Странник и его спутники

На обед вся верхушка правящих Котов была вынуждена собраться в нашей зале. Уж так повелось, да и по их поверьям это было не отделимым условием для проживания у нас «в гостях». Я глянул убийственно на Кипрея и тот, рвано сглотнув, буквально поджав свой несуществующий хвост, начал: — Каспий, а мы ведь не виделись чуть ли не с праздника моей помолвки. Каспий замер над шикарно потушенным мясом полосатых, бегающих по волнам ящеров и прокхекал горло. А вот интересно, с чего у него так встало поперек, что он чуть обратно не выхаркал в тарелку себе то, что так усиленно до этого жевал. — И не вспоминай! Бал был «просто шикарным», ты на нем всех наших баб сразил наповал... Это было сказано таким убийственным голосом, что я переглянулся с Аленом. По сути Каспий тоже не рад был вспоминать тот самый злополучный бал, на котором, видать, круто отжег Кипрей. — И чего это ты его вспомнил? Гортензия все равно теперь моя жена. Другой кусок все же взяли в зубы, не побоясь подавиться вновь, значит он справился с эмоциями, и знания о том вечере с Кипреем у Каспия совпадали, хотя говорить было рано, нужны были дополнительные факты. — Да так... просто вспомнилось. Ты был единственным, кто подержал мое решение и встал на мою сторону, — продолжал задуманное Кипрей. — А смысл-то, вас все равно обручили, давай не будем об этом. Это был черный день моей жизни... — очередной кусок проглотили и запили щедро вином из местных сливовых деревьев, плоды которых были необычайно бирюзового цвета. — Почему нет? — подал голос Горес. — А по-моему бал был просто великолепен, и моя сестра на нем просто блистала, не в сравнении другим дамам. Вот оно! Каспий уставился с Кипреем на Гореса, как на душевно больного... — Чего? — не понял он их двойного взгляда. — Тебе что, память отшибло? — прошипел Каспий. — Или ты тот, кто убил моего друга и примерил личину на себя? — оскалился Кипрей. Секунда, другая... Горес напрягся, как лук перед стрельбой, впрочем и все Кошаки тоже подобрались. Только свисни или щелкни, и будет убийственная свара. Глаза Гореса окатили меня холодным взором, а затем моих Гео, а те уже были готовы выпустить свое энергетическое оружие. — Я это тебе припомню... Странник! Ты никуда не денешься со своим беременным бабьем, да и тот жаброротый предатель сдохнет благодаря мне в муках. Голос Гореса... о да, я помнил настоящее мерзкое шипение своей печати. Но даже сейчас это шипение было каким-то иным. Вдруг по лику благородного Кошака прошла странная зеленоватая волна, из-за которой Кошаки инстинктивно отшатнулись от него, как от смертельной заразы. Мгновение, и через все лицо прошел уродливый рубец. Мертвые глаза глянули на меня, шилья зубов подтвердили, что печать, поменяв тело, застряла в Луце, причем намертво. — Что со мной? Это никчемное тело! — Печать подпрыгнула в воздухе и практически растворилась, перемещаясь от нас подальше, вводя в полный ступор всех и вся. Ален было дернулся к выходу, но я отрицательно покачал головой. Возможностью телепортации я тоже обладал, просто не пользовался ей с того самого времени, как погиб старый мир. Вернее перестал пользоваться примерно через шестьсот лет, после того как отгремели все войны, ибо осознал простую истину — мне попросту некуда спешить. Но прекрасно знал дальность, на которую мог бы перекинуть себя. Это примерно от ста до двухсот километров как минимум. И, видно, у печати эта функция еще пока не совсем сдохла. — Значит Горес... — первым отмер Каспий. — Прости, братишка, он мертв, — тяжело подтвердил мысль брата Кипрей. — И наверняка его тело выкинули в океан, — не утешительно заметил я, а потом игриво уточнил. — Что же ты, Кипрей, учинил на том самом балу? — М-ммм, — взвыл мой Котик, хватаясь за свою черную шевелюру. — Да ладно тебе, братишка, кого теперь это волнует? — отмахнулся Каспий, а потом сдал с потрохами своего старшего, трахнутого на всю голову брата. — Он буквально когтями исполосовал платье Гортензии, оголяя ее перед всеми гостями, и ладно бы только это! Спустил у себя штаны и, вздрочнув на бис, ткнул в свой вялый член, крича всем и вся, что по мальчикам, и бабы его вовсе не прельщают. Горес был тогда рядом со мной, и он буквально рухнул в обморок от такого позора за свою прекрасную сестру. — Угу... и, видно, очень постарался забыть о таком кошмаре, и у него это получилось и весьма, — прошептал мне значительно на ухо Магеллан. — И чего только ты этим добился? Наш отец был в ярости от твоего поведения и заставил обручится силком с опозоренной Гортензией, — прорычал Каспий, а затем украдкой смахнул скупую слезу. — Бедный Горес... мне нужно вернуться в королевство и рассказать обо всем нашим родителям, его и моей Гортензии. Каспий встал из-за стола, так и не доев свою порцию мясного рагу из ящеров, и скомандовал своим когтям собираться в путь. — Как я понимаю, братишка, ты пока побудешь здесь? Его глаза оглядели моих рыжеволосых бледных Гео. — Старшие мужья Странника очень уязвимы, пока не разрешились бременем, — кивнул согласно Кипрей словам своего младшего брата. — Что ж, я все осознаю, береги своих Гео, ибо, как я понял, дети Странника станут твоими супругами. Думаю... наш отец обрадуется этому, так как уже и не чаял дождаться от тебя котят. О-ооо, а он не так глуп, хотя строил из себя язвительного простачка. Нам отвесили ритуальный поклон и, обменявшись формальными любезностями, покинули залу, уводя своих подчиненных за собой. Корабль Каспия отплыл через полчаса, поражая слаженностью работы команды. Коты были в настоящем трауре, ведь они потеряли двоих. И хотя никто не выказывал своих эмоций напрямую, но я видел с какими похоронными ликами ходили те, кто остался в нашем замке. Магеллан напросился в путешествие с Каспием, и в первый раз Кипрей не отреагировал никак на то, что сильно интересующий его блондин уплывает вдаль, выпадая из его активного поля деятельности. Дни потекли медленно и как-то однообразно; Ястреб-Магеллан исчез, видно утрясал свои дела или отслеживал выживших Герцогов. Да кто знает какие насущные дела бывают у печати Морских Чудовищ? Мой личный мертвец не показывался, так я его и запомнил с исковерканным шрамом на кошачьем лице. И если бы не компания Кипрея с его людьми, все было бы просто замечательно. Хотя я-то как раз не был против его присутствия. А вот один мой красноволосый Гео... и София... Да, это были самые напряженные послевоенные для меня дни, и именно из-за них. Как бы Ален не строил из себя лояльного Гео, и как бы Марии не успокаивал взрывного Софию, иногда мне казалось, что мы всем скопом торчим на пороховой бочке. Но как бы то ни было, а время набирало свой ход, и я и не заметил, как у Алена сформировался точно такой же по объему животик, как и у Нела. Теперь внешне близнецов снова было не распознать. Я даже не удивился тому, что их детки внутри выровняли свои биоритмы и биологический возраст друг под друга, и, как я догадывался ранее, рожать мои прекрасные огненноволосые Гео точно будут в один и тот же день. Впрочем, так оно и вышло... — Я хочу еще! — Нела просто горел своим округлившимся телом и терся о мое бедро, Ален лежал на боку от него с другой стороны от меня, таким же похотливым взором взирая из-за тонкого плеча брата. — Я, конечно, не против... — меня это немного озадачило, неужели им не хватило буквально шести беспрерывных часов полировки моим членом? Но Нела неуклюже перевернулся животом к Алену, укладываясь на бок, и теперь мои Гео лежали друг к другу своими круглыми пузиками. Я только вздохнул, подкладывая под его животик одну из мягких подушек, и, огладив его круглую задницу, решил протолкнуть пальцы внутрь мягкого ануса. Мои глаза, наверное, в этот момент распахнулись до круглых блюдец, если не оквадратились... Потому что вместо трех пальцев, что очень легко пропускали попки моих Гео, у меня влегкую вошла... чуть не вся ладонь. — Что случилось? Ален тут же заметил мое побелевшее лицо. Пришлось протолкнуть руку дальше и нащупать тот самый вход за простатой, там тоже все было мягким и податливым. — Что ты делаешь? — Нела дернулся у меня в руках. — Знаешь, это не очень приятно. Я отпустил его бедра и, достав осторожно руку, погладил его по плечу. — Тебе не больно? — С чего? — недоуменно глянули синими глазами через плечо, поджав губы. Нела даже не понял, что у него начались... роды... он просто хотел трахаться на фоне взбесившихся гормонов. — Там что-то не так? У меня в заднице? — Ща, проверю кое-что. Я чмокнул его в висок и перелез за спину Алена. — Ты тоже хочешь близости со мной? — М-ммм... Очень... — простонал тот, отпячивая свои ягодицы назад и давая проникнуть в себя. О да... и этот готов, разве что может быть чуть меньше раскрыт. Наши обжималовки прервали ворвавшиеся к нам Марии и София. — Дракончики вот-вот вылупятся! Пойдемте смотреть. Меня Лонг позвал! Нела с его слов вздрогнул и понимающе уставился на меня. — Только не говори мне... — хватаясь рукой за лоб. — Быть не может! А где же та чертова боль, что я испытывал ранее? — О чем вы вообще говорите? — рассердился Ален, но я его успокоил, прижимаясь к его изогнутой спине, оглаживая налившийся живот. — Только не это. О боги! — Нела глянул на Алена и на меня. — Ален тоже? Я кивнул согласно головой и, повернувшись к Марии, оповестил его. — Поверь, им сейчас не до этого. Необходимо кипяченую воду, пеленки, ножницы, нитки и позови Кипрея. Нела, тяжело застонав, перевернулся неуклюже на свою спину. — Да что тут происходит? — Ален начинал полыхать снова. — Роды, — буркнул Нела. — Чего? — округлили на него синие, такие похожие братские глаза. — То, что ты слышишь. И наши мальчики, и их дракончики готовы появиться на этот свет, — добил его Нела, как сзади Марии послышался тупой удар. София рухнул на пол в глубокий обморок. Марии заметался, не зная то ли поднимать Софию, то ли выполнять мои распоряжения. Я же, поднявшись с ложа, подошел к своему самому молоденькому мальчику и, подняв его на руки, унес на соседнюю софу. — Чего мечешься? Я же тебе сказал: зови Кипрея. Марии коротко кивнул, вылетая из спальни. — Только через мой труп, — зашипел Ален, но его коснулась рука брата, сжимая в своей, успокаивая и подсказывая. — Страннику нужен еще один помощник, Марии не справится в этом, нас же двое. Перевернись на спину, разведи и согни ноги в коленях, иначе задавишь ребенка, когда он пойдет через родовые пути. И не переживай. Кипрей будет принимать ребенка у меня, у тебя же между ног будет Странник. Так что все будет хорошо, главное — не волнуйся, я с тобой. Это было мудро с его стороны, он уже проходил через это и не раз, а для Алена это было впервые. Пока не было Кипрея, я на всякий пожарный напоил их обоих своей кровью, от чего болевые ощущения так и не пришли. — Лежим как два полных идиота с раздвинутыми ляжками и держась за руки, — фыркнул Ален. — И сколько так торчать? Нела нервно рассмеялся: — Если бы только я знал, что и роды изначально с тобой, Странник, так легки... — Угу, заполонил бы нашими детьми всю планету, — оскалился я. – Но ты не забыл, милый, кое-что другое? Я имею в виду драконов. Я ощупал в первую очередь изнутри попу Нела, потом Алена. Сначала хлынула околоплодная жидкость у Нела, брызгая из задницы и заливая все на кровати. И практически тут же подобный потоп произошел у Алена. — Черт, уже пошли, тужьтесь! Где чертов Кипрей и Марии? — Мы здесь! — Марии тащил кувшин с теплой водой, за ним шел офигевший в обнимку с серебряным тазиком Кипрей. — Так, становись в ногах Нела, ты должен подхватить голову выходящего ребенка и очень аккуратно вытащить его наружу, — начал поучать я таращившегося на обнаженных беременных Гео Кошака. — Я Ален, кретин! — крайний Гео, к которому решил зайти между ног Кот, чуть не пнул его своей пяткой. — Прости, — еле выдавил из себя Кипрей. — Не волнуйся, я подскажу тебе что надо делать, — заверил его Нела между своими потугами. — И как это тужиться? — Ален видел, как содрогается под его боком брат, и, честное слово, не понимал что ему делать. — Сри-иии... — выдавливая из себя младенца, шипел Нела. — Прямо при них всех? — вспыхнул ушами Ален, зыркая то на меня, то на выпавшего из реальности Кипрея. — А при ком? Сри, тебе говорят, мой не выходит без твоего! Видно, в этот раз придется еще и рожать синхронно. Ален попытался, я постоянно ощупывал его внутри, чувствуя, как головка младенца продвигается вперед. — Да, так, — хвалил я Алена. — Мне тоже надо туда ввести руку? — облизал высохшие губы Кипрей, смотря, как я трогаю раскрытого Алена. — Только попробуй, и лишишься головы! — рыкнул Нела, и я, на секунду оставив его братишку, проверил и его. — Все в порядке, выходит. Главное, поймай ребенка из него и помни — возможно, это твой будущий жених. — Шикарное знакомство... — буркнул бледный Кипрей. — Ну уж прости, сами не думали, что так рано придется вас знакомить, — съязвил обливающийся потом Нела. — Вы боль чувствуете? — я спросил на который раз. — Нет, — отрицательно покачал головой Ален. — Только как будто у меня вселенский запор. И так тяжело избавиться оттого, что застряло внутри. — Аналогично, — прикусил нижнюю губу Нела, отчаянно выдавливая младенца из себя. — Но от этого не легче. Ален, не отлынивай, тужься, кретин! Смотрелось это, наверное, со стороны забавно: лежат два толстых, как бочки, рыжеволосых парня, держась за руки и буквально высерают из себя детишек. — Я вижу... волосики... если это вообще они? — Кипрей глянул на меня распахнутыми зрачками глаз. — Ну не волосатое же говно! — рыкнул Ален, делая следующий рывок. — Да, это волосы, я тоже вижу, — я уставился в раскрывающийся до безобразия в разные стороны эластичный анус Алена. — А он не треснет? — Кипрей с ужасом взирал, как из расшеперенной промежности Нела лезет черноволосая голова младенца. И тут заржал Нела между своими потугами, обливаясь потом и заходясь: — Ну раньше же не треснул! Давай, братишка. Еще рывок, последний! Уах! Я еле успел подхватить на руки младенца Алена, вытягивая его из открытой промежности вместе с пуповиной. Кипрей как бы ни был ошарашен, но параллельно мне поймал ребеночка Нела. Детки закричали в раз, оповещая весь мир, что они пришли на этот свет, обидчиво на наши с Кипреем по их попкам и спинкам хлопки. Ален рухнул на спину, закрыв глаза. — Инг говорит, дракончики только что вылупились. — Угу, слышал. Но нам расслабляться рано, браток, — ухмыльнулся ему устало Нела, поворачивая голову на бок. — У тебя что, двойня? — игриво приподнял бровь Ален. — Нет, и ты это прекрасно знаешь. Но, кажется, забыл о другом таком хитром моменте — еще должен выйти послед. Так что сейчас передохнем и потужимся еще раз... на пару, — добили игривый настрой своего братишки. Ален застонал от бессилия, шепча про себя «Только не это...», но нежно принял своего ребеночка, так как я уже перевязал пуповину и положил маленького младенца ему прямо на еще не до конца опавший живот. А потом поменялся местами с Кипреем, ибо у того просто ходуном ходили руки, и он никак не мог сам перерезать пуповину деточке Нела. *** Пролетело восемнадцать спокойных по работе, но не менее заполошных с моими любимыми мужчинами лет. — Если этот хвостатый говнюк не приплывет к нам в этом году, я не стану его мужем даже в далеком будущем! Один из моих сыновей с черными волосами, такими же точно, что были у меня когда-то, когда еще Токио красовался на этой земле небоскребами, восседал на быстро машущем своими черно-белыми крылами подросшем дракончике. Хотя мелкому крылатому засранцу еще было долго расти, дабы догнать по размерам свою мамочку или отца, и он больше смахивал на довоенного крылатого пони, чем на могучего белого дракона, а вернее замысловатую смесь между черным и белым. — Мила, как ты не понимаешь, он ведь принц, в конце концов! И потом, надо говорить — бесхвостый говнюк, ибо у него как раз хвоста-то и нет, — возразила этому верткому нахалу не менее вредная со своими заебонами его живая копия, полыхая по недоброму яркими сапфирами глаз своей мамочки. — Алим, заткнись! Твоя мать не обещала тебя сосватать за этого хвостатого и блохастого прохиндея. А моя — на те, положите, милости просим. Приходите и берите! А кто спросил меня? А? Я в начале не поверил, что Гео могут уже в три своих годика рассуждать как взрослые люди. И вот на своей шкуре все познал сам. Спасало только то, что Нела по сути своей был более мягкий и с радостью вошкался с нашим взрывным детским садом, видно воплощал то, чего был до этого лишен, подбрасывая своих детишек к чужим людям. Хотя чаще всего наших малышей мои огненные Гео, особенно в последнее время сплавляли под эгидой "дракончики и детки должны расти неразрывно и бок о бок" раздраженному донельзя Марии и сжимающему кулачки от бессилия Софии. В этом безобразии только Лонг был спокоен как удав. Вот он с удовольствием принял бразды правления, как царица строя всех своих драконов, и даже умудрялся поучать Марии как надо вести себя с юными и верткими погонщиками. Я же периодически сбегал на своем драконе на подвернувшиеся мелкие задания, что мне скидывали через эфир усердно бдящие Пасторы. Хотя и тут полностью свободным было не дано: кто-то из старших Гео всегда сопровождал меня, и повод придумали, засранцы — сбежавшая, стукнутая на всю голову и так пока не сдохшая, но до сих пор смертельно опасная моя зловредная печать. И пока сейчас, в замершей на несколько мгновений моей буйной истории, было относительное затишье. Я вглядывался в лазурь вечно живущего океана, что лизал носки моих сапог, ворочаясь у пустующего пирса, а ловкие сынишки где-то над моей головой нарезали широкие круги и спирали вокруг шпилей нашего прекрасного замка. Было по-домашнему спокойно и даже можно сказать тихо, так как с этими дьяволятами тишина — дело весьма относительное. Нела выглянул из окна башни и позвал наших вертких пострелят кушать и желательно без их ушлых, подрыкивающих на весь небосвод дракончиков. А на линии искрящегося горизонта появился долгожданный странной кошачьей конструкции корабль. Но что было самым удивительным, это то... что впереди него, сопровождая, плыл, восседающий на сером тусклом дельфине с мертвой желтизной глаз, рыжеловолосый русал. Видно что-то случилось из ряда вон, коль прибыла такая разношерстная делегация и с таким увесистым эскортом. И я еле удержался на ногах от удивления, когда вместе с Кипреем по сходням к нам спустились чудесным способом прозревший на один глаз, совсем постаревший Вульф и незнакомый смазливый мужчина с черными, словно смоль, волосами. — Гел, ты все ж подумай у меня еще есть в запасе лет двадцать, пока я официально не женат! — Кипрей этого черноволосого красавчика буквально пожирал распахнутыми золотыми зрачками глаз. На что незнакомец устало отрезал: — Не интересует. Я же обнялся с Вульфом, а после с выметнувшимся на пирс с дельфина русалом. Его позвенькивающий золотой колокольчик посверкивал в ярких лучах утреннего солнца. — Вульф, Ганц! Вот кого-кого, а вас-то каким ветром сюда занесло? — я, наверно, улыбался, как последний кретин, от встречи со своими близкими и такими далекими друзьями. — Ну повод есть, как-никак, — оскалилась мне своими острыми шильями акульих зубов Ганц. — Нас признали равноправным подводным народом этой планеты. Я даже опешил, ибо такие новости точно должны были передать через эфир, но в последнее время он молчал. — И не хлопай ты своими синими глазками, а лучше покажи-ка своих малышей. Я всегда мечтал посмотреть на деток самого Странника. Эфир же молчит только потому, что на этом настояли сами Герцоги, вернее та жалкая кучка, что от них осталась. — Герцоги вдруг попросили приостановить огласку, что их дети Акванова официально приравнены к простым людям? Я такого не ожидал, честное слово. Вообще у меня в голове не укладывалось все это. И то, что Герцоги создали своих детей в угоду своим же потребностям, бросили их в настоящую бойню с Кракенами, а теперь еще и попросили придержать такую сногсшибательную новость для всего мира. Хотя я вообще чистосердечно думал, что после разгрома ни один из Герцогов не выйдет на переговоры, пока они не восстановят свою численность хотя бы на ее десятую часть оттого, что когда-то было, или когда в их рядах снова не появится высокий чин или новая праматерь. — Ну мы сами не ожидали, но, видно, дело совсем худо, раз они пришли к нам и не с пустыми руками, а с подарком. Причем этот подарок больше для тебя, Странник, а не для нас. — Вульф подмигнул мне своим карим глазом, тщательно скрывая второй черной плотной повязкой. — И, как видишь, я теперь официальный их парламентер. Ястреб настоял вернуть зрение одному моему глазу, так как с двумя бельмами трудно находиться под палящим дневным солнцем. — Подарок? Я отвлекся на то, как на пирс выбежали Марии и София. — Да, он в трюме, пойдем, мой помощник Гел проводит нас. И пока Кипрей заплясал вокруг хмуро настроенных моих молодых мужчин, Вульф за руку утащил меня по трапу на корабль. — Узнаешь? В трюме был полумрак, и воняло какой-то тухлятиной. Мне указали в угол, где валялись неприглядные лохмотья. — Что это? Я ногой потыкал этот ворох, как вдруг понял, что передо мной лежит практически мумия, и только шрам на оскалившемся лице, хранившего отдаленные черты кошачих, подтвердил, что это останки бедного несчастного Луца. Я отшатнулся, а потом глазами стал искать хоть что-нибудь, чем можно было бы подцепить эти лохмотья и задрать, дабы посмотреть, есть на мумии печать или... нет... — Можно просто руками, и вообще. По-моему ты не рад мне, а, дружище? Я ошарашенно повернулся на знакомый голос и встретился с мертвым оскалом, что улыбался мне от одного перепончатого уха до другого. — Боже, как я не догадался, Ястреб, друг мой! — я сомкнул свои объятья на ходячем мертвеце. — Теперь я Гел и официальный помощник при Пасторе Вульфе, — мертвец жамкнул в ответ, а затем, надев свою новую личину, отодвинул меня в сторону. — Как я тебе и обещал. Твоя печать мертва, так и оставаясь запечатанной в этом высохшем теле. Он сам присел на корточки и, не брезгуя, оголил высохшую пергаментную кожу, на которой я воочию увидел характерный рисунок. — Герцоги добили его. Этот придурок ничего умнее не придумал, как сунутся к ним со своими претензиями и потребностями. Больным и бессильным. Те быстро просчитали возможную угрозу и выгоду, прикончив его тут же, при этом выйдя практически сразу на переговоры и неся сей подарок, как переходящий праздничный вымпел, который им давал хотя бы слабую гарантию и эфемерную возможность жизни. — И что хотят Герцоги? — Они попросили защиты у Акванова и возможности жить в самой северной части косы, рядом со владениями Клавдия. Им нужно время и возможности восстановить свои ряды. Так что мы только вернулись с переговоров между Акванова, Герцогами и Дельфинами. Пока подводные войны отложены на неопределенное время. И по просьбе Герцогов не разглашается как информация о их падении, так и та, что Акванова признаны, как новая человеческая раса. Вот так вот! Вы, того не зная, Странник, стали решающим пунктом в подводной политике, да и всей планеты в целом. Дельфины доверяют вам, ибо вы спасали не раз их любимый народ синих людей. Акванова вы вообще уберегли от мясорубки, я уж не говорю о том, что Вульф и я — ваши друзья, пока наши тела еще могут двигаться и существовать. — Ну не хорони меня, я еще куда с добром и полон сил! — Вульф улыбнулся мне ласково и подмигнул игриво темным глазом. — Хватит таращится на этот высушенный трофей, что послужил хоть и шаткому, но миру, и айда смотреть твоих деток. Я больше согласился вернуть свой глаз именно ради того, чтобы полицезреть, как и Ганц, твоих резвых отпрысков. Ну что, летают уже на своих дракошках? — Только поссать и посрать слазят, и то благодаря "фи" самих дракошек к этому незабвенному процессу, — усмехнулся я мудрому старику и, приобняв их обоих, подтолкнул наверх. Пора возвращаться в мир живых, потому что больше в трюме делать было нечего. На берегу же во всю шла резвая перебранка. Мало того, что мои черноволосые малыши уже во всю отчитывали в две глотки глупо улыбающегося им Кипрея, так к этому процессу присоединился до крайней степени взвинченный Ален. Нела же пытался его хоть как-то оттащить от очумелого в коем разе, свалившегося на него всеобъемлющего внимания несчастного Кошака. Кроме того Алена еще подначивали София и Марии. — Гел, о все боги Котов, может согласишься жить со мной? По-моему тут мне не рады, — чистосердечно взмолился Кипрей, увидев нас, выходящих на палубу. — По-моему... кто-то говорил... что этому Кошаку прут только блондины, — зашипела мне на ухо печать Морских Чудовищ. — Ну... у всех бывают исключения... я вот вообще не собирался заводить себе мужской гарем и уж тем более становиться многодетным папкой. Видно ты его чем-то таким цепляешь, вот интересно чем только, а? А особливо каким таким местом в твоей мертвой бесполой тушке? — съехидничал я, подталкивая Ястреба-Гела в сторону трапа. — О боги морских просторов... — простонал бедный живой мертвец, сползая за ржущим Вульфом на бренную землю. — Я ж говорю, он падок на любую смазливую мужскую задницу в округе! А еще свататься приехал, — Мила, впрочем, как и всегда, начинал качать права первым, а за ним подхватывал более спокойный Алим. Но тут с неба упали мелкие дракошки, что сбежали от своей ретивой мамочки Лонга, так и не покушав досыта измолотого в фарш очередного скакового ящера. И мои сыновья под двойной ор рыжекурых Гео, рык обманутого Лонга и дружный гогот кошачей команды лихо упорхнули в небо, с гиком улетая к манящему горизонту. Конечно, Ален, тут же вызвав Инга и резво запрыгнув на него, помчался за нашими пострелятами следом. Ибо с утра пропускать кормежку было не дело как для растущих дракончиков, так и для наших неуемных детей. А Нела построил Марии и Софию, чтобы они помогли ему разместить наших дорогих гостей, до сих пор улыбающихся столь ретивым поступкам летающих на драконах мальчишек. Я же смотрел на то, как большая тень дракона, что в мареве солнца и океана догоняла две вертких мелких других, и думал о своем... Конечно, Герцоги еще выплывут и не раз, пытаясь подбить своих Акванова на новую резню Кракенов. Так как это им жизненно необходимо. Да и появление новой праматери хоть в данный момент и эфемерно, но в будущем не менее реально. Проблем в мире со всей этой новопоявившейся нечистью: мутантами, вампирами, чокнутыми красными драконами, обезумевшими морскими чудовищами и прочим, прочим, прочим... — меньше точно не станет. Но почему-то именно сейчас я почувствовал великое облегчение и всепоглощающую радость от простой, но такой теплой мысли, которая мне давала право на светлое будущее. Что тень смерти, что преследовала меня, начиная от создания в лабораториях из моей сущности «Идеального убийцы», более не угрожает. И не просто мне, а моей любимой семье... «Моя любимая семья» — всего три слова, которые еще пару десятков лет назад не значили для меня ничего. А теперь... я смотрел, как Ален в небе с Ингом загоняют назад наших любимых пострелят, и хотя мелкие драконы были маневреннее большого, но сильно еще проигрывали по скорости взрослому ящеру, и в кои то веки не думал о великих планетарных проблемах с очередными взбесившимися монстрами, а просто мечтал... Как мои мальчики вырастут, возмужают и вступят в брак с Кипреем. Что это будет, я не сомневался, тем более Нела уже несколько раз намекал нашему Котику пройти процедуру обретения бессмертной жизни, дотошно объясняя о самом процессе и риске, связанном с ним. О том, что Марии превратится в прекрасного Гео и сам станет мамочкой, а, возможно, когда-нибудь выносит ребенка не только от меня, но и от нашего прелестного Софии... Все это будет, а пока я сжал руку Ястреба в своей, и он стиснул ее в ответ, смотря туда же, за край искрящегося горизонта разгорающегося нового дня, где море пыталось слиться с небом, уходя в вечность и становясь единым целым. — Теперь ты по настоящему свободен, Странник. И я, и вправду, рад и счастлив за тебя, за твою веселую разросшуюся семейку. Как только может быть счастлив мертвец, который никогда не был и не мог стать настоящим человеком. Вот тебе теперь точно не грозит вечное одиночество и скука от проносящихся мимо бесчисленным потоком пустых лет... — М-да, для того, кто перестал давно быть человеком, и до этих времен больше существовал, чем жил... я, и вправду, счастливчик. Но, думаю, это затишье не надолго. Так что... пересечемся. — А то! Ястреб-Гел сжал мою руку еще раз, а затем, освободив ее от моей крепкой ладони, попытался в который раз безутешно отбриться от приставучего Кипрея. И хотя эти приставания были поверхностны, только смеха ради, но с гиками и криками «изменник!», «потаскун!» на несчастную черную гриву Кота сверху пикировали обозленные и отчаянно кричащие мои сыновья. А за их спинами горой вырастал не менее взбешенные Инг с выпускающим энергетическую плетку Аленом, командующим словно воздушный адмирал своими умелыми реактивными войсками: «В клещи его берите, ребята! В клещи этого блохастого ебучего прохиндея!». И мне подумалось... Вот кто из нас будет настоящим счастливчиком, так это Кипрей, если только выживет сегодня после этой тройной атаки злющих, до чертиков взбешенных Гео и научится усмирять свою похотливую кошачью сущность. Конец