Я убью тебя сам

Одно из самых странных изобретений человечества, иначе и не скажешь. Не кресло, ведь одному сидеть слишком просторно и некомфортно, но и диваном в полном смысле этого слова не назвать, так как двое уже не помещаются. Люциус в прошлом не раз с многозначительной улыбкой называл это издевательство «диваном для свиданий». Сам же Рудольфус всегда подозрительно относился к таким изыскам мебели. Впрочем, сейчас ему было все равно, на чем сидеть. Белла свернулась рядом калачиком, тесно прижимаясь исхудавшей спиной к его бедру. Ее совсем не беспокоили ни неудобная поза, ни недостаток места, ни негромкие переговоры рядом. Рудольфус осторожно положил руку на сбившиеся колтуны волос. — Уснула? Рабастан медленно сел рядом прямо на пол, оперся спиной о диванчик и вытянул ноги. После более чем десяти лет в Азкабане на какие-то правила приличия было, в общем-то, плевать. Этикет, комфорт, приличествующее случаю поведение… обо всем этом можно было подумать позже, сейчас же тело продолжало помнить промозглую сырость тюрьмы, обреченную горечь заточения и леденящее присутствие дементоров. — Уснула. — Наконец-то. Рудольфус только кивнул. Брат не мог это видеть, да и это его не заботило. Он, не переставая, поглаживал Беллу по волосам, надеясь, что неторопливая ласка не потревожит ее сон. Видит Мерлин, она нуждалась в отдыхе. А уж как они все в этом нуждались… Кто бы мог подумать, что из трех сестер Блэк наследие вейлы проснется именно в Беллатрикс. Не в прекрасной Нарциссе, способной соперничать с волшебными полукровками, не в серьезной Андромеде, обаяние которой положило к ее ногам не одно мужское сердце. А в Белле, пылкой Белле, бешеной Белле, яркой жемчужине созвездия Блэков. Энергичная, порывистая, умная, талантливая, огненная… Вейла. Когда они обсуждали брачный договор, ее родители предельно ясно дали понять, чего можно ждать. Рудольфус до этого никогда особо не интересовался вейлами, ни чистокровными, ни полукровными. Сам он не предполагал, что получит в супруги такую редкость: случаи пробуждения крови у далеких потомков были настолько редки, что почти никогда не рассматривались всерьез. Разумеется, вся та чушь про партнеров и трагическую гибель вейл от несчастной любви, прочие слезоточивые истории, которыми так любят зачитываться сентиментальные юные девушки, так и остались сказками, пригодными исключительно для развлечения. И неодолимой притягательности Белла не получила, как и не обрела никаких чар, которыми могла бы сводить с ума. Нет, с ума она сводила исключительно своими силами и талантами. Рудольфус аккуратно очертил кончиками пальцев заострившиеся черты. Белла чуть поморщилась под его прикосновением. Нет, наследие проявилось совсем не как в сказках. Никакой загадочной притягательности… лишь не менее загадочная преданность и зависимость от телесного контакта. Преданность ему, законному супругу. И ее Вожаку, ее Идолу, в чьи ладони она сама вложила право повелевать и вести за собой. Он никогда не любил Беллатрикс. Никогда не считал любовь в браке чем-то нужным, уважение ценил гораздо сильнее — и жену уважал. И принял на себя ответственность за ее благополучие в тот самый момент, когда поставил подпись в их брачном контракте. Кто бы мог подумать, что все обернется именно так. Что Лорд будет повержен — так внезапно и непредсказуемо. Что они окажутся на суде — и Белла, едва не рехнувшаяся от боли потери Вожака, ослепленная своей яростью, даже не попытается оспорить приговор. Что они окажутся запертыми в одиночных камерах, не способные даже прикоснуться друг к другу кончиками пальцев — а ведь этого было бы достаточно, чтобы удержать ее на грани, отделяющей разум от истинного безумия. Что ему придется годами слышать ее безумные крики, сменяющиеся мольбами. Что ему будут рвать сердце непрекращающиеся просьбы прийти, помочь, обнять… Что в краткие промежутки отдыха, когда она наконец падала без сознания, он будет сидеть, сжимая голову, и молить давно позабытых богов о смерти. О ее смерти. Вейлы никогда не были зависимы от секса, откуда только пошел этот смехотворный миф? Но вот от прикосновений, от простых прикосновений близких существ… Таковым для Беллы стал именно он, супруг, поклявшийся «быть единой плотью». И Белла оказалась неспособна уснуть без его присутствия рядом, только не после потери Вожака, когда каждый проплывавший мимо дементор лишь заново вскрывал эту глубокую рану. Оказалась неспособна прийти в себя, хоть сколько-то оправиться. Оказалась неспособна жить. И поэтому первое, что он сделал, когда за ними пришли соратники — это поймал ее и прижал к себе. Крепко. Ощущая под пальцами, как постепенно стихает неуправляемая дрожь отощавшего тела, как истеричный смех сменяется еле слышными всхлипами… А потом была встреча с возродившимся Лордом. И ее глаза снова засияли, на мгновение вернув былую красоту. Сейчас, когда Лорд удалился, велев своим верным слугам отдыхать и набираться сил, Белла отключилась почти сразу, впервые за долгое-долгое время провалившись в глубокий сон, а не потеряв сознание. Рудольфус перестал поглаживать жену, оставив ладонь спокойно лежать у нее на плече, и нашел взглядом Снейпа. Тот внимательно слушал тихий голос Мальсибера, склонившись над застарелой язвой на его ноге, и время от времени кивал. Рудольфус сделал мысленную пометку поговорить потом со Снейпом — если он верно помнил, тот был довольно одарен в зельях, и попросить специальный состав для Беллы было бы нелишним. И хотя бы первое время не оставлять ее одну. Белла, Белла… Бешеная Белла, когда-то ярчайшая звезда Пожирателей… Нелюбимая верная жена, талантливая ведьма, непревзойденный дуэлянт, преданная слуга Темного Лорда… Предательством было размышлять, что именно в этом и крылось ее слабое место, но Рудольфус ничего не мог с собой поделать. Один раз Лорд уже был повержен на пике своего могущества. Еще одного такого десятилетия он не переживет. И поэтому если Лорд умрет еще раз — он убьет ее сам.