I love all your masks.

      Ты одним грубым словом «Свалите» заставляешь весь персонал вылететь из твоей гримерки, потому что они знают, что в таких случаях лучше молча удалиться, иначе можно нажить кучу проблем на свою голову. Защелкиваешь за ними дверь, стремительно надвигаешься и толкаешь меня на маленький диван, который давно был милостиво поставлен по приказу президента. Твое напряжение чувствовалось за сотни миль, и даже когда ты меня толкнул на диван и навалился сверху, пригвоздив и не давая возможности пошевелиться, оно стало рваться наружу как пламя огня. Эти наши небольшие побеги от остальных имеют свои причины. Для тебя это способ снять напряжение, привычно после какого-нибудь тура и небольшая награда для меня в виде тебя «великого». Для меня она отнюдь не небольшая, это не то, что просто пылится на полках сознания, а будет бережно хранится в самых сокровенных мыслях, которые никому кроме меня не будут доступны.        Ты давно уже не ангел, и понимаешь это сам, однако продолжаешь обвинять меня самым лживым созданием и шутом, который совсем заплыл в своей лжи и от которого тебя тошнит. Но знаешь, на фоне тебя я кажусь таким себе ангелом. Твои попытки бежать от самого себя, и эти бесконечные перепрыгивания из образа в образ совсем затмили тебя самого. За всеми этими масками не разглядеть того «единственного в своем роде», о котором ты пел в своей легендарной сольной песне. Твоя вечная проблема — нежелание остановиться на достигнутом и жить в свое удовольствие, ты доводишь себя почти до полного истощения бесконечной работой над собой. Ты идеален, идеальнее уже некуда. И это не сарказм, и не зависть твоей огромной, вышедшей за пределы Азии славе, это лишь мое личное пожелание, которое для тебя ничего не значит. Твой одушающе-опьяняющий запах не дает мне думать и заставляет задыхаться от проклятого возбуждения, которое с тобой совсем выходит из-под контроля. За этот тур мы многое испытали, прошли кучу тяжелых моментов. Напряжение и моральная усталость должна была рано или поздно вылиться наружу. Самое главное — решить в какой форме. Наши одногруппники решили что в алкогольной, а мы — по своему. Наше глубокое горячее дыхание смешалось и лишало меня последнего рассудка. От нежелания больше ждать и просто проявления своей маленькой гадской натуры, я решил немного раззадорить дракона — притянул его за волосы еще ближе и углубил поцелуй, жадно укусив за нижнюю губу. Джи грубо отстранился и схватил меня за горло, попутно расстегивая железную пряжку своего ремня. Я не против такой грубости — он знает, что я её люблю. А полюбил именно из-за него. Еле заставляю легкие прогонять воздух, где мало кислорода и так много тебя. Закончив со своей ширинкой ты принялся за мои штаны, умудрившись их стянуть с меня в такой зажатой обстановке. Понимая, что будет дальше по сценарию, я старался усмирить свой страх и небольшое беспокойство за пятую точку. Все таки этот раз тур был значительно обширнее и напряженнее, ты можешь не рассчитать силы, а я грань между удовольствием и болью. Ты переместил свою руку с горла на мои запястья, захватил их одной рукой разом, не давая мне в дальнейшем брыкаться. Другую руку поднес к моим губам, заставляя облизать два пальца. Твое возбуждения было слишком явное, оно как камень упиралось мне в бедро, словно призывая к вниманию. Я намеренно пошло и медленно облизал каждый твой палец, замечая, как твои глаза наливаются кровью, а руки начинают дрожать, приятно смотреть как ты прибываешь на грани. Я твой наркотик, и понимаю это. Пусть и нет теплых чувств, но сексуально ты зависим от меня. Это радует. Не так сильно, но греет сердце. А дальше и описывать нет смысла, обычная подготовка к полету и эйфории. Как в космос. Несмотря на свое возбуждение, ты продолжаешь быть нежным это бесит и заставляет чувствовать боль всем нутром от того, что для человека рядом ты ничего не значишь. Обычно такие мысли вызывают слезы и отчаяние, но я уже давно научился подавлять это в себе. Это бизнес и здесь нет места влюбленным людям, работающим в одной сфере, да к тому же двум парням. Утопия. — Ну, давай же… — чтобы заставить его отбросить эту нежность, я решил прибегнуть к запрещенному приему — потерся о него пахом, за неимением свободных рук, показывая нетерпение всем телом, все сильнее начиная ежиться и извиваться под ним, естественно задевая его член. В конце концов, его терпение лопнуло… так даже лучше, потому что потом моя гордость не даст сердцу повода для более сильных к нему чувств. Все таки какая-никакая, побитая и деформированная, но она есть. Не говоря лишних слов, он расстегнул ширинку, и не снимая штанов, вошел в меня. Больно, распирающе, но эта чудесная точка, которую он так умело находит и пользуется этим, это удерживает меня от всепоглощающей боли. Вот она — грань между наслаждением и болью. Как часовщик точными движениями чинит механизм, так же и он чинит мое тело. Мимолетные поцелуи и касания всегда были как дополнения к основному блюду, ни одна трапеза не может обойтись без десерта. Только соблюдая все правила, можно получить полное удовлетворение приемом пищи. Хорошо мы поужинали… он давно кончил, но продолжает разлеживаться на мне, а там наверно люди ждут… Я попытался вылезти из-под него, но он лишь по-свойски сгреб меня и прижал к себе. В нос опять попал запах еще недавнего возбуждения, который каждый раз дает начало нашему безумству. — Отпусти… — я стал сильнее крутиться, потому что ситуация напомнила мне ту, где после очередной такой ночи он просто исчез на неделю, а потом пошли слухи что у него появилась девушка, некая Кико. Тогда я не мог спать несколько ночей, стараясь не думать об этом, начал искать в себе недостатки, причины твоего такого резкого исчезновения. Я понимал, что наши отношения долго не продержатся, настоящие чувства в себе ты убил сам, думая, что это патология, и что ты сможешь от неё избавиться заведя себе очередную модельку, публично именуя её девушкой. Ты сам выкинул меня из своей жизни, переставая посвящать в её аспекты, загораживая себя железной стеной. А потом, спустя неделю, ты явился из Японии. Веселый, счастливый, с новым «живым аксессуаром». Я не подавал виду что что-то случилось, пряча боль за улыбками, которые ты привык называть лживыми. Пусть будет и так, мы большие мальчики Джи Ен, и дебютные времена уже давно далеко, все люди меняются. Из нас всех больше всего искренности осталось наверно только в Гахо. Каждый занимается своим делом, и я не удивлюсь, если ты решишь покинуть нас, или же кто-то сделает это из нас самих. — Хен, тебя наверно ждет твоя девушка, не огорчай её. Мне пора, я уезжаю в Японию. — я уже давно приобрел и обустроил себе квартирку, мне там безумно нравится — шикарный вид из окна на токийскую башню и весь город как на ладони. Безумно красивое зрелище ночью, источник моего вдохновения днем. Скоро начнется мое японское шоу, так что я все предусмотрел, и заказал билет на 5 часов утра. Осталось должно быть еще часа 3 до вылета, а я еще не спал. После него всегда сон как рукой снимает. — Не понял… В смысле уезжаешь? А как же группа? — на его лице красовалось искреннее удивление и шок, но он все же отстранился и дал мне встать. Изрядно помятый, без штанов и в одной длинной рубашке, я выглядел наверно как беглая любовница после бурной ночи. Подняв с пола свои штаны, и быстро их натянув, я бросил на него быстрый взгляд, стараясь не останавливать его на этом человеке надолго. — В прямом, не хорони меня заранее, я все еще участник. И да, для съемок шоу требуется 2 месяца, к тому же, я просил у президента отпуск. У нас же на ближайшее время ничего не запланировано, так что… — меня грубо прервали тем, что припечатали к тому же многострадальному дивану, на котором скоро появится целая Марианская впадина, заткнув рот жадным поцелуем. Это продолжалось недолго, он тут же отстранился и посмотрел на меня раздраженным и растерянным взглядом, выражая требование в объяснениях. — Я не буду объяснять. Мне надо побыть одному, к тому же ты сам мне говорил, что мы не можем больше так встречаться. У тебя есть девушка, а я лживый идиот, и до конца жизни буду один. Прощай. — приправим ужин немного трагичностью, без этого никак — я очень эмоциональная и мстительная личность. Не оборачиваясь назад, я поспешно открыл защелку, и шмыгнул за дверь, на пути к выходу из здания встретив своего менеджера. Он обо всем заранее знал. Сажусь в машину, он за руль, молча едем. Я в своих жалких и полных сожаления мыслях, он в своей любви к помощнице гримера. Так и живем.       Доехав до отеля, где мы остановились во время концертного тура, я зашел к себе в номер и только сейчас глянул на часы — пол четвертого утра, и как так время быстро пролетело? С ним в прямом смысле творятся чудеса. Время, прошу, остановись… мне еще принять ванну надо. Оставив менеджера хлопотать над сбором вещей, я ринулся в ванну и плотно захлопнул дверь. И все-таки, он еще тот собственник — и в этот раз не обошлось без засосов, своеобразной метки. Я стараюсь очень осторожно относиться к таким меткам — они усложняют жизнь, приходится вечно искать оправдания, мне уже надоела эта слава бабника. Поскольку человек я очень избирательный и осторожный, стараюсь не допускать в свою жизнь случайных людей, но другие предпочитают думать иначе. Знакомых, которые думают, что они мои друзья полно, а вот настоящих друзей было всего двое. Почему было? Первый, Ин Су Джон — школьный друг, попал в аварию со смертельным исходом. Вторым и самым лучшим был Квон Джи Ен. Как я уже говорил, не я убрал его из своей жизни, он сам сделал свой выбор. И сейчас я понял, что близко подпускать других только во вред себе. Есть коллеги, есть знакомые, есть родные. Остальные не имеют значения.        Закончив односторонние рассуждения с собой на весьма философской ноте, я накинул полотенце на бедра и поплелся готовиться к предстоящему отлету.Менеджер уже давно собрал все чемоданы, и оставив записку мило удалился ждать меня в фургон. Знает же, что когда я устал, лучше не порхать перед глазами как назойливая муха, за то люблю своего менеджера. Быстро одевшись и посмотрев на часы я понял, что времени осталось слишком мало и пора спускаться. Тут же пришла смска с незнакомого номера: «Я подъеду через 15 минут, дождись меня, нам надо поговорить» Я сразу понял кто автор сообщения, но ждать 15 или 10 минут времени не было, отлет через 30 минут, 20 из которых займет только путь в аэропорт. Сдув со лба уже отросшую челку, которая лезла в глаза, я с сожалением глянул на телефон и быстро вылетел из номера, не забыв напоследок прихватить с собой спортивную сумку, которую менеджер почему-то решил оставить на меня. Потом сделаю ему выговор, а сейчас надо бежать, чтобы поскорее увидеть токийскую башню и миленький красный диванчик в своей квартире.       Услышав бурчание про мою черепашью скорость, я без слов завалился на задние сидения и сильно хлопнул дверью черного тонированного фургона, на зло бедному работнику. Здесь пахло какими-то сладостями и сыростью, чувствующейся из окон машины. Мне был по душе такой запах, сам не заметил, как легко задремал, но тут же был разбужен через чур взволнованным от нехватки времени менеджером, который приказал живо вылезать и бежать в здание аэропорта. Не тратя время на разговоры мы с быстротой и ловкостью ста китайцев повытаскивали мои чемоданы и сумку, и чуть ли не полетели. От быстрого сна прибавилось немного сил, но в скором времени после прохождения контроля и посадки, я еще пуще свалился от усталости. Менеджер конечно же ехал со мной, куда без него. Кто еще будет присматривать за непоседливым ребенком, которому уже 23 года?       Проспав весь путь, меня разбудил приятный голос стюардессы, оповещавшей пассажиров о прибытии на место. Я не без радости отметил про себя тот факт, что менеджера не было на месте, не забывая потешить себя мечтами о том, что его, может быть, похитили террористы или забрали инопланетяне, но мечты прервались его настырной просьбой о выходе из самолета. Я огорченно вздохнул, не спеша покинул борт самолета и сел в уже стоявшее рядом такси. Все чемоданы и сумки были в багажнике, все ждали только меня. Лениво рассевшись на заднем сидении и одев солнечные очки, я следил за быстро пролетающими за окном деревьями, а в последствии быстро сменивших их густым потоком жилых домов с милыми магазинчиками и высотными зданиями, сплошь и всюду наставленными автоматами с напитками, напоминая, наконец, привычный мегаполис Токио. Здесь даже воздух другой — он немного механический, но в нем всегда витает запах еды, словно ты всегда находишься у себя в квартире. Нет ощущения улицы, чего-то другого и чужого. Этот город был по уютному гостеприимен, развлекая и удивляя новоприбывших в него своей многогранностью и яркостью, здесь каждый мог одеваться и говорить как хочет, не боясь быть осужденным со стороны. Несмотря на разгар дня, я ужасно вымотался и хотел спать. Все таки, спать сидя не спать лежа и по человечески — затекает шея, ноги не лежат свободно, что стоит и говорить о пятой точке. Она и так настрадалась, так еще ей пришлось держать вес всего тела продолжительное время в самолете. Ничего, будет тебе долгий отдых, ты заслужила, теперь я по девочкам.       Иронично улыбнувшись своим мыслям, я получил порцию странных взглядов со стороны впереди сидящих меня людей, явно думавших что после тура мне еще долго понадобится восстановление, как физическое так и умственное. — Что вы так смотрите на меня? Лучше на дорогу смотрите, я хочу быстрее попасть домой и поспать! — недовольно пробурчал капризным тоном, голос повышать сил не было, поэтому получилось довольно тихо, но они меня услышали. Остальной путь прошел в таком родном и ставшим для меня прекрасным молчании, я почти уже засыпал, как дверь открылась и водитель оповестил нас о прибытии на место.       Сон как рукой сняло, я быстренько вылез и оглянулся вокруг, подняв взгляд высоко в небо, невидящим взглядом уставившись на самый верх большого офисного здания, где должны быть мои окна, где-то высоко-высоко. Довольно улыбнувшись, я помог менеджеру с чемоданами и пошел ко входу на ресепшн. Далеко не каждый мог позволить себе квартиру в таком здании и на таком этаже, но и мне она досталась упорным трудом и постоянным мозговыносительством папы Яна, соплями и нытьем. Я нажал на круглую кнопку лифта с синей неоновой подсветкой и вошел в идеально чистый лифт с зеркальными панелями и черным полом, отполированным до скрипа. Поправив непослушные спадающие на лоб волосы, я уже подумал о том, что пора их отстричь. Я этого не сделал раньше потому что он говорил, что такие мои волосы ему больше нравятся, чем короткие, но теперь не для кого мне держать такого «капризного зверя» у себя на голове, пора обзавестись настоящей «мужской» прической. Двери лифта плавно отползли, приглашая войти в широкий коридор, застланный красной пафосной дорожкой как на кинофестивале для голливудских актеров. Я быстро прошагал по ней, стараясь не замечать всего этого напускного пафоса, который так напоминал о лидере, ведь впереди ждет моя уютная и теплая квартирка. Открыв дверь личным ключом, я тут же запер её, во избежания внедрения в нее надоедливого менеджера. Скоро принесут мои чемоданы и больше можно не заботиться о присутствии кого-либо в своем личном убежище. Квартира представляла собой 2 больших комнаты с ванной и кухней, обставленная по минимализму, но в теплых тонах с элементами яркости, не переходящими свою черту. Пол был из темного дерева с подогревом, в главной комнате возле большого окна красовался пушистый красный ковер, который был у меня кем-то вроде домашнего любимца. Я любил брать кучу подушек и спать прямо на нем, потому что он грел лучше любого одеяла, прям как живое мохнатое существо. Неподалеку стоял круглый диванчик с удобными креслами по бокам и кучей разноцветных подушек, рядом стояло небольшое апельсиновое дерево, источавшее свежий цитрусовый запах. В соседней комнате находилась спальня, обставленная в зеленых тонах, с большой мягкой кроватью и шкафом во всю стену, не понимаю, на что он мне. Спальней я вообще редко пользуюсь, предпочитая спать на своем месте рядом с окном или на диванчике. Об остальном я думаю, говорить не стоит, все обычное как у других людей, разве что размерами больше. Я сбросил кеды и прошел на кухню попить воды, попутно включая плазму и бросая пульт куда-то подальше. Телевизор служит чем-то вроде заднего фона, чтоб не скучно было, так сказать. Обычно если есть свободное время я либо читаю, либо иду осматривать город, находя для себя удивительные места и встречая интересных знакомых. Но сейчас на часах 13:36 и в семь вечера у меня начинаются первые съемки развлекательного шоу, а потом визит на одну японскую радиостанцию для интервью. Я не нуждаюсь в графике, график нуждается во мне. Я знаю его и без менеджера, но не понимаю, почему ко мне до сих пор приставляют личную няньку. Человек я не скандальный и дисциплинированный, ну не милашка ли? Ко мне постучали и занесли чемоданы и сумку, и я закрыл дверь на ключ еще раз. Даже не разбирая их, я пошел обратно в зал и повалился на любимый ковер, ощущая щекой его мягкость. Распластавшись по полу, я начал изучать потрясающий вид из окна, потолок, и просто-напросто уснул.        Спалось мне легко и просыпаться было очень лень, но график не отменить и менеджер желая это показать, начал ломиться в дверь моего номера с возгласами: «СынРи, открой дверь! Что ты там делаешь?! У нас еще съемки шоу! Открыва-а-а-й!». Его истеричные вопли слышали наверно все жильцы и персонал дома, я злорадно усмехнулся. Решив все-таки пощадить его, я отворил дверь, и он как ураган пронесся по моей квартире, попутно расстегивая один из чемоданов и доставая одежду. Молча взяв одежду из протянутых рук, я отправился ее одевать. Закончив все утомляющие потуги, я вместе с менеджером вышел из номера и спустился вниз, садясь в машину. Вечером чувствовалось заметное движение народа, его стало больше, огни города стали постепенно зажигаться. Съемки прошли на удивление легко, режиссер оказался хорошим человеком и всегда подбадривал и веселил меня. Последний пункт посещения сегодня — радиостанция. На радио я всегда провожу время легко и весело, мне нравится дружеская обстановка и отсутствие шума как на сцене. Улыбнувшись менеджеру и тем шокировав его, сидя в машине я решился на контратаку — если все сложиться хорошо, то возможно получится оправить его обратно в Сеул, ну или хотя бы избавить себя от его общества побольше. Состроив милую и обаятельную мордашку и сделав бровки домиком, я обратился к нему, говоря заискивающим и невинным голоском: — Хенним! Ты много работал и наверно до ужаса устал, а тут еще я тебя достаю своими капризами… — я выжидающе посмотрел на его ничего не подозревающее лицо, которое приобрело удивленное выражение и опущенные бровки. Он неловко поежился на водительском сидении, тихим и сбивающимся тоном слабо возразил: — СынРи, ты же знаешь, что я не могу оставить тебя одного, иначе мне потом не поздоровится от директора. Я был слегка разочарован, но не отступал: — Ну хенним, ты же знаешь, что свой график и расписание я знаю даже лучше тебя, я сам могу следить за собой. Кстати, младшей помощнице гримера сейчас наверно нелегко — тот охранник опять будет на нее странно смотреть и приставать. — Решая разыграть небольшую драму и применить запрещенный прием (ну, а что мне еще оставалось?), я тяжко вздохнул и посмотрел на него укоризненно. Он резко отвернулся, но постоянно сжимающиеся его руки на руле и то, как он начал нервно жевать губу, показывало мне о моей победе. Какой я молодец, прям мистер зло. Спустя недолгое молчание и его ежесекундное цоканье он все-таки решил заговорить: — Если расскажешь кому-нибудь, — я расскажу президенту о том, что ты тут один и потом убьют не только меня, но и тебя, договорились? — Я одобрительно часто закивал, не сумев скрыть улыбку победителя. Сегодня фортуна на моей стороне. Подъехав к уже знакомому зданию, я один вылез из машины, и просунув в окно макушку, бросил «Я люблю тебя, хенним. Удачи в пути!» — он кивнул и нажал на газ. Я радостно прошел на ресепшн, заказывая в номер ужин в купе с красным итальянским вином. Надо же себе когда-нибудь устраивать праздник. Уже в номере я подумал, что неплохо бы завести себе девушку, все-таки, смотреть на такой шикарный ночной вид и пить вино одному нагоняет одиночество и грусть. Ходить куда-то сейчас я слишком устал, да и поздно уже. Я сел возле окна и приложился к бутылке вина, не забыв отметить его особенный пряный вкус. Так и уснул в обнимку с опустошенный до последней капли бутылкой чудесного вина.       Дальнейшие дни шли обыденно и рутинно, словно сделанные все по одному стандартному шаблону — утро, завтрак, съемки с утра до ночи, небольшие интервью или мини шоу со мной в роли главного гостя, кровать, и так как замкнутый круг. Я с головой ушел в работу, и стал замечать, что похудел с момента моего приезда. Прошел уже месяц, но от Джи Ена никаких сообщений или звонков, похоже, он решил свести наше и так уже бывшее на минимуме общение к вообще никакому. Остальные мемберы писали и звонили, спрашивали как там я и подбадривали. Еще приезжали ТеЯн и ДеСон. ТеЯн для записи сольного трека на японском, ДеСон для недолгой съемки в юмористическом шоу.        Они останавливались у меня на день - два, мы развлекались и ходили в клубы, потом они уезжали обратно в Корею. Это были короткие, но очень веселые моменты. В одном из тех клубов я познакомился с милой девушкой Саоко. У нее красивая улыбка и сияющие глаза. Мне она сразу понравилась и после отъезда друзей из Японии, она позвонила мне и попросила встретиться. Мы гуляли по Токио и разговаривали не о чем. С ней было легко и привычно, словно мы уже давно были знакомы. Я водил ее в маленькие кафе, в парк аттракционов, она кокетливо смеялась и притягивала меня в поцелуи. А как-то раз, придя поздно ночью после съемок, я обнаружил от нее сообщение, в котором говорится что она хочет увидеться. Я позвонил и сказал, что только пришел и сейчас поздно, но она несмотря на это рвалась приехать. Конечно, я согласился и через пол часа она уже была у меня и показала себя совсем другую, сказала что безумно меня хочет. Тогда мы переспали и она решила что теперь может сидеть у меня на шее. Постоянные капризы, упреки, надоедливое нытье не прекращались. Симпатия к ней исчезла, она стала сама того желая приходить только ради секса. Да и я был не против — я свободен и пытался сорвать свою душевную боль на ней, даже делал ей больно, но она прилетала словно ночная бабочка, и все повторялось опять.       Очередной вечер. Я срываю с нее ее короткое черное платье, распуская длинные крашенные волосы, хватаю и дергаю их на себя. Она недовольно мычит от боли, но ей это нравится, а меня это достало. Расстегиваю лифчик и откидываю его в сторону, жадно сминая в руках ее грудь. Она толкает меня на диван и садится сверху, задирая белую майку вверх, проводя рукой по торсу. Далее собачка молнии на моих джинсах и она делает мне минет. Пытаюсь не выдать разочарованного вздоха от ее мерзко размазавшейся помады по моему телу. Странный звук снаружи за дверью меня заставил отвлечься, я сказал ей остановиться и застегнул штаны. Отодвинув ее от себя, я прошлепал босыми ногами по полу, и по мере моего приближения к двери звук становился более явным — кто-то то ломился, то дергал ручку моей двери. Во мне начинало закипать раздражение, но открыв дверь, все мои чувства в одну секунду улетучились куда подальше, оставив место непониманию, шоку, недоверию своим глазам и злости. — Макнэ! Почему не открывал так долго? Я что обязан весь вечер под дверями стоять? — нахальные нотки перешли в веселый сарказм, добавляя в его глаза озорной блеск. Я стоял неподвижно, то открывая то закрывая рот как рыба, не зная что сказать. Но в какой-то момент его лицо резко изменилось и приобрело выражение разъяренного зверя. Он сквозь зубы прорычал: — Кто это? Что эта кукла делает в твоей квартире? Отвечай! — он резко толкнул меня, вступая на порог дома, надвигаясь на эту бедную нимфоманку. — Я его девушка! А ты вообще кто? — ее голос перерос в писк, добавляя истеричности в голос. Он резко схватил ее за волосы и потащил к выходу прямо в ее произвольном голом виде. По пути к двери она визжала и пыталась вырваться, но ее силой вытолкнули и закрыли дверь на ключ. Повисло неловкое молчание, заставляя меня нервно сглотнуть поступивший к горлу ком. Отдышавшись секунду, и обернувшись ко мне со все еще горящей в глазах глухой ненавистью и злостью, он двинулся на меня. Внутри меня забилась паника, сердце было похоже на бьющуюся птицу в клетке. Отступать было некуда и я наткнулся на стену, опустив взгляд, я решил все-таки задать провокационный вопрос: — Хен, почему ты здесь? Ты разве не должен был быть сейчас в Корее со своей девушкой… — его кулаки с силой ударились в стену по бокам от моей головы, я вздрогнул. По мне прошла вибрация легкого страха и накатывающего возбуждения от его запаха. Так и не ответив на мой вопрос, Джи Ен наклонился, и почти касаясь губами моих ушей, прошептал: — Если эта мымра и правда твоя девушка, почему же ты сейчас так возбужден? — его горячее дыхание опаляло мое ухо, разгоняя по телу кучу мурашек. В области паха начал разливаться жгучий жар. Я так давно не испытывал такого возбуждения, такое ощущение что если не кончу, то точно умру. Я попытался непослушными руками оттолкнуть его, но он еще сильнее прижимал меня к стене, упираясь своим возбуждением мне в бедро. — Она мне не девушка, просто мы познакомились в клубе. — я шумно выдохнул, когда его прохладные руки забрались мне под майку и начали теребить соски. Я не оставлял своих не успешных попыток побега, но когда он стал жадно целовать и покусывать мои губы, я перестал барахтаться как рыба. Решив сослать свою гордость в лес куда подальше, я начал отвечать ему, не уступая ему ведущую роль. Он одобрительно застонал и спустил руки на мои ягодицы, по-собственнически сминая их. Затем запустил руку ниже, найдя тугое колечко мышц и начиная мучить его. Я задергался, из губ вырвался болезненный стон, который я не смог подавить. — Тише, малыш, потерпи. — Он вытащил руку и заставил смочить его пальцы слюной, после чего они вернулись на прежнее их место и снова принялись растягивать меня. Все ощущения были намного острее, как в первый раз, поэтому было намного больнее. Я старался держаться изо всех сил, но ноги подкашивались, а руки судорожно цеплялись за его плечи, сминая его кожаную куртку. Ненадолго отпустив меня, только чтобы раздеться нам обоим, он снова прижал меня к стене. В этот раз нас не разделяло ничего, мы вдвоем были без грамма одежды, соприкасаясь с друг другом горячей кожей, чувствуя каждую клеточку тела другого. Я закинул свои ноги ему на бедра, и он с легкостью вошел в меня. Придерживая меня на весу, и вбивая меня в стену, он покрывал мое тело горячими поцелуями, возобновляя засос на шее. По нам обоим стекал пот, было ужасно жарко и тесно, нам обоим требовалась хорошая разрядка. Я кусал его за все, что попадалось, словно дикий зверь. Мне давно это нужно было. Если раньше он не позволял делать мне подобного, то в это раз он либо не заметил и мне достанется, либо он позволил мне быть кем-то для себя. Все таки, буду надеяться на второе. Он ускорил темп, практически сверля мной бедную стену, и я почувствовал долгожданную судорогу, выгибаясь в спине как кошка. Мое горло будет ужасно болеть от стонов, в следующий момент меня настиг оглушающий оргазм, и я чуть ли не до крови разодрал Джи Ену плечо, кончая с громким стоном, почти оглушая всех соседей именем лидера, которое проорал в небытие. В следующую секунду кончил и он сам, шумно дыша, прижался своим лбом к моему и блаженно улыбнулся, окидывая мою упавшую на глаза и слипшуюся челку. От бессилия я чуть не грохнулся, но он поддержал меня и мы вместе сползли на мой прекрасный ковер, не забыв запачкать его. Я положил голову на его руку и устроился поудобнее, готовясь выслушать выговор о моих «метках» на его теле. Но он лишь не отрывая от меня взгляда ерошил мои непослушные волосы. Его прическа уже давно превратилась из идеальной в воронье гнездо из розовых волос, торчащих в разные стороны. Я улыбнулся ему, а он по кошачьи сощурил глаза, продолжая рассматривать меня. В конце-концов я не выдержал и недовольно пробурчал: — Что смотришь, что-то интересное увидел? — отодвигаюсь подальше, но он придвигается еще ближе и нависает надо мной, всем своим видом показывая, чтобы я смотрел только на него. — Да вот подумал, что хочу всегда при себе иметь такого плюшевого панду. — я удивленно посмотрел на него неверящими глазами, не понимая, назвал ли он меня просто игрушкой или чем-то значащим. Он провел языком по моей губе и хитро улыбнулся, а потом резко встал и направился в ванну не говоря ни слова. Я продолжал сидеть на том же месте и сверлил взглядом дверь ванной, а потом не выдержав, пошел туда следом, все-таки, мне ванна нужна была больше — все тело было перепачкано в своей и его сперме, делая из меня тортик с помадкой. Обнаружив, что дверь открыта я прошмыгнул в ванную и залез к уже принимающему ее Джи Ену. Освободив немного места и для макнэ, он принялся намыливать меня, не забывая довольно очерчивать пальцами все поставленные метки. Я обернулся и глянул на его плечи — я немного опешил. Не найдя что сказать, я лишь пробубнил «Извини», а он весело рассмеялся и покрутился передо мной, показывая, что поле моей деятельности куда шире чем плечи. Я смущенно опустил взгляд, бедные ягодицы лидера. Он в миг сократил между нами расстояние и прижал меня к себе, нежно проникая в рот языком, вовлекая в новый головокружительный поцелуй. Если не прекратить сейчас, то завтра я не проснусь. А времени то наверно до утра осталось сосем мало, как я говорил ранее, с ним оно летит чудесным образом. Я легко отстранился и начал смывать с себя пену, буквально чувствуя задом прожигающий взгляд. Но во имя сна надо побороть эмоции. Он обнимает меня со спины, заставляя меня опять чувствовать его возбуждение, так призывно утыкающееся мне прямо в пятую точку. — Джи Ен-хен… только не сейчас, у меня утром съемки, а сейчас слишком поздно. — Он понимающее кивает, и я поспешно вылезаю из ванны и накидываю на мокрое тело халат, хлопая дверью ванной. Уже уходя в комнату, слышу его приглушенные стоны и нервно кусаю губу. Правильно, пусть сам себя удовлетворяет, вот! Посмотрев на часы, я понял как сейчас поздно — почти три ночи. Надо срочно ложиться, иначе не проснусь, а я обещал менеджеру. Оставляя мокрые следы на полу, я все-таки прошел в спальню и замер перед кроватью. Вытащив из шкафа длинную футболку, свободные шорты, и надев их, я залез в кровать и только моя голова коснулась подушки, как я моментально провалился в сон.       Утром меня никто не разбудил — ни будильник, ни звонок моего японского менеджера со съемок. Солнце уже во всю светило в окно, озаряя комнату слишком ярким светом. Я покосился на тумбочку, где должен лежать мой телефон, но так и не нашел его. Перевел взгляд на лежащую рядом розововолосую макушку, которая мирно посапывала: одна рука была закинута за голову, другая беспорядочно свисала с края кровати, обхватив мой телефон. Я сделал попытку осторожно перелезть через спящее тело, но был внезапно схвачен и притянут как плюшевый мишка. Стараясь не шевелиться, я снова покосился на свой желанный телефон и решил действовать решительно. Протянув свою руку к его, я никак не мог достать до своей пропажи. Решив не сдаваться раньше времени, я использовал еще одну рисковую попытку «кражи», перекинув ногу через его хрупкую тушку, я снова потянулся за телефоном и наконец схватил его. На минутку забыв, в каком положении находился, я разблокировал телефон и глянул на время. Телефон показывал половину второго и я не смог сдержать разочарованного стона, который разбудил спящего. — Что ты сделал, хен? Почему меня не разбудил? И зачем ты выключил будильник? — Я начал возмущенно повышать голос, потому что даже для лидера это слишком, мне же конкретно попадет от президента. Джи Ен по-детски надул губки и наигранно-оскорбленно выдал: — Я вообще-то освободил тебя от съемок на эти выходные, ты должен быть благодарен мне. Я удивленно поднял брови, решив с утра его немного позлить: — И он разрешил? просто потому что ты попросил? — я цыкнул и саркастично посмотрел на него, чем вызвал опасный оскал и наглые руки, которые начали бесстыдно пробираться мне под шорты. Я и забыл совсем, что сейчас я практически сижу на нем, что было очень чревато приключениями для меня и моей задницы. — Конечно, если я захочу, это шоу вообще могут закрыть. — недовольный от того, что сомневаются в его власти, он приподнялся и грубо укусил нежную кожу шеи, вызвав мой болезненный стон: — Хееен! Больно же! — Я безуспешно попытался отодвинуться и параллельно избавиться от этих «объятий смерти», которые цепко сжимали запястья. — Никогда не сомневайся во мне, — он незаметно переместил свои изящные руки и обхватил мое лицо, посмотрев при этом пристально в глаза. — Никогда не смей заводить девушек, а тем более парней. — И да, у меня тоже нет девушки, это так, маскировка от «голубых» слухов. — А вот еще, не вздумай сбегать от меня, я тебя всегда найду. — когда лидер, наконец, закончил свою тираду, его лицо окончательно стало серьезным и немного даже суровым. Я удивленно, с толикой страха посмотрел на него, не понимая к чему он меня отчитывает, если я для него просто любовник, способ снять напряжение. Решив таки все разъяснить сейчас, не без волнения спрашиваю: — Почему ты мне все это говоришь?  Он посмотрел на меня как на умоотсталого и весело расхохотался, озаряя все вокруг своей яркой искренней улыбкой: — Дурачье, потому что теперь я от тебя не отстану. За эти почти два месяца я понял как мне не хватает моей глупой панды. Мне пришлось опустить взгляд, и вновь проверить по его лицу на наличие подвоха, но никаких масок, никакого пафоса не было. Был настоящий, немного заросший, с растрепанными розовыми волосами и абсолютно голый, с той же, как и 5 лет назад лучезарной улыбкой, Квон Джи Ен. — Я… тоже тебя… — так и не сумев выразить словами то, что я чувствую, я накинулся на этого зверя сам, ничем не уступая ему в жестокости, и начал грубо его целовать, давая начало нашим странным и ненормальным отношениям. Только после того, как я почувствовал силу тонких пальцев, сжимающих в порыве страсти мою талию, после того, как я увидел бесконечное доверие и заботу в его глазах, я наконец понял.        Понял, что не важно, изменился он или не изменился. Изменились ли мы или просто притворялись, что так было. Мы ловим каждый момент, живя минутой, днем, одним мгновением. Прошлое надо преодолеть, чтобы дать начало будущему и сделать легким настоящее. В любую минуту все может измениться, мы можем умереть или же умрет кто-то из любимых — надо жить только тем, что находится в данный момент рядом с тобой, приносить ему кофе, когда он усиленно что-то строчит в своей тетрадке, делать ему массаж, когда его плечи затекают от продолжительных интервью или сочинения песен, любить регулярные перепады настроения и сладкую жестокость, тут же сменяющуюся на нежность, смириться с этими масками и найти ту, которая особенно симпатизирует, и даже не пытаться оспорить его власть и «всемогущество».