Good boys don't smoke

Делая очередную затяжку, Найл выглядывает в окно, надеясь не увидеть Зейна, возвращающегося с учебы. Он знал, что получит за то, что делает, но все никак не мог остановиться. Никотин — ужасная вещь. Попробовав, не всякий может остановиться. Вот и не смог Найл. Парень выпускает густой дым через нос, вспоминая, как это делали парни за школой, которые подсадили его на эту дрянь. Ему казалось, что это выглядит круто и очень брутально. Возможно, он мог бы понравиться Зейну, если бы надел его большую кожаную куртку, черные очки и узкие черные джинсы. Он был бы тогда очень крут и сексуален. «Крут и сексуален» вертится в голове парня, когда тот делает новую затяжку. Это даже не желание заглушить отвратительную боль от какой-либо потери или трагедии, нет. Это всего лишь способ показать своему парню, что он уже не тот мелкий мальчишка, которого он полюбил когда-то. Этот самый мальчишка вырос и стал невероятно красивым юношей, который может делать все. Но, переведя взгляд в окно, последняя часть — «может делать все» — куда-то улетучивается, когда Найл замечает знакомый силуэт, подходящий к подъезду. Выбросив половину сигареты в окно, парень, схватив пачку, бежит в комнату и ищет место, куда бы он мог спрятать сигареты. Обычно тайниками служили книжные полки, ящики с одеждой или укромное местечко за столом, — и неважно, что там много пыли — но сейчас не «обычно». Кажется, Зейн что-то начинает подозревать. А теперь точно обо всем догадается. А есть ли тогда смысл скрываться? Громкий щелчок разносится по комнатам эхом, пугая Найла, и Зейн заходит в дом. Он ставит портфель у своих ног, пока снимает испачканные в грязи кроссовки. Именно из-за слякоти он ненавидит осень. Но его внимание перенимает странный запах, стоящий в квартире. Парень быстро проходит на кухню, где пахнет сильней всего. — Найл, подойди-ка сюда, — заметив пепел на подоконнике и неровно лежащую зажигалку, кричит Малик. Медленно из комнаты выходит подросток, опустив голову вниз. Из левого кармана торчит пачка сигарет, чему Зейн не удивляется. Конечно, он давно подозревал, что его мальчик курит, но не думал, что поймает его с поличным хотя бы до восемнадцати. — Ничего не хочешь мне рассказать? — окинув Найла злым взглядом, спрашивает парень. — Я не курил, — все еще держа голову опущенной, пролепетал подросток. — Оу, я тебе верю. — Правда? — наконец, подняв глаза, удивленно спрашивает Найла, но в ту же секунду получает сильную пощечину. — Ты, блять, охренел? — Зейн вырывает пачку сигарет из кармана парня и трясет ею перед его носом: — где ты достал это дерьмо? — Нигде, — еще одна пощечина. — Твою мать, Найл! Отвечай! Где ты достал эту дрянь! — кинув сигареты в стену, Зейн подхватил Найла и прижал его к стене, подняв руки над головой. — Я выбью из тебя это дерьмо, слышишь? Ты меня, блять, слышишь?! — сжав челюсть парня пальцами, Зейн чуть надавил. — Да, слышу, — давясь слезами, отвечает Найл. Он чувствует, как Малик болезненно сжимает его талию, как горит от ударов лицо, и как эрекция Зейна увеличивается все больше и больше. Ни для кого не было секретом, что каждые выходные эта парочка устраивала жаркий секс-марафон, после которого оба ходили довольные и счастливые на протяжении всей недели. Все знали, что Найл только выглядит так невинно и безобидно, потому что в кровати он был горячей огня и острее перца чили. Зейн все больше и больше давит своим пахом, кусает светлую кожу, оставляя после себя дорожку красных следов. — Пожалуйста, стоп, хватит, остановись, не хочу, — Найл пытается выбраться из-под крепкого тела своего парня, но все его попытки ничем хорошим не заканчиваются. — Прекрати, блять. Я тебе всегда говорил, что, если ты закуришь, я выебу тебя так, что ты ходить не сможешь. Говорил? Говорил! Так что заткнись, Найл. Ты сам виноват. Стянув с подростка свою майку и ненавистные штаны, Зейн ставит его на колени и расстегивает ширинку. Объяснять Найлу ничего не приходится, и он, спустив джинсы своего парня вместе с боксерами по щиколотку, берет в руку стоящий член и начинает медленно дрочить. Зейн прикусывает губу, прикрывает глаза и откидывает голову назад, наслаждаясь покорностью его малыша, который сейчас напоминает шлюху. Не медля, Найл начинает целовать головку члена, слизывая смазку и мастурбируя яички. Он чувствует, как внизу живота затягивается болезненный узел. Все становится хуже, когда Зейн кладет руки на голову парню и начинает интенсивно двигать ею, ощущая мягкие губы на своим члене. Он знает, что это отвратительно, но, блять, это до звездочек в глазах приятно. Он видит, как по подбородку Найла текут слюни, как парень начинает задыхаться, как он причмокивает... это сносит крышу и, кажется, открывает клетку запертого зверя где-то внутри Зейна. Малик поднимает Найла на ноги и бросает его на кухонный стол. Хныча от боли, Хоран пытается подняться, но вмиг его прижимает горячее тело, по которому текут капельки пота. — А теперь время десерта, Найл, — шипит над ухом Зейн и кусает мочку уха, вырывая гортанный стон у парня. — Прекрати, пожалуйста, я все осознал, — захлебываясь слезами, умоляет подросток, но Малик его не слышит. Избавившись от всей оставшейся одежды, Зейн достает с холодильника тюбик со смазкой — а что вы еще хотели увидеть у двух парней, которые трахаются по выходным, как кролики? — выдавливает немного прохладной жидкости в ладонь и начинает растирать ее по свей длине своего агрегата. Он с наслаждением смотрит на Найла, растянувшегося по столу. Его аппетитный зад, обтянутый серыми боксерами, выглядит очень сексуально. Очень-очень сексуально. Отбросив в сторону тюбик, Зейн избавляется от этого гребанного куска ткани, разорвав его по боковым швам, чем еще сильнее напугал Найла. — Зейн, — Хоран получает еще одну пощечину, но кричит он вовсе не от боли. Зейн медленно вводит в него два пальца, постепенно растягивая. Он чувствует, как подросток напрягается и начинает дрожать. Это возбуждает еще больше, и тогда Малик увеличивает темп и количество пальцев до трех. Найл царапает поверхность стола своими обгрызанными ногтями, жалобно скулит и просит... нет, он умоляет остановиться. Он готов сделать все, что будет угодно душе его парня, только не это. Секс против воли — не самый лучший секс. — Нравится, сучка? — громко спрашивает Зейн, потрахивая узкую дырочку Хорана. — Я уверен, тебе нравится. Но он быстро убирает ладонь, подставляя головку член, и, не желая ждать, входит на половину. Найл выгибается в спине. Сжав бедра подростка, Зейн начинает наращивать темп, входя уже на всю длину. Он с силой вдалбливает дрожащее тело своего парня в жесткую поверхность деревянного стола, будто является обезумевшим маньяком, который дождался свою сексуальную жертву в темном переулке. Ударив Найла по ягодицам, Зейн наклоняется к шее парня, жадно покусывая ее, а затем зализывая покрасневшие места. Это помогает блондину хоть немного расслабиться, но его задница по-прежнему горит — и это дерьмово. — Ты, блять, запомнил, — разделяя каждое слов, шипит Зейн, — что тебя ждет в следующий раз, когда ты покуришь? — Угу, — прикусив кожу своей руки, чтобы не кричать, мычит Найл. Парень чувствует, как темп сбавляется, а через несколько секунд теплая жидкость наполняет его и льется тонкой струей по ногам. — Я не хочу делать тебе больно, — прижавшись к Хорану со спины, на ухо мурлычет Малик, — но ты сам вынуждаешь меня. — Эм-м, теперь моя очередь? — смотря заплаканным взглядом, спрашивает подросток, надеясь получить удовольствие в знак примирения. Но его ожидает совсем другой ответ: — Я пока пойду покурю, а ты приберись здесь и вали делать уроки. Понял? — Понял, — насупившись, отвечает парень. — Я люблю тебя, малыш. — И я тебя.