Только если...

— Девушка! — позвали меня за седьмым столиком. — Здравствуйте. Рады приветствовать вас в нашем кафе. Что будете заказывать? — Нам, пожалуйста, два горячих шоколада и во-о-от это пирожное, — произнёс парень. — Хорошо. Ваш заказ будет через десять минут. Итак. Меня зовут Эльза Разенграффе, я окончила нелюбимую школу, поступила в, как оказалось, не менее нелюбимый университет, но работаю в самом замечательном месте на земле. Должно же мне было хоть в чём-то повезти. Со своими громадными планами на жизнь я, конечно, никогда не думала, что опущусь до того, что буду работать официанткой, но, как говорится, против чего боролся, на то и напоролся. И мне очень жаль, что раньше я делила в своей голове профессии на хорошие и плохие. Кафе «Тёплый приём» и правда приём оказал мне самый что ни на есть тёплый, так что работать здесь было приятно хоть кем. Мне здесь протянули руку помощи в просто ужасный период моей жизни, когда любая проблема, даже сломанный ноготь, казалась безвыходной. Люди здесь сказочные, атмосфера вдохновляющая, а пахнет шоколадом, кофе и выпечкой крышесносно. Настроение здесь поднялось бы даже у самого заядлого пессимиста, так что я в миллионный раз благодарю судьбу за этот подарок. — Фред, будь добр, прими заказ, — обращаюсь я к нашему бармену. — Буду добр, принимаю, — отвечает он мне с широкой улыбкой. До сих пор не знаю, по-настоящему он всегда такой жизнерадостный или его профессия обязывает. Тем не менее, я очень любила Фреда за его постоянно позитивный настрой. На пару с Джейн — ещё одной официанткой и моей подругой по совместительству — они вытащили меня из депрессии и пробудили буквально нового человека, за что я буду благодарна им всю жизнь. Фред ставит передо мной две чашки с дымящимся кофе и тарелочку с аппетитным пирожным. — Спасибо, — говорю я, составляю всё добро на поднос и иду к столику. — Ваш заказ. Приятного аппетита, — с улыбкой сказала я и отправилась обратно к барной стойке. Когда выдаётся свободная минутка, я обязательно перекидываюсь с Фредом парой словечек. С ним легко бывает поговорить по душам. Да и, стоит заметить, была в нём какая-то притягивающая искорка. Наверное, это её иногда можно заметить в его серо-зелёных глазах, которыми он буквально сканирует человека и моментально угадывает его настроение. Я однажды спросила его, как ему это удаётся и почему он такой проницательный, на что он бросил загадочный взгляд из-под своей вечно растрёпанной чёлки и сказал «Издержки профессии». — Как дела, Эльз? Какие планы на вечер? — поинтересовался Фред, когда я подошла к нему. — Дела идут, планов пока нет. Что у тебя? — Хочу пригласить Джейн на киноночь. — Джейн? На киноночь? — Мои брови сами поднялись в удивлении. — Ну, окей, киновечер. Но я очень надеюсь, что он всё-таки плавно перетечёт в ночь и, может, даже в утро. — М-м-м, как далеко глядишь, — улыбнулась я. Искренне желаю ему удачи, потому что парень он видный, да и за Джейн ухаживает уже полгода. — Да-а, сама посуди, одного вечера крайне мало, чтоб посмотреть, например, всю «Игру Престолов», — усмехнулся Фред. Опять подловил на двусмысленностях и рад. В это игру можно играть вдвоём. — Согласна. Одного вечера очень мало. Недельку другую точно придётся потратить. Фред просмотрел на меня крайне скептично (оба прекрасно знаем, как долго он добивается ответных чувств нашей пылкой брюнетки), но я сохранила невозмутимое выражение лица. Ну правда же, за один вечер всё не посмотришь. Тут к нам подошла Джейн, так что дискуссию нашу нам пришлось отложить. Она обычно тоже всегда весёлая, а если не весёлая, то интригующе мечтательная, но сейчас она была чем-то очень взволнована. Чем и привлекла наше внимание почти сразу. — Отвратительно, — выпаливает она без всяких предисловий. — Что случилось? — мгновенно отозвался Фред. — Новый владелец случился, — буркнула Джейн, закатив глаза. — В смысле? — нахмурилась я. — Неужели Николас не шутил? Он правда продаёт кафе? — Да какой там продаёт, — отмахнулась Джейн. — Передает какому-то родственнику. То ли брату, то ли свату, хрен бы знал. Сидят сейчас в кабинете, бумажки мнут. Грубит Джейн крайне редко. Значит, персонаж в нашем добром и дружном коллективе появился не из приятных. — Все настолько плохо? — спросила я. — Не знаю, — Джейн глубоко вдохнула и выдохнула перед ответом. Она тряхнула головой, чтоб смахнуть с лица мешающую темную прядь. — Может, он всё-таки нормальный, — предположила она спокойнее, — но, клянусь, я не пожалею маникюра и расцарапаю ему лицо, если он продолжит отпускать идиотские шуточки. — Еще более идиотские, чем мои? — усмехнулся Фред. — Ещё более идиотские, чем твои, — Джейн улыбнулась. Видно на лицо, как благоприятно действует на человека приятная компания. Или же это и были фредовские издержки профессии, всё равно я не улавливала. В любом случае, видеть улыбающуюся Джейн было гораздо приятнее. — Звучит как вызов, — смеётся Фред. — О боже, Фред, да ты просто душка! — вздыхает Джейн и кладёт свою руку поверх руки Фреда. Уверяет. — И шутки у тебя добрые. А этот… Такой же как все, сразу намеки грязные стал делать. — Что? А почему ты мне сразу не сказала? — Фред обнимает ладонями руку Джейн, и это выглядит так мило и даже интимно, что мне хочется отвернуться. Я прячу улыбку и перевожу взгляд на посетителей кафе. — Я бы быстро его на место поставил! — Ну что я сахарная что ли совсем? За себя не постою? Как миленький у меня по морде схлопотал. Нечего приличных девушек за кого попало принимать, будь ты директором хоть раз триста! — Это правильно. Но ты, если что, зови. Знай, я во всем тебе помогу. Фред в своей отважности и готовности всегда прийти на помощь Джейн очарователен. Я бы и дальше следила за их милым воркованием, но тут за спиной послышался голос: — Я не верю своим глазам! Неужели это действительно та, кого я вижу? И был этот голос до раздражения знакомым. Пусть и звучал немного ниже с того последнего раза, когда он бросал в мою сторону свои дебильные замечания, коверкал мою фамилию и просто бесил одним своим видом. Даже не оборачиваясь, я уже знала, что за моей спиной стоит мой бывший одноклассник Джек-как-бы-мне-хотелось-забыть-его-имя-Фрост, так что заранее изо всех сил постаралась сдержать себя в руках, чтоб не позволить своему моментально вспыхнувшему гневу сжечь всё вокруг. — О нет, неужели это тот, кого я так сильно хотела столкнуть с обрыва, — в тон голосу отвечаю я и поворачиваюсь. Ожидаю увидеть его падлючие глаза с вечно издевательской смешинкой, кривую улыбочку и растрёпанные волосы, не знающие расчёски и похожие на унитазный ёршик… Но очень, очень сильно удивляюсь, замечая на том месте, где должен был стоять угловатый, выебонистый мальчишка, вполне приличного, высокого, одетого с иголочки, уложенного-ухоженного, искренне и красиво улыбающегося почти мужчину. Голова на миг перестаёт думать, занявшись лишь тем, чтобы сопоставить два образа абсолютно разных людей. Фрост, кажется, доволен произведённым эффектом и моей реакцией, так что улыбается, но уже по-другому. Самодовольно так и противно, как делал это в школе, устраивая безобидные, но такие бесящие пакости. Я быстро вспоминаю те горькие чувства обиды и злости, цепляюсь за них, беру себя в руки и как можно недовольнее говорю: — Что ты тут забыл? Голос предательски звучит тише, чем надо, так что мне хочется ударить себя по лицу. — А-а-ах, а ты все такая же вредная и грубая. Совсем ты не изменилась, Разен-пупен-шмупен-как-там-правильно. — Разенграффе! — четко и гордо сказала я почти по слогам, злясь ещё больше. — Всегда знала, что твоя единственная клетка мозга не способна запомнить что-то кроме твоего дурацкого имени Джек. — Ну да, куда нам, простым смертным, до исключительной и неповторимой Эльзы Ра-зен-гра-а-аффе. — Я повторю вопрос: ты что здесь забыл? В ближайшей забегаловке разучились делать кофе, раз ты припёрся именно сюда за три квартала? — Ох, так приятно знать, что ты помнишь, где я учусь, — Джек притворно мило улыбнулся, похлопав ресницами. — Да я тут вообще-то хотел новые владения, так сказать, оглядеть. Любезно попросил вооот эту леди, — Джек мотнул подбородком за мою спину, где стояла Джейн, — а она мне по лицу двинула. — А? Д-да выражения просто подбирать надо нормальные! — сконфуженно возмутилась Джейн. — Чего? — нахмурились я, совершенно ничего не понимая, но крохой сознания догадываясь, в чём суть. И я очень надеялась, что эта кроха не права. Я повернулась к подруге. Та стояла сама не своя вся напряженная, с выпученными глазами и вцепившаяся в руку Фреда почти мертвой хваткой. — Это он, Эльза, — шепчет Джейн, когда я взглядом пытаюсь спросить у неё, в чём дело. О, нет. А можно не надо? Когда смотрю на Фроста неверящим взглядом, он улыбается так самодовольно, как никогда до этого раньше. Хочется влепить ему кулаком по челюсти, чтоб не повадно было так лыбу давить, но он перебивает меня тем, что просит кофе, обращаясь к Фреду: — Уважаемый, можно мне чашку кофе? Со льдом, пожалуйста. — Без проблем, — Фред улыбается дежурной улыбкой, явно нехотя отпуская руки Джейн и принимается за работу. — Ох, вот уж с кем здесь точно будет приятно иметь дело, — хвалит Джек Фреда, усаживаясь на стул возле барной стойки, — не то, что с некоторыми грубиянками, — хмыкает он и бросает на нас с Джейн недвусмысленный взгляд. Я как никогда близка к тому, чтоб вцепиться Фросту в волосы. Плевать, что он внешне сейчас совершенно не такой, каким был в детстве! Внутренне, как видно, совсем не изменился — всё такой же заносчивый высокомерный болван и исправит его наверняка только могила. От рукоприкладства меня останавливает вышедший из своего кабинета Николас. — О-о-о, — довольно тянет он, — гляжу, вы уже все познакомились… Договорить начальнику я не даю и тут же бросаюсь к нему с возмущениями. Понимаю дальним уголком разума, что поступаю глупо, на эмоциях, что своими воплями я мало чего добьюсь, что так нельзя, но ничего не могу с собой поделать. Понять меня, без умолку тараторящую что-то про противного Фроста, Николас, конечно, не может и всячески старается меня усмирить: — Эльза, Эльза, дорогая, успокойся. — Да, Эльза, успокойся, — поддакивает Джек, отпивая кофе. — Ты там вообще молчи! — бросаю я, но в ответ Фрост лишь раздражительно хихикает. — Николас, объясните, какого чёрта происходит? Это правда? Этот… Вот этот будет владельцем кафе? Вместо вас? — Ох, во-первых, усмири свой пыл. Во-вторых, вот этот, как ты выражаешься, это мой племянник. И в-третьих, да, он… — А можно не надо? — Не можно… — Ну пожалуйста! — Нет… — Тогда я уволюсь! — Эльза… — Пойду подметать дворы! Да лучше в зоопарке за животными, простите, дерьмо убирать, чем вот с ним… — Хах, кому-то только этим и заниматься, — усмехается Джек, отчего я взрываюсь. Напросился. — Да ты… Мне не хватает слов, так что я, переполненная детской обидой и нахлынувшими чувствами, совершенно себя не контролируя, обернулась, схватила так непредусмотрительно оставленную парнем на стойке чашку и выплеснула остатки кофе прямо в самый центр Фроста. Я почувствовала успокоение и даже какой-то восторг, когда Джек потрясённо вскочил с места, вскрикнув лишь раз от неожиданности. Потом же он посмотрел на меня как на сумасшедшую молча. Удивительно. Я тоже молчала. И чем дольше молчала, тем скорее растворялось секундное чувство превосходства. До меня только потом дошло, когда я разглядывала кофейные кляксы на одежде Фроста, что кофе вообще-то мог быть горячим и я могла человеку, блин, ну… вред нанести. А так я навредила только его дорогим шмоткам, но всё равно! Боже, какой стыд. Я же уже давно не маленькая девочка, расстроенная забранной перед носом булочкой, что за детские выходки? Единственный плюс, который я отметила — хорошо, что кофе у Фроста, как и его фамилия, был холодный. — Так! Ко мне в кабинет. Оба. Живо! Голос Николаса звучит ясно. Голоса посетителей чуть приглушённо. Плетусь за Николасом машинально, внезапно для себя осознавая, что меня сейчас вообще-то могут уволить за такие выкрутасы. Допрыгалась. — Эльза, — казалось, Николас никогда не был таким строгим. — Ты повела себя крайне не разумно. — Крайне, — повторяет Фрост. — Простите. — Настроения отвечать колкостями на колкости нет. Пятна на костюме парня забавляют. Ну, а что? Ему всю школьную жизнь можно было надо мной насмехаться, а мне хоть раз нельзя? — По идее я должен был бы тебя уволить за такие спектакли, но… — Но? — я поднимаю взгляд, полный надежды. — Ох. Я же знаю тебя, Эльза. Ты девушка толковая, неконфликтная и вполне порядочная. — О да, заметно, — говорит Фрост. Я устало фыркаю. О нет, я выше всего этого. Меня тут как-никак собираются помиловать и даже неконфликтной назвали. Надо соответствовать. — Джек, помолчи. Так вот, Эльза. Ты тут уже почти как год без нареканий работаешь, так что увольнять я тебя не буду. Знаю, каким этот молодой человек может быть. Ему даже иногда полезно в лицо чем-нибудь побрызгать да в чувство привести. Но! Чтоб такого больше вообще не повторялось! Джек позади меня поражённо и оскорблённо охает. Я прячу усмешку. — Спасибо! — радуюсь я. — Погоди радоваться. Это ещё не всё. Закрыть глаза на твою оплошность просто так я, конечно, не могу… — Ох, сэр, да просите всё, что угодно! Хотите, я сама себе наказание придумаю? Я могу… пойти листовки раздавать или объявления какие поклеить. Нам же нужна реклама. Полы помыть… — О! Полы. Отлично. Уборщица наша как раз порадуется. Давно отгул просила. Должно же хоть кому-то быть хорошо. Недельку после своей смены будешь проводить в кафе уборку. Договорились? — Договорились, — счастливо улыбаюсь я и даже подпрыгиваю на месте, радуясь больше тому, какой же у нас всё-таки справедливый и понимающий начальник. — Сбылась мечта идиота, — хмыкнул Джек. Разгореться очередному скандалу Николас не даёт: — А Джек тебе как раз поможет. Нечего тебе в одиночку ведра тяжёлые таскать. — Что? Я тут вообще-то управлять не вёдрами пришёл, а кафе! Ты забыл, о чём договорился с моим отцом? — Ну что ты. Конечно нет. Я всё прекрасно помню. Днём ты, по моему с твоим отцом договору, будешь управляющим. А вот вечером, когда солнце будет опускаться за горизонт, в наказание за все твои провокационные выражения твой шикарный костюм будет превращаться в униформу простого уборщика, а телефон для переговоров — в швабру. Я не сдерживаюсь и в голос весело смеюсь. Шутка и реакция Фроста настолько уморительны, что я совершенно не злюсь и не прихожу в ярость из-за того, что нам придётся вместе работать. Возможно, мне и правда всю жизнь только этого и не хватало — облить Джека Фроста кофе, чтоб не выпендривался. — Но, дядя. — Никаких но! Ты же сам хотел изнутри изучить ресторанный бизнес. А на уборщиках, считай, всё и держится! Сам посуди, не будь уборщиков, любое заведение было бы не пригодным для посещения и уж тем более для питания в нём. Вот тебе и первый урок получился. Плюс ко всему, надеюсь, трудовая деятельность научит тебя уважать чужой труд. А то ишь, вёдрами он управлять не хочет. О! Заодно и конфликты свои разрешите. Совместный труд, как известно, сплачивает. Я очень надеялась, что это не от слова «плакать». *** Когда кафе закрылось для посетителей, Фрост переоделся в униформу. Я не упустила возможности над ним едко пошутить, а он не упустил возможности ответить мне тем же. Пока мы поднимали стулья, решили распределить обязанности. Удивительно, но не поубивали друг друга. Мне удалось взять парня на слабо, так что он сам вызвался мыть полы. Ну, а я взялась за остальные поверхности. Я успела протереть все столы и почти заканчивала мыть второе окно, а Фрост даже не сдвинулся с места (нет, вру, он сходил за водой, но за водой мы вообще-то ходили вместе, так что это не считается). Слышу только, как он пыхтит, ворчит и изредка матерится за моей спиной. — Ну чего ты там возишься? — спрашиваю я, хмурясь. — Да ничего. — Упрямится. — Я думала, ты уже половину зала надраил. Такими темпами мы тут всю ночь просидим, ты в курсе? Джек молчит. Поразительно. Я оглядываюсь и вижу, как он пытается разобраться со шваброй. О Боже, серьёзно? Я заканчиваю с окном побыстрее, чтоб понаблюдать за очень увлекательной картиной. Интересно, как быстро одна из обезьян, над которыми проводят исследования учёные, догадалась бы, что надо нажать на специальную кнопку, чтоб швабра разобралась и на неё было проще нацепить «грёбаную тряпку». Это я сейчас цитирую. — Тебе помочь? — спрашиваю я. Очень хочу, чтоб звучало вежливо, но получается насмешливо. Уж как умею. — Вот только не начинай, окей? — отмахивается Фрост, а я складываю руки на груди, прислоняюсь спиной к стене и продолжаю наблюдать за миниатюрой «Джек Фрост и Швабра». Не начинаю. — Да бл… У вас есть другие швабры? — Нет. — А тряпки? — Других нет. — Окей, а ножницы? — Ты что там резать собрался? — Смеюсь. — Да блин! Тупая тряпка! Она же не налезает на эту швабру дебильную! Кто эту срань вообще придумал? Были же раньше обычные швабры — палка, палка и окей. Тряпку намотал и всё — мой сколько влезет… Стараясь не хихикать, я со вздохом подхожу к парню и, слушая его причитания, на его глазах жму злосчастную кнопку. Швабра разбирается. Тряпичная насадка поочерёдно на один, потом на другой конец мною одевается. Швабра снова собирается. — О. Так это так работает? — Джек Фрост, который удивлён таким элементарным вещам и который чувствует неловкость, это, конечно, то ещё произведение искусства. Искусства клоунады, я думаю. — Всё? — спрашиваю я, стараясь быть невозмутимой. — Ага. Только это… она короткая же, как ею… — Ох, магия продолжается, Фрост, смотри, как это делается, — я откручиваю верхнюю часть швабры и поднимаю её вверх до упора, пока инструмент не становится максимальной длины, — и вот так, — поворотом закрепляю, чтоб не болталась. Постучала ею для убедительности. Мол, смотри, теперь длинная. Джек с ничего не выражающим лицом смотрит молча. Снова. — Ведьма… — Ага. Хочешь, в жабу превращу? — Протягиваю горе-уборщику швабру. — Не хочу, — Джек улыбается, принимая предмет. Молчит. Пялится. На мгновение не кажется таким уж противным и раздражающим. Интересно. — Как мыть, тоже показывать? — Тишина стала неловкой, а я такие не люблю. — А. Ну… Было бы, конечно, неплохо, — тянет Джек, и моё лицо становится суровым. — Но с этим я сам разберусь. — Отлично. Не задерживайся с этим всем. И не халтурь! Я проверю! Когда мы заканчиваем с уборкой, на улице уже темно. После манипуляций со шваброй мы с Фростом друг другу больше ничего не говорили. Так уж вышло. За это время я успела для себя отметить, что когда он молчит, то в принципе… он очень даже ничего такой себе молодой человек. Первое, что он мне говорит, когда мы собираемся уходить, это: — Темно уже. Тебя проводить? — В униформе пойдёшь? — Не решаюсь ответить сразу, поэтому перевожу тему, чтоб подумать. — Н-да нет, там уже, наверное, моя рубашка высохла, так что я в своё переоденусь. — И с пятном идти не побрезгуешь? — Да я там замыть его пытался и… Ой, я тебя умоляю, на улице уже почти ночь, а я в пальто. Кому какое дело, что там с моей рубашкой — её ж не видно. А приду, сразу в стиралку засуну. — Ладно. — Погоди, ты не ответила. — На что? — Ну… Тебя проводить? — А тебе самому-то хочется? — Ну-у, не думаю, что девушке, которая умеет разбирать-собирать швабру и превращать людей в жаб, стоит чего-то опасаться, но… Я был бы не против. Я смеюсь. — Хорошо, но только если парень, который в детстве обижал маленькую девочку, пряча её портфель по всей школе, снова в один миг не станет вредной задницей. — Только если девушка, которая в детстве так забавно ругалась и обижалась, когда её портфель прятали по всей школе больше не будет опрокидывать на людей их кофе и… как-нибудь пригласит меня на чай. — Ох, даже так? А ты не наглеешь? Джек отрицательно машет головой и улыбается довольно, но на этот раз не так, что ему хочется съездить по лицу. — Хорошо. Договорились.