Связывающие узы

Они всегда были связаны чем-то большим, нежели одним Домом. И эта связь постоянно соединяла их, преодолевая пространство, время и ход событий. Преодолевая темноту Подземья и солнце Верхнего мира. В них текла одна кровь — кровь Мэлис и Закнафейна До’Урден, Матери Дома и его первого Оружейника. Дзирт вобрал в себя лучшие черты своего отца и почти ничего не взял от матери, тогда как Вирне досталась вся злоба и эгоизм истинной дроу. Хотя Дзирт помнил ее очень разной. Вирна воспитывала его с младенчества. Воспитывала так, как умела — грубо, ожидая подчинения и повиновения любому ее слову. Маленький Дзирт часто тихо плакал от боли, когда плеть сестры охаживала его по спине за очередную провинность. Он не всегда знал, что натворил, но Вирне было виднее. Уже много позже Дзирт понял, как ему все же повезло. Ведь на месте Вирны могла оказаться Майя, или, хуже того, Бриза. Страшно подумать, во что жестокая дроу превратила бы своего непослушного брата… Хотя Вирна по-своему была гораздо мягче, Дзирт мало помнил от нее хорошего. В основном — только боль от ударов плетью и злой голос сестры, не предвещавший ничего хорошего. Однако первые годы жизни Вирна почти что заменяла ему мать. Дзирт и потом любил ее гораздо больше, чем мать. Вирна не понимала его стремлений, не разделяла суждений и чаяний, но соединяющие их узы не давали ей воспринимать Дзирта просто как еще одного брата. Хотя Вирна скорее откусила бы себе язык, нежели признала подобное. А еще Дзирт помнил день выпуска из Академии, когда закончились тягостные годы обучения в школе Ллос. Момент, когда все изменилось. Он ждал, что этот вечер принесет ему покой и просветление, как твердили наставники. Но, увидев призванного жрицами глабрезу, Дзирт понял — это очередная ловушка темного мира дроу. Воздух в комнате пропитался дымом, ворожбой и благовониями, затуманивающими разум. И никто не мог противостоять дьявольскому фимиаму, заставлявшему всех вокруг сходить с ума от внезапного желания. Дзирт и сам с трудом сопротивлялся ему. Он выскочил из зала, когда пребывание посреди начинающейся всеобщей оргии стало совершенно невыносимым. Это был не его мир. Неужели Дзирту до конца жизни суждено так жить, видеть вокруг только мерзость и несправедливость? Голова кружилась от разочарования и магических благовоний. Но в первую очередь Дзирт страдал от своего ужасного неизбывного одиночества. Тяжело дыша и собираясь с мыслями, он даже не заметил, как Вирна нашла его. — Что, брат, предпочитаешь уединение? — Ее ладонь легла на плечо Дзирта. — Понимаю тебя. Дзирт хотел сбросить руку сестры, потребовать объяснений, но вместо этого просто уставился на Вирну. В ее красных глазах плескался дурман, они потемнели от желания, а губы слегка подрагивали в улыбке. Он впервые видел Вирну такой, не говоря уже про расстегнутое на груди платье. Но смущения, как там, в зале, Дзирт не испытал. Она потянулась к нему первая, прижимаясь своим гибким телом, обвивая шею руками. Дзирт хотел оттолкнуть сестру прочь, но вдохнул запах дурмана с ее волос и неожиданно прекратил сопротивляться. Копившееся в груди одиночество наконец-то смогло найти выход. И он страстно поцеловал единственное существо, которому было по-настоящему не наплевать этим вечером на Дзирта До’Урдена. Вирна ответила на поцелуй жадно, напористо. Уже через несколько мгновений губы Дзирта оказались искусаны в кровь, и это только сильнее затуманило его разум. Прижав сестру спиной к колонне, Дзирт попытался перехватить инициативу, но Вирна была истинной дроу и никогда бы не позволила мужчине собой руководить. Ее зубы сомкнулись на плече брата, а руки проникли под рубашку и стали царапать кожу. Дзирт тихо зашипел от неожиданной боли, хотя действия сестры пробудили в нем неожиданное чувство удовольствия. Сбросив рубашку, он позволил сестре ласкать свое тело, кусать за шею и плечи, все сильнее возбуждаясь от ее действий. В какой-то момент Дзирт не выдержал, схватив Вирну за руки и приникнув к выглядывающей из расстегнутого платья груди. Она позволила ему это и даже несколько раз одобрительно вздохнула, когда брат особенно старательно ласкал ее языком. Дзирт настолько увлекся, что не сразу почувствовал, как рука Вирны огладила его пах. Зато когда ощутил и поднял затуманенные глаза, на губах Вирны змеилась предвкушающая улыбка. Она сама стянула с него штаны, несколько раз проведя по напряженному члену рукой, прежде чем зажать его в ладони и лизнуть головку. Дзирт охнул, привалившись спиной к стене и наблюдая за действиями сестры. Она явно была уже опытной женщиной и умела доставлять удовольствие, когда того хотела. Еще немного подвигав рукой, Вирна отпустила член брата и обхватила его губами. После нескольких ее умелых движений все посторонние мысли выскочили из головы Дзирта. Но Вирна не стала долго услаждать брата. Вскоре она поднялась и приникла к телу Дзирта, целуя его в искусанные губы. Почувствовав желание Вирны, теперь уже он стал сдирать с плеч сестры мешавшее платье. Нагая и гибкая Вирна на секунду заставила Дзирта в восхищении замереть перед ее зловещей красотой. Тонкая талия, небольшая грудь с темными сосками, серебристые волосы спускались за спину светлым ореолом, а глаза лихорадочно сияли лишь для него одного во мраке Подземья. В этот единый момент Вирна стала центром мира Дзирта, его светом в ночи и самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел. А в следующее мгновение сестра потянула его на пол — на сброшенную одежду. Дзирт хотел обнять Вирну, поцеловать, но она не позволила. Сестра сама прижала его к полу и оседлала бедра, насаживаясь на давно стоящий член. Дзирта тут же захлестнула волна неизведанных доныне ощущений и чувств. Вирна двигалась на нем рвано, словно голова ее кружилась, и Дзирт, схватив сестру за бедра, стал помогать ей. Вирна наклонилась и снова впилась зубами в шею брата, ногти оставляли красные полосы на плечах. Но боль только усиливала остроту чувств Дзирта, и он позволял сестре делать с собой все, что ей угодно. Когда же оба кончили, и сил уже не оставалось продолжать, глаза их наконец-то вновь встретились. И опять почувствовав нечто необъяснимое, Дзирт притянул к себе сестру, поцеловав ее. Так, как хотел всегда, как мог поцеловать единственное любимое существо в этом жестоком мире. На мгновение Вирна даже ответила… А потом резко оттолкнула Дзирта и встала. — Не забывайся, брат, — только и сказала она, поднимая с пола платье. А потом ушла, оставив Дзирта в полном смятении чувств. Понимание явилось позже, когда дурман окончательно выветрился из его головы. Дзирту хотелось увидеть рядом хоть кого-то близкого, похожего на него, и Вирна удачно оказалась рядом в этот момент. Жгучий стыд преследовал Дзирта с тех пор, не давая дышать и постоянно напоминая о себе. Ведь Дзирт возлег с собственной сестрой! Совершил отвратительную вещь, за которую не простит себя никогда. За которую его не должна прощать и Вирна. Та же ничуть не выказывала недовольства, улыбаясь Дзирту как ни в чем не бывало и не вспоминая о том вечере. Она даже словно стала относиться к брату еще мягче и терпеливее. Если такое вообще было возможно в его семье. О да, они были связаны. Дзирт ощущал это всю свою жизнь, и наверняка нечто подобное чувствовала и Вирна. Много позже он был благодарен ей за ту ночь. Ведь сестра, хоть и не нарочно, спасла его тогда. Она была рядом, пусть всего лишь из-за дурмана, но поделилась с Дзиртом своим теплом, которое старательно прятала под одеянием жестокой и коварной жрицы Ллос. Показала, что даже в полном мраке можно обнаружить искру света. И Дзирт навсегда сохранил это знание, пронеся в своем сердце. Когда, спустя много десятилетий, ему пришлось скрестить оружие с Вирной, он вспомнил ту ночь. И более всего на свете пожалел, что не смог открыть сестре собственную душу и достучаться до связывающих их уз, до любви, которая стояла выше злобы и похоти. Быть может, тогда он спас бы ее. Быть может, тогда все случилось бы совершенно иначе…