И ты смог взлететь

Evanescence – Hello

Я помнил все его слова, помнил тот ужасный и такой родной взгляд, который убивал меня, резал на части. Вспоминал прекрасные глаза цвета корицы, которые постепенно заполнялись слезами. Он тихо всхлипывал, тянул руки к небу и шевелил губами, словно что-то выговаривая. На его лице находилась странная улыбка, которая казалась мне натянутой и ненужной в данный момент. Эта была улыбка самоубийцы. Зейн закрывал глаза, и я больше не мог наслаждаться его кофейным взглядом. Мне было не по себе, ноги тряслись, а мир словно погибал и молил о помощи. Я хватал ртом кислород, пытался успокоить себя, прийти в нужное русло, но его лицо и слабая улыбка не давала этого сделать. Всё не давало подойти к нему и обнять, спросить, почему он здесь, на крыше. — Что происходит? — дрожащим голосом спрашивал я. Парень приоткрывал глаза и всё выше поднимал руки, пытаясь достичь неба. — Зейн? — Как думаешь, я смогу взлететь? — спокойно задал вопрос он, опуская руки и пристально смотря на меня. — О чём ты? — хмуря брови и с осторожностью делая один шаг вперёд, говорил я. Мне казалось, что парень задаёт ненужный вопрос, что он не в себе. Так и было. Я пристально смотрел на него и видел, как из его носа текла алая кровь, которая засыхала на губах. Он выглядел совершенно спокойным, но я знал, что его душа горела ярким пламенем. Она переставала существовать. — Зейн, прошу тебя… — О чём? — с любопытством спрашивал Малик, наклоняясь немного вперёд. Волнение переполняло меня, убивало, что вызывало слёзы на моих глазах. Я чувствовал, как сердце обливалось сожалением, как оно просило о том, чтобы я убежал отсюда. Мне было больно смотреть на него, а в голове зарождалось всего лишь одно противное слово — метамфетамир. — Ты просишь меня не взлетать? Его голос был еле слышен, но я пытался расслышать вопрос. Всё внутри меня погасало и зажигалось одновременно, чувства становились всё ужасней и ужасней. Я понимал, что он снова под кайфом, что снова Зейн плачет не от боли, а от того, что не может передать мне свою радость. Свою поддельную радость. Я пытался сдерживать свой гнев, но у меня это плохо получалось. Малик уверенно сделал два шага назад и вплотную подошёл к краю. Я пытался сдвинуться с места, но мой организм будто выключился, а ноги потеряли способность ходить. Я не мог говорить, ходить, плакать. — Посмотри на небо, оно ведь такое яркое, — восхищённо проговорил Зейн и слегка подался назад. — Дай мне свою руку… Я протягивал ему свою правую руку, а слёзы начинали скатываться по лицу, прожигая бледную кожу. Сердце вырывалось из груди, крики заполняли мою голову. Малик коснулся моей руки и крепко сжал её, не давая спасти нас от небес. И, наверное, все люди посчитали нас самоубийцами… И ты смог взлететь…