История одной оливки

– Адам, ты негодяй! Вот почему ты не захотел составить мне пару на сегодняшнем вечере? Ну, вот что тебе стоило-то? – Сутан причитал как манерная барышня и ныл другу на ухо вот уже битых пол часа. – Что значило это твое «Мне не идут полосатые костюмы»? – он сложил накрашенные ярко алой помадой губы в трубочку и скептически посмотрел на Ламберта. Сам Амрулл сегодня выступал в, конечно же, женской роли, которая – стоит признаться – ему безумно шла. Приталенное черное платье, немного расшитое по корсету блестящими белыми бусинами, кружевные, похожие на паутину, перчатки-рукава со свисающими элементами, глубокий, но узкий вырез на груди, позволяющий насладиться размером накладного бюста, кокетливо, но совсем просто уложенные длинные черные волосы. Сам костюм был идеально дополнен ярко красным маникюром и броским, но не вульгарным макияжем. Бесспорно, образы роковых готических дам удавались стилисту всегда и, без ложной скромности, довольно легко. Но образ Мартиши Адамс предполагал гипотетическое наличие милого мужчинки в приличном костюме в строгую полоску и с аккуратными усиками на лице. Которого – но уже не гипотетически – рядом не было. – То есть, получается, что всякое леопардовое, простигосподи, безобразие – так это мы всегда пожалуйста, майки в сеточку – мы тут как тут. Платье надеть нам скромность не мешает, а как полосатый костюм – так «Он меня полнит»?! Адам меланхолично провел рукой по красному меху собственной курточки, стряхивая невидимые глазу пылинки, но стоило ему поднять взгляд на, кажется, всерьез обидевшегося друга, как совесть дала о себе знать, опуская ему вниз плечи и придавая голосу оттенок раскаянья. – Я не хотел тебя обидеть, Су, правда. Я просто.. Мне надоело каждый раз изображать одно и то же. Вампиры, оборотни, прочая нечисть. Хочу побыть кем-то для себя. – В прошлом году ты вырядился джинном из бутылки! Синим! – возмущению Сутана, казалось бы, не было предела. – И он определенно не подходит под «не-ечисть». К тому же, напомнить тебе, кто битый час потом отмывался в ванной от той синей гадости, которую помогал кое-кому наносить на тело? – Амрул выделил голосом это «кое-кому», ударяя по совести Адама, хотя по правде уже даже не сердился на капризного друга, а спорил так, уже из чисто женского принципа. – Господи, Сутан! Ты мне это теперь еще лет сто вспоминать будешь, да? – певец жалобными глазами смотрел на друга, мотающего на указательный палец кусок кружева от рукава, чего даже не замечал. – Ладно, ты же все равно не отстанешь, пока не докопаешься до правды, не так ли? Сутан только кивнул, хитро поблескивая глазами, ощущая, что сейчас – вот прямо-таки сейчас – ему расскажут какую-то жутко, просто ужасно тайную тайну. – Я проспорил, ясно? И не смотри на меня так, а? Я проспорил Томми Джо, что он не угадает, кем я собираюсь быть на Хэллоуинской вечеринке. Амрулл хмыкнул и посмотрел на друга как на несмышленого ребенка, пытающегося доказать, что он может свет зажигать щелчком пальцев. – Адам, а ты вообще помнишь, что он твой парень? – И что? – И то, что знает он тебя как свои пять пальцев? Уж получше тебя самого-то. – Ладно, ладно. Признаю, сглупил, – Адам поднял руки ладонями вверх и вздохнул от досады. – Но кто ж знал, что он так быстро догадается, что я буду… – … Кем? Эдвардом Калленом? – Откуда ты…? – Ламберт во все глаза уставился на ухмыляющегося собеседника. – Вампир, Адам, – Ража закатил глаза, – вам-пир, помнишь? Нечисть, постоянство, все такое? – Вообще-то я просто увидел накладные клыки, которые кое-кто забыл в ванной, – Адам буквально подскочил на месте от неожиданного шепота на ухо, когда знакомые руки обняли его, зарываясь пальцами в густой мех, а со спины прижалось горячее тело. – Привет, детка, – прибывший Томми Джо чмокнул Адама в ухо. – Привет, Сутан, отлично выглядишь. – Спасибо, котик, – Сутан бросил взгляд на колоритную парочку напротив и непроизвольно улыбнулся. Только Адам мог выглядеть так непосредственно и, чего уж греха таить, сексуально, закутанный в красную меховую шкурку, упорно именуемую им курточкой, затянутый в красные, умопомрачительно узкие штаны и с красным же мохнатым безобразием на ногах, долженствующим отзываться на кодовое имя то ли угги, то ли просто ботинки. Хотя стоящий в обнимку с шерстистым Адамом Томми Джо создавал удивительно гармоничную в своей естественности картину. Одетый во все черное, местами даже довольно облегающее, и с крохотными трогательными ушками на голове, мистер Томми Джо Рэттлиф представлял собой дикого лесного кота в одомашненных условиях. «И клыки – вот видишь, пригодились!» «Впрочем, выбирать штаны, не сползающие с тощей задницы и не висящие ниже ее же он так и не научился», – мелькнуло в голове. Но закончив медитировать на милую картину подопечных и друзей, Сутан вспомнил, с чего все начиналось, и принялся за выпытывание интересных подробностей с новой силой. Учитывая то, что рядом с объектом пыток находился расслабляющий его элемент в виде любимого человека, тратить много времени на то, чтобы понять, почему Адам разгуливает на вечеринке не в привычном и любимом образе, а мультяшным героем Элмо из улицы Сезам, красотке в черном не пришлось. – Так что, прости, друг, но костюм в полоску мне не идет, – шутя отнекивался Адам, поглядывая стилисту за плечо, где периодически мелькало что-то смутно знакомое, но не дающее поймать осознанную мысль за хвост. – Да, конечно, понимаю, – ухмылялся Амрулл, прекрасно понимая, что Ламберт ни за что не признается в собственной неудаче еще раз. По крайней мере, вслух. – Да куда ты там все время смотришь? – он оглянулся, пытаясь понять, что с таким постоянством привлекает чужое внимание. – Саули? Эй, ребята, это же Саули! Адам еще раз вгляделся в том направлении, наконец понимая, за что же цеплялся взгляд. Полоски! Чертов серый костюм в полоску, который после сегодняшнего, наверное, ему неделю сниться будет. Серый. Костюм. В полоску. На Саули. – Черт, да не может быть! – Адам даже приподнялся на носочках, пытаясь глянуть через головы гостей, снующих туда-сюда по залу. – Вот! Вот, видишь – твой мужчина мечты на сегодня! А ты боялся. Надо пойти поздороваться, тебя ему представить, все же, жена, как ни как, – Ламберт переплел пальцы правой руки с пальцами Томми, ухватился за бледную ладошку Сутана и взял курс на уютный диванчик, где был замечен очередной друг. Вечер только начинался… – А вообще, знаете, – уже изрядно подобревший от выпитого, расслабленный сидением на уютном диване в дружеской компании Адам цапнул с подноса мимо проходящего официанта пару бокалов с мартини, протянул Сутану один и пригубил свой. – Нил сделал Элисс предложение, у них свадьба через пару месяцев. – Правда? Ну, наконец-то хоть один из вашей шумной семейки взялся за ум, – хмыкнул стилист, ничего не подозревая и делая глоток из своего бокала. – Ага, – Адам ухмыльнулся и накрыл ладонь Томми Джо, лежащую у него на животе своей. – Но говорят, примета плохая – если младшая сестра замуж выходит раньше старшей. – Вообще-то ты не сестра, к чему такие приметы? – Ты прав, не сестра, – две ладони, скрытые густым мехом Адамовой курточки, переплелись теснее. Ламберт оглянулся на Томми и, чтобы не передумать, выпалил: – Дело не в этом. Мы тут просто подумали и решили последовать их примеру. Мы поженимся в декабре и… вы будете подружкой невесты? Сутан? Сау? Бледная ладонь Сутана едва успела прикрыть рот, пачкаясь в ярко красной помаде, чтобы так невовремя сделанный глоток мартини не оказался на собеседниках фонтаном брызг. Саули же было не до вопросов, он провожал взглядом выпавшую из тонких музыкальных пальцев оливку, которую Сутан так и не донес до густо накрашенного рта. И только олива, упавшая аккурат в вырез кружевного платья и удобно устроившись прямо в ложбинке между накладных грудей, ни на что больше не обращала внимания, ей было тепло и уютно. И очень повезло, что она даже не догадывалась, какие мысли скрываются за жарким нордическим взглядом финна, ибо тогда было бы очень сложно сохранить свой девственный белый цвет.