Воспоминания

Легкий порыв ветра кажется Аджаю подарком небес. Дышать с мешком на голове не просто тяжело - это становится настоящей пыткой после нескольких часов пребывания в таком положении, да еще и в душной комнате. Он слышит громкие шаги, чей-то строгий приказ на незнакомом языке, а затем в помещение врывается очередная порция свежего воздуха. Парень глубоко вдыхает, чуть расправляя плечи, едва не поперхнувшись из-за пропитавшей толстое сукно пыли, но замирает, чувствуя на себе пристальный взгляд. Услышав хриплый смешок, он невольно вздрагивает; крепкие руки хватают Аджая за плечи, заставляя подняться со стула, толкают вперед, направляют, ведут, словно слепого, вперед, поворачивают налево и вверх по лестнице. После четвертого пролета и, судя по звуку, массивных деревянных дверей, Гейл чувствует приятную прохладу, слышит говор людей вдалеке и понимает, что находится на террасе под самой крышей высокого здания. Он уже был здесь; именно тут главарь всего творящегося безумия, человек, внушающий страх, но невольно завораживающий, объяснял ему, что на помощь никто не придет. Пэйган Мин. Так он себя назвал? Аджай едва ли помнит этот момент. Слишком напуган он был, чтобы обращать внимание хоть на что-то, кроме оружия в руках сидящего рядом генерала и искаженного страхом лица своего проводника. Парня насильно усаживают на стул, разрезают веревки на руках, но медлят с мешком на голове. Получив немой приказ, конвоир аккуратно стягивает и его и, быстро поклонившись, уходит, оставляя Аджая и гостеприимного хозяина Кирата наедине. Гейл не спешит открывать глаза; он снова глубоко вдыхает, медленно подносит к лицу ладонь и потирает глаза, хмурясь и облизывая губы. Он не хочет смотреть. Не хочет снова видеть этот кошмар вокруг и этого человека, слишком жестокого и слишком непредсказуемого. Однако быстро понимает, что испытывать его терпение - себе дороже, и наконец открывает глаза, медленно поднимая голову. Губы Пэйгана растягиваются в одобрительной ухмылке, он коротко кивает, оглядывая своего гостя. - Добрый вечер, Аджай, - он чуть поворачивает голову, прищуривается, словно рассматривая что-то вдалеке, - Чудесный сегодня день, не правда ли? Сипло выдохнув, парень поджимает губы, даже и не думая отвечать. Он пытается отвлечься от присутствия короля и собственных, далеко не радужных мыслей, переводя все свое внимание на буйство красок вокруг. Алые флаги, свисающие с крыши, пурпурные листья деревьев, зелень лесов на склонах ближайших гор, даже бросающийся в глаза странный розовый пиджак - все это кажется куда более важным и интересным, чем сидящий напротив безумец, в руках которого сейчас жизнь Аджая. - Не хочешь говорить о погоде? Хорошо, конечно, я понимаю. Мы всегда можем поговорить о чем-нибудь другом... - уверенный и спокойный, словно урчащий голос возвращает парня в реальность, - Хочешь, можем поговорить о твоей семье? Гейл вскидывает голову и едва не задает рвущийся наружу вопрос, однако вовремя останавливается; нельзя, ни в коем случае нельзя начинать разговор."С ним лучше не связываться" - словно мантру повторяет про себя Аджай, пытаясь успокоиться и не замечая недовольство во взгляде Пэйгана. - Как тебе угодно, мой мальчик, - снисходительно произносит он, хлопая в ладоши, - Впрочем, у нас ведь ужин, так что разговоры можно отложить на потом... Угощайся, Аджай, - король снова кивает, подошедший к столу невысокий мужчина снимает крышки с подносов, раскладывает приборы и уходит как можно быстрее. В его глазах Гейл видит страх, который, видимо, ни на секунду не покидает обитателей этого забытого богом места. Аджай не притрагивается к еде, продолжая смотреть в сторону и думая о своем. Даже приятный аромат базилика, кориандра и, кажется, свежего мяса не может заставить его сдаться и принять эту подачку от Мина. За всем этим гостеприимством и дружелюбностью скрываются далеко не благие намерения; парень более чем уверен в этом. Он пытается считать доски на полу, пролетающие листья, слушать пение птиц, но не может избавиться от противного ощущения чьего-то липкого взгляда. - Зря, - Пэйган уже не скрывает нотки раздражения в голосе, но все же отводит глаза от Гейла и сам приступает к ужину. Воцарившаяся тишина начинает успокаивать Аджая, и он на секунду забывает, что находится в плену у правителя совершенно незнакомой ему страны. На смену бесплодным попыткам отвлечься приходят воспоминания о матери и доме в Америке. Вряд ли он когда-нибудь вернется туда. Вряд ли он вообще выберется отсюда, но Гейл не хочет думать об этом. Все вокруг слишком красиво, слишком величественно и спокойно, чтобы позволять себе думать о подобных вещах. Аджай не знает, сколько времени проходит, прежде чем ему снова становится не по себе. Он поднимает глаза на Пэйгана и встречается с ним взглядом, невольно вздрагивая. Глаза у короля темные, почти черные, как и у самого парня, по ним слишком трудно понять, в каком настроении находится тот и что у него на уме. Мин смотрит на него, разглядывая слишком пристально, но не как что-то новое. Скорее наоборот, узнавая и вспоминая нечто почти забытое, но так греющее душу, как старая любимая фотография или детская игрушка. Парень поспешно отводит взгляд, не замечая тени усмешки на лице короля, и возвращается к созерцанию горной гряды. Вскоре он слышит очередной хлопок в ладоши и видит поспешно прибирающего стол мужчину, который с долей удивления косится на Аджая. Он уходит, чтобы затем принести три небольших чайника и несколько чашек, аккуратно расставляет их на столе и собирается разлить горячий напиток, но Пэйган едва заметно кивает ему, приказывая уйти. - Что ты думаешь о чае, Аджай? Насколько я знаю, в Америке его не жалуют, верно? - он сам наливает чай в три разные чашки и пододвигает их к парню, - Это ведь варварство. Но тебе, мальчик мой, повезло, ты ведь в Кирате, а здесь, помимо отличной травы, растет еще и восхитительный чай. Попробуй, - Мин выбирает один из чайников и наполняет собственную чашку, продолжая наблюдать за Гейлом. Тот снова хочет отвернуться, но невольно облизывает губы, понимая, что ему слишком хочется пить. Человек не может жить без воды, и Аджай - не исключение. В голове проскакивает сотня мыслей о том, что здесь есть какой-то подвох, однако инстинкты берут верх. Парень неуверенно протягивает руку к одной из чашек с бледно-желтой жидкостью и, поднеся ее ближе к себе, глубоко вдыхает приятный аромат. Приятный и очень-очень знакомый, и это заставляет Аджая чуть нахмуриться, словно не веря в это странное совпадение. Чтобы подтвердить свою догадку, он делает небольшой глоток и прикрывает глаза. Такой же чай, зеленый, заваренный поровну с мятой, любила его мать, Ишвари. Гейлу требуется немало усилий, чтобы привести свои мысли в относительный порядок, а когда он вновь смотрит на Пэйгана, тот едва заметно, но довольно улыбается. - Хороший выбор, - он говорит тихо, зная, что парень все равно его услышит. - Откуда вы знаете? - первые слова, произнесенные за пару дней, звучат едва понятно, но Гейл не собирается повторять. - О, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, мой дорогой Аджай, - король снова отворачивается и замолкает ненадолго, - Итак, раз уж бойкот окончен, то мы все-таки поговорим. Что ты делаешь в Кирате? Крепко стиснув зубы, Аджай опускает голову, с сожалением понимая, что теперь он едва ли сможет исполнить просьбу матери. Ради нее он сюда и приехал, но об этом Пэйгану знать необязательно. Он в последний раз делает глоток вкусного чая, ощущая на языке привкус мяты и стараясь запомнить его, а затем оставляет чашку в сторону и всем своим видом показывает, что продолжать разговор больше не намерен. Выражение лица Мина резко меняется, он раздраженно щурится и собирается что-то сказать, однако тут же закрывает рот, громко клацнув зубами, и встает из-за стола. Сверкнувшее из-под рукава лезвие небольшого ножа не предвещает ничего хорошего; Гейл прекрасно помнит, что при помощи этого нехитрого оружия сотворил король Кирата в их первую встречу. Он заставляет парня встать и смотрит ему в глаза, словно гипнотизируя, вынуждая отступать назад и сдаваться. Пэйган молчит, и это не может не пугать, поэтому Аджай невольно подчиняется. Шаг назад, еще один, подальше от этого безумца с чертовым ножом. Сердце бьется как у загнанной в угол птицы, парень почти не сомневается в том, что эта минута - последняя в его жизни, и мысленно извиняется перед матерью за свою неудачу. Он не просит пощады, и это раздражает Пэйгана еще больше: ничто, даже чувство власти, не доставляет такое удовольствие, как умоляющие о спасении люди. Готовые на все, лишь бы король позволил им остаться в живых. Растеряв остатки самоконтроля, Мин замахивается, однако не может нанести удар: парень приподнимает голову, прикрывая глаза, смиряясь с неизбежным, и что-то в этом жесте заставляет короля безвольно опустить руку. Слишком знакомы черты его лица, слишком сильно напоминают о прошлом, чтобы Пэйган позволил себе причинить ему боль. Поэтому он просто хватает Гейла за ворот куртки и чуть встряхивает, заставляет смотреть на него и вглядывается в расширившиеся от страха зрачки. Он узнал бы эти глаза везде. Аджай видит замешательство на лице короля, но не надеется ни на что, вновь жмурясь и готовясь к худшему. К чему угодно, на самом деле, но никак не к настойчивому, но по-своему мягкому поцелую. От прикосновения чужих теплых губ душа уходит в пятки, парень не понимает, что происходит и почему он все еще дышит. Пэйган же хмурится, комкая в одной руке ткань куртки, а другой приоткрывая одну из деревянных дверей, ведущих на лестницу. В следующее мгновенье он толкает туда до смерти напуганного Гейла. - Еще увидимся, Аджай, - отстраненно произносит он, прежде чем с громким хлопком закрыть дверь и тихо выругаться на самого себя.