Космос внутри и снаружи.

Почему крышка черепа не может оказаться небесным сводом? Разве не может всё быть как в древних скандинавских легендах о сотворении мира? "А над всей вновь сотворённой землёй боги установили высокий купол черепа, в качестве небесного свода, защищающего мир и отделяющего землю от внешнего вакуума. К огромной костяной арке прилипли клубящиеся массы - частицы мозга. Воображение богов превратило их в облака" Как его звали? Джейми, кажется? Неважно. Космос холоден и поглощает мысли. Имена - не более, чем звук. В вакууме звуки не передаются. Зачем, в таком случае, нужно имя? Космический мусор и обломки потерявшихся космических кораблей не потребуют документов для установления личности. Звёзды, как капли молока на чёрном бархате, везде, повсюду, здесь. Близко и далеко. Можно потрогать рукой, но тянуться придётся тысячи световых лет. Нестрашно. С точки зрения бесконечности даже миллиарды земных/световых лет - пустая величина. Как и имя. Во рту пенится, похожий на шипучку язык, легкие сжимаются (что насчёт тяжёлых?), плоть стекает с костей - молоко вливается в небесный колодец, зарождаются новые миры, и он счастлив. Черепа всегда улыбаются, наверно, потому что иначе не могут. Солнце где-то внизу, золотистое и душное, как головная боль. Бесчисленные множества молочных светлячков, крылышки их дрожат и трепещут, поэтому свет неравномерный, немного нервозный, будто перегорающая лампочка. Глаз тоже больше нет, но чернота тягуче заполняет любые полости, устраивается и умещается в черепной коробке, словно кошка. Джейми счастлив. Именно сейчас, только сейчас, он чувствует себя таким счастливым, каким не был никогда. Хочется только вдохнуть полной грудью космическое отсутствие кислорода. Как завершающий штрих или последняя капля. Космос снаружи и внутри. На рёбрах налипнут звёздные пылинки, как блёстки. Планеты - пульсирующие влажные шарики, что-то вроде сердечек ящериц или глазных яблок. Что-то мешает дышать. Может, отсутствие лёгких? Джейми вообще не помнит и не понимает, дышит ли он, даже как это делается не может вспомнить. Будто плывёт в холодном течении. Руки где-то здесь - по ощущениям, но он их не чувствует и не видит. Как и всего тела. Только зачем нужно тело, когда есть бесконечное спокойствие и тишина, что не давит на уши, но льётся хрустальными голосами ангелов, будто ледяная вода о которой мечтаешь мучительным летним днём? Он хочет вдохнуть - все звёзды, весь холод, всю бесконечную любовь и мудрость, но вдыхает... больничную палату, бледный свет, запах лекарств и стерильности, контрастом на белом небе - чёрные ветви, бьющиеся в оконное стекло. Удивляется - когда это космос успел сжаться до размеров палаты с низкими потолками? Оказывается, у него есть тело. И имя тоже, будто выжженое на сетчатке - "Джейми". Руки соединены с трубочками, похожими на нити-щупальца актиний, в них прозрачное лекарство или слёзы неродившихся детей? Врачи, медицинские сёстры, измерительные приборы, анализы крови - он воспринимает всё с болезненной отрешенностью. Но человек, вошедший в палату сутками позже, кажется смутно знакомым, Джейми приподнимается на подушках, пристально вглядываясь в его лицо и удивляясь реакции. Обычно Торсен был сдержаннее, но сейчас ответ не удавалось получить очень долго. Взгляд - вселенные в глубине зрачка или кажется? - тревожный и радостный: " Ты был в коме почти три месяца"