Фотоальбом

— Это Таэ, — сказал Рен. Аоба бросил на него ленивый взгляд, не совсем уверенный в том, что именно Рен сказал — когда Аоба слушал музыку, лежа на кровати, он плохо реагировал на посторонние раздражители. Гостей, в частности, он не замечал вовсе. Заявившийся в «отдыхательный» момент Аобы Коджаку был начисто проигнорирован. Аобой, во всяком случае. Рен-то отреагировал оперативно, прижав палец к губам — не шуми, и Коджаку осторожно прикрыл дверь, оставшись с той стороны. — В шортах, — сказал Рен. — У нее были красивые ноги. Аоба закрыл глаза. Он не понимал смысла слов Рена, но его голос успокаивал. Был у Рена такой талант — успокаивать. Иногда, после особенно тяжелых дней, когда Аоба готов был сорваться, достаточно было взглянуть на Рена, в ту пору еще Помощника, чтобы расслабиться. Теперь, когда Рен находился в человеческом теле, ничего не изменилось. — А это в белом халате, — Рен осторожно провел пальцами по фотографии. Человеческое чувство осязания не переставало удивлять его. То, что для Аобы было привычно, Рену до сих пор казалось чем-то невероятным. — Какие крупные камни в бусах. Юбка короткая… Таэ курила? Неожиданно. Аоба не ответил. Сознание медленно уплывало; он понимал, что сейчас заснет, и немного жалел об этом. Во сне нельзя было остаться с Реном. Во всяком случае, не всегда. Аоба полагал это несправедливым. После того, как он долгое время думал, будто потерял Рена навсегда, хотелось быть вместе постоянно. Каждую секунду. — Думаю, ее все боялись, — задумчиво сказал Рен. — Хотя она очень добрая. Кто-кто, а Рен отлично знал о доброте Таэ. — Наверняка всем головы кружила, — заметил Рен. — Но я бы не решился к такой… Знаешь, Аоба. Сквозь подступающий сон Аобе показалось, будто он слышит свое имя. Только и оставалось, что промычать в ответ нечто невразумительное. — Ты очень на нее похож. Аоба перевернулся на другой бок, подальше от света, и расслабленно вздохнул. Было хорошо. Жалко засыпать, конечно, но завтра будет новый день… еще лучше этого. — А она как жрица, — развивал свою мысль Рен, в последнее время будто губка впитывающий информацию об истории человечества. — Какой-нибудь древней цивилизации… Женщина, знакомая с непостижимым. Успокаивающая мелодия в наушниках сменилась другой, мистической. Место, в котором Аоба был раньше… люди, говорившие с ним когда-то. — С тобой, Аоба. Какое это теперь имеет значение? Он не будет пытаться вспоминать. У него есть Рен, и этого достаточно. А в прошлое возвращаться нет смысла. Нужно ценить настоящее. — Ты уже спишь? Тогда я гашу свет. Этой ночью Аобе приснился пожелтевший фотоальбом на жертвеннике, а Таэ стояла рядом. Из пореза на ее непривычно молодом лице сочилась кровь — будто слезы при воспоминании о прошлом.