Прощено и не забыто

Тени ветвей на листе как кружево. Шум, шум, вечный, неумолчный, мерный. Покой? Здравствуй… Знаешь, жаль, что мне тогда не пришлось увидеть Море. На него можно смотреть бесконечно, оно мне по душе: ведь у него нет границ, а меня всю жизнь окружали границы. Но, конечно, столько бездельничать просто непривычно. Наверное, я так и не стал поэтом? Я могу сидеть здесь долго, но если слишком замечтаться, то оглянуться не успеешь — в один прекрасный момент станет ясно, что ты опять забыл нарубить дров, и невозможно развести огонь в кузнице. Зачёркнуто. Здравствуй. Кажется, опять ничего не получается. Только сейчас понял, что снова пишу чепуху. В конце концов, я пишу не затем, чтобы утомлять тебя всякими мелочами, верно? Да и к делу они не имеют отношения, совершенно. Мир изменился. Стал ли он таким, каким должен быть? Я не знаю. Мы все обрели настоящее. Мы больше не будем совершать ошибок, потому что к нам пришло истинное понимание вещей? Значит ли это, что и я стал таким, каким должен быть? Возможно. Ведь теперь многое видится мне иначе. Вязь Тенгвара не плавная, как должно, а кажется чуть угловатой, будто колючей — за столько лет, как ни старался, не переучился. Резкие линии рун Кирт, выученных в детстве, так и остались привычкой. Всё так ясно. Память о прошлом осталась с каждым из нас. И если совершённое не забыто, может ли оно быть прощено? В этом мире вина принадлежит прошлому? Здесь уже нет места печали, а значит, и вине?.. Нет. Я не прошу прощения. Я не могу этого сделать. То, что я совершил, нельзя простить. Нет, не так. О, ведь я знаю и тебя, и его… Вам хватит на это великодушия. Бояться нечего? Боюсь ли я? Дело в другом. Я не хочу просить о прощении. Это значит просить разрешения более не считать себя виновным. Разрешения забыть о прошлом. Мне всё ясно. Я не забуду ни огня, ни твоего отчаяния, даже если новое утро и морской ветер привычно прогонят сны о минувшем. И если теперь я сам не могу чувствовать себя правым, зная за собой вину, то я — это я настоящий. Вот только я никак не могу забыть ещё одну вещь. То, что я чувствовал. То, что я чувствую. К тебе. Как же так? Если моя любовь — ошибка, не должна ли она исчезнуть? Если я свободен от теней, наполнявших мою душу, что я должен чувствовать? Я не знаю. Но знаю, что чувствую сейчас. И значит, это и есть моя истина, и эта любовь — настоящая? И мы оба правы. Но ведь я совершил ошибку. Это не принесло ничего хорошего. Зачёркнуто. О, вышние Белайн. Пожалуй, стоило всё-таки начать писать о погоде или об искусстве. По крайней мере, это выглядело бы достойно. Третьего дня шёл дождь, и ночью белые цветы пахли сильнее, чем обычно. Здесь красиво… Ну вот, снова ничего не выходит. И я мог бы оправдаться тем, что это первое в моей жизни письмо — и почти не солгал бы, ведь ты единственная, кому я пишу. Но я пишу не в первый раз. С другой стороны, это небольшая беда, верно? Ведь времени у меня теперь достаточно — целая вечность... А пока я закончу письмо, которое ты не прочтёшь. До очередной несостоявшейся встречи. Шум, шум — вечный, неумолчный. Покой. Волна легко качает сложенный лист — намокает он не сразу.