Так никто не любил, как она

Поезд мчится вперед, летит, спешит отдать своих мечтательных пассажиров в руки нового, неизведанного. Жизнь в вагоне кипит, в нем шумно и людно. Между живым потоком, что постоянного перемещается в поисках интересного от одной плацкартных кабинки к другой, ходит молодая проводница и с улыбкой приветливо спрашивает о том, никто ли не желает чая. И всем приятно заглянуть в ее глаза и, конечно же, заказать чашечку горячего напитка. Чем не романтика и идиллия путешествия?! Но одна молодая пассажирка отличалась от всех остальных. Она сидела неподвижно у окна, застыла, красотой походила на греческую богиню, поэтому казалось, что это не девушка, а одна из грандиозных скульптур Микеланджело. Руки ее свободно лежали на развернутом дневнике, где появилось еще одно зачеркнутое имя, и дрожали. Она холодно смотрела в окно, сквозь густую пелену дождя, куда-то далеко в прошлое. Во взгляде не было ни сомнения, ни печали, но вся ее фигура навевала странную грусть. Девушка не заметила, как у нее появились попутчики, не услышала она веселого щебетания проводницы, ведь была сейчас там, где больше не будет, вспоминала сонное лицо того юного создания, молодого авантюриста-художника, полного страстного желания творить, его неразборчивое бормотание, когда надо уже проснуться, но не хочется. Что-то романтическое было в запахе кофе и сырости, что навсегда поселился в небольшой комнатке студенческого общежития, в скрипе старого пола, когда художник бегал из стороны в сторону, хватаясь то за голову, то снова за кисти. Девушка помнила все до мельчайших подробностей. Особенно то, как она ушла без предупреждения, как купила билет на выбранный наугад поезд и отправилась на новые поиски. В тот день не только стало пусто в комнате молодого студента, но и в его душе. Девушка отвела взгляд от холодных капель дождя на окне и взяла в руки блокнот. Она перелистала все его страницы. Сколько там имен! Одни грели душу теплым воспоминанием о встрече с итальянскими гениями шестнадцатого века, с австрийским композитором в белом парике, а другие были зачеркнуты. Сотни, тысячи имен - зачеркнуты! Но Муза всех помнила. Так никто не любил, как она ...