Пульс

Тук-тук Что это? Молоток, вколачивающий гвозди в гробовую доску, маятник напольных курантов, отсчитывающий неутомимый ход времени секунду за секундой? Тук-тук Нет, не то и не это. Все-таки что-то живое — что-то, ненавидимое им до сжатых от бессилия кулаков, подкашивающихся колен, безвольно склоненной головы. Что же? Тук-тук Ах, да. Пульс — толчкообразные колебания стенок артерий, вызываемые деятельностью сердца, которого у него нет. Тук-тук Ах, да. Сердце — просто полый внутренний орган, посредством повторных ритмических сокращений обеспечивающий движение крови по сосудам, но из-за прихоти человеческой глупости отождествляемый с высокими чувствами. Тук-тук Оно совсем не такое, каким его рисуют глупенькие наивные школьницы вокруг имен симпатичных мальчиков. Упругое, эластичное, захлебывающееся кровью сердце, еще несколько секунд выполняющее свою работу — пульсирует в его испачканных, твердо держащих ладонях, пока он изучает его внимательным взглядом недо-исследователя, но совершенного убийцы и безумца — вот каково оно на самом деле. Тук-тук О да. Он делал так не один раз: выбирал жертву, находил ее в динамичном ритме жизни и долго-долго издевался, как могут только совершенные убийцы и безумцы. Поддевал кожу миллиметр за миллиметром, наслаждаясь лихорадочным биением пульса под пальцами — тук-тук, тук-тук, тук-тук — пока жертва не перестанет кричать и станет только еле слышно, жалко сипеть сорванным голосом, уже не моля о пощаде, лишь в мечтах — иллюзорных, но таких желанных — наблюдая его медленное, иллюзорное, но такое желанное гниение. Медленное — потому что это больно. Желанное — потому что он их мучитель, а вендетту в нашем гуманном мире никто не отменял, как бы ни упиралось наше гуманное общество. Иллюзорное — потому что такие, как он, совершенные убийцы и безумцы, никогда не умирают по-настоящему, умело выкупая свою жизнь своевременными кровавыми подношениями. Мечты — иллюзорные, но такие желанные — поддерживали в жертвах голос до самого конца; пока их пульс не исчезал. Тук-тук В Вендиче становилось скучно. Никого вокруг не осталось, лишь Кен и Чикуса, слишком важные для его сумасшедше-кровавого чаепития по ролям, и оттого неприкосновенные. Ничего. И это было по-настоящему скучно. Тук-тук Побег из неприступной мафиозной тюрьмы лишь слегка расшевелил закостеневший разум. Нужно что-то, что расшевелит его, иначе скука сожрет с потрохами. «Ку-фу-фу. Навстречу новым свершениям!» — тихий голос с налетом призрачной радости. «Навстречу новым жертвам…» — шепот скуки на периферии сознания. Тук-тук Савада Тсунаеши — незначительная, но такая важная шестеренка в отлаженном механизме по возвращению к первородной черной тьме, пропитанной металлическим запахом крови. Саада Тсунаеши — незначительная игрушка, которой он доверчиво (какая опрометчивость!) предложил такую почетную партию тряпичной марионетки-Алисы в его сумасшедше-кровавом чаепитии по ролям. Савада Тсунаеши — незначительное ничтожество, ухитрившееся его победить. Тук-тук Когда он впервые увидел ее — жертву, но не его, а нашего гуманного общества — то только тогда полностью, по-настоящему расшевелился его разум. Тук-тук А ведь он первым увидел ее потенциал. Не убийцы, нет, но тряпичной марионетки-бойца. Покорной, послушной марионетки-бойца, которую почему-то совсем не хотелось убивать — медленно, жестоко, так, как он привык. А ведь ее смерть была бы такой красивой, такой... кровавой. Но нет. Пожалуй, ей найдется место в его сумасшедше-кровавом чаепитии по ролям. Тук-тук Наги — нет, поправил себя Мукуро, марионетка-Хром — водила кончиками пальцев по предплечью, чуть надавливая у основания запястья. Ее головка доверчиво покоилась на его плече. — Мукуро-сама. Рокудо прекратил играть ее волосами. — Что такое, моя милая Хром? — А почему у меня не бьется пульс? Что? Пульс? Ах, да. Пульс — толчкообразные колебания стенок артерий, вызываемые деятельностью сердца, которого у нее теперь нет — только когда-то было. — Потому что у тебя нет сердца, моя милая Хром. Оно было только у Наги. Но Наги умерла, ты же помнишь об этом? Хром поспешно кивнула: — Я помню, Мукуро-сама. Она резко схватила его за руку и приложила палец к запястью. — А почему у вас не бьется пульс, Мукуро-сама? Пульс — результат деятельности сердца, которого у него нет. И никогда не было. — Потому что так надо, моя милая Хром. И не спрашивай — зачем, почему. Тук-тук Она вернулась из будущего одновременно с воспоминаниями о его победах, взбудораженная, с сияющими от щемящей в груди нежности глазами. А еще — слишком живая для тряпичной марионетки-бойца. Это непозволительно. По-видимому, пришло время отобрать у нее место в его сумасшедше-кровавом чаепитии по ролям. Тук-тук Он не смог отобрать у нее место по-настоящему. Пока все не всерьез. Но только пока. Его необоснованная, на взгляд Вонголы, жестокость нашла поистине гигантский отклик. Как-зачем-почему-вопросы, задаваемые Хром, предназначались ему, по-прежнему запертому в Вендиче. А ответ-то прост — его, его милая Хром принадлежит только ему, и она однозначно не должна быть настолько живой, насколько ее сделала Вонгола во главе с Савадой Тсунаеши. Но пока она это не поймет, она не проснется. Тук-тук «А ты, оказывается, соврала мне тогда про пульс. Он у тебя бьется», — думал равнодушно Мукуро. Тук-тук «Неужели ты еще не поняла? Давай же, моя милая Хром. Осталось не так много времени», — молил отчаянно Мукуро. Тук-тук «Ты так и не поняла, моя милая Хром. Это действительно печально. Ну что ж, пришло время отобрать у тебя место в моем сумасшедше-кровавом чаепитии по ролям по-настоящему», — тяну медленно Мукуро, все еще надеясь, что Хром поймет. Тук-тук «Что? Пульс? это же результат деятельности сердца, которого у меня нет. И никогда не было. Так как же так?» Тук-тук «Зачем ты вернула мне сердце, моя милая Хром?» Тук-тук