Кофе со сливками

Слэш
R
Завершён
341
автор
salt-n-pepper бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
10 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
341 Нравится 44 Отзывы 49 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Своей способности оказываться не в том месте и не в то время Лир уже перестал удивляться. Прибежав в конюшню на очередное занятие, он узнал, что приехал хозяин. Впрочем, Лир привык и к тому, что последним слышал большую часть новостей в доме. Сегодняшнее утро он провёл в хозяйской библиотеке. Она поражала его роскошью убранства и манила тёплым уютом. Картины, словно сотворённые богами. Мебель из дерева редких пород, обрамлённая золотом, как изысканным одеянием. И, конечно, книги – главная драгоценность. А ещё там царила тишина. При входе Лир всегда снимал обувь. И всё равно ходил медленно, осторожно, не смея тревожить безмолвную царицу, восторгаясь, наслаждаясь силой её власти. Сегодня главная новость заключалась в том, что господин приехал не один. Его сопровождал дальний родственник королевской семьи. В этом доме его высочество крайне редко принимал гостей. Здесь он отдыхал от столичного шума и суеты, предпочитая покой и одиночество. Рабы не считались – они лишь средство для обеспечения и поддержания продуманного до мелочей комфорта. И нынешний день обещал быть сложным для всех. Смотрящий конюшен Риз выглядел хуже загнанной лошади уже сейчас. Господа собирались прогуляться по округе, и принц обещал гостю скакуна на выбор. Увидев безумные глаза смотрящего, Лир предложил свою помощь, но Риз наорал на него: – Господин меня убьёт, если высший раб гарема, не дай судьба, испачкается или повредит себе что-то. Лир растерялся. А на занятиях он ничем не рискует? Ну ладно. Понятно, что смотрящий таким образом намекал, чтобы он не путался под ногами. Лир решил не мешать никому. И хозяин, скорее всего, не позовёт вечером. Подумал – и тут же столкнулся с ним в дверях. – Встань, – сказал господин склонившему колени рабу. – Счастлив приветствовать великого господина, – произнёс Лир, поднимаясь. – Как дела? Почему ты здесь? – Мой господин, всё хорошо, благодаря вашей милости. По вашему приказу я должен… учиться ездить верхом. Я пришёл на занятия, но… – Ах, да, помню, – перебил хозяин. Он заметил смотрящего. – Риз, подойди, – окликнул принц и снова обратился к Лиру: – Надо будет проверить, чему ты научился. Пальцы хозяина коснулись мочки уха раба – невесомо, нежно. Но даже от столь нехитрой ласки у Лира задрожали колени, настойчиво стремясь найти опору на полу. – Ну, ступай, – сказал господин, когда смотрящий приблизился к ним. Лир немедленно шагнул назад, склоняясь как можно ниже, и поспешил к себе. Сегодня он никому и ничем толком не поможет. Кто-то отмахнётся, как Риз, а кого-то будет раздражать его счастливый после встречи с хозяином вид. Но он ещё не знал, что господин позволил гостю выбирать для себя не только лошадь. Войдя в гарем, Лир опешил от увиденного. В главном холле проходила выставка рабов. Для кого? Ведь хозяина он только что видел в конюшне. А вот и ответ. Незнакомый, высокий, полноватый мужчина. Перед ним склоняют головы. Ага, приезжий господин. Интуиция почему-то бросила мысль-приказ: «Уходи! Быстрее!» Поздно. – Кто это? – спросил гость, обращаясь к смотрящему гарема. Тот растерялся, не ожидая увидеть здесь фаворита хозяина, и выпалил: – Высший раб гарема его королевского высочества великого принца, всемилостивейшего… – Пусть подойдёт. Смотрящий Бар не успел ничего сказать. Инстинктивно повинуясь, Лир приблизился к гостю и поклонился. Приезжий коснулся подбородка раба, заставляя поднять голову. От неожиданности тот отпрянул. – Хм, – гость изумился дерзости, но трогать больше не пытался. – Как тебя зовут? – Раб счастлив приветствовать господина, раба зовут Лир, – ответ по правилам, снова поклон. – Л-лир… – не обращаясь, а будто смакуя языком. – Подними голову. Раб повиновался. Другие смотрели на графа со страхом, почтением и готовностью угодить. А этот совсем другой. Граф поначалу даже не понял, что это раб. Взгляд, одежда... Например, сапоги. Зачем рабу гарема сапоги для верховой езды, да ещё такие роскошные? Или его дерзость. Почему он позволяет себе такое? Осмелился отстраниться от руки господина, и в глазах не было страха, лишь удивление. Всё это возбуждало интерес и желание. – Подготовьте мне этого раба, – произнёс гость и направился к выходу, тяжело ступая по мрамору. Лир, обескураженный произошедшим, провожал его взглядом, словно надеясь, что это не конец разговора. – А-а, что… – начал Лир, поворачиваясь, – смотрящий Бар, позвольте спросить… – Что непонятно? Господин граф желает тебя для развлечений, – раздражённо перебил Бар. Но резкий тон не скрывал дрожь голоса. Если бы не это и не шокированные лица всех остальных, Лир точно решил бы, что тут какая-то ошибка или злая шутка. Нет-нет, всё очень серьёзно. Глубоко вздохнуть, прикрыть на мгновение глаза и говорить как можно спокойнее и почтительнее: – Простите, смотрящий, я мог спросить глупость по незнанию. Просто мне странно, что кто-то, кроме нашего господина, может выбирать для себя рабов. – Хозяин позволил своему гостю развлечься сегодня, – буркнул Бар, – он сам привёл его сюда и предоставил право выбора. – Угу, – Лир начал понимать ситуацию. Он подошёл ближе и, понизив голос, подчеркнуто вежливо продолжал: – Смотрящий Бар, вы говорите, что господин приходил сюда, а значит, он видел тех, кого вы представили для выбора? – Видел, – тихо отозвался Бар. – Разумеется, не мне вам советовать, смотрящий, но думаю, вы вправе доложить хозяину, что гость выбрал… другого раба, не из тех, что были предложены. Бар смотрел растерянно. – Я не буду ничего докладывать господину, – отозвался он отрешённо. Но высший раб продолжал мягко настаивать: – Ваши опасения понятны, смотрящий Бар, но, возможно, вы совершите ошибку, если не скажете… И тут Бар будто очнулся. – Думаешь, мне всё это нравится? – заорал он. – Хозяин сказал «любого», понимаешь? Любого раба! И сказал сам, лично, и не мне, а графу. А теперь ты ответь на не менее глупый вопрос. Хозяин будет менять своё решение? Тишина. Давящая тишина. – Н-нет, – наконец, выдохнул Лир. Приказы не обсуждаются. Обычно это простой, незыблемый закон. Сейчас – страшная истина. Лир снова закрыл глаза, снова вздохнул и обречённо произнёс: – Что от меня требуется, смотрящий Бар? – Какого чёрта ты сюда припёрся? Он уже почти решил, отобрал троих… ещё бы чуть-чуть… Смотрящий сознавал, что случай принёс ему безвыходную ситуацию. Как ни поступишь сейчас, хозяин всё равно накажет. – Простите, – прошептал Лир. Он отлично понимал положение смотрящего. Но и самому было не легче. Осознание, понимание, что ему придётся ублажать чужого господина, приходило как-то волнами, одна тяжелее другой. – Ты… ты, в общем, сам приготовься… одежду я тебе подберу. – Да… слушаюсь, смотрящий Бар. Объединённые несчастьем, пусть и разным для каждого, раб и смотрящий впервые говорили почти дружелюбно. Зайдя к себе в комнату, Лир присел на край кровати. Сегодня с ним будет развлекаться приезжий господин. Неважно, кто он, как его зовут, его титул и звание. Это не хозяин. В последнее время Лир, как мог, скрывал свои чувства, мысли, эмоции, но бороться с самим собой становилось всё сложнее. И отношение принца не облегчало положение. В его взгляде появлялось всё больше нежности, в голосе мягкости. А совсем недавно он назвал Лира «мой мальчик». Раньше ничего подобного раб не слышал, и счастье, что господин не видел его глаз. Сейчас, с последней тяжёлой волной, Лир окончательно осознал, что не хочет, чтобы к нему прикасался кто-то, кроме хозяина. А вместе с тем и то, что все его мысли и хотения – великий грех. Раб не имеет статуса и прав человека. Раб не имеет права любить господина. Это уже даже не дерзость. Это преступление. Великий принц добр и милостив к своему жалкому рабу. Лир не посмеет оскорбить его, не посмеет нарушить закон. Сейчас он встанет и пойдёт готовить своё тело, чтобы вечером достойно исполнить приказ своего господина. И он был готов, когда пришли его прислужник Гиш и смотрящий. Бар принёс для него платье «в пол». Чудовищное, многослойное, с длинными узкими рукавами, глухим воротником и бесчисленным количеством маленьких пуговиц. Сооружение из плотного серого шанжана переливалось, играло оттенками и даже имело гордое имя «Похотливое целомудрие». Да уж, целомудреннее некуда. Пока «распакуешься», господин уснёт, пожалуй. Логика у смотрящего железная, в отличие от нервов. А ещё оставалась обувь. Сандалии, состоящие из подошвы, кожаных петель для больших пальцев и пары длинных лент. При других обстоятельствах Лир с Гишем хохотали бы, услышав и увидев подобное. Ведь Лир имел немыслимую прежде привилегию – всю подготовку к визиту в спальню господина, включая выбор одежды, он мог делать сам. И хозяин всегда был доволен. Для него Лир никогда бы не нарядился в платье. Но сейчас раб стоял, как изваяние. Безжизненные глаза, бледная кожа. Гладкие, зачёсанные назад волосы, обычно цвета топлёного молока, сейчас выглядели искусственными и казались серыми. «Фарфоровая кукла», – подумал Гиш. Он нервничал, не зная, как и чем помочь. Винил себя за то, что не успел предупредить. Он обожал Лира. Тот не унижал, не гонял своего слугу, с самого первого дня относился как к другу. Впрочем, фаворита хозяина искренне полюбили в доме все, кроме тех, кому он по понятным причинам мешал. Высшие рабы гарема завидовали. Смотрящего он формально оставлял без работы, будучи и любимцем господина, и единственным, с кем тот развлекался последние полгода. Именно поэтому Лир, пользуясь дарованными хозяином привилегиями, часто уходил из гарема чуть ли не на весь день. На Бара было страшно смотреть: красный, потный, с дрожащими руками. Его бросало из жара в холод, от бешенства к апатии. А ведь ещё несколько часов назад он, счастливый, что может быть, наконец, полезным, расстарался – нарядил и выставил аж двадцать рабов. Правда, хозяин лишь мельком бросил взгляд на всё это пёстрое великолепие и, сказав, что не будет отвлекать графа от выбора, ушёл. Но в целом Бар был несказанно рад оказанной ему чести. Смотрящий давно мечтал угодить хозяину. Он устал, измучился страхами за своё место. Этот ничтожный мальчишка своим появлением сломал привычный порядок в доме. Фавориты у господина были и прежде, но даже их он редко желал несколько ночей подряд. А этот… с заурядной внешностью. Хозяин и приезжать стал чаще. Раньше, бывало, приедет раз в два месяца, пробудет дней пять-шесть, и каждую ночь новый раб. А сейчас недели не проходит… иной раз примчится днём и отбудет утром. И первый приказ не главному смотрящему, не про хозяйство. Бросит походя Рону, хранителю покоев: «Лир. В восемь». А уж потом всё остальное. Бара перестал вызывать. В гарем совсем не заходит. Действительно, зачем? И опять этот гадёныш умудрился всё испортить. И ведь не позлорадствовать. Да, господин не изменит своё решение, не отменит обещания гостю, даже если доложить о выборе того сейчас. Но на кого возложит вину за произошедшее, не стоило и гадать. Бар придирчиво осмотрел Лира, что-то сам себе промычал, затем так же аккуратно стал снимать платье. Уходя, он пробурчал сбивчиво и почему-то Гишу: – В целом, всё хорошо, только пуговицы перешить… чуть велико. Переделают… и я приду. – Да, смотрящий Бар, – растерянно отозвался прислужник. Лир упал на стул, забыв надеть халат, который снял для примерки. Гиш поднял его и накинул на плечи друга. – Мне уйти? – тихо спросил прислужник. – Да… н-не… – взгляд сфокусировался на Гише и немного ожил, – как хочешь. – Лир, слушай, это ведь… недолго, потом он уедет и никогда больше тебя не увидит. – Угу. Опять кукла. Гиш вздохнул. Он очень хотел помочь. Благодаря ему весь дом уже знал о выборе гостя. Никто, разумеется, так и не придумал, что делать. Все, как Лир, понимали, что, если хозяин и узнает, то не изменит своего решения. Несмотря на тёплое отношение господина, Лир лишь раб. Вещь, которую можно на время дать кому-то. Принц ведь угощал графа своей пищей, выделил ему покои, предоставил лошадей. Наконец, позволил развлекаться с рабами из своего гарема. Обеспечил комфорт у себя в доме. Обычное гостеприимство. Сейчас у Лира есть только один путь и он неизбежен. – Я… пойду, – сказал прислужник, – я буду рядом, если что, и приду, когда Бар… чтобы помочь. – Угу. Слуга уже был у двери, когда Лир тихо позвал: – Гиш? Спасибо тебе. «Было бы за что», – с грустью подумал Гиш и, кивнув в ответ, ушёл. В приёмной покоев, отведённых гостю, ожидали распоряжений Рон и ещё один раб Сид. Часы пробили семь. С последним ударом дверь распахнулась и вышел хозяин. – Рон, через пятнадцать минут я пойду к себе, приготовь мне кофе. – Слушаюсь, мой господин. – Да, и касательно развлечений для меня... – улыбнулся принц, уже взявшись за ручку двери, – хотя это потом. Приказ ясен, но Рон ещё несколько секунд смотрел на дверь, за которой скрылся хозяин, а затем сорвался с места и побежал, но не к покоям своего господина, а в гарем. Он ворвался в комнату, когда Бар уже второй раз водружал на Лира замысловатое одеяние. Высший раб стоял всё с тем же отстранённым видом, а смотрящий с Гишем в прямом смысле ползали у его ног, тщательно завязывая ленты сандалий. Увидев хранителя покоев принца, они подскочили, а Лир издал звук, похожий на кашель. – Он выйдет от этого… гостя, очень скоро и… пойдёт к себе, – выдохнул запыхавшийся Рон и продолжил, глядя на Лира, – покажись ему. Первым опомнился от шока Гиш: – Да! – Вы что, с ума посходили?! – у Бара дрожал голос, но на его возглас никто не реагировал. Рон и Гиш смотрели на Лира, а тот, зарыв лицо руками, хрипло произнёс: – Нет. – Почему?! – воскликнул Гиш. Раб молча опустил руки и снова превратился в куклу. Пусть лучше хозяин не знает, пусть ему скажут потом, ведь Лир понимал, что ничего не изменится. А ещё он понимал, что если сейчас увидит своего господина, то не сможет выполнить приказ, не сможет принять неизбежное. Рон подошёл к Лиру и, снова глядя в глаза, проговорил: – Слушай внимательно, что он сказал, я передам слово в слово: «Рон, через пятнадцать минут я пойду к себе, приготовь мне кофе. Да, и касательно развлечений для меня… хотя это потом». Он даже пытался передать интонацию хозяина. – Ты понимаешь, что это значит? Он отдохнёт, попьёт кофе и… прикажет позвать тебя! Лир, он нас всех убьёт, когда узнает и, полагаю… умирать мы будем не быстро, – продолжал Рон, приложив руку к своей груди, а затем, как бы невзначай, указал на Бара и Гиша, – если тебе не жаль себя, пожалей своих друзей. Рон пытался решить две задачи. С одной стороны, давил на Лира, зная его доброе сердце и тёплое отношение к себе и Гишу, с другой – усугублял страх Бара. Расчёт мудрого раба оправдался. Глаза «куклы» стали оживать, а смотрящий трясущимися губами пролепетал: – Ленты у сандалий… могут порваться, если быстро идти. – А мы в тапочках добежим, а там я их снова заплету, я успею, – воскликнул Гиш так громко и восторженно, что рабы вздрогнули, и вся группа пришла в движение. Ноги Лира запихнули в первые попавшиеся шлёпки. Сандалии Бар прижал к груди, и все побежали к покоям гостя. Привычный путь. Лестницы, коридоры. А ещё зал танцующего света, как его про себя называл Лир. Вечером, когда он шёл к хозяину, свет уходящего солнца, вбирая краски разноцветных стёкол огромных витражей, скользил по сводчатым потолкам и резным колоннам, переливался в роскоши мозаики, танцевал здесь свой божественный вальс. Всегда разный, всегда восхитительный. А когда раб возвращался, на смену солнцу приходила луна, своим светом соревнуясь со светом редких факелов, играя бликами на тёмных сводах, флиртуя с густым мраком, смягчая его тяжесть, даря тепло. Сейчас Лир не замечал ничего вокруг, друзьям приходилось буквально тащить его. Гиш, как обещал, быстро завязал ленты, схватил тапки, и Бар вытолкал его вон. Рон уточнил у Сида, не выходил ли хозяин. И, наконец, сам помчался в покои принца готовить кофе. С того момента, как был отдан этот приказ, прошло не больше десяти минут, которые в суете пролетели незаметно. А сейчас время текло медленно. В тишине Лиру казалось, что он слышит, как бьются сердца рабов, стоящих рядом. Что уж говорить про своё собственное, которое стучало молотом в ушах. Лир уже проклинал себя за то, что в спешке поддался давлению, но судьба пощадила его измученный разум. Дверь распахнулась, и он увидел хозяина. Раб смотрел в глаза своего господина лишь мгновение. Бар предусмотрительно потянул за рукав, и Лир упал на пол. Его высочество был так шокирован, что молча смотрел на лежащих ниц рабов. Гость уже порядком утомил его за день. Последние полчаса он думал о Лире. Как прикоснётся к его волосам, губам, светлой коже. О том, как будет ласкать, наслаждаться его телом. А сейчас видит своего мальчика у дверей графа, и цель его нахождения здесь очевидна. Прошло не меньше минуты, прежде чем принц смог спросить: – Что это такое? Бару и Сиду хотелось провалиться сквозь пол. Лир уже ничего не чувствовал. – Бар? – Счастлив приветствовать великого господина, – почти касаясь губами пола, глухо пробормотал смотрящий. – Встань. Почему ты привёл Лира? Ответ Бар продумал и сто раз отрепетировал заранее. Правда, готовил он его «на потом», понимая, что после того, как гость развлечётся с Лиром, хозяин будет, мягко говоря, недоволен. Но и сейчас слова подходили как нельзя кстати: – Великий господин, вашей милостью вы позволили гостю выбрать любого раба. Господин граф изволили остановить свой выбор на этом. Я осмелился привести его немного раньше, чтобы успеть всё проверить… успеть поправить костюм и… Последняя фраза была придумана только что к ситуации, голос дрогнул. Принц перебил смотрящего: – Довольно! Сид, отведи Лира… пока ко мне в кабинет. – Повинуюсь, мой господин, – раб встал, а вот с Лиром было сложнее, его пришлось поднимать и чуть ли не выталкивать. – Я не помню его среди рабов, подготовленных на выбор, – сказал хозяин, когда остался наедине со смотрящим. Бар был готов и к этому: – О, мой господин, вы совершенно правы. Господин граф после вашего ухода выбрал трёх рабов и довольно долго не мог определиться, кого из них пожелать. В момент его сомнений в гарем пришёл Лир. Его не было ранее, он ушёл утром. Ваш гость приказал ему приблизиться, спросил имя, а затем сообщил мне, что желает его для своих развлечений. Принц помолчал, вздохнул. А потом, усмехнувшись, спросил: – Бар, но ты ведь подготовил и тех троих тоже? – Да, мой господин, – ответил Бар, посмотрев, наконец, в глаза хозяина. – Веди их сюда, – приказал принц и вернулся в покои своего гостя. Лир едва передвигал ногами и, как только был отпущен своим провожатым, сполз на пол. – Велено пока отвести в кабинет, – ответил Сид на немой вопрос Рона. – Что значит «пока»? – удивился Рон. – Ничего больше не знаю, я утащил этого, – сказал Сид, указывая на чуть живого, сидящего на полу раба, – там Бар остался… мне надо бежать обратно. – Да, конечно, беги, – отозвался Рон и обратился к Лиру: – Нужно встать. Давай, я помогу. Опасливо поглядывая на вход в приёмную, он довёл-таки друга до кабинета. – Ты тут присядь… на пол, что ли, пока, – пробормотал Рон: не усаживать же раба на диван без позволения. Лир, как и предлагал друг, сел на колени в каком-то уголочке и с тех пор не пошевелился. Время и место уже не имели значения. Надежда в своём божественном одеянии лишь мелькнула вдали и исчезла после хозяйского «пока». Кто и когда за ним придёт, что прикажет, ему уже всё равно. Он не сможет ублажать приезжего господина, даже если заставят силой. Кукла сломана. По полу скользнула полоска света, кто-то вошёл и теперь почти бесшумно приближался. Но не нужны были ни зрение, ни слух, чтобы узнать своего хозяина. Лир чувствовал его кожей. Его власть. Не ту, что дана законом. Власть манящая, пугающая, желанная. Власть над сердцем. – Иди за мной. Его голос, тихий, ласковый, шевельнул последний угасающий уголёк в сердце. Лир поднял голову. Улыбка хозяина, его взгляд, полный нежности. Уголёк вспыхнул. – Пощадите… Губы едва двигаются, боль стучит в виски, рвётся наружу дрожью и слезами. Нет. Нет! Он не пойдёт к тому мужчине, не сможет. Не важно, что сделают с ним за неповиновение. Принц наклонился. Его чёрные глаза, его дыхание так близко. Случай – гадкий вертлявый бес привёл сегодня Лира в гарем в горький час. Случай, посланный богами в наказание, сжимает горло, хохоча и наслаждаясь муками грешника. – Ты можешь быть только моим, – прошептал хозяин, почти касаясь губами кожи. Грязный дух рассыпался в прах. Великая судьба заступилась, спасла. Вдох воздуха, вдох жизни. Принц отстранился, а Лир припал губами к его туфле с такой силой, что рисковал поранить себя. – Иди за мной, – повторил господин. С трудом поднявшись, раб пошёл за хозяином, как оказалось, в его спальню. Оживая, тело ощущало все прелести неудобного одеяния. Множество мурашек-колючек впивалось в затёкшие ноги, перетянутые лентами. В многослойном платье стало жарко. В светлой, тёплой комнате хотелось снять и его, и сандалии. – Рон подаст кофе. Пей с сахаром и сливками, и съешь что-нибудь, – приказал господин, уходя в ванную. – Слушаюсь, мой господин, – успел ответить раб. Вскоре пришёл Рон. Поняв, что хозяина нет, спросил тихо: – Жив? Лир в ответ кивнул и подошёл, чтобы помочь другу. – Бар, оказывается, у нас мудрый дядька, он заранее подготовил тех троих, – зашептал Рон, – видимо, хозяин приказал привести их. Короче, этот граф ещё минут двадцать выбирал и всё-таки оставил… двоих. Рон давился смехом, а Лир даже не улыбнулся. Он был шокирован рассказом, но совсем по другой причине. Друг понял и добавил, улыбаясь: – Как хозяин объяснил про… тебя, мы не знаем. Рука Лира дрогнула, и он задел ложечкой блюдце, рядом с которым собирался её положить. Улыбка слетела с лица Рона, он опасливо посмотрел в сторону ванной, а потом строго на друга. Лир виновато прошептал: – Прости. – Всё, я пошёл, – Рон забирал кофейник с остывшим кофе, – удачи. – Спасибо, – почти беззвучно отозвался Лир. Но «спасибо», по его мнению, было мало. Если бы не друг, Лир бы сейчас послушно ублажал приезжего. Но была и другая благодарность. Безмерная, невыразимая благодарность своему господину. Он не позволил гостю развлекаться с Лиром. Что и как он сказал, уже неважно. Он не выполнил своё обещание. Да, Лир необычный раб для развлечений. Здесь, в своём загородном доме, за последние полгода принц не прикасался ни к кому, кроме него. С другой стороны, использует господин одного раба, и что? Сколько их было, мужчин и женщин, юных и зрелых, девственных и опытных, даже не стоило считать. И этот мог быть забавной игрушкой на время. Но он не дал свою игрушку другому. «Приказ! Кофе!» – опомнился Лир. Сев на колени рядом со столом, он налил себе кофе и отпил немного. Вкус казался райским. Ещё глоток, ещё. Теперь проснулся и желудок, напомнив, что Лир с утра ничего не ел. Да и тогда он, второпях откусив яблоко, убежал в библиотеку. Ещё одна немыслимая привилегия. Хозяин позволял рабу гарема читать свои книги. Иные были настолько древние, написанные на незнакомых языках, что Лир мог лишь листать и смотреть иллюстрации. Особенно он любил те, в которых картинки, поражая свой красотой, рассказывали замысловатые истории. В одной такой была старая, нищая женщина. Меняясь на каждой странице, она всё время сердилась. Нарядно одетая, с гордо поднятой головой, но недовольная стариком, что склонялся перед ней. В причудливых богатых покоях, но ей всё мало. А заканчивался рассказ печально. Всё возвращалось к тому, с чего началось. Высоко взлетев, очень больно падать. Завистники предрекали Лиру подобное падение. Хозяин баловал своего фаворита как никого и никогда ранее. В гареме надеялись, что рано или поздно раб ему надоест. Но Лир не боялся унижений и насмешек, не боялся быть вторым, пятым, десятым. Не боялся даже наскучить господину совсем. Даже если забудет или прикажет продать. Может, так будет лучше… Лир боялся себя. Пронзительное щемящее чувство мучило, пугало. Нельзя-нельзя, запрещено, невозможно. Это его высота и позор. Это зазнайство и гордыня, это оскорбление господина. Каждый раз он молился, просил богов уберечь его от грешных мыслей, преступного влечения, заставлял себя отречься от незаконной страсти. Но глупое сердце не подчинялось разуму. А боги не слышали дерзкого грешника. Сегодня был особый день, и Лир все эти жуткие часы ожидания совсем другой встречи даже думать не мог о пище. А теперь с удовольствием съел маленькое пирожное и выпил всю чашку кофе. И как раз вовремя. Дверь в ванную распахнулась. – Налей мне кофе, – приказал хозяин, на ходу завязывая пояс бархатного халата, – и не надо пока сливок. Он сел на диван около столика, взял чашку, вдохнул аромат, с удовольствием сделал глоток и только потом приказал добавить сливки. Лир аккуратно налил их, а принц вдруг сказал: – Смотри. Сливки с кофе соединялись медленно, словно изучая, пробуя. А хозяин продолжал тихо, вкрадчиво: – Они наслаждаются вкусом, проникая, растворяясь один в другом, объединяются. Каждый из них по-своему хорош. Но вместе они создают новое, единое, целое, прекрасное. Лир смотрел, как заворожённый, но уже не в чашку, а на своего господина. Его лицо, его глаза, его губы, его руки. Его волосы… к этому изысканному чёрному шёлку Лир мечтал и одновременно боялся прикасаться. Раб любил. Безумно, страстно, непозволительно. Той любовью, что возможна лишь у… человека. Он больше не мог обманываться, он мог только скрывать свой грех ценой неимоверных усилий. Принц посмотрел на Лира, и тот быстро опустил голову. – Нет-нет, смотри на меня. Есть лишь миг, чтобы до боли сжать веки, чтобы вздохнуть, чтобы попытаться хоть немного отвлечься от своих чувств. И этот миг спас его. – Твои волосы, – изумился хозяин. – Мой господин… – Да и с одеждой всё печально. Встань. Раб поднялся, господин тоже встал с дивана и теперь пристально изучал костюм. – Сними это… быстро, – брезгливо проговорил он. Лир вдруг вспомнил, как Бар с Гишем запихивали его в одеяние. На платье было, по меньшей мере, двадцать маленьких пуговиц, что застёгивались на неудобные петли. Снять его быстро, как приказал принц, невозможно. Тогда было наплевать, как решать вопрос с костюмом для постороннего господина, но сейчас нужно раздеться по приказу своего хозяина. Мысль о том, что он будет недоволен, сводила с ума. – Милостивый господин, я не смогу снять это… быстро… Принц усмехнулся, шагнул ближе и шепнул на ухо: – Давай снимем медленно. Смысл слова «снимем» стал понятен, когда хозяин стал расстегивать пуговки сверху. Сам! Лир вцепился в пуговицы снизу, судорожно пытаясь помогать. У хозяина получилось быстрее, его тёплые пальцы коснулись дрожащих рук раба. Господин, чуть наклонив голову, заглянул в глаза Лиру. Взгляд успокаивал, завораживал. – И стоило так бояться? Лир опомнился, когда платье уже валялось на полу. Рабу осталось только развязать ленты сандалий и выбраться из неудобной обуви. – Забавное сооружение, – сказал принц и, усаживаясь на диван, позвал, – иди ко мне. Лир сел на колени у ног хозяина. – Ну Бар… Это ведь он тебя так нарядил? А волосы? Тоже смотрящий велел? – Мой господин, смотрящий готовил только одежду. – Для меня ты не выпрямляешь свои локоны, – сказал принц, перебирая пряди. Не думая, не объясняя самому себе, раб хотел отличаться. Интуитивно защищаясь, хоть так. Для другого господина он другой. – Ты очень понравился моему гостю, – усмехнувшись, добавил хозяин. А вот Лиру стало не до смеха, он снова задрожал. Забытый страх забирался в разум, волоча за собой жуткое чувство вины. – Великий господин, я так виноват… – О, разумеется. Было бы странным услышать от тебя иное, – рассмеялся принц, – но причём здесь ты? Смотрящий твой идио… эмм… не умно себя ведёт в последнее время. Кстати, за всей этой суетой забыл подумать о наказании для него. – Нет! – воскликнул раб. – Господин мой, не надо! Молю вас, не наказывайте его! За сегодняшний день его высочество уже второй раз был настолько поражён, что некоторое время изумлённо молчал. Лир, опомнившись, испугался своего внезапного порыва, истолковал молчание как гнев. – Милостивый господин, жалкий раб забыл своё место… Принц прервал его: – Ты не просил у меня ничего, никогда. И первое, что просишь, помиловать того, кто тебя не жалует? Лир вздохнул. – Мой господин, дело в том, что смотрящий… он сам очень нервничал, боялся. Это я виноват, только я! Путался под ногами не вовремя, – смущённо добавил раб. – А каких бесов ты там путался? – со смехом спросил принц. – Ты же собирался на занятия. – О, да, мой господин, но смотрящий Риз меня прогн… п-п… попросил уйти, там все были заняты… очень. Я хотел сначала пойти в библиотеку, но вдруг испугался. Раз у вас гость, вы могли бы… пожелать показать ваши великолепные сокровища – книги, – последнее Лир уже шептал. – Хм. И ты был прав, я его туда действительно водил. – И я пошёл к себе… никому не мешать. И я просто пришёл не вовремя, клянусь вам, великий господин. Ваш гость никак не мог выбрать. А тут я… он, может быть, решил, что раз не может определиться, то пусть будет этот, просто потому, что вновь пришедший, ведь он видел меня совсем недолго… – Просто вновь пришедший… угу. Когда я сказал, что сегодня ты не сможешь его развлекать, он так сожалел и сокрушался, что просил продать тебя ему. Воздух как замёрзшая вода. Вроде есть, а толком не попить. Страшно-страшно. – Ты можешь быть только моим, – голос издалека. Лир молил взглядом, сквозь подступившие слезы, пытаясь угадать. Это ведь не снится? Это ведь не шутка, не игра измученного разума? – Только моим, – повторил хозяин, притянул его к себе на колени и добавил: – Не стану наказывать Бара, раз ты просишь. Пусть живёт. А руки скользили по телу, ласкали, нежили… возбуждали. Лир снова дрожал, снова сбивалось дыхание. – Я накажу… тебя, – шёпот, кажется, проникает под кожу, чарует, пленит. Власть. Ласкает, обволакивает, проникает, наполняет… освобождает от горечи греха, от стонов истерзанной совести. Принадлежать. Отдавать себя, благодарить, шептать, молить и плакать от счастья. Стонать, кричать и улетать от наслаждения к далёким звёздам, и ещё долго парить в густой неге блаженства. Укрыв утомлённого, сомлевшего Лира одеялом, его высочество вернулся на диван. Устроившись и не желая больше двигаться, он даже курил лениво. Но мысли тянули в реальность. Сегодня он лишился своей сладкой тайны, не дав своего мальчика графу. Этот сплетник разболтает всем. И каким бы ни было объяснение, итог уже не изменить. Разные люди услышат историю по-разному. А вот в семье сделают единственный и верный вывод: у брата короля есть кто-то, к кому он неравнодушен, и этот кто-то, ко всему прочему, раб. Но сейчас принцу было всё равно. В его душе рождалось что-то очень тёплое, приятное, важное. Лир. Обладая его телом, его жизнью, теперь хозяин хотел большего. Владеть его сердцем. Почему? Зачем? Обычный раб, один из тысяч других. Чем он отличался? Своей чистой душой? Открытым сердцем? Он не стремился угодить, никогда и ничего не просил для себя. Не просто исполнял долг, а отдавался искренне, страстно. Задыхался от счастья и радовался как ребёнок не подаркам и привилегиям, а улыбке хозяина, когда тот был доволен им. Сейчас его высочество не хотел думать, не хотел останавливаться. И даже был благодарен судьбе за сегодняшнюю путаницу с развлечениями для гостя. Принц понимал, что Лир в последнее время балансировал на грани, терзаясь, боясь признать свои чувства, свой запретный грех. А сегодня сдался. Но нужно ещё развеять его страхи, избавить от стыда и отчаяния. Позволить его сердцу любить. А потом… потом будет жизнь с её страстями и соблазнами. Бездонная пропасть неизбежного неравенства. Обязательства, сплетни, зависть, неприятие. Счастье обладания и горечь потерь. Многое будет потом. Останется неизменной лишь вера. В то, что любовь, какой бы она ни была, в чьём бы сердце ни рождалась, любовь не может быть грехом.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.