***
Уже больше месяца я наблюдал за кефиром или даже йогуртом из людей, что медленно тёк по улицам. Вот только в этом самом йогурте я не мог найти ни одной ягодки, создавалось впечатление, что производитель меня обманывает и уже давно перешёл на продукт безвкусный. Я искал глазами того, кто мог бы меня заинтересовать, за кого можно было бы зацепиться, и не мог найти. Но вдруг… С виду это был человек более чем обычный, настолько обычный, что говорить о внешности и не надо, разве что это был мужчина. Шёл он быстрее остальных, постоянно смотрел куда-то вправо и вниз. Брови танцевали странный вальс, то сходившись в напряжении в центре лба, то поднимаясь одна над другой. Голова, порой, с чем-то соглашалась будто обсуждая происходящее, порой, просто качалась в такт музыке, что доносилась из динамика спрятанного в правом ухе. Рот открывался, как будто что-то должно было выбежать оттуда, но закрывался сразу понимая, что тут это не уместно. При всём при этом, не смотря на скорость шага, все остальные движения были медленными, словно мужчина жил в мире, где время двигалось куда неспешней. Наш незнакомец неожиданно, но не резко, поднял голову и проводил взглядом проходящую мимо шумную компанию, она словно вывела его из сна собственных мыслей. Мужчина, немного поглядел на мир вокруг удивлёнными глазами, определился со своим положением на улице и пошёл дальше. В этот ранний час он направлялся к своей работе, и как я был удивлён, узнав, что незнакомец работает в цветочном магазине. Отныне будем его называть Сондербар, что в переводе с немецкого «странный». Сондербар подошёл к небольшому шкафчику, под стать всему магазину: маленькому и уютному, взял небольшую записную книжку и начал читать её. После сосредоточенного просмотра строк он что-то чиркнул там и подошёл к цветку, взял лейку и на глаз вылил содержимое в горшочек с растением, потом полистал несколько страниц, пробежав по ним глазами, отложил книжку и продолжил заниматься цветами, что заполняли всё свободное место. Посетителей было настолько мало, что создавалось впечатление отчуждённости этого места от всего мира. Здесь царила зелень. Свежесть, повышенная влажность и прохлада действовали на мысли усыпляюще. Пожалуй, незнакомцу это и нужно было, ощутить своё единство с чем-то живым, по настоящему живым, хотя, можно ли назвать растение таким? Судя по всему Сондербар мог. Следя за ним, я и сам не заметил, как прошёл день. Мужчина начал собираться: положил вещи в небольшой портфель, ранее мною не замеченный, побрызгал растения, вставил динамик в правое ухо и отправился к двери. Вышел, вздохнул полной грудью, постоял полминуты наслаждаясь вечерней свежестью. Мужчина испытывал истинное удовольствие, воздух проходил через всё тело оставляя приятную свежесть, ветер мягко ласкал кожу лица, казалось, что можно забыться и раствориться во всей этой безмятежности. Состояние было близкое к обмороку, но приятное, а вечер и впрямь был хорош: западная часть неба, цвета мандаринов, резко контрастировала с уже темно-синей оставшейся, но лишь Сондербар ощущал те, верно, чарующие запахи, что летали в воздухе. Но вот, улыбка сползла с лица, он принял задумчивый вид, видно жалея о невозможности стать той самой частью окружающего, и пошёл домой. На улице было темно, когда его сбил автомобиль…***
Темнота… Отсутствие света позволяло глазам расслабиться, они устали от людей и света. Я совсем потерял бдительность, жизнь казалась такой прекрасной, будто я познал все её тайны и теперь мне оставалось лишь ею наслаждаться. Я остановился, земля уходила из под ног, появился яркий свет и тут же пропал, странные звуки, чувство невесомости, удар… Свет… Кто-то в белом халате, смотрю на него снизу, ещё несколько, все лица одинаково спокойны, до меня начинает доходить понимание недавнего чувства невесомости, смотрю по сторонам и тут вижу её. Приятные молодые черты лица, будто сияющая кожа, движения лёгкие, но при этом чем-то обременённые, она не привыкла к такой тяжести, стрижка короткая, волосы тоже сияют, глаза, глаза полные ужаса и сожаления. Зрачки дрожат, словно, пытаясь помочь мне. Её глаза живы, не то, что эти объективы вокруг. Я уверен, что её мысли такие же. Девушка что-то говорит, звуки доносятся до меня, а я, будто, в колодце. Человек в белом накланяется ко мне и шепчет в ухо, стальным безразличным голосом: «Женщина приносит свои извинения». Мы, люди в белом и я, въехали в операционную. На меня надели маску и запахло чем-то сладковатым и пьянящим, так пахнет у дантистов, как будто ты открываешь пачку с мятным мармеладом, что вот-вот был на морозе. Несвязные яркие образы… Буква «Ф», странная буква. Так редко её можно встретить, а ведь она хороша. Видно я совсем схожу с ума… Девушка, она красива, я бы всю свою жизнь мог смотреть на неё. Просто смотреть и наслаждаться этим. Её глаза теперь добры и говорят: «Какой ты наивный», а я смотрю в них и тону. Касание руки, вся кровь во мне бурлит, глаза чисты, словно я смотрю в небо, а там сверкают звёзды. Обморок…***
Свет… Тут я ощущаю резкую головную боль, как будто через голову тянут колючую проволоку. Передо мной садится человек, но не в халате, в белой рубашке. - У вас серьёзная травма головы, нам пришлось сделать замену головного мозга, - сухо сказал он. - На что? – спросил я. - На процессор типа N, - всё также сухо и безразлично сказал мужчина в белой рубашке. - Хорошо, - ответил я, повторив манеры собеседника.***
Сондербар выходит из больницы, прошла всего ночь, а он здоров. Рука сверкает на солнце, так же сверкают и болтики на лице. Мужчина стоит в недоумении несколько секунд, смотрит на часы, что висят на здании больницы, и начинает идти. Идёт вместе с потоком, голову держит прямо. Он подошёл к дому, видно своему, достал ключ и открыл дверь. Внутреннее убранство дома представляет собой хаос: везде бумага, коробочки, скляночки, хранители данных и только одежда с цветами выделяются своей подчёркнутой аккуратностью. Мужчина надевает костюм и медленно идёт к выходу, доходит до работы. Сондербар подошёл к небольшому шкафчику, под стать всему магазину: маленькому и уютному, взял небольшую записную книжку и начал читать её. После сосредоточенного просмотра строк он подошёл к цветку, взял лейку и вылил содержимое в горшочек с растением, потом перелистнул страницу, подошёл к другому цветку и сделал тоже самое. Закончив все дела за час, он вышел из магазина, солнце ярко ударило ему в глаза, он странно посмотрел на него, будто пытаясь что-то вспомнить, повернул голову и увидел её. Девушка смотрела на Сондербара всё теми же глазами, что были в больнице. - Я хотела навестить вас, принести цветы… - сдавлено прощебетала она. Сондербар просто смотрел на неё. - А… А вы оказывается тут работаете. Это единственный цветочный магазин в городе. Я думала вы ещё в больнице. Забавно вас тут… - она осеклась, - Нет, не забавно, - сказала она и слеза потекла по её щеке. - Почему вы плачете? – спросил «странный». - Извините ещё раз… - произнесла девушка, повернулась и пошла прочь. Сондербар сделал было рывок в её сторону, но что-то его остановило. Он встал и с явным напряжением на лице начал о чём-то думать. Это продолжалось около десяти минут, потом мужчина схватился за голову, пошатнулся и медленно побрёл домой. Никогда в жизни не возвращался он так рано. Сондербар сел за свой столик, видно по привычке, достал записную книжку и начал в неё глядеть. Он сидел так долго, что я, было уже, забеспокоился, но тут он написал что-то, и голова его опустилась на стол. Он умер. Через десять минут после моего звонка в дом пришла полиция. Как оказалось, на листочке было написано: «Теперь я стану свободным». Вот так и закончилась жизнь ещё одного человека, а в это время на улице ходило что-то странное: существа, загнавшие себя в клетку, существа, боящиеся собственных мыслей, существа, боящиеся свободы, существа не способные умереть, так как и не живут. А в это время на улице сиял рассвет: западная часть неба, тёмно-синяя, резко контрастировала с уже мандариновой оставшейся.***
Голубое небо, вечная зелень и прозрачная гладь воды – то, что окружает нас. Сондербар стал этой частью.