей Кондо обнажает чаще. Поэтому он просто пририсовал горилле торчащие вверх космы. – Итак, это командующий Шинсенгуми – Кондо Исао. Болтливая горилла, сталкер и извращенец. Склонен к эксгибиционизму. Дети уставились на него круглыми глазами. Довольный тем, что всецело завладел вниманием учеников, Гинтоки продолжил. Рядом с гориллой, на голове которой красовался шухер, появилась злая рожа с кривой ухмылкой и сигаретой в углу рта. Для довершения эффекта Гинтоки пририсовал роже челку в форме буквы V, а сигарете добавил струйку дыма. – Это дьявольский замком Хиджиката Тоширо. Зануда из зануд и майонезный придурок, который несколько дней ходил, подавленный личностью долбанутого отаку. Постоянно дымит как паровоз и вообще крайне невоспитанная личность. – Которая все-таки платит сотрудникам зарплату, – грустно вздохнула Кагура. Гинтоки поежился. Вспоминать ту историю про обмен телами ему не хотелось. – А еще он умело промывает мозги, превращая самых последних раздолбаев в послушных и дисциплинированных солдат. – По-моему, это не такое уж и плохое качество, – высказал свое мнение Регис, сложив руки на груди. – Некоторым бы тоже не помешало провести несколько дней под начальством господина Хиджикаты. Гинтоки недовольно скривился и поежился, принимая это на свой счет, однако потом заметил, что Регис посмотрел на Шинву. Тот спал, видел дивные раменные сны и не знал, что его уже мысленно записали в отряд Хиджикаты вместе с М-21, Тао и Такео, причем последний попал туда «за компанию», просто чтобы другим не было без него скучно. Потом, вспомнив, каков из себя на самом деле директор, Регис решил, что неразлучное трио только бы отдохнуло в рядах Шинсенгуми. – Как бы то ни было, мозги у этого замкома окончательно замайонезились. Он даже кота хотел накормить майонезом, – сказал Гинтоки таким тоном, словно это было величайшим прегрешением Хиджикаты. И надо же… подействовало. Тут даже Регис не нашел, что возразить. - Идем дальше. Капитан первого отряда Окита Сого, – не зная как его изобразить, Гитоки просто вывел на доске огромную букву «S». – Садист. Способен окунуть в де… унизить любого, особенно своего замкома. – Вот уж точно! – выкрикнула Кагура. – Самый кретинский кретин в Шинсенгуми. Юна недоуменно посмотрела на неё. Складывалось впечатление, что живший в девятнадцатом веке Окита сильно ей насолил. И что она к нему явно неравнодушна. - Ну, кто еще остался? О, – Гинтоки изобразил на доске кудрявый шарик. – Сайто Шимару, капитан третьего отряда. Это вообще отдельный разговор… - Учитель Саката! Вы изобразили себя? – поинтересовался Регис и тут весь класс взорвался смехом. Будь здесь М-21, он бы расстроено вздохнул и подумал, что ему с его троллингом уже пора на пенсию. Мел в руке Гинтоки хрустнул. И вовсе он не похож на того Аф-Ро придурка! Его кудряшки намного аккуратнее, к тому же он не рыжий. – Регис, – стоило ученику с длинным именем (которое Гинтоки не мог запомнить, а потому просто звал его Рей) сказать хоть слово – весь класс стих. – Нельзя поднимать учителя на смех. – Райзел-ним, я вовсе не думал! – Регис даже вскочил и покраснел от стыда. – Просто… просто он так похож. Вот я и… простите, Райзел-ним. Я был неэлегантно несдержан. И вы простите, учитель Саката. Гинтоки довольно улыбнулся. Может, послать мальчика-зебру наматывать круги, как это делает тот громила Пак. Эх, жалко, что Регис освобожден от физкультуры. А с другой стороны, Регис прав. Он действительно смешон, распекая тут Шинсенгуми и рассказывая об их недостатках. Они, конечно, придурки. Только вот эти придурки, какие-никакие, а все-таки тоже его друзья… – Ничего страшного. Просто напиши на доске сто раз – я, мальчик-зебра, торжественно клянусь больше не прикалываться над учителем. - Ах вы! – он снова покраснел, только от возмущения. И тут все услышали громкий собачий лай. – Садахару! – воскликнула Кагура, которая могла узнать лай своего питомца из тысячи. Да и попробуй его не узнать. С такими размерами он лает громче всех собак в округе! Не спрашивая разрешения, она подбежала к окну, чтобы посмотреть, что случилось. Её лицо стало еще более радостным. - Зура! - Нет, Джои мы будем проходить на следующем уроке, - машинально сказал Гинтоки, еще не выйдя из образа учителя. А потом до него дошло. – Что? Там Зура? Прежде чем Кагура успела ответить, до Гинтоки донесся радостный крик: – Гинтоки-и-и! Гинтоки-и-и! Все в порядке! Я все уладил! Тебя уже не хотят казнить! Тебе просто разрешат сделать сеппуку! Саката спрятал лицо в ладони, чувствуя на себе ошарашенные взгляды учеников. А потом понял, что-то нужно делать. У Зуры в голове даже в детстве не хватало шурупов, а теперь там и вовсе пусто. Вряд ли он захочет навредить детям, все же отморозок в их компании Шинске, но подвергать школьников опасности нельзя. - Регис. Ты же желаешь искупить свою вину? - Конечно! – воскликнул он, вскакивая и гордо запрокидывая голову. - Просто, я совсем забыл, что у нас на сегодня запланировано учение на случай нападения на школу. Ты же знаешь, где находятся укрытия? Регис кивнул, однако смотрел недоверчиво. Эх, вот умел бы этот тоже читать мысли… Саката глянул на Рея. «Не сказать, что это опасно, но детям лучше уйти». Ученик, вышедший из своего вечного транса, кивнул и встал. – Итак, Регис, ты назначаешься старшим по эвакуации. – Для меня это огромная честь! Но вы… вы что, не собираетесь эвакуироваться? – Нет, я по программе учений должен помочь школьной службе безопасности обезвредить террориста. – Но как? – воскликнул Ик-Хан. – Тао-хен и Такео-хен не слабые! И аджосси тоже. Они сами справятся! - Верно, учитель Саката, - сказала та симпатичная девушка, кажется, Суйи. – Служба безопасности именно для этого и предназначена. Они – лучшие. Гинтоки оглядел класс и увидел, что все ученики не хотели его отпускать на разборки с террористом. Ну что ты будешь с ними делать. - Конечно, они справятся, - Саката с самого первого дня знакомства отметил, что те трое, несмотря на модельную внешность, слабаками не были, он сам проверил в спарринге (на который его долго уламывал Тао, подкрепляя свои доводы ударной дозой парфе). – Но этого террориста смогу успокоить только я. Запомните, дети, не все решается одной лишь силой! – выкрикнул он тоном типичного наставника сенена. – К тому же это всего лишь учебная тревога и там никакой не террорист, а актер. Ну, посмотрите на него, разве уважающий себя террорист наденет розовый плащ? Дети подошли к окнам. Некоторые уже успели выглянуть во двор, заинтригованные выкриками Кагуры, а теперь подошли и осторожные. В случае реальной опасности так делать не следовало бы, но нужно было убедить школьников, что опасность ненастоящая. К тому же наверняка на Зуру уже пялилась вся школа. Эх, как жалко, что верный бокуто остался дома… - Так, хватит смотреть! Регис, эвакуируй учеников. Ты… э… Ик-Хан, сообщи директору, что учителю Сакате надо разобраться с одним другом, он все поймет. А теперь быстро отходите от окон и эвакуируйтесь согласно плану. Ученики стали становиться в пары и покидать класс. - Учитель Саката, - Юна сжала руку Суйи. – А вы еще расскажете нам о Шинсенгуми? - Конечно! – Гинтоки ободряюще хлопнул школьницу по плечу. – Порой они конечно хуже бандитов, а в остальном хорошие ребята. Ну, в смысле были. В далеком веке. А теперь дружно спасаемся. А заодно и спасаем всех. И Гинтоки нажал на кнопку, которая была в каждом классе – кнопку всеобщей эвакуации. Все же, это он сделал своевременно. Потому что на горизонте уже прозвучало громогласное «Ахаха» и показался корабль Сакамото, который должен был вернуть их назад…Эпилог.
Почему перелет из манхвы в мангу происходит через космос, Гинтоки не знал. Признаться, космос ему не нравился. Он был любовью Сакамото, сам же Гинтоки предпочитал землю, а в пустоте, наполненной холодными светящимися точками звезд, чувствовал себя неуютно. – Гин-чан, – подала голос Кагура, обнимая Садахару. – А мы к ним еще вернемся? – Не знаю, – пожал плечами Гинтоки. – Ты не хочешь домой? – Домой… конечно хочу. Я соскучилась по Отосэ, Катарине, Таме. По Сое и по боссу. И по Цукки. Но там у них тоже было весело. И Садахару нравился тот угрюмый. В подтверждении её слов, инугами негромко тявкнул. – Вот мне и интересно, мы их еще увидим или нет. – Я не знаю, – сказал Гинтоки и потрепал Кагуру по голове. – Мы в космосе, а в космосе нет дорог. Так что там можно легко встретиться. – Гин-чан, когда ты пытаешься сказать что-то крутое, у тебя не всегда выходит, – проворчала маленькая ято. Если нет дорог, то и не встретиться. – Кинтоки! Кинтоки! – Сакамото бежал к ним с капитанского мостика чуть ли не вприпрыжку, раскрывая руки для объятий. Гинтоки отошел в сторону и подставил бывшему боевому товарищу подножку. Тот не ожидал подвоха и растянулся на полу, а Гинтоки якобы случайно наступил на него ботинком. – Гинтоки! Меня зовут Гинтоки! – Ахаха! Не будь таким грубым, Кинтоки. Кстати, там тебя и Кагуру-чан вызывают. А Шинпачи уже беседует с роскошной красоткой. Не понимая о чем речь, Гинтоки и Кагура отправились на мостик. И каково же было их удивление, когда они увидели на одном из мониторов… пусть и искаженную помехами, но все же довольную ухмылку Тао. – Эй, мужик, это ты был роскошной красоткой? – Я? Я конечно роскошный, но Шинпачи разговаривал с мисс Сейрой, она обещала дать ему рецепт для его сестры, а взамен он должен узнать секрет темной материи для босса. – Тао-сан, а как вам удалось связаться с нами? – спросил Шинпачи, отрываясь от блокнота. – Ха, ты забыл, с кем разговариваешь? Я же Тао, для меня нет ничего невозможного. О, учитель Саката. Я рад вас видеть. В общем так! Нас не устроило ваше сбивчивое объяснение, что вы прибыли к нам из японской манги, а также последующее поспешное бегство на космическом корабле. - Конечно, учитель Саката, - директор, не особо церемонясь, отпихнул охранника. – К тому же у вас еще не отработано десять месяцев контракта. И вы не забрали зарплату за текущий месяц! В Гинтоки одновременно попали два испепеляющих взгляда – от Кагуры и от Шинпачи. Присутствовавшая при разговоре Муцу только вздохнула, пробормотав что-то про безответственных идиотов. - А еще вы не закончили свой урок о Шинсенгуми, - вставил Регис, показываясь из-за плеча директора. – И Райзел-ним не успел попрощаться! Мальчик-телепат подошел к директору и тот с почтением уступил ему место. Такое отношение директора к простому ученику показалось Гинтоки странным, однако он предпочитал в это не лезть. Рей медленно поднял ладонь и помахал ею. А потом с достоинством поднялся и Гинтоки поймал себя на мысли, что есть в этом парне что-то, что роднит его с их гребаным сегуном. – Учитель Саката, – директор грозно сверкнул очками. – Так просто мы вас отпустить не можем, а потому в скором времени отправимся к вам в гости. – Ура! – Кагура даже подпрыгнула от радости. – Все же ты был прав Гин-чан, говоря о дорогах и космосе. – Учтите, – продолжил директор, – из вашей зарплаты будет вычтено ложное использование тревожной кнопки. – Но босс! Этот косплеер и правда опасен для общества! Директор лишь вздохнул. – Хорошо. Ограничусь лишением премии. Тебя тоже, Тао. – А меня-то за что? – возмутился он, но стих под грозным взглядом. – Ну, ладно-ладно. А вот еще что… Вы забыли вашего косплеера! Послышались звуки возни и громкий вопль: – Я не косплеер, я – Кацура. Гинтоки, Кагура и Шинпачи одновременно закрыли лица ладонью. А они так надеялись оставить неугомонного Кацуру в манхве. Хоть ненадолго.Бонус
За несколько часов до вторжения в Корею и манхву "Ноблесс", штаб Джои.
– Ну вот, Элизабет, я подобрал себе костюм, чтобы не выделяться из толпы! – с гордостью заявил Кацура. Элизабет только что закончил напяливать на себя плащ и, надев шляпу, довольно смотрелся в зеркало. Он напоминал самому себе крутого мафиози, и этот образ ему жутко нравился. Но соратник требовал к себе внимания, поэтому Элизабету пришлось оторваться от самолюбования и оценить костюм Кацуры. Элизабет повернулся и… Наверное, лицо Гинтоки не было искажено таким ужасом, когда он увидел в своей постели обнаженную Отосе. Элизабет, конечно, привык к заскокам своего якобы хозяина и во многих начинаниях его поддерживал. Но такого не мог себе вообразить даже он. Волосы Кацуры были собраны в высокий хвост, а на лице присутствовал яркий боевой раскрас. Но не это напугало Элизабета. Кацуру при макияже он видел, разве что глава Джои никогда еще не красил губы голубой помадой. Но вот костюм… Верхняя его часть являла собой подобие короткой, голубой, явно не мужской, куртки. Рукава должны были изящно облегать тонкие девичьи руки, но вместо этого просто обтянули мускулы Кацуры. Глубокое декольте, созданное, чтобы являть миру высокую грудь, на торсе главы Джои смотрелось убого и нелепо. Элизабета не смутили даже высокие сапоги на каблуках. Апофеозом была юбка. Короткая, черная юбка с трудом прикрывавшая самурайское достоинство Кацуры. Из глаз Элизабета медленно потекли кровавые слезы. Он хотел написать, что думает по этому поводу на табличке, но у него не поднялась рука. Поэтому Элизабет просто взял табличку… и с размаху заехал ею по голове размалеванному Кацуре. А потом еще раз и еще. – Ай, Элизабет, но я же хочу просто не выделяться! Элизабет явил миру табличку: «Иди переоденься. Иначе я оторву тебе твои самурайские причиндалы, потому что, судя по твоему наряду, они тебе не нужны». Кацура икнул, побледнел и инстинктивно свел колени. А потом к нему вернулось самообладание. – Элизабет, – строго сказал он. – Мы отправляемся в элегантную манхву, где не говорят о причиндалах, а единственный фаллический предмет для шуток – это банан. Осознав, что его хозяин непробиваем, Элизабет ударил табличкой самого себя. А после написал на ней: «Пока я в «Гинтаме», я не постесняюсь засунуть эту табличку в твою самурайскую задницу». – Элизабет, – по заметавшимся рукам главы Джои было ясно, что он не знает, какую стратегически важную часть тела он хочет прикрыть. Поняв, что спорить с Кацурой бесполезно, Элизабет вывел: «Хорошо, можешь не переодеваться. Прямо в таком виде я продам тебя в сексуальное рабство к Такасуги. Нет, пожалуй, к Сакамото. Тогда будешь ебатьс(зачеркнуто) вкалывать круглые сутки. А лучше к Гинтоки, тогда ты будешь делать это еще и бесплатно» Кацура сглотнул, но он был самураем, поэтому лишь позеленел и авторитетно заявил: – Не купят. К тому же они мои товарищи и как… Но по суровому лицу Элизабета он понял, что даже если они не захотят его покупать, то их заставят. Кацура шмыгнул носом, приобретая совсем уж жалкий вид. Элизабет вздохнул и стер последнюю надпись. Все же он любил своего придурковатого соратника. «Конечно, не купят, – написал он. – Кому ты вообще такой нужен. Кроме меня». – Элизабет, – уголках глаз Кацуры мелькнули слезы, и он уже развел руки для широких объятий. Элизабет подумал, что точно не станет обниматься с лидером Джои, когда он в таком виде. Потому что если их увидят, то подумают, что он, соратник лидера Джои, водит к себе проституток, а это может негативно сказаться на репутации всей организации. «Просто переоденьтесь, Кацура–сан», – вместе с душевным равновесием к Элизабету вернулась и вежливость. Глава Джои согласно закивал и кинулся к шкафу. – Может тогда это? – спросил он, демонстрируя своему товарищу и по совместительству питомцу черную жилетку и юбку с белыми оборками. Элизабет вновь ударил себя табличкой по голове. Кажется, они еще не скоро отправятся спасать Гинтоки-сана из манхвы…