В плену твоего сердца

POV Исин Может быть, я и впрямь излишне добр. Но я ни капли не жалею об этом. Мне нравится помогать людям, чтобы увидеть в ответ искреннюю улыбку. Даже если я не слышу благодарности в ответ, я все равно остаюсь горд собой. В детстве мне нравилось таскать домой бездомных животных. Котят, щенят, птиц... Кого я только не приносил. И сколько бы меня не ругали, я все равно оставался верен себе. Кроме того, я же многого от родителей не требовал - только кормить их, когда меня нет рядом, ведь я мог выступать на телевизионной передаче. Зато от животных никогда не приходилось ждать предательства. Я от чистого сердца дарил окружающим добро, не требуя его взамен. Но порой и для себя хотелось хоть какую-то частичку радости. Такую, которую мог подарить только самый любимый человек. Особенный для тебя. Но найти его среди других было крайне непросто. Тем более, что я не привык выделять для себя любимчиков, - я ко всем относился с любовью и трепетом. Свой идеал, свою любовь я представлял в розовом фартуке у плиты, которая будет готовить мне, встречать после тяжелой работы и дарить теплые поцелуи. В общем, мечта была такой же розовой, как и фартук, который я представлял, да и очки на мне были такого же цвета, которые я не снимал на протяжении всей своей жизни. Любовь ко мне пришла неожиданно и совсем не такая, какую я себе представлял. Она ни только не носила розовые фартуки, не умела готовить, да и поцелуи вряд ли бы дарила, но и была ростом выше меня самого. Обычно о таком человеке говорят, что за ним, как за каменной стеной. И действительно, я нуждался в защите, хотя даже не подозревал этого. Мою любовь звали Ву Ифанем, но я далеко не сразу понял, что это тот человек, который мне нужен. Во-первых, я пошел работать в агентство, где познакомился с интересными для себя людьми. Некоторые из них должны были дебютировать в группе со мной, например, мой лучший друг Лу Хань и Ким Чондэ, последнему я помогал с изучением китайского языка. А потом мне представили еще одного участника нашей группы. Его звали Ифань, а в качестве псевдонима он выбрал себе имя "Крис", но случая познакомиться с ним лично у меня не было, пока меня не толкнул Лухан, кивнув куда-то в сторону со словами: - Эй, гляди, это же он, Ву Ифань. Пойди познакомься. Я буду ждать тебя в столовой, ладно? Я ответил рассеянным взглядом: идти одному было немного не по себе, а Лухана звать было уже поздно. Тем более, что он уже имел случай познакомиться с этим таинственным Крисом и теперь настала моя очередь. Я подошел к нему, слегка поморщившись, потому что Ифань читал книгу и отвлекать его мне не хотелось. Лицо его было закрыто, но когда я подошел ближе и оно открылось мне, то я буквально застыл на месте. Он был очень красив! В ответ со стороны Криса послышалось утвердительное "угу", и я удивленно взглянул на него вновь. Неужели я сказал это вслух? Задумавшись, я с ужасом понял, что с моих губ действительно только что сорвалось: "Ты очень красивый". Зато это было искренне, поэтому следующей моей фразой было: - А еще ты похож на солнышко. Я действительно так считал. Из-за образа холодного парня, который Ифань так уверенно примерил на себя, это было скорее зимнее солнце, но все же солнце. Даже не луна. Потому что смотря на этого человека, мне хотелось улыбаться и греться в его лучах. - Меня зовут Чжан Исин. Или Лэй. Будем знакомы, Ифань, - я решил воспользоваться моментом и представиться, потому что мой собеседник наконец-то опустил книгу. Я улыбнулся ему, надеясь получить в ответ такую же улыбку. И я получил ее, радуясь, что добился внимания этого холодного парня. И согрелся от этой теплой улыбки. Но на этом все внимание ко мне от этой персоны исчезло. Порой вообще казалось, что он избегает меня, предпочитая находиться на расстоянии. Поэтому было слегка неприятно чувствовать на себе холодный взгляд и понимать, что Крис все равно к тебе не подойдет. Я не знал, почему он так относится ко мне, но все равно было не по себе. Если я не нравлюсь Крису, то, пожалуй, и досаждать ему не буду. Придется также избегать его. *** Еще во времена стажерства меня негласно назначили мамочкой китайской подгруппы, потому что я частенько готовил еду для всегда голодных "деток". А Крис стал папочкой, потому что он и лидер, и ворчит не меньше старого дедушки. Но я-то бабулей быть не хочу! Волей-неволей, но приходилось заботиться о своей негласной паре. И мне это нравилось, потому что Ифань был похож на гордого, непокорного зверя. Мне хотелось его приручить. Незаметно для самого себя, я уделял больше внимания именно ему, чем кому-то другому в группе. Возможно, еще только Лухану, потому что он был моим лучшим другом и "любимчиком". И именно ему я честно признался, что испытываю к Крису смешанные чувства. Это было для меня такой же неожиданностью, как и для Лухана. Не потому что я был гомофобом, вовсе нет. В этом плане я считал, что человек просто должен быть любим. И тоже должен дарить любовь. И если он уже выбрал себе любимого, то ни в коем случае не должен менять своего избранника. Неожиданностью для меня было то, что обычно я никого не выделял. Всех любил одинаково. Лухан пользовался моим расположением, но любил я его также, как и Чондэ, Минсока, Тао. Другое дело Крис. Именно поэтому я удивился, когда понял, что отношусь к нему не так, как к другим. Я невольно улыбался, когда Ифань хвалил мою еду. Мне нравилось украдкой рассматривать его лицо, чтобы сохранить в памяти до маленьких родинок и незаметных морщинок у глаз. Но окончательно я убедился в своих чувствах тогда, когда случайно услышал ворчание Чена. Тот стоял у своей кровати, аккуратно сворачивая вещи, поэтому не заметил, что я вошел. - Подумать только! Айдол! При этом он позволяет себе выпивать и трахаться черт знает с кем! Никакой заботы ни о себе, ни о своем имидже, ни о нас! ... О, Исин, что ты здесь делаешь? - Я... - кажется, у меня совершенно вылетело из головы, зачем я сюда пришел. Еще бы, после таких-то слов. Воспитание не позволяло мне спросить, о чем же именно говорил Чондэ, но любопытство все-таки пересилило, поэтому стеснительно улыбнувшись, я негромко спросил: - О ком ты говорил? Я случайно услышал, ты не подумай... - О Крисе! Несносный дурак. Кажется, только что мне разбили сердце. Я почувствовал, как оно упало в груди, а потом стало медленно набирать свой привычный темп, отдавая болью. Глаза неприятно защипало. Почему я такой чувствительный и ранимый? По сути дела, это совершенно не должно меня касаться. - Исин, ты чего? Ты чего плачешь? - Нет, вовсе нет! - я отрицательно замотал головой, отказываясь признавать очевидное. Потому что на глаза действительно навернулись слезы, а одна капелька уже успела скользнуть по щеке, разбиваясь о пол. Чондэ, спасибо ему за это, не стал задавать лишних вопросов, просто обнял меня, молча соглашаясь побыть моей жилеткой. Наверное, тогда меня и прорвало. Я рассказал все о своих чувствах, которые касались Криса. Все до мельчайшей подробности. Чен не перебивал, только иногда задавал вопросы. И после того, как я закончил, попросил его больше ни о чем не говорить. Мне требовалось побыть в тишине и, отчасти, было не интересно, что думает тролль группы по этому поводу. Даже если он относится ко всему этому с осуждением, я могу его понять. Хотя не похоже, что это действительно так. *** Несмотря на то, что я теперь знал, мое отношение к Ифаню совсем не изменилось. Мне нравилось наблюдать за ним, ловить любой признак улыбки, но для себя я твердо решил: не переступать хрупкую черту дружбы. Конечно, когда ты влюблен, это уже нельзя назвать дружбой. Это - безответная любовь. Но все-таки у меня нет выбора. Совершенно очевидно, что Крису нравятся представительницы слабого пола. А если он узнает о моих чувствах, то и вовсе может перестать со мной общаться. Вдруг он гомофоб? Это будет ужасно! Нет, лучше я буду молчать. Кроме того, так значительно больше преимуществ! Вот, например, когда Ифань заболел. Сначала мемберы группы и близко меня к нему не подпускали, ссылаясь на то, что если я тоже заболею, то кто же будет готовить им и ухаживать за ними? Лентяи, конечно, но любимые лентяи. Да и это не мешало мне заботиться о Крисе на расстоянии. Не думал же он, что тот бульон, который принес ему Тао, приготовил он сам? Или лекарства догадался купить Лухан и при этом ничего не перепутал? Словом, настроение у меня было просто прекрасное. А когда мемберы засыпают, я сам тихо прихожу к своему возлюбленному, спрашивая о его самочувствии, идет ли он на поправку, может быть, ему что-то нужно. Но Ифань не отвечает, и мне кажется, что он не рад меня видеть. Поэтому я смущенно улыбаюсь и собираюсь уйти, как вдруг он меня останавливает. Сердце испуганно, но с надеждой, екает в груди. Я могу сидеть с тобой рядом столько, сколько захочу, пока ты спишь. И никто меня не осудит, потому что все спят. Я не жалею о том, что Ифань очень быстро встал на ноги. Хотя, с какой-то стороны, мне грустно, ведь теперь я не смогу столь прямолинейно заботиться о нем, даже чужими руками. Зато теперь Ифань здоров и снова заставляет меня улыбаться, как прежде. Следующая наша цель - поездка в Тайвань. Сама по себе эта поездка несет много интересного, не говоря уже о всяких тонкостях совместного пребывания с Крисом в одной комнате. Кажется, я слишком замечтался, потому что вдруг возвращаюсь на землю и осознаю, что все еще иду по аэропорту, вокруг шумят фанатки, с которыми я машинально здороваюсь и стараюсь каждого наградить улыбкой... А рядом больше никого, потому что все ушли вперед, за исключением пары охранников. Я уже готов начать паниковать, как меня хватает за запястье сильная рука и уводит из толпы. Я сначала не понимаю, кто это может быть, пока не вижу перед собой сильную спину и светлые волосы, забавно торчащие на макушке. Наконец-то я начинаю понимать значение слов "чувствовать себя как за каменной стеной". Концерт проходит быстро, словно его и не было. Не зря говорят, что за работой время идет быстрее. А я очень люблю свою работу! Кроме того, я не один счастлив, а все ребята находятся в хорошем расположении духа, поэтому мое настроение становилось все лучше и лучше. Мы собираемся в кафе, отметить удачный концерт, как тут поступает хитрая авантюра от Чондэ: "Кто больше сможет выпить?" Вообще-то я не пью, но раз уж все ребята поддержали эту идею, то мне ничего не оставалось, как согласиться. Правда, все они быстро сдались, я даже чувствовал в этом подвох, но все-таки не остановился, оставаясь один на один в поединке с Ифанем. Честно говоря, я уже не помню, кто победил... Я вообще мало что помню. Добрался ли я до номера сам или мне кто-то помог? Что было потом и было ли это на самом деле? Единороги вряд ли были на самом деле. Может быть, Ифань мне тоже привиделся? Но я почти уверен в том, что он был на самом деле. Был со мной все время, начиная с кафе. Возможно, именно он довел меня до номера. И заботился обо мне тоже он. Да, я не уверен, что это на самом деле, но мне хотелось бы в это верить. Особенно мне хотелось бы верить в поцелуй, который мне приснился. Пускай он был легким и коротким. Но это всего лишь сон, сладкий сон. Грезы, которые никогда не превратятся в реальность. Утром мне настолько плохо, что и представить себе нельзя. С трудом стою на ногах и предпочитаю просто валяться в постели в обнимку с тазиком, благо хоть день свободный выдался. Иначе с моей головной болью я не уйду дальше порога. Ифань приносит горячий суп, от которого я сразу же отказываюсь, потому что в горле стоит неприятный ком тошноты. Но он настаивает на своем, начиная заботливо кормить меня с ложечки, поэтому я не могу устоять, начиная неторопливо проглатывать бульон. Мне стыдно перед Крисом за вчерашнее, я даже не могу на него глаза поднять. Наверное, его мнение обо мне совсем упало... Да еще всем резко приспичило прогуляться. Я и так хожу, как привидение, так они снова решили навестить очередной ресторан! Мне хочется застонать от несправедливости. Потому что поесть я люблю, но в свете недавних событий мне кусок в горло не лезет. А они, словно издеваясь, нарочно заказывают такие блюда, от запаха которых голова идет кругом. Я с интересом наблюдаю за спором Лухана и Минсока, подбадривая своего друга, и радуюсь, когда они, наконец, собираются идти по номерам. Но в нашей комнате словно поселилось царство вечной мерзлоты. Оказывается, Ифань всего лишь забыл закрыть окно, благодаря чему мы можем спать не раздеваясь, прямо в куртках. Хотя в этом даже была польза: побыв на холодном воздухе, я мигом протрезвел. - В такой холод можно было бы и вместе поспать, так будет гораздо теплее, - шутливо произносит Крис в тот момент, когда я витаю в облаках. И, не успев задумать о его словах, я всерьез произношу: - Почему бы и нет... Только через пару секунд до меня доходит, что именно я сказал, поэтому сразу же краснею, как помидор, стараясь спрятать свое лицо, но Крис и не думал смотреть на меня. Он занят оправданием, что это всего лишь шутка. Смущенная улыбка медленно сходит с моего лица, а его смех словно ножом по сердцу. Мне немного стыдно за себя и обидно. Как же я мог согласиться? Забыл что ли, на каком месте мне приходится быть? Как бы Ифань ничего не подумал. Хотя я просто хотел попытать счастья. *** Мы возвращаемся домой. Не в Чанша, к сожалению, но, по крайней мере, мы в Китае. Весь путь до общежития я сплю на плече у Ифаня, даже не задумываясь о своих действиях. Я просто устал и хочу спать. А когда меня будят, то уже не до сна. Ведь с завтрашнего дня у нас плотное расписание. Чтобы освободить голову от всяких лишних мыслей, да и просто расслабиться, я иду в душ. Мемберов не видно, наверное, они разбежались по кроватям, чтобы полноценно отдохнуть перед трудными днями. В душе я нахожусь недолго, но достаточно, чтобы насладиться теплой водой, ласкающей тело. Обычно я никогда не думаю о пошлостях. Чаще всего, любовь имеет для меня духовный характер. Для меня достаточно просто любить, чтобы быть счастливым. Даже не всегда получать ответ на нее. Физическая близость для меня также далека, как и братья, небесные единорожки. Но ведь если бы я стал встречаться с Ифанем, до этого бы когда-нибудь дошло? Как бы я тогда себя вел? Ведь я совершенно ничего об этом не знаю. Даже стыдно немножко. И вообще, о чем я только думаю в душе? Смутившись своих же мыслей, я торопливо схватил полотенце с полки и вышел из ванной, чтобы переодеться в более удобную, домашнюю одежду. Как ни странно, но почему-то в своем чемодане я нашел толстовку нашего лидера. Наверное, я случайно ее взял, когда собирался. Толстовка приятно пахла его одеколоном и была пропитана знакомым теплом. Не удержавшись, я надел ее поверх своей майки. Она была гораздо больше меня, но меня это не смущает, наоборот, на лице расцветает улыбка, когда я смотрю на себя в зеркале. Толстовка прекрасно гармонирует со светлыми брюками. Как же приятно носить вещи любимого человека! И как же не хочется с ними расставаться. Вдоволь налюбовавшись на свое отражение, я продолжаю осмотр содержимого чемодана, но мне это очень скоро надоедает, так что я задвигаю его под кровать ногой. На полке лежат наушники, и я решаю позволить себе немного отдыха, откидываясь на постель и прокручивая песни в плей-листе. Достаточно сделать немного погромче - и я уже растворяюсь в музыкальном мире, который дарует не только отдых и свободу мыслей, но и вдохновляет на создание собственных песен. Через какое-то время в голове действительно появляется какой-то мотив, но тетрадь далеко, чтобы сделать в ней пометки, да и вставать не очень хочется. Однако кое-что заставляет меня сделать это: я вдруг чувствую на себе пристальный взгляд. Недоумевающе оглянувшись, я увидел Ифаня, стоявшего возле двери. Сначала я не понял, что стало причиной его внимания, но потом я с ужасом и смущением вспомнил, что забыл снять его толстовку и валялся на кровати в ней. Самое главное сейчас - это сделать вид, что ничего такого не происходит. И, зачерпнув в голос побольше наивной дурости, я поинтересовался: - Что такое, Ифань? Ты что-то хотел? - А... Да. Я хотел позвать тебя с собой в магазин. Видишь ли, все мемберы разбежались, а в холодильнике пусто. Я в продуктах не очень разбираюсь, ведь обычно готовишь ты. Может сходишь со мной и выберешь, что нужно, а что нет? - предложил Крис, и я соглашаюсь, очаровательно улыбнувшись, чтобы окончательно сбить его с мыслей о толстовке. Наверное, Ифань уже успел миллион раз пожалеть, что взял меня с собой. Но я же не виноват, что не могу пройти мимо бездомных кошечек и собачек. Они словно знают, что я неравнодушен к животным, поэтому провожают меня тоскливым взглядом. Словом, поход в магазин растянулся чуть ли не на целый час. Уверен, если бы с Ифанем пошел кто-то другой, то они бы уложились за десять минут. Обратная дорога из магазина не лучше. Потому что я замечаю возле фонарного столба коробку. Мой слух напрягается, потому что я уверен, что из коробки кто-то скулит и хочет вырваться на свободу. Не зря же она так шатается. Я прошу Ифаня подойти поближе, почти падая на колени перед коробкой, и открываю ее. С губ тут же срывается восхищенный, радостный возглас. В коробке сидит очаровательный, белый, пушистый щенок, который поднимает опущенные ушки и подставляет мордашку навстречу ласкающей его руке. Кто же мог выбросить на улицу такое чудо? Неужели у кого-то настолько каменное сердце? Я не могу просто взять и бросить щенка на улице, зная, что он может остаться тут голодным. Поэтому тут же прошу Криса оставить щенка у себя, не успевая осознать, что именно я прошу. И у кого. Понятное дело, что Ифань против. С чего вдруг мы должны оставлять у себя щенка? Ведь времени заботиться о нем почти не будет. Но и бросить его здесь я не могу! Почему Крис не хочет этого понять?! На глаза даже слезы невольно наворачиваются, и я уже готов опустить щенка обратно в коробку, как вдруг слышу, что наш лидер нехотя соглашается. Что? Правда? Я могу взять его с собой? Наверное, счастье было слишком открыто написано на моем лице. Но я не стеснялся показать его, особенно когда взял коробку в руки и разговаривал по пути домой со щенком. Кстати, назвал я его Ки. Вообще, сначала я понятия не имел, какое бы имя ему подошло. Хотелось что-то особенное, а не обыкновенные "Шарики", "Бобики", "Пушистики" и прочие глупые имена. Но пока я гадал, по телевизору крутили песню SHINee. И на партии Ки, щенок вдруг склонил голову на бок и залаял. Я посчитал это за какой-то знак, поэтому и назвал его именно так. Надеюсь, мой хён не будет против! *** На следующий день я просыпаюсь раньше всех, потому что теперь мне нужно гулять со щенком. Конечно, хотелось бы выспаться, но я уже привык вставать рано и готовить для всех завтрак. После прогулки я накладываю купленный корм в миску, но Ки уже куда-то убежал. Нужно найти его, а потом посмотреть, что лучше давать собакам: сухой корм или лучше приготовить какую-нибудь кашу. Ведь если уж я завел животное, то должен заботиться о нем в полной мере. И не давать того, что может ему повредить. Я нахожу Ки в комнате Ифаня и Чена, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех от увиденной картины. Крис спит, обнимая мою собаку и сладко посапывая ей в шерсть, изредка морщась, когда та щекочет ему нос. Мне это кажется настолько милым, что я достаю телефон из кармана и фотографирую их на память. И выхожу из комнаты, чтобы не мешать им спать. Остальные уже проснулись и сидели на кухне, громко обсуждая, куда они хотят пойти. Дебаты были настолько эмоциональными, что Тао едва не подавился чаем, пока отстаивал свое мнение. Правда, сошлись на нейтральной стороне - пойти по магазинам. И уже через полчаса в общежитии было так тихо, что я позволил себе немножко отдохнуть без риска снова остаться с головной болью на весь остаток дня. Через какое-то время в комнате Ифаня послышался шум, означающий, что лидер проснулся, поэтому я привычно отправился готовить для него кофе. Особенный кофе для особенного человека. Крис действительно приходит, едва я успеваю закончить и поставить кофе на стол. Мы перекидываемся парочкой фраз, в основном, о работе, а потом он снова замолкает. Что ж, не буду тогда отвлекать его, поэтому тихо встаю и удаляюсь в нашу с Луханом комнату. По шагам становится ясно, что Ифань допил кофе и собирается пойти в ванную. С губ невольно срывается тяжелый вздох. Я настолько хорошо изучил его, что готов заранее предугадать каждый его шаг. Ведь мне известно, чем он предпочитает заниматься без мемберов, его хобби, что он любит, что не любит, куда ходит и многое другое. Вы можете назвать это помешанностью, возможно, так и есть. Но что я могу поделать, если мое сердце отдано целиком и полностью только одному человеку? Мой взгляд случайно падает на учебник по английскому. Вернее, я увидел только корешок книги, которая лежала под стопкой бумаг и нот. Но это заметно подняло мне настроение. Потому что когда-то я приобрел учебник в надежде, что Крис научит меня языку, и мы, в целом, будем проводить больше времени вместе. Может быть, тогда бы он обратил на меня внимание? Старая надежда загорается с новой силой, поэтому я беру учебник, блокнот с ручкой, Ки и иду к журнальному столику в зале, чтобы сразу же попасться на глаза Ифаню, когда тот выйдет из ванной. Так и получается, Крис настолько тихо подкрадывается сзади, обнимая за плечи, что я сначала вздрагиваю от неожиданности. Сердце сразу же несется вскачь, а я молюсь лишь о том, чтобы Ифань не услышал мое громкое сердцебиение. Но он, к счастью, этого не замечает, поглаживая Ки, поэтому мне остается лишь отвлечь его, как тут я вспоминаю утреннюю картину и спешу поделиться ею со своим возлюбленным, достав телефон и показывая фотографию, переполненную нежностью. Но Ифань снова недоволен. Он требует от меня удалить файл, пытаясь самостоятельно отнять телефон, но один взгляд на мое лицо его останавливает. Я смотрю так жалостливо, что он просто махнул на меня рукой. Отлично, значит, уроки Лухана под названием "магия невинных оленьих глаз" прошли успешно. Они действительно могут оказаться полезными, если Крис будет идти у меня на поводу. Хотя бы немножко. Поэтому опробовать я решаю сразу же, ведь у меня до сих пор рядом лежит не только Ки, но и учебник по английскому. Ифань сидит совсем рядом, плечом к плечу, заставляя мое сердце снова биться чаще, но в то же время я чувствую, насколько он напряжен. Может быть, ему слишком некомфортно рядом со мной? Или, что гораздо хуже, он знает о моих чувствах к нему? Тогда это провал, можно дальше и не пытаться наладить отношения... Но надежда умирает последней, поэтому, собрав силы, я беру учебник и протягиваю его Ифаню со смущенной улыбкой на лице, ожидая отказа. Но Крис, к моему удивлению, соглашается. Надеюсь, мое лицо не так сильно сияло от радости, как мне сначала показалось. Просто не было сил скрывать своей радости. Я сажусь под боком Ифаня, иногда бросая беглый взгляд на его лицо, которое так близко от моего. Мои мысли совсем не об английском, но я все же старательно пытаюсь повторить за ним незнакомые для меня слова. Но когда Крис случайно отодвигает от меня учебник так, что мне почти не видно, я тянусь следом, и моя ладонь мимолетно ложится на бедро Ифаня. В тот же миг я осознаю, что произошло, и меня словно током прошивает. Но приходится делать вид, что все нормально. Такая возможность быть ближе к любимому человеку может выпасть не скоро, либо вообще не выпасть, поэтому я наслаждаюсь каждой секундой, проведенной вместе с Ифанем. Ровно до того момента, пока у него не звонит телефон и он не отходит. А я не смогу сдержать счастливой улыбки дурака. *** Как оказалось, Ифаню позвонил менеджер с новостью о том, что нас ждет очередная фотоссесия. Кажется, для какого-то журнала. В автобусе мне хочется сесть рядом с Луханом, который предвкушает встречу с Сехуном. Об этой трогательной влюбленности известно почти всем. Они могут сколько угодно называть друг друга братьями, но после того, как я один раз застал их целующимися, меня так просто не переубедишь. Так вот, я хотел сесть к Лухану, чтобы обсудить с ним и Сехуна, и Криса, но не успеваю – Сюмин занимает свободное место рядом с Ханем, заставив меня едва не застонать от обиды, потому что Чен уже сидит рядом с Тао, а мне угадайте с кем выпало сидеть…. С Крисом Криса не обсудишь! Приходится прикусить язычок и прижаться щекой к холодному стеклу, чтобы лишний раз никого не нервировать. Кажется, потом я задремал, а проснулся уже от громких криков на улице. Значит, мы уже приехали? Я торопливо встаю с места и пытаюсь разлепить глаза, которые так и норовят закрыться вновь. Руку мне пожимает важный, как индюк Сухо – лидер этого балагана, который едва не душит вторую часть группы от радости. Потом подходит Дио и сердечно стискивает меня в объятьях. Недотрога Бэкхен только холодно кивает, но даже его глаза блестят от счастья. Но на этом приветствие оканчивается, потому что менеджер зовет нас к стилистам, с остальными я поздороваюсь позже. Кроме того, Чанель все равно нагружает Криса ненужной информацией, Сехун никак не отлипнет от Лухана, а Кай... Кстати, где Кай? Хотя, наверное, он снова где-то спит, пока никто не видит. А потом будет жаловаться, что на фотографиях у него получается сонное, опухшее лицо. Пока меня красят, я успеваю прослушать половину песен в своем плейлисте. Стилист куда-то отходит, как тут моей щеки касаются чьи-то пальцы. Я удивленно поднимаю взгляд, вынимая из ушей наушники, как вдруг вижу перед собой Ифаня. "Ты что-то хотел?" - звучит в моих глазах немой вопрос. - Я просто проверяю, как макияж лежит, - следует ответ, и я тепло улыбаюсь, поблагодарив за заботу обо мне. Хоть иногда я могу насладиться ею. Стилист возвращается, и я могу присоединиться к съемкам, которые проходят удачно, как и всегда. Нам пора возвращаться обратно, но Чанель с Сехуном и Ченом уговаривают менеджера немного задержаться. Ведь наша группа впервые за долгое время в полном составе, соскучились друг по другу. Я поддерживаю их и с надеждой смотрю на менеджера, который не одобряет эту идею, но под давлением настойчивых ребят соглашается. Наше счастье не передать словами. И в качестве мини-программы мы решаем сыграть в волейбол, а когда стемнеет - будем сидеть у костра. Удивительно лишь то, откуда они взяли сетку для волейбола и палатки для ночлега. Видимо, в планах все же была такая идея, либо просто предугадали тот факт, что мы будем проситься остаться на ночь. Словом, пока я помогал ставить палатки, сетку уже натянули и можно было начать играть, чем мы и занялись. На протяжении игры я пытался успокоить Чанеля и Бэкхена, которые выбивали одного игрока за другим. Некоторые вообще предлагали уйти с поля сами. Зато стало ясно, откуда у стаффа была сетка. Оказывается, они тоже хотели использовать идею волейбола, поэтому стали фотографировать, пока находиться рядом с полем не стало совсем опасно, из-за чего оборудование спешно перенесли в безопасное место. Игра закончилась так, как никто не мог ожидать. Остались только я, воинственная парочка и Крис. Я подавал в сторону последнего, но с его стороны почему-то не последовало никакого движения навстречу мячу. С губ невольно сорвался испуганный возглас, когда мяч ударил Криса по лицу и тот упал на мягкий песок. Дальнейшее происходило, как во сне. Ифаня подхватили Чанель и Тао, чтобы отнести в тень, но даже в этом случае Тао умудрялся жаловаться, какой Крис тяжелый и как у него болит спина. О фотосессии пришлось забыть, потому что было просто не до этого. Всех беспокоил наш лидер, которого перенесли в палатку. Как оказалось, он отделался лишь ушибом, который повлек за собой небольшой синяк. Он был не от удара мяча, а от падения на землю. Я взял немного льда из сумки с напитками, которые охлаждались, и стал заботливо прикладывать его к щеке Ифаня в надежде, что опухоль хоть немного спадет. Но лидер не собирался долго отлеживаться: он довольно быстро пришел в себя и попытался встать со своего места, поэтому мне пришлось укладывать его обратно. Как раз в этот момент сердце дрогнуло, потому что не так уж часто мне удавалось дотрагиваться до Криса. Под руками чувствовались сильные мышцы. Я едва удержался от соблазна провести ладонями ниже, на грудь, но меня вовремя отрезвила мысль, что в палатке мы не одни. Рядом сидели Чанель с Бэкхеном, которые тоже волновались за Ифаня. Конечно, остальные мемберы были обеспокоены не меньше, просто палатка не смогла бы вместить двенадцать человек и стафф даже при всем своем желании. - Извини… - шепотом произношу я, сразу же опуская глаза. Меня мучает вина, ведь именно я попал в лидера мячом. Моя подача повлекла за собой его обморок, пускай он и отвлекся в этот момент. - И в жизни ты вылечишь любого! – Крис произносит это как-то не в тему, но против воли на моих губах появляется стеснительная улыбка. Да, по клипу моя сила – это исцеление, но все-таки я не настолько хороший лекарь… Хотя мне очень приятно слышать это. Побыть с Ифанем долго не удается, потому что иначе это вызовет лишние подозрения. Я ухожу под прикрытием, якобы нужно сказать и остальным, что с нашим лидером все в порядке. Отчасти, это правда, но мне бы хотелось побыть со своим возлюбленным. Бэкхен идет со мной, дав возможность поговорить Чанелю со своим другом. Моя помощь все равно не требуется, тем более что очень скоро у Криса проходит головокружение. А уже на утро мы возвращаемся в общежитие, вернее, в общежитие второй подгруппы. Пришлось потеснить их, но расслабляться некогда, ведь мы готовимся к первому совместному концерту действительно крупных масштабов! Тем более что когда мы возвращаемся домой, то просто падаем без сил на свои кровати и мгновенно засыпаем. Но усилия того стоили! Правда, на одной из репетиций у меня начала болеть поясница. Возможно, из-за того, что я слишком выкладывался на тренировках, добиваясь идеального исполнения. Но я не придал этому значению и поступил как типичный мужик: наклеил пластырь – и дело с концом. Было как-то не до этого, чтобы обращать внимание на такую мелочь, да и я не хотел, чтобы обо мне волновались остальные. Перед самым концертом этого лучше не делать, скажу им об этом позже. Утром того самого, знаменательного для нас дня поясница не болела, и я не вспоминал о ней. Сердце наполнялось радостным предвкушением, но, уже стоя за кулисами, начало подкрадываться и волнение, несмотря на то, что это далеко не первый наш концерт. Фанаты дарили поддержку даже тогда, когда нас не было на сцене, наполняя огромный зал своими криками. Они пришли посмотреть на нас. Они поддерживают нас. И будь моя воля, я бы лично каждому пожал руку. Волнение все нарастает, заставляя меня нервно кусать губы и вытирать влажные ладони о собственные штаны. Даже улыбнуться – и то не получается! Я чувствую себя маленьким ребенком, так стыдно… Наверное, Лухан замечает мое волнение, потому что подходит ко мне и обнимает. Я очень благодарен ему, ведь именно дружеских теплых объятий мне сейчас и не хватает. Это успокаивает меня. Но взгляд невольно скользит к тому недоступному человеку, от которого мне больше всего хочется ласки. И он словно услышал мои мысли! Лухан отходит вместе с Сехуном, который неизвестно откуда появился, и уже в следующий миг меня обнимает Ифань, заставляя покраснеть до кончиков ушей. Я смущенно улыбаюсь в ответ, хотя сердце готово выпрыгнуть из груди. Кажется, что остальной мир просто перестает существовать для нас, но тут Крис выпускает меня, и маленькая вселенная рушится. Особенно в тот момент, когда сзади подлетает Тао и стискивает нас в своих медвежьих объятиях. Почему именно сейчас?! Я смотрю на него с легкой обидой, хотя он и не замечает этого. К нам подходит менеджер и предупреждает о том, чтобы мы были готовы. На сцене начинает звучать музыка «History», и появляется первая подгруппа, корейская. Они танцуют свою часть неплохо, за исключением самого начала, где поскользнулся Сехун. В этот момент мое сердце упало куда-то вниз, но он быстро встал и стал танцевать дальше. Когда мы уже выходили на сцену, я все-таки тревожно заглянул ему в лицо, ожидая подтверждения, что все в порядке. Он бегло кивнул, хотя и нахмурившись. Но даже во время нашего выступления беды не кончились. Поскользнулся Лухан на своей партии, узнал я об этом после, потому что стоял впереди и не мог его видеть. Ближе к припеву не повезло и Тао, я заметил это лишь краем глаза, потому что продолжил танцевать дальше. Чертовски скользкая сцена, которая толком не просушена после дождя! Приходится танцевать осторожнее. Но судьба не обошла стороной и меня, уже во время самого припева, когда мы отпрыгиваем назад, я не удержал равновесие и упал на колени, сразу же почувствовав резкую, острую боль в пояснице. Она сковывала движения, распространяла слабость по всему телу, особенно в ногах. Но я не остановился, поднимаясь с места и продолжая танец, как бы тяжело мне не было в этот момент. Конечно, движения замедлились, но я и вида не подал, что мне больно. Гаснет свет и, держась рукой за поясницу, я бегу за кулисы, чтобы сказать нашему менеджеру о произошедшем. Мой голос взволнован, потому что я не уверен в том, что долго продержусь. Мне предлагают остаться за кулисами, но я хмурюсь и отказываюсь. Осталось только представиться фанатам и станцевать «Маму». Это не так долго. Я продержусь. К нам направляется Ифань, и мои глаза тут же округляются от испуга. Лидер не должен волноваться. Если он узнает, то прогонит меня со сцены, а я не хочу этого. Будет лучше, если он ни о чем не узнает, поэтому я улыбаюсь ему и бегу на сцену, несмотря на попытки менеджера остановить меня. По очереди, начиная с конца, мы начинаем представляться. Когда доходит очередь и до меня, мой голос, к моему же большому разочарованию, звучит вымученно. Боль не отпускает, кажется, что только усиливается. Наконец, наша шестерка первой начинает песню «Мама». Я танцую уверенно, стараясь выкладываться на все сто, хотя все-таки многие движения у меня не выходят «четкими». На припеве я вновь поскальзываюсь и, не в силах продолжить, упираюсь руками в колени, после чего ухожу со сцены. Но даже после очередной неудачи я не сдаюсь, потому что и так чувствую себя виноватым перед остальными. Перед зрителями, в конце концов, ведь они пришли посмотреть на качественное выступление, а не на мой позор. Я выхожу и на момент «дэнс степа» Кая снова ощущаю резкую боль в спине и оступаюсь, вновь мои движения становятся незаконченными, нечеткими. От этой мысли на глаза наворачиваются слезы, ведь именно я подвел всю группу. Голова начинает кружиться от нарастающей слабости, которая сковывает мое тело, не позволяя двигаться так, как я хочу. Обиднее всего, что я почти всегда стою впереди и любая моя ошибка сразу же становится явной, поэтому едва заканчивается песня – я не могу скрыть своей радости. Я сбегаю за кулисы первым, кусая губы от боли, словно этим я мог чем-то помочь себе. Меня кто-то подхватывает под руки, потому что я едва не падаю на ослабевших ногах. Но осталось лишь продержаться до конца концерта, чтобы выйти напоследок. И все. Тогда будет заслуженный покой. Об этом я говорю менеджеру, как вдруг вмешивается Крис. Я не заметил, когда он подошел. Но его слова… - Менеджер, забирайте его! И не смейте отпускать! По нему видно, что у него и так осложнения! Ему нужна срочная операция, а если он и дальше будет упрямиться, то может попрощаться с карьерой танцора! Вся твоя жизнь пройдет на инвалидном кресле! Сердце падает куда-то вниз, а на глаза против воли наворачиваются слезы, несмотря на то, что я стараюсь улыбнуться. Его тон такой строгий и холодный, что мне хочется провалиться под землю, лишь бы не видеть этот взгляд, направленный на меня. Ифань прав… Но почему он произносит это так грубо? Неужели ему настолько плевать на меня? Его беспокоит только реакция наших фанатов? Он ни капли не переживает за меня? Так стыдно… Ведь я старался изо всех сил, возможно, даже для того, чтобы наш лидер мог гордиться мною, но вышло все с точностью до наоборот. Неужели я не заслужил ни капли его любви? Меня уводят, но я вижу все, как во сне, едва переставляя свои ноги. В голове все еще звучат слова Криса, которые заставляют меня плакать снова и снова. Да, я сам виноват в произошедшем, потому что не сказал о своей боли сразу. Но я не мог и подумать, что все случится именно так. Я не помню, как меня доставляют в больницу. Не помню, как меня кладут на операционный стол. Я помню лишь слова травматолога: «Считай до пяти». Раз… два… А дальше все, как во сне. *** Мне снится приятный сон. Сон о том, что Ифань пришел навестить меня, спрашивал о моем самочувствии, а я улыбался ему в ответ. Теплый и приятный сон, который прерывается из-за громких голосов в палате. Приходится разлепить сонные глаза и взглянуть на тех, кто находится в палате. Конечно, самый отличившийся – это Чондэ, ведь у него самый громкий голос. И фраза: «Йа! Потише, пожалуйста!» звучит даже громче, чем голоса остальных в комнате. Минсок жалобно произносит: «Единственный кто здесь шумит – это ты», но его взгляд натыкается на укоризненный взгляд Чена, отчего парень замолкает. Мне хочется смеяться, но я не могу заставить себя улыбнуться. Криса в палате нет. Зато есть мама. Что она здесь делает? Давно прилетела? Я удивлен, но рад ее видеть. Ребята наперебой спрашивают меня о моем здоровье, но наркоз все еще туманит сознание, да и обезболивающее до сих пор действует, поэтому я не могу точно ответить на их вопросы, хотя сама поддержка меня радует. Особенно старается Лухан, который сидит рядом и держит меня за руку. Ближе к полудню приходит и Ифань. При виде него у меня сразу начинает быстро биться сердце. Хочется улыбаться, но гораздо больше хочется убежать и куда-то спрятаться. Он дарит мне красивый букет белых лилий. В любой другой день я бы принял букет с радостью и надеждой на что-то большее, но сейчас пустота в сердце не дает мне толком порадоваться. Я чувствую нежный и тонкий аромат цветов, но не могу поднять глаза на того, кого люблю. - Выздоравливай скорее, нам всем тебя не хватает, - произносит Крис, после чего что-то достает из сумки. Мое сердце подскакивает вновь, когда я вижу Ки. На лице расцветает улыбка при виде щенка, который старается лизнуть меня в нос, в то время как лидер продолжает: - Я знаю, приносить животных нельзя, но он так просился, что я не смог отказать… Главное, чтобы доктор не вошел. Я тихо благодарю его, впервые поднимая глаза и встречаясь взглядом с чужими глазами. Я счастлив, Ифань. Как жаль, что ты не можешь разделить это счастье со мной. Но время шло, а ты продолжал приходить ко мне в больницу, веселить меня, поэтому разговор со временем забылся. В сердце снова залегла сладкая, мучительная надежда на лучшее. До того момента, пока мама в один день не сказала, что заберет меня домой для полного восстановления организма. Первая мысль была, конечно же: как я буду без Криса. Даже сейчас, пока я лежал в одиночестве, я скучал по нашим разговорам, по его образу. Уже прошла неделя, как меня выписали, но после этого заявления, мне кажется, что я стал хуже есть. Меньше спать. Старался проводить больше времени с Ифанем, либо просто любоваться им на расстоянии. День разлуки неумолимо приближается. И вот, наконец, он настает. Лидер едет вместе со мной и родителями в аэропорт, он помогает перевозить вещи. Папа приехал только вчера. Честно говоря, я не понимаю, зачем нужно так много людей, чтобы отвезти в аэропорт один чемодан, но я не стал ничего говорить. Наоборот, я только рад, что Крис поехал с нами, но менеджер-то зачем тут? Чем ближе время прибытия моего самолета, тем сильнее я нервничаю. Мне хочется сказать о своих чувствах Ифаню, клясться ему в вечной любви, но я вовремя прикусываю язычок, почему-то вспомнив о его неприятных словах. - Исин… я… - вдруг произносит Крис, и мое сердце тут же ухает вниз. Оно всегда так реагирует. Сейчас я смотрю на него с надеждой. Что-то в этом тоне заставило меня встрепенуться и нервничать еще больше, как вдруг в этот момент объявляют посадку на самолет. Я жду ответа, но так и не получаю его. Так обидно, что глубокое разочарование проявляется на моем лице. Глупая надежда! - Возвращайтесь скорее! – срывается с губ лидера, и мы уходим на самолет. Он идет обратно, увеличивая расстояние между нами. А скоро оно станет в тысячи километров. Я так и не сказал ему ничего. Я не услышал от него чего-то, что укрепило бы мои чувства. Мне больно. И эта боль, пожалуй, больнее, чем боль в пояснице. Но словно услышав мои мысли, Ифань возвращается и обнимает меня со спины. Сначала я пугаюсь, но почувствовав тепло родных рук, мне становится так спокойно… Родители уходят вперед, а я слышу самые приятные слова на прощание: - Исин… Прости меня… Я буду скучать по тебе… Ты уходишь и не видишь моей счастливой улыбки. Ты не слышишь того, как бьется мое сердце в груди. Ты не замечаешь того, насколько я рад. Ифань, я люблю тебя. Может быть, у меня все-таки есть шансы?