* * *
Четырнадцатое февраля началось совершенно обычно. Кас проснулся, придавленный Дином к матрасу. Как только он выбрался и смог свободно дышать, то притёрся к Дину с бока и мягко провёл губами от его плеча к шее. Пробуждение Дина не заставило себя ждать и ознаменовалось протяжным стоном. Правда, не совсем по той причине, на которую рассчитывал Кас. Тот объявил, что ему срочно нужно отлить, иначе его мочевой пузырь взорвётся. Тихо вздохнув, Кас откатился на свою сторону кровати. Естественно, возвращаться и продолжать Дин не собирался, поскольку в его базе данных не были зарегистрированы лёгкие ласки, которые Кас пытался устроить. Он вечно об этом забывал. Сегодня была суббота, выходная для него и рабочая для Дина, но Кас добросовестно выбрался из тёплых объятий постели, чтобы разделить с ним это утро. Почистив зубы, он накинул халат и прошлёпал на кухню. Дин уже завтракал хлопьями с молоком, так что Кас присоединился к нему, вынув из холодильника черничный йогурт. Дин дотянулся до кухонной стойки и передал ему ложку. При этом он наблюдал за ним не то с изумлением, не то с подозрением. Облизав этикетку от йогурта, Кас вопросительно склонил голову. ― Обычно в это время, ― протянул Дин, ― ты дрыхнешь как сурок. Кас пожал плечами. Придерживаясь изначальной тактики, он не подавал никаких признаков того, что сегодня особенный день. Дин тоже, но скорее потому, что и не помнил о каком-то там особенном дне. Кас заставил себя проглотить эту кислую, как лимон, мысль. И выдал первое, что пришло на ум: ― Я скучал. Дин изогнул бровь. Скептически. ― Мы не виделись минуты три, пока ты чистил зубы, ― сказал он с набитым ртом. Прожевав, добавил с усмешкой: ― Плюс одна, пока ты крутил наши щётки так, чтобы они стояли вместе. Кас чуть покраснел, поскольку Дин попал в самую точку. Хотя раньше делал вид, что не замечал его заморочек. Но скучал Кас в более глубоком смысле, чем тот понял. Они проводили вместе не так уж много времени, как хотелось бы. Поэтому он с особым предвкушением ждал вечера. После завтрака Кас проводил Дина до порога. Прежде чем тот выскользнул из квартиры, Кас успел обмотать вокруг его шеи шарф. И сказал, что туда встроен датчик, так что он немедленно узнает, если Дин осмелится снять его по дороге. Дин закатил глаза. Хлопнув его по плечу, он поспешил ретироваться, пока Кас отвернулся, чтобы достать ещё и шапку. Когда за Дином закрылась дверь, Кас опёрся на нее спиной и прикрыл глаза. Он уже привык, что Дин редко целовал его на прощание или при встрече. И вообще просто так. Верная примета: если это-таки происходило ― можно сразу раздеваться, поскольку жадные, глубокие поцелуи Дина чаще всего вели к постели. Нельзя сказать, что был повод для жалоб, но порой Касу хотелось, чтобы они служили ещё и знаком привязанности, своеобразной рутиной. А не только сигналом к сексу. Впрочем, было не время релаксировать. Если он планировал успеть всё к приходу Дина, то стоило начинать уже сейчас. Кас выпил крепкий кофе, прикинул список покупок и похитил из шкафа толстовку Дина. Признаться, одежда Дина, особенно бельё, регулярно пропадала и находилась либо на полке Каса, либо на самом Касе. Он просто ничего не мог поделать с этой манией: руки сами собой тянулись к гардеробу Дина. На автобусе Кас доехал до центрального супермаркета. Внутри всё украсили в розово-красных тонах, на потолок подвесили огромные сердца с объявлениями о скидках, а из колонок играли праздничные хиты (Тейлор Свифт напомнила Касу о том случае, когда её песня звучала по радио и нога Дина делала что-то чрезвычайно странное, напоминавшее притоптывание в такт музыке; Дин до сих пор отрицал это). Лавируя между рядами, Кас взял муку, масло, мороженую клубнику и победил в сражении за последний баллончик взбитых сливок. В отделе алкоголя выбрал дорогое красное вино. Когда он отстоял гигантскую очередь, половину из которой составляли парочки, готовые заняться любовью прямо на ленте транспортёра, то метнул в тележку большой бутылёк любриканта с прилавка у кассы. С Дином запасы приходилось пополнять часто. Вернувшись домой, Кас сразу же погрузился в работу. По локоть в муке, он чётко придерживался рецепта из интернета, разве что переборщил с голубой глазурью. Пока пирог выпекался в духовке, Кас накрыл стол белой скатертью, из тех, что лежат в шкафу для особого случая и никогда не используются, и приготовил салфетки с цветочной росписью. Следом расставил тарелки, высокие бокалы и свечи в изогнутых подсвечниках. Он откупорил вино, нарезал фрукты, сыр и зерновой хлеб, предвкушая, как будет кормить Дина с рук (конечно, если свяжет его достаточно крепко). Завершающим штрихом Кас положил на тарелку Дина самодельную валентинку. Он хотел быть оригинальным и не вызвать у Дина приступа панической атаки, поэтому вырезал сердце в анатомически правильной форме. Вена сверху так и норовила отклеиться, и, кажется, и он всё-таки переборщил с блёстками, но в целом получилось сносно. Через полчаса зазвенел таймер на духовке. Кас нацепил прихватки и уже переставлял румяный пирог на плиту, как завибрировал оставленный поблизости мобильный. Кинув взгляд на экран, он увидел снимок Дина. Сонного, обнимавшего подушку, веснушчатого. Кас улыбнулся. Сам Дин, естественно, разрешение на хранение такого компромата не давал и не признавал наличия всяких «пятен» на своём лице. Когда бы Кас ни пытался сосчитать его трогательные веснушки, Дин цокал и говорил, что если он хочет заняться математикой, то пусть лучше сосчитает кое-где сантиметры, желательно языком. Стянув прихватки, Кас принял вызов. ― Привет, дорог… Дин, ― он вовремя осекся, потому что от подобных обращений у Дина начинался нервный тик на левом глазу. ― Как работа? ― В субботу этот вопрос можно считать преступлением, ― фыркнул Дин. Кас слышал, как гудели принтеры и факсы, и, судя по тому, что Дин говорил вполголоса, ему ещё полагалось усердно трудиться. Зато вечером он поможет ему расслабиться. Так думал Кас, пока Дин не продолжил: ― Я, собственно, хотел предупредить, что парни из отдела зовут пропустить по стаканчику после смены. Так что начинай ужинать без меня, ладно? Улыбка Каса медленно превратилась в перевёрнутую. Он уставился на пышущий жаром пирог перед собой. Наверное, ему послышалось, ведь посиделки в баре неизменно затягивались допоздна. И не то чтобы Кас был из тех, кто стоит с секундомером у входной двери, но именно сегодня, Дин ведь это не серьёзно? Конечно, он и не ожидал, что тот заберётся домой через окно с букетом в зубах и гитарой через плечо. Но рассчитывал, что Дин хотя бы будет в зоне досягаемости, а об остальном Кас уже позаботился бы сам. Так или иначе, это ещё не повод опускать руки. Кас набрал воздух в лёгкие, чтобы узнать, есть ли возможность перенести бар на любой другой день… Дин вдруг коротко ругнулся и попросил повисеть на линии. Он прикрыл динамик и разговаривал с кем-то из офиса, потому что речь стала совсем приглушённой. Кас терпеливо ждал, перебирая в голове варианты, как лучше сказать о вечере. Но когда Дин вновь обратился к нему, со звенящим в голосе раздражением, всякое желание отпало: ― Чёрт, уже ящик ломится от этих идиотских валентинок. Никогда не любил нашего курьера ― ну, того, что ворует пончики, ― но сегодня даже посочувствовал. Парню нацепили крылья из бумаги и заставили разносить слащавые записки по офису… Кажется, это помешательство передаётся воздушно-капельным путём, ― Дин прервал свой монолог и спросил куда мягче: ― Надеюсь, ты там ничего ещё не готовил? Сердце Каса сжалось. Теперь не приходилось сомневаться в том, помнил ли Дин о празднике. И после этого сказать, что дома его ждут ещё одна идиотская валентинка, ванильный ужин и в придачу заражённый «помешательством» парень, язык не поворачивался. Кас прикусил губу и крепче стиснул телефон, когда Дин окликнул его. Он постарался ответить как можно ровней: ― Ничего. Ничего особенного. ― Чудненько. Ну, тогда увидимся. Клянусь, если этот курьер опять направляется ко мне… Кас выдавил из себя прощание, пожелав удачно повеселиться, и нажал на отбой. Дин явно не уловил в его тоне подвоха. Он застыл и тупо смотрел в пространство перед собой. Он мог бы перезвонить Дину и всё объяснить. Но тот факт, что Дин выбрал коллег, прекрасно зная о сегодняшнем дне, был достаточно красноречивым. Обида резанула Каса острым ногтем, подтачивая об его рёбра свой маникюр. Кас пробовал убедить себя, что Дин неудачно пошутил и в действительности вернётся после работы. Он расхаживал по кухне туда и обратно, выглядывал в окно и прислушивался к шагам по лестнице. Но с каждой минутой надежда становилась всё призрачней, а ожидание казалось всё более бессмысленным. Когда стрелка часов пробежала кросс в два круга, Кас почувствовал, как внутри что-то перегорело. Он взял валентинку с тарелки, провёл пальцем по кривоватому контуру и… разорвал её пополам. Испытав мрачное удовлетворение, он повторил это ещё несколько раз и выбросил клочки сердца (картонного, пусть и ощущалось, словно своего собственного) в урну. Заодно решил и убрать со стола, чтобы не оставлять следов своей глупой затеи. Но первый же бокал треснул, стукнувшись о кухонную поверхность. Тогда Кас плюнул на это занятие, схватил вино и направился в гостиную. Забравшись на диван, он поджал под себя ноги и сделал большой глоток из бутылки. Сладко-пряное вино растекалось теплом по горлу. Кажется, на сегодняшний вечер это была его единственная компания. И Кас не медлил, прежде чем отхлебнуть ещё. Четверть бутылки опустела почти незаметно. Внутренний диалог становился всё более хаотичным, слова разбегались и соединялись в нелепые рассуждения. Он представлял, каково быть одной из тех отвратительно милых пар, что кормят друг друга с ложки и спорят, кто кого сильнее любит. При взгляде на которых хотелось не то улыбаться, не то блевать. Хотя вряд ли бы Дин метался, прежде чем выбрать второй вариант. Кас понимал, что Дин не был чёрствым, как сухарь, намеренно: для него это было естественным порядком вещей. И Кас принимал его таким, какой он есть, не пытаясь перекроить по своему вкусу. Но ведь на один, только на один день можно было бы догадаться, что они тоже относились к числу влюблённых. Бог с этим дурацким ужином, Кас бы согласился и с пивом посидеть за просмотром ужастика, как обожал Дин. Главное, что рядом, бок о бок. А не в разных концах города. Он плотнее укутался в толстовку, которую так и не снял по возвращении. От неё пахло горьким одеколоном Дина. Кас невесело хмыкнул и, подняв мысленный тост за любовь, приложился к вину.* * *
Комната превратилась для Каса в карусель. Он всё ещё сидел на диване, опустив подбородок на согнутые колени и уставившись в выключенный телевизор. И даже не слышал, как открылась входная дверь. То, что Дин дома, он понял только когда тот уронил связку ключей в прихожей. Часы на книжной полке показывали без десяти двенадцать. Послышалась возня, пока Дин расстёгивал куртку и снимал ботинки. В гостиную он прошёл, тихо насвистывая. ― А я-то думал, ты уже спишь, раз не встречаешь, ― заметив его, беспечно произнёс Дин и бросил ключи на тумбу. Ну конечно. Обычно ведь Кас вился в прихожей спустя мгновение, как тот переступал порог. Дин даже стоически терпел объятия, в которые Кас его заключал. Иногда даже похлопывал по спине в ответ. Но Кас полагал, что в нынешнем состоянии ему понадобилась бы карта, чтобы добраться до входа в квартиру. Привольное настроение Дина сгущало тучи над головой, напоминая, что тот беззаботно развлекался в компании коллег, пока Кас купался в одиночестве и самоедстве. Когда Дин заговорил опять, лучше не стало: ― Подумать только, даже в баре это безумие. Там был байкер, которой прицепил к бороде, как их там, заколки. В виде грёбаных сердец, ― он сделал паузу, видимо, рассчитывая на поддержку. И Кас ещё больше упрочнился в мысли, что не зря не перезвонил ему. Иначе бы выглядел в глазах Дина так же, как курьер с крыльями и байкер с сердцами. Нелепо и жалко. Дин плюхнулся рядом с ним на жалобно скрипнувший диван. Сыто выдохнув, он расстегнул верхние пуговицы рубашки и скосил взгляд на Каса. ― Мой гардероб снова обокрали? ― поинтересовался он со смешком, кивнув на толстовку на Касе. Он попытался просунуть руку под его спину и притянуть к себе. ― Боюсь, мне придётся назначить исправительные работы… В чём заключались «исправительные работы», произнесённые таким тоном, догадаться было несложно. И если учесть события этого вечера (точнее, их отсутствие), то казалось, что Дин издевался над ним. Кас резко отстранился и задел ногой бутылку, которую ставил за краем дивана. Упав, она покатилось по полу. Дин перевёл внимательный взгляд с неё на Каса, прекратив дурачиться. ― Это объясняет твой отстранённый вид, ― озадаченно произнёс он, подняв бутылку и прочитав этикетку. Он начал шутить, что в последний раз, когда тот уничтожил стакан виски, то устроил стриптиз. И в случае повторения Дин, честное слово, сохранит невозмутимость, если голова Каса опять застрянет в горле свитера. В ответ Кас не приподнял и уголок губ, так что широкая ухмылка Дина тоже немного поугасла. ― И по какому поводу? ― уже серьёзней спросил он. Этот вопрос стал последней каплей. Дин, конечно, всегда туго соображал, когда дело касалось отношений, но серьёзно, по какому поводу? Кас коротко рассмеялся, хоть этот смех и был чем-то средним между хрипом и скулежом. Наверное, их разговор со стороны напоминал общение слепого и немого. Интересно, сколько Дин выпил в баре и за что пил? Выглядел он довольно свежо. Пока Кас размышлял об этом, чтобы отвлечься, Дин непонимающе хмурился. Он изучал его лицо, словно искал там подсказку, и вдруг медленно протянул: ― У тебя мука… на щеке. Кас грубо потёр свою щёку и ощутил щиплющий ком в горле. Он не собирался окончательно раскисать перед Дином, поэтому встал с места и сказал, что идёт в душ. Но переоценил свои силы, потому что в глазах мгновенно потемнело. Не лучшей идеей было осушить бутылку вина на пустой желудок. Определённо не лучшей. Он дождался, пока перед взором перестанут прыгать чёрные мушки, и обошёл диван в направлении ванной. Дин, как назло, увязался следом, допытываясь, какого хрена с ним происходит. Кас ускорил шаг, но вместо того, чтобы эффектно скрыться за дверью, плохо прицелился к ней и стукнулся об косяк. Наверное, от алкоголя повысилось давление: прижав пальцы к носу, он почувствовал, как по ним бежит горячая кровь. Идеальное завершение дня. Сбоку в мгновение ока материализовался Дин. ― Чёрт возьми… ― он развернул Каса к себе за локоть и отнял его руку от лица. Когда Дин увидел кровь, его хватка на локте неосознанно окрепла, а потом он замешкался и беспокойно забормотал: ― Подожди здесь, я схожу за льдом. Дин скрылся на кухне, и Кас слышал, как оттуда доносились ругательства. Он воспользовался его уходом, чтобы таки попасть в ванную и закрыть защёлку. Ему нужно было пару минут наедине, чтобы успокоиться. Кас посмотрел на себя в зеркало. Глаза покраснели и наполнились слезами, кровь тонкой струйкой текла по губам… Бывало и лучше. Он пошарил по шкафчикам в попытке найти вату, но только уронил пену для бритья и шампунь («Фиалковое наслаждение» с удивительным ароматом, которым иногда почему-то пахли и волосы Дина). Руки слушались плохо, голова кружилась. Возможно, ему понадобится больше, чем пара минут. Дин вернулся и нажал на ручку. Понял, что заперто. Потряс сильнее. ― Кас, открой, ― попросил он, громко постучав. ― Я помогу. Кас смотрел, как капли его крови контрастом растекались по белоснежной раковине. Он поднял голову и зажал переносицу дрожащими пальцами, чувствуя на ней солёную влагу. Дин снова постучал, уже настойчивей. ― Не заставляй меня выламывать дверь. Опять он со своими фразами парня-который-не-оборачивается-на-взрывы. Кас точно купит ему поводок. На минуту за дверью стало тихо, а потом Дин, прокашлявшись, нерешительно сказал: ― Кас, я знаю, из-за чего ты расстроился… Открой чёртову дверь, пожалуйста. Кас напрягся, и вдруг в его мозгу щёлкнуло: Дин ходил за льдом. А лёд, само собой, хранился в морозильнике на кухне. На кухне, где так и был накрыт праздничный стол с десятками незажжённых свечей, сложенными в оригами салфетками и фигурно нарезанной закуской. Надо было убраться тогда, чёрт. Кас сделал глубокий вдох через рот. Ещё немного ― и Дин сломает ручку. Пришлось потянуться к защёлке. Как только Дин проскользнул внутрь ванной, то положил ладонь на его затылок и скомандовал: ― Не запрокидывай. Не запрокидывай, говорю, ― жёстче повторил он, стоило Касу инстинктивно подать голову назад. Дин усадил его на широкий край ванной, сказав прижать подбородок к груди. Кас слишком вымотался, чтобы сопротивляться. Одной рукой Дин придерживал его за плечи, чтобы он не свалился в ванную, другой приложил к носу остатки мороженой клубники. Той самой, что Кас использовал для приготовления провалившегося ужина. Завернутой в ту самую салфетку, что он клал рядом с их тарелками. Как иронично. ― Я и сам в состоянии, ― всё же буркнул Кас, попытавшись перехватить клубнику. ― Ну, предполагалось, что в дверь пройти ты тоже в состо… Кас послал ему самый злой из арсенала своих взглядов, и едва ли тот мог напугать ребёнка, но Дин оборвал себя. Правда, так и не позволил держать лёд самому. Они молчали, пока кровотечение не остановилось. Дин переложил клубнику в раковину и стянул полотенце с вешалки. Намочил его и поднёс к лицу Каса, пусть тот и настаивал, что может справиться сам. Дин никак не прокомментировал, что с кровью вытирал и слёзы, хоть Кас знал, что у него была аллергия на них. Иногда ему казалось, что у самого Дина слёзные железы были удалены. Закончив и кинув испачканное полотенце на пол, Дин присел возле Каса на корточки. Он замялся, облизав нижнюю губу, и спросил: ― Почему ты не предупредил меня? По его выражению лица стало ясно, о чём речь. ― Хотел сделать сюрприз, ― шмыгнул носом Кас. Дин неуверенно опустил ладони на его колени. ― Сегодня по телефону… Я не… Когда главный бухгалтер присылает тебе открытку с подписью «Самому горячему пупсику», сложно оставаться невозмутимым, ― Дин нервно усмехнулся. ― Я имею в виду… то есть у меня никогда не было таких, ― он помотал рукой между ними, ― длительных отношений. Так что по части сопливых традиций я полный ноль. И я… чёрт, я и не думал, что мы собирались праздновать. Кажется, сильно облажался, да? У Каса не было однозначного ответа на этот вопрос. Учитывая, как тяжело Дину давалось говорить о своих чувствах и проявлять их, то, что сейчас он открылся ему, было большой редкостью. И Кас уже научился ценить эти редкости, поэтому не хотел портить момент. От осознания, что Дин не намеренно бросил его в День влюблённых, а просто, ну, никогда не отмечал этот праздник, стало немного легче. Раньше Дин уже рассказывал, что его самые продолжительные отношения до Каса были не дольше двух месяцев, из которых встречи проходили только по выходным, чтобы… На этом Кас сдержанно покашливал. Иногда он просто забывал, что для Дина всё это было непривычно. Когда они только начали жить вместе, тот и вовсе каждое утро спросонья спрашивал «почему я снова вижу тебя в своей постели?». С тех пор прогресс всё же был очевиден. Кас накрыл ладонь Дина на своём колене. Дин облегчённо выдохнул, будто задерживал дыхание, и даже не попытался одёрнуть руку. Они просидели так пару минут, пока глаза Каса не начали слипаться. Сознание поплыло, и он почувствовал, как его поднимают на ноги. ― Пойдём, тебе надо прилечь, ― негромко сказал Дин, подтягивая его под мышки. Кас сделал пробный шаг и протестующе застонал: ему не хотелось никуда идти. Но Дин зачем-то продолжал упорствовать: ― Вот так, переставляй ноги. По очереди, приятель, не одновременно, ― фыркнул он. Ещё через пару шагов Дин остановился, и Кас потерял точку опоры, когда его подхватили под колени. ― Ладно, уговорил. Экспресс-доставка. Дин донёс его до кровати и уложил на бок. Сам он тоже лёг рядом, и Кас нашёл силы обвить его всеми конечностями, как осьминог, и уткнуться носом в шею. Он уже почти уснул, как вспомнил о разорванной валентинке, и сейчас это почему-то показалось чрезвычайно важным. Он настойчиво зашептал Дину на ухо: ― Там в мусорке… я спрятал тебе валентинку-пазл. Не совсем «спрятал», да и клочки бумаги не назвать деталями пазла, но теперь Кас смог заснуть со спокойной душой и чувством выполненного долга.* * *
Кас протёр глаза и потянулся. Засыпал он на одеяле, но проснулся уже под ним, раздетый до футболки и боксеров. Голова была свинцовой, словно её одолжили покатать вместо шара для боулинга, а потом прикрутили на место. За окном стоял день, солнце пробивалось сквозь задёрнутые шторы. Со стороны Дина постель была мятая и пустая. Закряхтев, Кас приподнялся и протянул руку за телефоном, чтобы узнать время. Но на прикроватном столике лежал только обрывок бумаги, где было чиркнуто пару строк. Записка от Дина? Интересно. Он поднёс её поближе к глазам и прочитал: «Нет, ты не умираешь. Посвящённые в тему называют это похмельем. Постарайся добраться до толчка прежде, чем…». Дочитать Кас не успел, поскольку в следующее мгновение и так догадался о концовке. Простонав, он вскочил на ноги (голова взорвалась миллионом фейерверков) и торопливо последовал указаниям записки. После того, как он прочистил желудок и принял холодный душ, ему значительно полегчало. Дина ни в одной из комнат не оказалось. Он осмотрел записку с другой стороны, но больше на ней ничего не было. Кас прошёл на кухню. Стол был прибран, свечи составлены вбок, скатерть аккуратно сложена. Но самое первое, что бросалось в глаза, ― это его валентинка, точнее, её собранные из урны части. Судя по тому, как они были перепутаны, Дин не вполне хорошо знал строение сердца. Но… он действительно потратил время, чтобы сделать это? Его Дин? Кас с силой провёл рукой по лицу, вспоминая, что вчера тот возился с ним как с маленьким. Ему было слегка стыдно. Или не слегка. Кас налил воды из графина, чтобы утолить жажду и запить аспирин. Взгляд невольно остановился на тарелке с пирогом, который бережно накрыли салфетками. Приподняв их, Кас подтвердил свои предположения: не хватало доброй четверти. Он покачал головой, вяло улыбнувшись. Мобильный лежал здесь же, на краю стола, где он вечером его и оставил. Он набрал номер Дина, но, засомневавшись, так и не позвонил. Может, раз тот не упомянул, куда направился, то не хотел, чтобы Кас беспокоил его. Пожалуй, стоило подождать немного. Испытывая неприятное чувство дежавю, Кас потащился в гостиную. Он думал посмотреть повтор выпуска «Доктора Секси», которого Дин смотрел по ночам, будучи уверенным, что Кас крепко спит. Наивный. Но не успел Кас и пульт найти, как в замке заскрипел ключ. Сегодня он был в состоянии передвигаться, не здороваясь носом с каждым углом, поэтому отправился в прихожую, чтобы встретить Дина. И обомлел. Это был не Дин. То есть Дин, но с ним что-то было не в порядке. Кас прищурился и шагнул чуть вперёд, чтобы рассмотреть его как следует. Интересно, а от алкоголя могли быть запоздалые последствия вроде галлюцинаций? ― Кас, твой взгляд немного напрягает, ― нервозно сказал Дин. Кас предположил, что на улице Дина выследил отряд купидонов (под командованием самого Валентина), стрелявших в него на поражение. Иного объяснения, почему в одной руке тот сжимал розу, а в другой ― небольшого плюшевого медведя, не находилось. Движения Дина были лишены его обычной ловкости и твёрдости. Он дёрганно отступил от порога к залитому светом коридору, ближе к Касу. Выглядел Дин так, словно проглотил лимон без сахара и закусил его столовой ложкой соуса карри. Его шея и уши были красными. Они безотрывно смотрели друг на друга. Дин нарушил неловкую тишину первым. ― В таких ситуациях полагается говорить что-то, для чего тебе понадобится платок, не так ли? ― он судорожно усмехнулся. Было очевидно, что за привычной подколкой, как за щитом, он скрывал свой дискомфорт. Потерявший дар речи Кас только приподнял брови. ― Как ты догадываешься, я… кхм… испытываю к тебе чувства. Ну, знаешь, те чувства, ― Дин вытаращил глаза, словно это могло помочь осознать весь масштаб тех чувств, и широко взмахнул рукой. Он прочистил горло, и было непонятно, от кашля он покраснел сильнее или не только. ― В общем, немного с опозданием, но… это тебе. Будешь моим, э, валентином? ― выпалил он так быстро, точно надеялся, что Кас ничего не разберёт. И вместе с этим протянул ему розу и медведя, как Кас протягивал Дину его носки с просьбой положить их в корзину для стирки. Роза было ярко-красной, с густыми листьями и толстыми шипами. А медведь… ну, по самым щадящим меркам, он был уродливым. Серо-коричневый, с вытянутой мордой. Складывалось впечатление, что швея так и не определилась, шила она хорька или крысу. А в итоге ей сказали, что это должен быть медведь. Если бы ребёнок увидел эту игрушку ночью, то верил бы в подкроватных монстров до совершеннолетия. Но Касу понравился даже жуткого вида шов на брюшке. ― Буду, ― тепло согласился он и, подняв глаза на Дина, уже собирался сказать, как много для него это значило. Но лимит откровений Дина был явно исчерпан, поскольку он обхватил его за пояс и рванул на себя, затыкая рот поцелуем. Всё его смущение как рукой сняло. Что ж, тогда Кас сможет объяснить свои чувства и без слов. Целовались они долго, увлечённо, но Дин ни разу не попытался перевести это во что-то большее. С непривычки Кас, переложив подарки в одну руку, сам потянулся к его ремню. И Дин опять сделал то, чего он никак не ожидал: остановил, шлёпнув по ладони и покачав головой. И возобновил неспешный поцелуй, мягко зажимая и оттягивая его нижнюю губу. Сердце Каса выполнило несколько акробатических трюков, включая кувырок и сальто. Роза исколола ему все пальцы, но сейчас это было абсолютно без разницы. ― Только пообещай мне, что не станешь спать с ним в обнимку, ― оторвавшись и хрипло хохотнув, сказал Дин. Он кивнул на зажатого между ними медведя. Порозовев, Кас толкнул Дина плечом, а после выдохнул ему в губы: ― Для этого у меня есть ты.