Неформат

Непостижимым образом мы ехали на восток. Я хотел говорить, спать уже не мог разум мой, а душа не могла молчать, хоть под стук колёс упоительно лечь и спать. И я спал и молчал, закрывал глаза на холод и темноту. Русь вставала всей своей глубиной, ширилась поворотом, я — всё глубже падал в поле, в степь, в зимнюю белизну. И просил себя подождать остановочку до побудки, хоть бы ещё одну. Тёмный грифель столбов, звезда на небе слепит глаза, метелью из-под колёс снег, ветер в окна, а из окна — два больших неуёмных глаза, два взгляда, слитых, как две судьбы, и оба вцепились в дорогу, и хлещут, хлещут вожжами… И тройка несётся вперёд, сквозь зиму и русский тихий уклад, я хочу проснуться, хочу очнуться, я крепкому сну не рад, но два чёрных коня и белый не слышат просьб и чужих молитвы. И вагон бежит по рельсам, бежит, и конь по степи бежит. Прорезающий тьму фонарь, прорастающий в ночь рассвет, впереди — трое суток тревоги и на сорок суток просвет. Я себе избрал вместо боли и крови — вечность твоих дорог, и я понял это, когда мы самым непостижимым образом ехали на восток.