Лучше стать жертвой неблагодарности, чем отказать в помощи несчастному. Жан де Лабрюйер Вылечив подбитое крыло коршуна, становишься ответственным за его когти. Виктор Гюго
Часть 1. Сегодня, как и всю последнюю неделю, выдался невыносимо жаркий летний день. Я же больше не могла находиться дома (хоть и при стабильной температуре в +25 градусов по Цельсию) и медитировать, медитировать и медитировать, как завещал в последнем коротком телефонном разговоре перед самым своим отъездом в неведомые (по крайней мере, мне) дали мой непредсказуемый наставник, чтоб ему пусто было. Кир не счел важным пояснить, ни куда он отправляется в очередной раз, ни сколько будет отсутствовать. Поставил перед фактом. Попрощался. Точка. Нет, я понимаю, что мы друг другу практически никто, в конце концов, я ему не мать, не сестра, не любовница (и слава всем духам Бездны, не жена), но мы за почти год знакомства стали неотъемлемой частью жизни друг друга, пусть даже в роли учитель – ученик, поэтому я могла надеяться хоть на какие-то подробности и минимум доверия. Как же. Этого мужчину можно упоминать в качестве примера в учебниках для юных шпионов и партизан, так как конспирация въелась в его кости и кровь вместе с недоверчивостью. Судя по его нелицеприятным высказываниям, шаманка из меня выходит, как из слонихи балерина, неуклюжая и не способная контролировать собственную силу, а значит, совершенно бесполезная. Такого же мнения обо мне придерживался призрак Митя – ненавистник всего сверхъестественного, хотя он предпочитал упускать из виду то, что сам теперь относится к тому же миру, в который на всех парах покатилась и моя жизнь. Так как я не представляю, как найти убийцу его брата, и даже с чего тут можно начать, мы вынуждены пока сосуществовать и мириться друг с другом, хотя это не устраивает нас обоих. Единственный, кто меня поддерживает, это мой домовой Джаб, приносящий мне в студию во время работы кофе. Еще есть ворон Кар, но его отношение к моей персоне остается для меня загадкой, ибо разговаривать он не может, а в каждом карканье мне то и дело слышится ироничная насмешка. Последний месяц я не получала от Кира никаких вестей, телефон же был отключен. Исподволь, почти не отдавая себе в этом отчета, но все же я начинала волноваться, поэтому, чтобы отвлечься от бесполезных тревожных мыслей, решила заняться делом: и если не пыталась сосредоточиться на дыхании или разрозненных видениях, то самозабвенно рисовала в студии. Сегодня я не выходила оттуда почти двенадцать часов, полностью погрузившись в процесс. Когда картина была, наконец, закончена, пальцы еле разгибались, а плечи и шея нещадно болели, я вздохнула чуть свободнее. Вечер, хоть и выдался слишком жарким на мой вкус, все-таки манил выйти на улицу и немного прогуляться по городу… и выпить коктейль – другой в приятной компании. К несчастью, все близкие подруги разъехались кто куда, но оставалась надежда, что один интересный во всех отношениях вампир все же присутствует в городе и поддержит ставшими уже традицией короткие встречи в клубе. За минувшую весну и половину лета довольно многое изменилось: во-первых, Ману было сложно застать в клубе, теперь в Киеве он бывал нечасто, но приезжая, обычно давал о себе знать; во-вторых, сам клуб превратился в закрытое заведение для избранных, куда с улицы попасть стало практически невозможно, так как количество охраны резко увеличилось, а при входе требовали обязательную клубную карту. Мана никогда не рассказывал о причинах этих внезапных изменений, он вообще никогда не касался темы своего статуса или деловых вопросов на наших мимолетных свиданиях. Обычно он пропускал со мной по стаканчику, выслушивал мои жалобы на собственную никчемность и жестокого Кира, отпускал несколько шуточек и с достоинством истинного монарха удалялся под ручку с очередной пассией. Его всегда окружали красивые женщины: и люди, и вампирши, и если раньше, еще в бытность мою безвестной наблюдательницей за красавцем с обложки, он проявлял к ним хоть какой-то интерес, то теперь смотрел холодно, будто сквозь них, как на предмет интерьера, красивый, но бесполезный. Многое изменилось не только и не столько в клубе, сколько в нем самом, но об этом он молчал, и если и заговаривал о прошлом, то редко, и только о моем предке Лукасе и их совместных похождениях. Первое время мне было как-то непривычно и немного неуютно, потому что, казалось, клуб стал одной сплошной vip-зоной, где от политиков, актеров и эксцентричных иностранцев стало не продохнуть, но потом приноровилась, заполучив практически полностью в личное пользование небольшой столик подальше от танцпола и бара. Иногда после того, как Мана покидал меня, немного поболтав о том и сем, ко мне пытались подсаживаться и знакомиться какие-то люди и нелюди, желая вызнать, кто же привлек внимание хозяина. Но каждый раз, словно по волшебству, рядом оказывался все еще безымянный, однако по-прежнему ненавистный мне (и думаю, это чувство у нас взаимно), шкафоподобный охранник с бешеным взглядом «я-тебя-закопаю-при-входе-вот-прям-щас» и распугивал визитеров своим воинственным видом. Сегодня, только войдя в зал, я поняла, что что-то не так: для жаркого летнего вечера здесь было слишком мало людей, симпатичные официантки сновали туда – сюда, нервно переглядываясь с барменом и охраной. Несмотря на льющуюся из колонок непривычную в подобном месте лирическую балладу, атмосфера казалась напряженной, будто перед грозой. - Босс здесь? – спросила я напрямую у парня за стойкой. - Да, но он сейчас не в настроении, - его заметно передернуло, и чтобы чем-то занять руки он схватился за первый попавшийся стакан и начал тот усиленно мыть. В этот же миг с лестницы сбежала перепуганная девушка и устремилась прямиком в дамскую комнату. – Видишь, - кивнул он в ее сторону, ставя натертый до неестественного блеска стакан обратно на стойку, - лучше держаться от него подальше. Я же вспомнила очень похожую сцену почти годичной давности, когда сама точно также с бешено колотящимся сердцем убегала из этого клуба, открыв дверь в устрашающий и неизведанный мир, благодаря зеленоглазому мужчине, на которого смотрела, как на произведение искусства. В тот вечер Мана пил в одиночестве, заливая спиртным горечь, боль и гнев, что вылился чуть позже на одну сердобольную идиотку. Эх, как будто бы я поумнела хоть немного. - Водки, - обратилась я снова к бармену, - да не стопку, давай сразу бутылку, - он протянул мне наполненный прозрачной жидкостью стеклянный череп с крышкой, глядя, как на сумасшедшую. - Это что? - Водка. - Символично. А, ладно, запиши на счет хозяина заведения, - как говорится, помирать, так с музыкой. Не спеша, я направилась к кабинету Маны, краем глаза заметив, как все тот же бармен покрутил пальцем у виска, кивнув в мою сторону так сильно нелюбимому мной охраннику. Тот только усмехнулся, наверняка, предвкушая, как через пару часов будет закапывать мое обескровленное тело. А вот не дождется! - Нельзя пить в одиночестве! – развернувшись, прокричала я негромко, уверенная, что меня отлично расслышали оба вампира, и более твердой походкой направилась прямиком к своей цели. Впрочем, про себя я проговорила совершенно другую фразу. Morituri te salutant. Его кабинет ничуть не поменялся: все те же диван, стол, компьютер. А вот мужчина, что сидел сейчас передо мной, обхватив голову руками, на себя похож не был. Он встрепенулся, когда понял, что уже не один в комнате, хотя должен был услышать мои шаги еще на лестнице. - Пришла заменить ту девчонку? – он зло улыбнулся, но явно через силу, скорее, по привычке. - Мана! Я выпить с тобой пришла! – сказала нарочито громко, протягивая ему бутылку водки. Хмыкнул. Взял. - Лучше бы предложила пройтись по барам и по бабам. Будем пить из горла? - А чем мы хуже гусар? - Те глушили шампанское, - он встал, достал две рюмки, разлил, дал мне одну. И как эта нелюдь, даже растрепанная, даже злая и на грани чего-то страшного, может выглядеть так, что у меня сердце удары пропускает!? (Еще чуть-чуть, и аритмия мне обеспечена, точно - точно). Красив, мерзавец, в расстегнутой наполовину рубашке, с чуть припухшими и покрасневшими от поцелуев убежавшей девушки губами и с горящими недобрым светом, лихорадочным блеском глазами. - Хорош? – заметил он мое пристальное разглядывание своей величественной фигуры, - слюни подотри, а то диван запачкаешь, - Мана аккуратно чокнулся со мной, и, наслаждаясь произведенным эффектом, осушил рюмку. - Да на нем итак пробы ставить негде, - я все-таки не выдержала и отвела глаза. - Хочешь проверить? – он подошел близко, на мой взгляд, даже слишком, и выглядел так, будто вот – вот начнет облизываться в предвкушении. - Мана, мы это уже проходили, мы – друзья, - он наклонился к самой моей шее и глубоко вдохнул, попутно пустив мурашки по всему моему телу. - Кассандра, - протянул он последнюю гласную, - ты наивная дурочка, если считаешь, что мужчина и женщина могут быть просто друзьями, - он говорил, едва касаясь моей кожи губами, почти целуя. Мана нежно провел пальцами по моей щеке, чуть прихватив подбородок и отклоняя голову вбок, второй рукой он обнял меня, медленно проводя ладонью от шеи к пояснице и ниже, мое дыхание сбилось, сердце застучало чаще, - твоя кровь сладкая, шаманочка, такая сладкая… - Мы могли переспать прямо сейчас на этом пресловутом диване, но я осознавала, что я для него лишь одна из многих, замена на одну ночь той, которую он бессильно ищет, хотя никогда не показывает виду. А я не хотела быть заменой, особенно для того, кто мог с легкостью влюбить в себя, а потом разбить мое бедное сердце и не заметить. - У меня что, диабет? – я не успела подумать, как вопрос уже повис в воздухе, заставив вампира оторваться от обнюхивания и вытаращиться на меня. - Ну, если кровь сладкая, - начала я пояснять мысль, - значит, сахар повышен, так ведь? – Он сделал шаг назад, а потом ехидно усмехнулся. - Ты, действительно, нечто. Я соблазняю ее, говорю, что хочу ее крови, а она меня про уровень сахара спрашивает. Начинаю понимать, почему у тебя до сих пор нет парня. Хотя твой цепной полукровка тоже свою роль играет. Вы еще не переспали? – Я сделала вид, что пропустила вопрос мимо ушей. Мана, к моему счастью, наконец отошел и снова наполнил наши рюмки. Ох, а я даже не заметила, как все выпила. Не порядок. - Это из-за женщины, да? Как в прошлый раз? – Он не ответил, но ответ мне и не требовался: его вид говорил сам за себя. - Не лезь ты, куда не просят, - он горько улыбнулся, - у вампиров сверх адаптивная психика, знаешь ли. - Психика, возможно, а сердце? - Сердце? Сердце… - что-то сродни безумию промелькнуло в его глазах. - Да кому оно нужно? Знаешь, мне никогда не приходилось умолять женщину заняться со мной сексом, мне не приходилось просить об их любви. Сами являлись, прям как ты сейчас, - слова были правдивы, но сказаны с такой издевкой в голосе, что сердце будто иголкой кольнуло, - давали, заклинали остаться, - он замолчал, выпил еще, - так почему же с этой… с ней все по-другому?! А!? Я на все ради нее готов… - Ради нее? Или ради чего-то еще? Власти, влияния, например? Мана, я заметила, как изменился контингент в клубе, да здесь политиков больше, чем в самой Раде! Я не знакома с иерархией вампиров, но ты явно продвинулся по служебной лестнице. Может, она решила, что не она, а власть для тебя на первом месте? – Ох, что-то злости в глазах прибавилось. - Власть, говоришь? Власть, свобода, семья - эти вещи связаны, всегда были и всегда будут, а она этого так и не поняла. И теперь… Все разрушено, разбилось, - он с силой запустил пустую рюмку в стену, да так, что мелкие осколки разлетелись сверкающей пылью во все стороны, царапнув его чуть ниже глаза. Немедленно набухшая и скатившая по щеке капля крови больше напоминала слезу… Но он сразу стер ее, словно это не имело значения. Я смотрела на такого гордого, сильного мужчину и понимала, что не нахожу слов для утешения, что могу только подойти и, взяв холодную руку в свои, чуть подрагивающие, попытаться дать понять, что он не один. Мы простояли так в тишине какое-то время, пока Мана не ожил и не достал еще одну рюмку. Налил, снова выпил. У каждого человека есть лимит терпения и прочности, и вампиры или шаманы ничем в этом плане не отличаются, может только, лимит этот чуть побольше. Мужчина, стоявший передо мной, а сейчас это был именно мужчина, не мифическая нежить, не мастер септа, страдал. Маска любимчика судьбы окончательно треснула и слетела, оставив после себя лишь искаженные болью черты лица, да сжимающиеся в бессилии кулаки. И мне самой было невыносимо больно, что, находясь всего в шаге, я не могу ничем помочь. Если только попытаться отвлечь… - Мана… Мана… - Аккуратно потянула за рукав его рубашки. – Ты ведь со мной не просто так нянчился все это время, так? И дело тут не только в том, что я потомок твоего друга… – Услышав фразу, он нахмурился, не понимая, к чему я клоню. – Кир рассказывал, что вампиры – очень рачительные существа, что они предпочитают использовать людей, а уж людей, обладающих силой, и подавно, - вот в данную секунду выражение его лица и без слов было понятно: «Наконец-то дошло!» - говорило оно. – Но чаще всего шаманов просят зайти глубоко в Бездну или связаться с миром мертвых. Ты ведь хотел бы, чтобы я помогла тебе с кем-то поговорить? С кем-то из твоего прошлого, так? – Он долго молчал, а я боялась поднять глаза от усыпанного осколками пола, пока его рука не прикоснулась к моему лицу второй раз за ночь и осторожно не приподняла голову. - Все уже сделано, - совершенно неожиданно для меня он улыбнулся так, как несколько месяцев назад в заброшенной усадьбе, немного мечтательно, по-мальчишески, по-настоящему. – Когда ты вытащила меня в старый особняк и буквально окунула в Свет, я увидел мать… И пусть даже если то была галлюцинация… - Мана не договорил, так как нас прервал осторожный стук в дверь и тихое «мастер» снаружи. - Войди, - настоящий, нежно улыбающийся Мана испарился в тот же миг, даже раньше, когда дверь еще не открылась, а в комнату не успел еще шагнуть один из неизвестных мне сотрудников клуба. Маска была снова надета, передо мной вновь предстал уверенный в себе, насмешливый и умопомрачительно красивый глава вампиров. - Он сбежал, - новопришедший едва заметно съежился, ожидая заслуженной кары за плохие вести. Но Мана казался на удивление спокойным. - Ясно. Кто-то стремится быстрее сдохнуть, - произнес он, скорее, для себя, и уже вампиру - приберите здесь, а ее, - показал он на меня, - посадить в такси и отправить домой. - Эй, я сама доеду, прогуляюсь еще немного. Проветрюсь… - Как знаешь, - Мана вышел, не попрощавшись, оставив за собой не только меня, но и опустошенную бутылку в виде черепа и собственные сожаления. Я же, действительно, решила пройтись по городу и остудить голову. Жара спала, оставив после себя уютное тепло и освежающий, легкий ветерок. Покинув клуб под удивленные взгляды бармена и охранника, которые уже заочно списали меня в утиль, я почувствовала себя чуть ли не триумфатором, да и гуляющий в крови алкоголь способствовал повышению настроения. И все было бы определенно хорошо, если бы в паре кварталов от клуба из плохо освещенного переулка на меня вдруг не вывалилось тяжеленное мужское тело и на грани слышимости не прошептало: «Помогите». Часть 2. Ночь. Улица. И я с раненым мужчиной на руках. Невообразимая ситуация лично для меня, потому что волнами начала накатывать паника, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме. Руки вспотели, а весь алкоголь немедленно выветрился из организма. В памяти всплыли картины недалекого прошлого, где я точно так же пыталась удержать падающего на землю человека. Мертвого человека… Так. Стоп. Не вспоминать. Нельзя. Грудь, сдавленную будто тисками, немного отпустило, стало легче дышать. Думай, Кассандра! - Телефон, где же мой телефон?! – я в впопыхах, трясущимися руками пыталась нащупать в сумке заветную трубку, чтобы вызвать скорую, когда неожиданно мужчина открыл глаза и срывающимся голосом проговорил: - Не надо. Врачей. Не надо, - и я вдруг увидела то, чего не заметила, да и не могла бы в темноте и спешке, сразу – он не был человеком. - Твою мать! – кое-как, чуть не надорвавшись, я прислонила его спиной к стене здания, - не умирай, слышишь? Не смей! Я сейчас вернусь. Только не смей сдохнуть! – Нужно было поймать такси и дотащить его до дома. Машину я нашла быстро, а вот объяснять таксисту, что «моему любимому, но в дюпель пьяному мужу стало совсем плохо, и не мог бы он нам помочь за соответствующее вознаграждение и дотащить его не только до заднего сиденья, но и до дверей квартиры» вышло гораздо дольше. Водитель оказался понятливым и добродушным, но пока он всю дорогу разговаривал о каких-то пустяках и собственном горьком опыте ночных попоек, я думала только о том, как бы кровь из раны на боку незнакомца не залила сиденье. Хорошо, что он был одет в длинный плащ, закрывающий почти все тело, я сама не сразу поняла, что с ним произошло, пока не расстегнула пуговицы и не увидела два окровавленных пятна в районе печени и на бедре, где джинсы рассекли каким-то острым предметом вместе с кожей и плотью. Мужик за рулем все болтал и болтал о себе, и я благодарила про себя всех известных мне богов за то, что он не интересуется, почему, например, «мой муж» в летнюю жару явно одет не по погоде. Раненый то ненадолго приходил в себя, то снова отключался, когда он в очередной раз очнулся, я тихонечко задала вопрос, который надо было озвучить намного раньше, но почему-то в спешке он не пришел мне в голову сразу: - Может, отвезти к Мане? – что-то подсказывало, что его имя должно быть известно среди своих. - Нет. Нельзя. Только не к нему, - прошептал он в ответ и снова потерял сознание. Ладно. Не к нему, так не к нему. Мы итак уже направлялись прямиком к моему дому. Если даже таксист и почувствовал что-то неладное, он не стал задавать лишних вопросов. Мы вдвоем дотащили мужчину сначала до квартиры, а потом и до кровати, за что я заплатила цену, думаю, равную его суточной выручке. А потом я осталась одна. В комнате. С раненым парнем. Если не считать еще застывших мраморными изваяниями на пороге домового и мою личную Немезиду – призрака Митю. - Я, конечно, знал, что ты отчаялась найти себе мужчину, и ударить его дубинкой по башке, а после притащить к себе – единственный работающий безотказно для тебя вариант, - заговорил последний елейным голоском, а потом перешел на крик, - но какого хрена ты притащила вампира?! Совсем с катушек слетела?! - Митя, меня достала твоя ненависть! Человек помощи попросил… - Он не человек! Он гребаный вампир! А ты не служба спасения!.. - Если не хочешь помочь, так катись отсюда! Сама справлюсь, - мы орали друг на друга прямо посреди комнаты, а Джаб смотрел попеременно то на одного, то на другого и глубокомысленно вздыхал. Если в этот момент мой гость и приходил в сознание, он не давал об этом знать, да и картина, открывшаяся его взору, как девчонка бешено орет на стену, вряд ли придала бы ему сил. - Ты хоть знаешь, что делать? – Митя немного успокоился и взирал теперь на меня с изрядной долей скепсиса. - Остановить кровь. Перевязать раны. Кажется, - я ни разу не бывала в такой ситуации, даже приблизительно не знала, что делать, и очень жалела, что сейчас рядом нет Кира, который бы взял на себя ответственность и ведущую роль, и просто бы раздавал команды. Но Кира не было. Была я да пара духов. «Не повезло тебе, парень», - подумала я, стаскивая с него одежду и попутно просматривая карманы в поисках хоть каких-то документов, каковых не оказалось. Ну, конечно. Ладно, спрошу, как его зовут, когда очнется. Когда. А не «если». Вампир все-таки. Они, вроде, живучими должны быть. Следующий час я пыталась промыть, продезинфицировать и кое-как, учитывая полное отсутствие у меня какого-либо медицинского опыта, перевязать раны вампира, который больше не приходил в сознание. Домовенок то и дело таскал бинты и воду, а насупившийся призрак взирал на нас из дальнего угла, но хоть молчал, и на том спасибо. При свете я смогла наконец разглядеть своего гостя, и в который раз убедиться, что некрасивых вампиров не бывает, правда, был еще ненавистный охранник в клубе, но даже его можно назвать минимум симпатичным, если, конечно, кого-то привлекают горы мускулов и вечное свирепое выражение лица. Мужчина, лежавший передо мною, был высок и худощав и сложением больше напоминал древнегреческих атлетов, чем средневековых воинов, ассоциирующихся у меня с образами суровых викингов и немецких рыцарей в полном доспехе. На современных андрогинных моделей он тоже не походил. Мужчина как мужчина. Симпатичный, с правильными, хотя и довольно резкими, чертами лица, с короткими темными волосами. Мне хотелось провести пальцами по каждой линии: от густых бровей до кончика сломанного когда-то носа, от скул до подбородка и ниже… - Ну, ты еще подрочи на него, - вывел меня из полу-трансового состояния злобный голос Мити. - Господи, помолчи еще часик – сделаешь меня счастливой. - Не понимаю, почему телки так и тащатся от мертвяков? Это ж все равно трупы ходячие, какими бы крутыми они не выглядели. Это ж некрофилия! - Наверное, потому что я не слышала, чтобы вампиры называли женщин «телками», - умер Митя или нет, его подростковый максимализм после смерти никуда не делся, - он похож на скульптуру ангела, которую я видела на фотографии интерьера в одном из европейских соборов – усыпальнице местных правителей. По легенде, лицо ангела в точности повторяет лицо последнего представителя их рода. Очень хочется написать его портрет и сравнить… - Ты точно извращенка: у нее в кровати полутруп валяется, а она только о своем рисовании думает да о глупостях всяких, - это прозвучало настолько обоснованно, что я-таки почувствовала себя ненормальной, и смутилась, чего и добивался назойливый призрак, а потом перевела тему на нечто, очень сильно меня заинтересовавшее. - Митя, я думала, что раны у вампиров быстрее заживают. - Ага, если не нанесены серебром, а этому кренделю явно не повезло с противником. К тому же ты его лечишь как человека… - А надо? – парень воздел глаза к небу. - Он вампир и питается кровью. Кровью! Повторяю для особо сообразительных: ему нужна кровь. - Спасибо, поняла с первого раза, - нет, я, конечно, знала про кровь, в конце концов, Мана в нашу первую встречу мною отужинал, но резать себя, сцеживать ее в стаканчик и давать пациенту… Брр, от одной только мысли начинало мутить. - А иначе он тут не понятно сколько проваляется. И запомни, это сейчас он слабенький, а придет в сознание – и напасть может, - такая вероятность тоже существовала, не имело смысла скидывать ее со счетов. - Будем надеяться, что он вежливый вампир… - Ага, и он очень вежливо спросит разрешения, прежде чем тебя сожрать. - Митя! - Я серьезно, - призрак, действительно, выглядел обеспокоенным, - его необходимо покормить. - И чем же? - А есть варианты? – мы оба посмотрели в сторону кровати, будто незнакомец сейчас сам начнет бодренько излагать свои идеи, - да не боись ты! Порежь руку пару раз, а то рана закроется, нацеди полстаканчика крови, а потом ему сразу дай. - И откуда такие познания? - Да держали мы на базе пару вампиров, подкармливали, чтоб сразу не померли. Эй, ты че на меня так смотришь? – Видимо, выражение лица у меня было достаточно шокированное, что даже его проняло. - Дмитрий, ты сейчас сказал, что вы со своей бандой держали в плену людей и пытали их. - Сколько раз тебе говорить, что они не люди?! - Куклуксклановцы себе это тоже повторяли каждый день, и нацисты, посылавшие тысячи людей в газовые камеры: у них другой цвет кожи, у них другая религия, другая культура, ушные раковины больше или меньше, и вообще они – не такие, как мы, поэтому подлежат уничтожению! - Но они не люди! И они людей убивают. - Да что ж тебя заело-то?! Поверь, какой-нибудь плантатор в Америке в 18 веке так же считал про своих рабочих. Но, как показала история, он сильно ошибался. И знаешь, я уверена, в автомобильных авариях ежедневно погибает намного больше человек, чем из-за вампиров за год, так почему бы не запретить машины? Взять и все разрушить. - Я не удивлюсь, если этот парень, о котором ты так трепетно заботишься, уходя, сломает тебе шею. - Возможно, но это будет моя ошибка, потому что привела в дом первого встречного, только по отношению к человеку это тоже будет работать, ведь даже человек может оказаться убийцей, насильником или вором. А знаешь, что еще, Митя? Ты ведь тоже больше не человек, - я знаю, что говорить подобное ему, было подобно удару ниже пояса, но за этот долгий день я слишком сильно устала, чтобы и дальше вести подобные разговоры. - Да пошла ты, - призрак обиделся и исчез, оставив меня наедине с вампиром и собственными тяжелыми мыслями. Сил больше не было. Сначала, с раннего утра, я вывернула душу в студии, где под занавешенной от пыли тканью посередине стоял разукрашенный углем и тушью мольберт. Потом пощекотала себе нервы в компании Маны, а теперь угрохала полночи на абсолютного незнакомца. Но все надо было доделать до конца, и раз уж я притащила его в свой дом, то не выкину из-за разногласий с каким-то привидением на почве расовых предрассудков. Руки ныли, голова гудела, а к ногам будто привязали по пудовой гире, так что путь от спальни до ванной комнаты через кухню, откуда я взяла небольшой ножик и стакан, мне показался в несколько раз длиннее, чем обычно. Как там сказал Митя, надо порезать пару раз руку? Страха перед причинением себе любимой боли я не чувствовала, возможно, потому, что начала испытывать полное безразличие к происходящему, близкое к отупению из-за крайней усталости. Да боли почти и не было, зато пришлось ждать несколько минут, пока тара хоть немного наполнится. Я потом даже не стала обрабатывать ранки, которые итак довольно быстро сами закрылись, - залепила их пластырем и потащилась обратно поить своего незваного гостя, что тоже, как оказалось, представляло собой проблему, потому что сложно влить любую жидкость в человека в полной отключке. Хорошо, на помощь пришел сердобольный Джаб, приподняв голову и плечи вампира от кровати, так что я смогла раскрыть челюсти и вылить кровь тому прямо в рот, надеясь, что все мои действия по его спасению хоть как-то помогут, а не навредят (и мне в том числе). Дорога до дивана в гостиной казалась почти непреодолимой, так что я положила голову на подушку рядом с вампиром и ненадолго прикрыла глаза. Я совсем чуть-чуть полежу здесь, ровно минутку, а потом обязательно встану и пойду лягу на диван, ведь я так устала. Обязательно. Только еще чуточку… Часть 3. Я видела странный сон, в котором стояла посреди густого холодного тумана, а откуда-то издалека доносился едва различимый женский голос. Он звал и о чем-то просил, но я не могла понять ни слова, как будто уши набили ватой, и совершенно не представляла, куда двигаться, потому что все расплывалось перед глазами, однако, когда я отважилась и сделала шаг вперед, то тут же уткнулась в стену… В теплую такую стеночку… И открыла глаза. - Привет, - произнес приятным баритоном очнувшийся ночной гость, нависая над моим деревянным после тяжелого дня и беспокойного сна телом. Первой реакцией спросонья оказался безотчетный страх. Я уже было открыла рот, чтобы закричать (как будто это чем-то помогло), но тяжелая рука сразу закрыла мне половину лица, так что стало трудно дышать. – Все хорошо, я не причиню вреда девушке, которая не побоялась оказать помощь и привести в свой дом раненого. Я сейчас уберу руку, и мы с тобой познакомимся, ладно? – мне не оставалось ничего другого, как покачать головой в знак согласия. Впервые за долгое время в моей постели оказался мужчина, да еще и довольно откровенно устроившийся сверху, но вместо некого извращенного возбуждения от того, что сбываются давно похороненные сексуальные фантазии о прекрасных, мужественных незнакомцах, я осознала, что, прижатая к кровати сильным телом, начинаю испытывать нечто, сродни клаустрофобии. А еще в голову полезли совсем уж дикие мысли о том, что хорошо бы зубы почистить, а то у вампиров, наверное, и обоняние чувствительнее обычного человеческого. Хотя это-то как раз мысль здравая, а вот про отсутствующую интимную жизнь – бредовая. Ай! Ничего не соображаю с утра пораньше! - Слезь с меня, пожалуйста, - проговорила я, когда он, как и обещал, убрал ладонь с моего лица. Очень медленно он приподнялся и лег на другую сторону кровати, после чего я пулей вылетела из спальни в ванную, услышав позади ехидный смешок. Холодная вода помогла смыть остатки сонливости и немного прояснить сознание. А еще рядом оказался мой маленький, но грозный домовенок, так что рядом с ним я почувствовала себя немного уверенней. Если что, я всегда смогу скормить этого парня Джабу. Но это крайняя мера, да и не факт, что он может сожрать вампира, которого нужно выпроводить во что бы то ни стало, потому что влезать еще в разборки с медиками мне не хотелось. Тем более, если его ранил кто-то другой, а не они. Можно было попробовать позвонить Киру и спросить совета, но не хотелось в очередной раз слышать в трубке длинные гудки, или того хуже, занудную нотацию. Так что этот вариант я отмела. Главное сейчас не паниковать и казаться сильной. Хотя бы казаться, ведь я себя таковой совсем не ощущала, потому что это вчера мой гость был слаб и немощен, сейчас же, пребывая в сознании, он излучал угрозу, хотя и старательно прятал ее за приветливой улыбкой и кажущимся дружелюбием. - Меня зовут Анри, - прервал наше обоюдное молчание вампир, потому что, вернувшись в спальню, я не произнесла ни слова, а только внимательно смотрела на него, оперевшись на стену рядом с дверью. Когда от меня не последовало никакой реакции, он продолжил, - спасибо, что спасла меня вчера и позаботилась о ранах. К сожалению, большинство моих куртуазных навыков уже подрастерялось, но простую вежливость ведь еще никто не отменял, так? – Вопрос прозвучал чисто риторически и не требовал ответа, зато немного разрядил обстановку, поскольку Анри всем своим видом пытался показать, насколько он безобиден. И хотя алкоголь давно выветрился из моей головы, а я прекрасно осознавала, на что способны вампиры, решила, что после того, как сама же притащила его к себе, не стоит так настороженно, едва ли не враждебно относиться к своему подопечному. - Кассандра, - он улыбнулся еще шире, показывая ровные белые зубы, как у голливудских актеров. - У тебя красивое имя. Я ведь не ошибусь, если предположу, что ночью ты поила меня своей кровью? - Не ошибешься, - я сама себе напоминала пугливого зверька, которого приманивает к себе опытный дрессировщик. И глаза у него такие красивые, обрамленные длинными ресницами. Карие, излучающие тепло и доброту, а в уголках успели скопиться едва заметные мимические морщинки, означающие, что их обладатель не прочь лишний раз посмеяться. - Еще раз спасибо, благодаря тебе, раны почти затянулись, - он помолчал немного, прежде чем задать следующий вопрос, - а ты не позволишь… - он не успел закончить, как я уже активно мотала головой. - Нет, я больше не дам тебе своей крови, - а вот интересно, пришла мне в голову запоздалая мысль, а что я могу ему противопоставить (кроме Джаба, конечно), если вампир вдруг захочет мной позавтракать? Он же все равно сильнее. - Хорошо. Как скажешь, я не настаиваю, я итак уже воспользовался твоим гостеприимством в достаточной степени, чтобы просить о большем, - Анри поднял обе руки вверх, будто сдаваясь и признавая поражение, и едва заметно скривился. Наверняка, не до конца затянувшиеся раны все еще причиняли боль. Так что я почувствовала себя настоящей стервой, когда он попытался встать, - Думаю, мне следует покинуть твой дом как можно быстрее. Не волнуйся… - Это ты не волнуйся, - перебила я, - ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется, - в конце концов, не могу же я выгнать раненого человека. Ладно, вампира. – Тебе есть, кому позвонить? Мы моги бы связаться с твоими друзьями, или я сама могу отвезти тебя домой. – Дружелюбная улыбка Анри померкла. - Боюсь тебя разочаровать, но в Киеве у меня нет ни друзей, ни дома. Так что придется мне воспользоваться твоим великодушным предложением и побыть здесь какое-то время. - Понятно, - ни черта мне было не понятно, но хотелось как-то заполнить возникшую паузу в разговоре, - а почему ты не желаешь связаться с другими вампирами? - Мне бы не хотелось об этом говорить, тем более, втягивать тебя в свои проблемы. - Но я уже вляпалась, когда притащила тебя сюда. Логично, что я имею право знать, что с тобой произошло. А вдруг ты – вор и убийца. – Анри усмехнулся немного грустно. - Тогда ты совершила ошибку, помогая мне. И все же, я прошу тебя довериться моему слову о том, что я не причиню тебе никакого вреда, и не пытаться выяснить подробности. Для твоего же блага, Кассандра. - Ладно. Отлично. Тогда, может, подскажешь, чем тебя кормить и лечить, если, конечно, что-то, кроме крови, подействует. - К сожалению, твердая пища вампирами не усваивается… - Жаль, как раз думала, не сварить ли тебе овсяную кашку или куриный бульончик. - Я ни за что не отказался бы отведать приготовленные тобой блюда, однако будет жаль, если они закончат свой путь не в моем желудке, а в туалете. Но от чая или кофе я бы не отказался. - Никакого алкоголя? - Не думаю, что время вполне подходящее. - Тогда лежи и наслаждайся отдыхом, а я – за кофе. - Слушаюсь, моя леди, - Анри чуть склонил голову в знак согласия, облокотился спиной на взбитые подушки, устраиваясь поудобнее, и, взяв с прикроватной тумбочки пульт, включил телевизор. Часть 4. - Эй! Это уже пятая чашка за последний час! - Тебе жалко чая? – Анри, казалось, был искренне удивлен и раздосадован моей скаредностью. - Нет, конечно! Просто удивляюсь тому, сколько жидкости в тебя влезает. И кстати, это не совсем чай, это ба бао – смесь сухофруктов с цветами и щепотью зеленого чая. - Вкусный, - вампир довольно облизнулся и протянул мне пустую чашку, пытаясь скопировать выражение глаз Кота из мультфильма «Шрек», который мы уселись смотреть вместе. В течение часа после его пробуждения я чувствовала себя не в своей тарелке и никак не могла расслабиться. О том, чтобы начать новую картину не шло и речи. Тогда Анри, тщательно осмотрев мою скромную коллекцию фильмов, выбрал этот мультик и предложил посмотреть его вдвоем, сказав, что вот как раз последнюю часть он еще не видел. И вот когда я пристроилась рядом с ним на кровати с чашкой горячего ба бао, он отобрал у меня ее, понюхал, заинтригованный, попробовал (а выглядел он в этот момент и правда, как любопытный кот) и тут же потребовал порцию себе. Вскоре пришлось сделать еще один чайник, а потом еще… - Туда ведь тростниковый сахар еще добавляют? - Ага, - фильм давно закончился, и мы как-то незаметно для меня передислоцировались на кухню. Видимо, раны Анри уже не сильно его беспокоили. - Кас, - он вдруг как-то посерьезнел и подобрался весь, - ты не казалась удивленной, поняв, что перед тобой не совсем человек, - он не стал продолжать, ненадолго замолчав, и предоставляя мне возможность ответить на незаданный вопрос. И как вообще он умудрялся что-то подмечать в его-то состоянии? - Да, ты не первый вампир, которого я вижу. - А когда увидела первого? – он выглядел заинтригованным. - Примерно год назад в клубе «Голубая кровь». Знаешь ведь такой? - Анри молча кивнул и всем видом показывал, что жаждет подробностей. – Я тогда познакомилась с Маной, его владельцем, и узнала, что люди не единственные существа во вселенной, - да, далеко не единственные. Как же хорошо ничего не знать и не видеть. Вот уж действительно, неведение блаженно. – Да, в общем-то и все, я иногда там бываю, поэтому и не удивилась тому, что ты вампир. Как-то попривыкла я к вашему брату. – Раскрывать своему гостю подробности того вечера совершенно не хотелось, как и рассказывать о том, что и сама я не совсем обычный человек. - Бываешь в клубе, знакома с Маной. Это он тебе раскрыл правду о себе? – Анри едва уловимо напрягся. - Так вышло. Случайно, - мне совершенно не нравилось, в какую сторону ушла тема нашего разговора. - Но он же не потрудился стереть тебе память. Тебе же известно о наших способностях? – он пристально смотрел на меня, будто пытаясь мысленно найти ответы на еще незаданные вопросы. - Да. А ты собираешься воздействовать на мое сознание? – Одна только мысль об этом заставляла меня покрываться холодным потом, даже если учесть, что я не поддаюсь гипнозу. Но другим людям не так везет… - Это было бы лучшим выходом. Для твоей же безопасности тебе лучше забыть о нашей встрече, как только за мной закроется дверь, - его слова прозвучали столь тепло, будто управление чужим сознанием с помощью гипноза является крайним проявлением заботы. - Давай, я пообещаю, что никому о тебе не расскажу, а ты – что не будешь использовать на мне свои фокусы? – Анри улыбнулся откровенной наивности прозвучавшего предложения. - Посмотрим, - он одним глотком допил уже остывший ба бао и резко сменил тему, - Получается, ты принадлежишь Мане? - Что!? Что это за вопрос такой? Я никому не принадлежу! - Так он не твой парень? – казалось, он был удивлен. - Конечно, нет! Как тебе вообще в голову могла прийти подобная мысль? – Год назад скажи мне кто-нибудь, что мы с этим небожителем хотя бы здороваться будем, я бы не поверила. - Но он ведь пил твою кровь, не так ли? - Ты вот тоже пил мою кровь, и ничегошеньки это не значит. - Ты ошибаешься, для меня это имеет большое значение, - Анри протянул ко мне руку и медленно, чуть касаясь кончиками пальцев моего лица, убрал за ухо выбившийся из хвоста локон. Я тут же ощутила, как кровь прилила к щекам. – Неужели ты тогда не испугалась настоящего вампира? - Испугалась, - он стоял чересчур близко для моего спокойствия. - Но ведь ты вернулась. Или он приказал тебе вернуться? – Мне совсем разонравилась тема нашего разговора и то, что Анри приблизился еще на пару сантиметров, стоя теперь почти вплотную ко мне. - Просто так получилось, - ну вот, я уже и повторяться начала. Я отошла к стойке, чтобы налить себе очередную чашку кофе, которого вовсе не хотела, чтобы разрушить установившееся меж нами напряжение. – Анри. Это ведь французское имя. - Да, - он снова сел за стол, - я родился во Франции в предместье Парижа, но много путешествовал, в том числе и по Российской империи в свое время. - По Российской империи? Это ж сколько тебе лет? - Родился я в 1784 году, так что получается 226. - Неужели ты был свидетелем французской революции? – вот чем интересны вампиры. Им бы в университетах преподавателями истории работать – отбоя от студентов бы не было. - И свидетелем был, и даже не одной революции, и Наполеона видел, и в 1812 году до Москвы дошел, - он открыто потешался над моим наивным интересом, - да там же и остался. - В смысле? - В смысле, что наткнулся в, казалось бы, заброшенном доме на призрака, каковым тот вовсе не являлся. Не знаю, что именно его привлекло в уставшем, обросшем, голодном солдате, он никогда не объяснял причин своих эксцентричных поступков, но последующие несколько десятилетий я провел рядом со своим мастером в России, преимущественно в Петербурге. С тех пор терпеть его не могу: ветрено, промозгло, холод пробирает до костей, а в домах никакими печками не получалось изгнать вечную сырость. - А насколько тесная связь между новорожденным вампиром и его мастером? - Очень тесная. Молодой вампир, особенно его психическое состояние, зависит от «отца» или «матери». Нужно ведь не только накормить свое дитя, ему нужно объяснить, как выживать в новом для него мире, дать время свыкнуться с мыслью, что тот «умер» и не сможет вернуться к родным и друзьям. Далеко не у всех получается адаптироваться. Не многие могли выдержать около сотни лет не ступать под солнечные лучи особенно тогда, когда и слыхом не слыхивали об электричестве, а вампиры считались нечистью из легенд. - А кем был тот, кто обратил тебя? - Путешественником, ученым, алхимиком, экспериментатором, но прежде всего, он был авантюристом. Екатерина II, а позже и Александр I в начале своего правления привечали в России масонские ордена, так называемых магов и спиритуалистов, проходимцев всех мастей, вампиров в том числе. Мастер был увлекающейся натурой, это его и сгубило. - Так он мертв? – Анри несколько секунд пытался углядеть что-то на дне своей давно пустой чашки. - Во время Первой мировой войны его очень заинтересовали эксперименты, связанные с созданием химического и биологического оружия. После многих прожитых столетий он забыл, что вампиры тоже смертны. В него попал артиллерийский снаряд – от тела остались одни ошметки. - Мне жаль. Вас, должно быть, связывали теплые отношения? – мой собеседник казался, скорее, задумчивым, нежели грустным. - Во истину. Он заменил мне сначала отца, которого разорвала на части разъяренная крестьянская толпа еще в 1792 году, требующая хлеба и всеобщего равенства, а после стал близким другом. - Так ты, получается, из дворянской семьи? – Анри встал и церемонно поклонился. - A votre service, ma dame, - он взял мою залепленную пластырем руку в свою и, проведя прохладными пальцами по линии жизни моей ладони, поцеловал в изгиб запястья, смотря прямо мне в глаза. Завороженная его взглядом, я не торопилась отнять руку. - Позволишь? – Спросил он шепотом. Я могла отказаться, Анри бы не стал настаивать, но я лишь кивнула в ответ. За весь день он еще ни разу не попытался повлиять на меня с помощью гипноза. Да и мне было интересно, что я почувствую, когда его зубы вонзятся в мою плоть. Однако он не торопился с укусами, Анри, осторожно отклеив пластырь, продолжал покрывать мою кисть легкими поцелуями, то едва касаясь кожи губами, то чертя на ней языком замысловатые узоры, попутно зализывая аккуратные ранки. А я и не знала, что руки тоже считаются эрогенной зоной, от которой по всему телу расходятся мурашки. Я даже умудрилась пропустить сам момент укуса, потому что совершенно не почувствовала боли. Зато по всему телу разлилось вожделенное тепло, стало жарко, и, кажется, на короткий момент я забыла, как дышать. Я еще не успела прийти в себя, когда он оторвался от моего запястья и, притянув к себе, поцеловал в губы, ласково, нежно, лишь пробуя их на вкус своими чуть солоноватыми устами. Я первая отстранилась, прерывая поцелуй, а Анри не стал удерживать в своих объятиях, беспрекословно принимая мой молчаливый отказ. - Ты не против, если я приму душ, а то неудобно флиртовать с женщиной, будучи в столь неприглядном виде? – Спросил он. И только после его слов я осознала то, на что раньше совершенно не обращала внимания: во-первых, Анри был без рубашки, которая пришла в полную негодность из-за обилия дыр и пятен крови, его живот и часть груди обхватывала повязка, которая ничуть не скрывала, а даже и подчеркивала, приятные глазу любого скульптора рельефы. Во-вторых, его джинсы, грязные и порваные в нескольких местах, держались на одном честном слове, потому что ремень где-то потерялся, и открывали слишком много голого тела. И, несмотря на раны, выглядел Анри сейчас как модель из женского эротического журнала. - Да, конечно. Но неужели все уже зажило до такой степени, что можно лезть в воду? - Вполне. Я с удовольствием приму твою помощь, если вдруг ты захочешь ее оказать, - Анри флиртовал и открыто посмеивался надо мной, зная наперед, что я, конечно, откажусь. - С полотенцем, шампунем, и даже зубной щеткой проблем не будет, но вот твоя одежда… Пожалуй, у меня найдется футболка, но брюки… - и нижнее белье, ага, - если хочешь, я могу кинуть в стиральную машинку твои джинсы. - Спасибо, футболки будет достаточно, - он на секунду задумался, - а стирать ничего не надо, не думаю, что успеют высохнуть. - Что? - Не важно. Так где тут ванная комната? – Я принесла ему все необходимое, а через полчаса прокляла все на свете, потому что Анри после душа и не думал одеваться вообще! Он вышел в одном полотенце, прикрывавшем бедра, смущая меня одним своим видом. Я краснела и не знала, куда деть глаза, потому что капельки, спускающиеся вниз от волос по его прекрасно вылепленному телу до границы полотенца, выглядели так искушающе. Мужчина выглядел как один большой сплошной соблазн, да еще и потешался надо мной, особенно когда попросил сменить повязку. Он сел на табурет, приглашая меня дотронуться до него, у меня же начинали мелко подрагивать пальцы. Все-таки, у меня уже очень давно не было мужчины, а Анри откровенно предлагал им воспользоваться. - Кас, ты взрослая, привлекательная женщина, но ведешь себя, как девчонка, еще не знавшая мужчины. Ау! – Я чуть сильнее надавила на его живот при перевязке. - Не твое дело, - сказала я намного грубее, чем следовало. – Оденься, пожалуйста. - Как скажешь, - Анри поднял обе руки вверх, якобы признавая поражение, но потом успел поймать мою ладонь, мимолетно поцеловать кончики пальцев и быстро отступить к дверному проему, так что я даже не успела заметить его движений. – Грозная женщина, - рассмеялся он и скрылся в комнате. Часть 5 - Кас, так ты художница? Я заметил несколько зарисовок на прикроватной тумбочке и в зале, - спросил Анри. - А, да. То есть, нет. Я – искусствовед по образованию, а это просто хобби, ничего серьезного… Эй! Ты куда направился? – Анри шел прямиком к студии, где хранились все мои картины. На мой недоуменный крик вылез из-за угла Джаб, интересуясь, не нужна ли мне его помощь, на что я отрицательно помотала головой и поспешила вслед за быстро скрывшимся вампиром. Он уже стоял перед картиной, которую я закончила накануне. Покрывало было небрежно сброшено на пол, подняв его, я начала аккуратно складывать ткань, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. - Прекрасная картина. Очень атмосферно. – Анри рассматривал написанную углем фигуру мужчины, чьи резкие черты лица при изменении ракурса напоминали больше маску хищной птицы, тогда как разлетающиеся полы черного плаща превращались в огромные крылья. Он будто весь состоял из углов и тени, одновременно и выступая из нее и прячась за ее непрозрачной вуалью. – Это твоя последняя работа? – Казалось, Анри был искренне заинтересован, так что раздражение уступило место давно знакомому чувству страха за то, что твое детище, в которое вложил столько сил, могут недооценить и раскритиковать. Слишком давно я никому не показывала свои картины. - Да, только вчера завершила. - Надо же, ты пишешь в довольно традиционной манере, - он постепенно обвел взглядом всю студию, где стояли, лежали и просто валялись на полу разномастные холсты, краски, карандаши и любимый мною уголь. И мне не стало стыдно. Совсем. Это обыкновенный творческий беспорядок. В конце концов, я не ждала гостей. – Я привык, что в последнее время художники предпочитают экспериментировать, работать с разными материалами или использовать компьютерные технологии. - Я аналоговый человек, а не любитель цифры, хотя графический планшет где-то валяется, - машинально я безрадостно посмотрела в сторону небольшого письменного стола, заваленного листами формата А3. Где-то там скрывался и мой компьютер. – Откуда такой интерес? - Моя мать когда-то рисовала. Иногда мне казалось, что живопись она любила больше, чем собственных детей. В какой-то мере я могу ее понять: жить с пьяницей и тираном, каковым являлся мой отец, было невыносимо. Он частенько похвалялся тем, что женился только из-за денег – мать происходила из богатой семьи иностранцев, тогда как его состояние с каждым годом уменьшалось. Вынужденный мезальянс. Она почти все свое время проводила у укна за мольбертом, рисуя цветы и небо. И то и другое было нестерпимо ярким. От пестроты ее картин рябило в глазах. Я думаю, она желала спрятаться в своих полотнах, стать их частью, навсегда скрывшись от жестокости мужа. – Он смотрел на холст, но видел не его. - Что с ней случилось? – задавая вопрос, я примерно представляла ответ, и мои догадки незамедлительно подтвердились. - Умерла, - он немного помолчал и продолжил, - покончила с собой у того же окна рядом с мольбертом. От нее у меня остались смутные воспоминания да книжка чешских сказок, что она читала нам перед сном, и любовь к живописи, конечно, хотя из меня получился посредственный художник. - А ее картины? - Отец их сжег сразу же после похорон. - Как жестоко, - Анри улыбнулся моим словам, но в улыбке было очень много горечи. - Не бери в голову, - Мужчина умолк. Он, наконец, отвлекся от холста на мольберте и стал рассматривать другие рисунки, выполненные в подобной манере, где я, на самом деле, изливала на бумагу свои переживания, рожденные в Бездне. Думаю, предложи я такие рисунки редактору какого-нибудь издательства, он бы с легкостью использовал их в качестве иллюстраций к книге ужасов. Вампир смотрел на каждый лист очень внимательно, даже слишком, на мой взгляд, казалось, подмечая и запоминая малейшие детали. А я беспокойно стояла и ждала его слов, как приговора, когда вихрем неожиданно влетел перепуганный Митя. - Кэсси! Кэсси! – плохой знак, призрак обращается ко мне в большинстве случаев исключительно нарицательно, - Делай вид, что ничего не происходит, улыбайся, как ни в чем не бывало, и слушай меня внимательно! – Я снова повернулась от дверного проема, где парил Митя, к Анри. – Я был у вампиров, решил выяснить, что это за перец, поболтался там и сям, в клубе позависал малец. Чертовы ведьмы защиту кровососам качественную поставили, так что я долго провозился. Но оно того стоило! – я снова удивленно воззрилась на Дмитрия. Никогда бы не подумала, что он станет делать нечто подобное, да еще и беспокоиться обо мне. – Оказывается, несколько дней назад на местного главу было совершено покушение. Я так и не понял, что у них за терки: то ли дележ власти, то ли территорий, то ли и того и другого, но местный септ на ушах стоит весь, - понятно теперь, почему у Маны было столь паршивое настроение, - в общем, попытка, видно, не удалась, и всех положили. Только один выжил да, говорят, сбежал. Угадай теперь, кого ты, добрая душа, в дом притащила?! - Видимо, что-то сильно поменялось в моем выражении лица и настроении, так что даже Анри это уловил и отвлекся от последней картины: - Что-то не так? Ты резко побледнела. - Нет-нет. Все нормально, - ни разу не нормально, - хочешь еще чая или кофе? - Благодарю. Но, пожалуй, откажусь. - Тогда я пойду на кухню и налью себе чашечку, а то, кажется, давление резко упало. - Тебе помочь? - он положил холст, который держал в руках, и подошел, внимательно изучая взглядом. Его явно насторожила произошедшая во мне резкая перемена: я старалась избежать его взгляда (ничего не могла с собой поделать), и голос стал несколько нервным. - Нет, спасибо, я справлюсь. Правда. Продолжай, выскажешь потом свое мнение, - не бегом, но достаточно быстро ретировалась из студии. - Актриса из тебя никакая, - Митя парил следом за мной, - лучше не разговаривай – у вампиров слух отменный. Так вот, представь, ты сейчас укрываешь у себя парня, которого ищет весь Киев. И как ты думаешь, что произойдет с тобой, когда об этом узнают? Молчи лучше, я сам скажу: от тебя избавятся как от сообщницы. Так что мой тебе совет: выпроваживай его поскорее, пока твои вампиры ни о чем не прознали. - Ты уверен, что это он? – спросила я как можно тише. - Сказал же не болтать. Да, уверен! Он полностью подходит под описание. И у тебя осталось совсем мало времени, потому что вампиры чувствуют своих, а значит, скоро здесь объявятся. А еще существует возможность того, что он сам тебя прибьет, как я и предупреждал ночью. Но ты же у нас самая умная и не слушаешь каких-то привидений. Я не представляла, что мне теперь делать. Анри не был похож на убийцу, но с другой стороны, все мошенники и маньяки по описаниям умели располагать к себе людей. Однако пока он не сделал мне ничего плохого. Как же неубедительно это звучит, аж тошно, ведь, чего скрывать, Анри мне понравился, и плохо о нем думать не хотелось. Что же делать?.. - Ты так и не налила себе ничего, - я наверняка подпрыгнула на несколько сантиметров, услышав внезапно его слова, раздавшиеся из-за спины. - Анри! Не пугай меня так! – Сердце колотилось как бешеное. Мужчина стоял прямо напротив меня, близко, всего в нескольких сантиметрах, как несколько часов назад перед тем, как поцеловать. - Должно быть, ты не услышала моих шагов, - он положил руки на стойку по обе стороны от меня и прижал к ней мое тело своим. Только сейчас в нашем положении не было ничего чувственного или эротичного. - Кэсси, мне это не нравится, - Митя стоял в метре от нас, но он ничем не смог бы мне помочь. - Да, - ответила я на обе реплики, - должно быть. - Ты чем-то сильно обеспокоена, - его вкрадчивый голос, близость сильного тела и тяжелый взгляд карих глаз пугали, - разве я не прав? - Ты… - я судорожно искала правдоподобный ответ, когда раздался звонок в дверь. - Мы опоздали, они здесь, - Митя исчез, видимо, чтобы проверить, кто именно к нам пожаловал. А Анри склонил голову так, что я ощутила запах своего шампуня на его волосах. - Вот и все, - его голос был полон обреченности, - а я-то надеялся, что у нас будет чуть больше времени, - он посмотрел мне в глаза, и там, где раньше я улавливала доброту и тепло, сейчас царил арктический холод. Часть 6 - Кэсси! Там четверо вампиров во главе с твоим Маной, - Митя влетел в кухню, затормозив прямо перед нами, а я по привычке чуть не огрызнулась, что Мана не мой. Но из-за того, что Анри неожиданно жестко схватил меня за плечо и буквально потащил к входной двери, все слова выветрились из головы. - Вот черт! – призрак последовал за нами. - Мана! – обратился к вампиру за дверью Анри, - у меня тут твоя ручная зверюшка! – и уже обращаясь ко мне, - милая, не зови своего рыцаря, будь умницей и не раскрывай ротик, ты же не хочешь, чтобы я сломал тебе челюсть? – он коснулся указательным пальцем моих губ. И нежность прикосновения ярко контрастировала с его жестокими словами и выражением лица. В этот момент Джаб бросил тяжелую медную курильницу в голову Анри. Мужчина вскрикнул от боли и на секунду выпустил меня. - Мана, входи! – успела прокричать я и сделать всего пару шагов перед тем, как мое тело снова попало в объятия вампира, будто в железные тиски. Анри прижал меня спиной к своей груди так сильно, что я еле могла вдохнуть, не то, что выбраться. - Какая ты непослушная девочка, - зашипел он мне на ухо, - все-таки надо было сломать тебе челюсть, дорогуша, - вампир пятился к стене, прикрываясь мной, как щитом. Потому что Мана уже стоял в комнате напротив нас. - Добрый вечер, Кассандра. Анри, - он был вежлив и не торопился что-либо предпринимать, только крутил в руке изящную трость, – ты же понимаешь, что тебе не скрыться. - Лучше стой там, а то ненароком может случиться маленькая неприятность, - прямо перед моим носом засверкало лезвие ножа. Японский ножик. Дорогой. С моей собственной кухни взятый. Мне снова угрожают ножом. Отлично! Прекрасно! Да он, должно быть, надо мной смеется! - Как-то ты небрежно относишься к своим питомцам – позволяешь им подбирать на улице всякий мусор, - это вот он сейчас обо мне, да? - Ты ошибаешься, отпусти девушку, я ей не хозяин, - Мана не угрожал, не двигался вообще, но в глазах у него светилось безумие вперемешку с желанием убивать. Таким я не видела его еще ни разу. И сейчас его я опасалась больше, чем ножа под горлом. Митя и Джаб стояли поодаль, не зная, что делать. Но что они могли? Я видела, как сражаются вампиры – ни у кого из нас троих против них нет шансов. Хватка на моем теле только усилилась. Точно синяки останутся. Если я вообще выберусь из этой ситуации живой. - А судя по слухам, выходит иное: якобы Эммануэль завел себе послушного шаманенка и кормит его с рук. - Так ты знал! Ты знал, кто я с самого начала! И все спланировал! – не выдержала я. Да как он мог! - Да, я знал, кто ты такая, с самого начала и не мог поверить своей удаче: это ж надо было упасть прямо к ногам его личного шамана. Понимаешь ли, Кас, вас осталось слишком мало, а тех, кто лоялен по отношению к вампирам, вообще можно пересчитать по пальцам. Шаманы уникальны, вы имеете огромную власть, и если переманить вас на свою сторону, можно присвоить себе эту власть и ваши силы. Эммануэль итак поднялся слишком высоко. У твоего друга, - Анри разговаривал со мной, но пристально следил за Маной, - есть собственный орден таких же безумных, как и он, вампиров – целая армия, равной которой не найдется. Оборотни, разве что, но они слишком разобщены. Вся Европа контролируется его детьми и единомышленниками. Дошло до того, что он смеет игнорировать постановления Форума. – Если Анри думал, что я понимаю, о чем он говорит, то он глубоко ошибался. - Так тебя все-таки прислал Форум? – прервал Мана его монолог. Он казался спокойным, даже слишком, учитывая обстоятельства. - Не всем нравится то, какую власть ты приобрел. А ты знаешь, Кас, для чего еще может пригодиться шаман? – снова обратился ко мне Анри, - если послать шамана за определенной душой, то можно эту душу оставить в его теле, проведя незамысловатый обряд, а душу хозяина скормить обитателям Бездны как подношение. – Я смотрела на Ману и задавалась вопросом, мог бы он подобное проделать со мной? И не находила ответа. Его слова о том, что никому не следует доверять, тревожным набатом звенели в ушах. Только есть одно но, про которое мало кто знает: путешествую по Бездне я обычно вместе с собственным телом, а не отдельно от него, так что эксперимент в моем случае мог бы провалиться. Хотя мои силы настолько нестабильны, что раз на раз не приходится. - Ты ведь не надеешься уйти отсюда живым после того, как ранил нескольких моих людей? – Мана хищно, показывая кончики клыков, улыбался в предвкушении поединка. Я не знаю, что ответил Анри. Я вообще не слышала их дальнейший разговор, потому что была заворожена картиной, открывшейся перед моими глазами. Ну да, мои отношения с Бездной также неустойчивы, как и мои способности. И я совсем не понимала, что происходит сейчас в моей квартире на другом конце комнаты, где… …развертывалась панорама золотого города, лежавшего ныне в руинах. Я чувствовала, как его горячее дыхание ласково касается кожи, как манят меня древние камни, которые еще не поглотили пески времен. Город жил, но спал в ожидании, что кто-то однажды пробудит его ото сна. И там же отдыхала его смертоносная госпожа, двуликая и непостоянная, как настоящая женщина. Древняя хищница, кошка, кому поклонялись и кого страшились. Мой взгляд скользил дальше, подобно зуму у фотоаппарата, я узрела развалины храма, которые, казалось, даже простирающаяся до горизонта пустыня в страхе обходила стороной. Здесь царила тишина, будто вакуум заполнил все пространство, или сама смерть нашла среди этих развалин себе пристанище. В глубине, там, где раньше был огромный зал, посередине на пьедестале восседал единожды воскрешенный, но навсегда оставшийся в царстве мертвых, и барельефы, почти стертые и раскрошившиеся, рассказывали его историю. Глаза его были закрыты, как и глаза сидящей у его ног собаки. Нет. Не собаки… чьи тяжелые веки вдруг начали подниматься. Я вторглась в их владения, и они почувствовали чужака. «Иииинннн-пууууу», - зашелестели тысячи шепотков, и царство тишины и покоя было нарушено. Он еще не заметил меня, но искал полуслепыми после тысячелетнего сна глазами, искал мое сердце, требовал душу, множество душ, ведь его опустевшие земли нужно снова наполнить… И он мог бы получить свою дань, я могла указать ему путь. И тогда души шагнувших за грань смерти принадлежали бы ему по праву… Бежать. Скрыться от его ищущего взгляда. Прочь отсюда. Прочь от храма и золотого града! Бежать и надеяться, что он снова закроет свои глаза и больше никогда не проснется… …Вампиры все еще о чем-то спорили, когда комната снова стала просто комнатой, и я перестала видеть обитателей Бездны. Анри пытался что-то объяснить Мане, но слова не достигали моего сознания, они заглушались и распадались на ничего не значащие звуки. Казалось, Ману не интересовал разговор, который он нехотя поддерживал. Он смотрел на меня, будто чего-то ждал. Ах, да. Такое же выражение лица у него было в том старом здании, где произошла стычка между вампирами и медиками. Тогда я исчезла прямо из-под носа какого-то мордоворота. Теперь Мана ожидал, что я проделаю этот фокус снова. Что ж, спасибо ему за идею. Только я… Не. Побегу. Из моего. Дома. Прав был Кир, когда говорил, что никто не выкурит меня отсюда. За время, что я всматривалась в пейзажи Бездны, Анри немного ослабил хватку, что позволило мне немного повернуться, чуть полоснув себя лезвием, не ожидавший активных действий с моей стороны вампир тут же убрал нож подальше, что дало еще немного места для маневра. Я толкнула его в грудь со всей силы и… отправила в путешествие сквозь слои своего любимого серого безвременья. Никогда не забуду удивленное лицо исчезающего француза, который, думаю, очутился где-то на другом конце города. - Фух! – я была очень довольна собой. Ровно две секунды. Пока не повернулась лицом ко второму разъяренному вампиру, оставшемуся в моей квартире. – Ой! - Ты не перестаешь меня удивлять, Кассандра, - он подошел ко мне слишком близко, чтобы чувствовать себя безопасно, - и сейчас ты лишила меня ценного заложника. – Мана провел пальцем по небольшой ранке на шее (а ведь мой новый японский нож улетел вместе с Анри), а потом слизал с него мою кровь. – Я ведь могу подумать, что вы с ним заодно, шаманочка. Ты мой враг, Кассандра? – он спросил шепотом, и это было страшнее, чем если бы он кричал. - Нет, - я сглотнула и облизала пересохшие губы. – Я подобрала его, раненого, недалеко от клуба и оказала первую помощь, когда привела Анри сюда. - И много ли он успел тебе рассказать? – безумие в глазах Маны никуда не делось, оно все еще бушевало, но сдерживалось железными тисками самоконтроля. - Он ничего мне не рассказывал, только как зовут, где родился, да что его мать любила рисовать. - И это все? – теперь он склонился к моей шее и провел по ранке не пальцем, а языком. Дрожь пробежала по всему моему телу и не от удовольствия, а от страха. - Да. - Хорошо, - его голос был таким нежным, но нежность эта была притворной, и пряталась за ней угроза, если не моей жизни, то здоровью точно. Да что ж это такое!? Как они смеют угрожать мне в моем доме?! - Да в чем проблема?! – я не выдержала напряжения и закричала, - Что плохого в том, чтобы верить людям?! Что плохого в том, чтобы не отказывать другому в помощи?! - Даже если помощь требуется вампиру? – Мана, казалось, отвлекся и что-то вспомнил. - Да какая разница?! Меня саму не так давно из-под колес вытащили и несколько дней заботились. Что такого криминального ты находишь в сострадании?! Да, может быть, я кажусь тебе дурой, но пусть я лучше буду в глазах других выглядеть наивной идиоткой, чем окончательно потеряю веру в людей, и что в этом мире существует хоть что-то хорошее! И плевать мне на ваши разборки, устраивайте их вне стен моего дома! - Так ты объявляешь это место нейтральной территорией? – Вампир как-то сразу повеселел. - Ну, да, наверное, - не совсем понимаю, к чему он клонит. - И если мне или кому-то из моих людей понадобится помощь, мы можем прийти сюда? - Да, - где-то сбоку я услышала Митин стон: «Вот дура», - я тебе всегда рада. - Хм. Хорошо, Кассандра. Не забывай об этом. Впрочем, я напомню, - он уже развернулся, чтобы уйти, когда я, замявшись, задала ему вопрос: - Мана, мы все еще друзья? - Заходи в клуб в любое время, но за водку в следующий раз платишь сама, - усмехнулся он. - Мана, - я замялась еще сильнее, но он все-таки дождался, когда я заговорю, - а то, что говорил Анри, правда? Ты бы мог мою душу заменить чьей-то еще? – Он не изменился в лице и вообще никак не подал виду, что мои слова его задели. Маска как всегда была на месте. - Я же предупреждал тебя, что никому нельзя верить, особенно мне, - с этими словами он ушел, оставив меня с тяжестью на душе и полной головой хаотичных мыслей. - Ну, ты даешь! Я тебя почти зауважал, когда ты на него орать начала, – Митя во всю веселился, - ты бы видела рожи трех кровососов за дверью. - Каких вампиров? - Не тормози! Тех, что с твоим Маной пришли… - Он не мой, - привычно перебила я. - Не важно, но они-то войти не могли и бесились, теперь, поди, землю рыть будут, чтоб этого гада найти. А я ведь предупреждал! И ты сама вырыла себе яму. - А что случилось? – я не понимала, к чему он клонит. - Ты сама подписалась на то, о чем говорил француз. Ты предложила свои услуги вампирам. - Знаешь, Митя, - я вспомнила сегодняшнее видение, - я сомневаюсь, что кто-то сможет контролировать силу шамана, особенно если у него самого с этим проблемы.***
Через неделю мне прислали огромный букет алых роз. Вместе с ним пришло письмо, в котором Анри просил прощения за свое грубое обращение. По его словам, он не желал, чтобы Мана решил, что мы сотрудничали с самого начала. Еще он благодарил за спасение своей жизни. На письме не был указан обратный адрес, думаю, сейчас Анри где-то скрывается. А еще через две недели на пороге появился Кир. Не знаю, кто ему рассказал о моем небольшом приключении, но орать он начал, как только я открыла дверь. Я ее тут же захлопнула. Он ведь даже не позвонил и не объяснил, где пропадал несколько месяцев. Просто приехал и стал вести себя как обычно. Но я… Я немного изменилась. Я больше не собираюсь позволять никому обращаться с собой как с идиоткой, тем более, ему. Больше никакого пренебрежения я не потерплю. И если кому это не нравится, то пусть катится в Бездну. А я собираюсь в клуб. "Le saute-mouton" - с фр. "чехарда" morituri te salutant - с лат. "идущие на смерть приветствуют тебя"