Эванс

Он пялится на ее спину уже минут двадцать, вовсе не прислушиваясь к нудным речам профессора Бинса. Впрочем, как обычно. А тому и без разницы. Как обычно. Сегодня в воздухе витает особое праздничное настроение. Все с нетерпением ждут ужина в честь Хэллоуина, а гриффиндорцы еще и вечеринки, которую организуют в гостиной Мародеры. Она сидит, прилежно записывая все, что рассказывает профессор, и, кажется, ей это интересно. Рядом с ней сидят подружки, о чем-то вполголоса переговариваясь, а она периодически шикает на них, и они затихают. На время. А потом начинают шептаться и хихикать по-новой. Лили передергивает плечами, слегка поворачивая в их сторону голову, и возвращается к конспекту. Он знает, как она морщит в этот момент лоб и закусывает губу. Как раздраженно прикрывает глаза. Всегда так делала. И делает. Лучи солнца, освещающие кабинет, играют в ее медно-рыжих волосах яркими отблесками. Он мог бы смотреть на это вечно. Смотреть, как она откидывает за спину прядь волос, свесившуюся через плечо, мешающую ей конспектировать рассказ Бинса о восстании вампиров в тысяча пятьсот сорок седьмом году. Как она снова шикает на своих подружек, недовольно морщась, закусывая губу и прикрывая глаза. Такая восхитительно-невинная. Он не видит никого и ничего, кроме нее. Все его существо сконцентрировано на этих медных блестящих волосах и недовольном взгляде. Даже ее чертова спина кажется ему идеальной. Бродяга иногда говорит, что он помешался. И это почти правда. Поттер, будто вырвавшись из оцепенения, полушепотом окликает ее: — Эванс! Она резко замирает, размышляя, как ему показалось, над тем, отзываться или нет. Джеймс не сдается: — Эванс! Она медленно оборачивается и смотрит на него таким взглядом, будто он отвлек ее от дела, от которого зависит жизнь всего человечества. — Чего тебе, Поттер? Не видишь, я занята, — раздраженно бросает Лили. — Придешь на нашу вечеринку, а, Эванс? — игнорируя раздражение, весело спрашивает Поттер. Она зло хмыкает в ответ и возвращается назад к конспекту. Джеймс в очередной раз признает, что он не умеет общаться с девушками, которые ему нравятся. Что он не умеет общаться с Эванс. Словно в подтверждение, Сириус, сидящий по правую руку от Джеймса, произносит: — Лажаешь, Сохатый, лажаешь. А он и так знает, когда снова вперивает взгляд в ее спину, и лучи солнца продолжают играть яркими отблесками в ее медно-рыжих волосах.

***

В гостиной Гриффиндора огромная толпа народа. Весь факультет: от первокурсников до семикурсников. Как только закончился праздничный ужин в честь Хэллоуина, все гриффиндорцы огромным стадом понеслись в родную гостиную, дабы продолжить празднование. И они продолжают. Отовсюду звучат разговоры и громкий смех, под потолком парят подсвеченные изнутри тыквы. Все любят Хэллоуин. Бродяга что-то увлеченно втолковывает ребятам с пятого курса, которые очень охотно его слушают, а Лунатик о чем-то беседует с Хвостом, изредка посмеиваясь. Но Джеймсу не до веселья. Музыка, играемая трансфигурированными кем-то из диванных подушек инструментами, будто заглушает сознание. Он не может оторвать взгляд от медно-рыжих волос, отбрасывающих в свете камина почти такие же яркие отблески, как и утром. Даже красивее. Он не может оторвать взгляд от ее улыбки, иногда мелькающей на вечно недовольном лице. Почему она не может так улыбаться и Джеймсу? Он ведь не так много просит. Эванс снова смеется, и Поттер может поклясться, что никакие Афродиты сейчас не сравнились бы с ней. Мерлин, какая она восхитительная. Его снова обуревает порыв, которому он поддается, даже не сопротивляясь. Поднимается и идет к Лили и ее подругам, весело болтающим о чем-то около камина, провожаемый жалостливым взглядом Сириуса. Но Джеймс сейчас видит только медные волосы и улыбку. Подходит к группе девчонок и окликает ее: — Эванс, — звучит это без обычного задора, серьезно. И очень необычно. Настолько, что Лили не кривит лицо, как она всегда делала при виде Джеймса, а удивленно приподнимает брови. Он мысленно записывает это выражение ее лица себе на заметку и подмечает, что удивление ей идет больше, чем недовольство. — Что? — и голос слегка обескураженный. Легко же ее поразить. Всего-то нужно ему быть серьезным. Джеймс, все еще ничего не видя вокруг и не слыша, на одном дыхании произносит: — Потанцуем, а, Эванс? Она слышит в его голосе прежние нотки и моментально возвращает свое недовольное выражение. — Отвали, Поттер, ты меня уже задолбал. Он не воспринимает. Он снова сконцентрирован только на медных отблесках, отбрасываемых ее волосами, и раздраженном взгляде зеленых глаз. — Почему? Я просто хочу с тобой потанцевать, — он опять становится серьезным и спустя пару секунд произносит: — Лили. Ее лицо снова едва заметно вытягивается. Подружки хихикают, и одна из них, кажется, Марлин, что-то шепчет Эванс на ухо. — Просто потанцевать? — Лили приподнимает брови. — Давай. Он не верит своим ушам. Эванс, с ее восхитительными рыжими волосами и красивой улыбкой, сказала да. Джеймсу. Он протягивает ей руку, чтобы помочь подняться с пола, но она встает сама. Отряхивает юбку, поправляет воротник блузки и приглаживает эти свои медно-рыжие волосы. Они проходят в середину гостиной, где собрались желающие потанцевать. Джеймс все еще не верит, что она согласилась. Он шокирован настолько, что ничего вокруг не замечает. Они стоят друг напротив друга, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь поднять взгляда. Все недовольство Эванс куда-то испарилось. Джеймс первым наконец смотрит на нее и протягивает руку в приглашающем жесте. Лили, помедлив с секунду, кладет свою ладонь в его. Они танцуют, как и другие студенты. Звучит какая-то незнакомая мелодия, совершенно точно танцевальная. Краем глаза Джеймс замечает пораженное лицо Бродяги. Это заставляет его мысленно ухмыльнуться. Они продолжают танцевать. Джеймс не сводит взгляда с медно-рыжего локона на ее плече; она смотрит на их сцепленные руки. Молчание между ними немного неловкое. Поэтому Джеймс и решает нарушить его: — Спасибо. Она переводит взгляд с их рук на его лицо и недоуменно спрашивает: — За что? В зеленых глазах плещутся искреннее удивление и искорки смеха. — За то, что танцуешь со мной. — Да ладно, — бросает Эванс. Джеймс хмурится. — Я думал, ты меня ненавидишь. Она улыбается. Джеймс не верит, что она улыбается ему. — Я никогда тебя не ненавидела. Просто не люблю чересчур пристального внимания к своей персоне. — Я… рад это слышать. — Он и правда рад. Он чувствует, как у него с плеч сваливается целая гигантская гора, размером с планету. Она на секунду высвобождает руку из его ладони, чтобы откинуть за спину медный локон, и сразу возвращает ее на место. Они недолго молчат. — Сегодня такой чудесный день, — просто чтобы заполнить молчание, говорит Лили. Джеймс ее не слышит. Выпаливает: — Пойдешь со мной в Хогсмид на следующей неделе? Лицо Эванс снова немного вытягивается, но она, по-доброму усмехнувшись, отвечает: — Пойду. Мелодия заканчивается, и Лили, улыбнувшись напоследок Поттеру, уходит назад к подружкам. А Джеймс не может отвести взгляда от ее удаляющейся спины и медно-рыжих волос. Этот Хэллоуин определенно удался.