Mein Lieber

Kein Geld, aber der Traum geht weiter…

Я курю и раздумываю о том, где бы мне достать денег. Да, деньги в моей жизни – это серьезный вопрос, серьезней не придумаешь, и вот сейчас у меня их осталось совсем мало, наверное, несколько сотен евро, а мне еще нужно заплатить за квартиру, а зарплата, моя и без того не ахти какая зарплата, будет еще не скоро… Но не стоит паниковать, Андреас, успокаиваю себя я, закуривая очередную сигарету, нужно лишь сесть и спокойно поразмыслить над этим, и тогда решение придет само собой, как видишь, это довольно просто. Неважно, что я там говорю самому себе, но решение все не приходит и не приходит. Я сижу в этом клубе уже битый час, курю свои дешевые сигареты одну за одной, но пока мне не пришло в голову ни одной умной мысли. Да что там мысли, даже ни единой мыслишки, хотя бы крошечной и скромной такой мыслишки о том, где бы мне разжиться еще 500-600 евро, и то не пришло! Бедный, бедный Андреас, должно быть, скоро тебе придется жить на улице и спать прямо на улице, если ты не достанешь эти деньги, эти чертовы деньги, корень зла во всем мире… А ведь там, на улице, и не лето вовсе. Самая настоящая зима, такая холодная, что вспоминать страшно. Я передергиваю плечами. И если бы мой домовладелец был немного подобрее, если бы у этого проклятого старого скряги было хоть чуточку сострадания к людям, он бы сказал мне что-нибудь вроде: “Ну да, Андреас, ты уже должен мне за два месяца. Сумма-то уже скопилась немаленькая, но я понимаю, хорошо понимаю твое положение, мой милый мальчик. Я знаю, что у тебя сейчас проблемы с деньгами, да вообще с жизнью большие проблемы, и, поверь, меня это расстраивает не меньше, чем тебя. Так что вот что, дружище, ты можешь пока не платить мне за квартиру, не волнуйся, я просто подожду, пока у тебя появятся деньги, я-то знаю, что они очень скоро у тебя появятся, так что не переживай так из-за них…”. Ах, пропади он пропадом, этот домовладелец, он ведь никогда мне такого не скажет, не дождешься от него! Я в порыве отчаянья ломаю пальцами сигарету, которую вытащил только что из пачки. Все-таки дела у меня сейчас не ладятся, совсем не ладятся, что ни говори. И не придет мне сегодня в голову никакое решение, нету его просто, этого решения, и я просижу тут всю ночь, скурю несколько пачек сигарет, может, выпью пару чашек кофе, но все без толку. Завтра все равно наступит, я, как всегда, вечером пойду на работу, а потом наступит послезавтра, и когда я вернусь с работы, дома меня будет ждать домовладелец. Он потребует с меня оплату за квартиру, этот безжалостный и черствый человек, а потом просто выставит меня за дверь вместе со всеми моими вещами. И будто бы он сам никогда не был молодым, будто бы он в жизни никогда не был на мели, но нет же, он, видно, уже об этом и не помнит, и не вспоминает, его хлебом не корми, дай попить кровь у своих жильцов. И я к несчастью вхожу в их число, но, кажется, скоро благополучно не буду входить…увы, Андреас, готовься, тебя ждут улицы Вены, холодные и неуютные. Я хороню останки сломанной сигареты в пепельнице на моем столике среди выкуренных до самого фильтра окурков. Не стоит мне тут сидеть, точно, не стоит, мне нужно отправиться домой и насладиться последними ночами сна на кровати в нормальной квартире, где у меня есть крыша над головой. А скоро ведь я буду этого лишен! Но я не ухожу, что-то держит меня здесь, я сижу совсем один в клубе среди незнакомых мне людей и очень расточительно для человека, у которого совсем мало денег, выкуриваю сигареты подряд одну за одной. Я веду себя так нелогично, потому что знаю: вернись я домой, и там совсем одному-одинешенькому мне будет еще хуже, в сто раз хуже, чем тут, среди людей. Я останусь один на один со своей проблемой и буду даже в бóльших количествах травить себя сигаретами и кофе. Ситуация безвыходная, с какой стороны на нее ни посмотреть. За соседний столик садятся двое, и я от скуки краем глаза наблюдаю за ними. Один из них высокий темноволосый мужчина, наверное, уже за сорок, а второй – среднего роста, достаточно молодой парень, по моим неточным оценкам ему лет двадцать пять, не больше. Я стараюсь получше рассмотреть того, второго, и машинально отмечаю про себя, что он весьма неплох собой. Он сидит за столиком прямо, слегка откинув голову назад и скрестив руки на груди. У него светлые немного волнистые, я бы даже назвал их кучерявыми, волосы и красивый профиль, который четко вырисовывается в неясном клубном освещении. А правда, он симпатичный, снова говорю я себе, доставая из пачки новую сигарету. На парне за соседним столиком довольно милый полосатый свитер и обтягивающие черные джинсы, аккуратно зауженные к низу. Джинсы-дудочки. Сейчас вся молодежь Вены ходит в них, и мне вдруг хочется представить, как аппетитно выглядит задница этого мальчика в таких джинсах. О, наверняка просто зверски аппетитно. Я внезапно понимаю, что во все глаза разглядываю этого паренька за соседним столиком, позабыв обо всех своих проблемах с деньгами. Даже не знаю, хорошо это или плохо, но я не могу от него оторваться, и мне почему-то становится довольно грустно. Ну, это такая светлая грусть, меланхолия или как там ее называют теперь, и я размышляю о том, почему я уже так долго один. Изредка у меня бывают какие-то случайные связи, но я не могу сказать, что я ими доволен. Скорее даже кардинально недоволен, да, я бы даже хотел изменить всю эту ситуацию, если бы мог. Но сейчас я в Вене, и весь этот город дышит одиночеством и затаенной ненавистью, и вся моя душа пропиталась этими чувствами, и, может быть, поэтому как раз я и один сейчас. Да, точно, по этой причине, говорю себе я. Да и что мне может светить в этой жизни такому никчемному, неуверенному в себе, совсем нищему? Может ли мне когда-нибудь перепасть такой лакомый кусочек вроде этого мальчика? Я вздыхаю. Стоит ли вообще мне задаваться такими малоприятными риторическими вопросами, если подумать, то, собственно, в этом нет никакой нужды. Тем временем двое за соседним столиком что-то заказали. Это бутылка вина, в полутьме я не могу разглядеть марки, но это и неважно. Зато я отчетливо вижу, ясно как днем вижу, что мужчина поглаживает руку этого кудрявого парня, лежащую на столе, а тот только болтает себе что-то и периодически смеется как ни в чем ни бывало. Не может быть…нет, неужто они?! Я лихорадочно засовываю сигарету в рот и трясущимися руками прикуриваю от зажигалки. Не смотри на них, нечего тебе на них смотреть, уговариваю я себя, выпуская из ноздрей едкие клубы дыма. Мужчина за соседним столиком тем временем сжимает запястье парня и, приподнимая его руку над столом, наклоняется к ней. О, черт, он облизывает пальцы этого мальчика! Господи боже, он погружает их в рот один за другим, а парень блаженно улыбается, еще сильнее откинув голову назад. Мои собственные пальцы дрожат. Я беспокойно оглядываюсь по сторонам, никто, кроме меня, не обращает на эту парочку никакого внимания. Действительно, и чего это я так распереживался, это ведь Вена. Это клуб, ночной клуб в Вене, и здесь до кучи много других сомнительных личностей, вот я, например, тоже, может быть, выгляжу странно, но никто же на меня не пялится. Парочка за соседним столиком начинает целоваться. Я не должен на них смотреть, это неприлично, я ведь не какой-нибудь там гадкий извращенец, но я не могу удержаться. Я нервно затягиваюсь, глядя, как мужчина жадно целует этого парня, и думаю, неужели этому мальчику, такому симпатичному, молодому мальчику правда нравится все это? Ответ: конечно же, нет. Точно, с каким-то злорадным наслаждением думаю я, наверное, просто этот мужчина – его любовник, он содержит его, оплачивает ему квартиру, покупает ему еду и все эти милые тряпки, в которые он одет, ведь кем бы ты ни был, тебе все равно нужны деньги, деньги, деньги. В особенности, если ты молодой и симпатичный, мысленно добавляю я. Мужчина и этот симпатичный паренек продолжают самозабвенно целоваться. Кажется, у них этот процесс идет все активнее и активнее, отмечаю я про себя и, с трудом отвернувшись, смотрю на противоположную стену. Не хватало мне еще здесь возбудиться для полного счастья. У меня и без того своих проблем вагон и маленькая тележка, и самая важная из них – квартплата! У меня нет ни одного человека, который бы стал давать мне деньги за то, что я с ним сплю, да, такого идиота не то что в Вене, его во всей Австрии, да и Германии, наверное, тоже, не найдется. Я вдруг слышу какой-то шум и невольно поворачиваюсь в сторону его источника. Парочка, которая только целовалась, сидя за столиком, уже на ногах. Они уставились друг на друга, и мужчина явно чем-то раздражен, а парень выглядит виноватым и поникшим. Он пытается заговорить со своим любовником, но тот с размаху бьет его по лицу, так сильно, что даже я вздрагиваю. Что это они, совсем с ума сошли оба, думаю я, стараясь не смотреть в их сторону. Чужие проблемы – это точно не мое дело. Парень держится за щеку, но не предпринимает никаких ответных действий, и тогда мужчина хватает его за свитер и практически поднимает его в воздух. Вот это сила, да уж, не повезло мальчику, это точно. Он что-то орет в лицо пареньку, а потом внезапно отшвыривает его, и тот, боже, он летит в мою сторону. Я вскакиваю из-за стола – и очень вовремя, надо сказать: мальчик врезается спиной в мой столик так, что с него падает пепельница, а чашка с недопитым кофе переворачивается, и черная жидкость растекается по полированной поверхности столика. Парень стонет, потирая затылок. Больно, должно быть… - Э-э…вы в порядке? – выдавливаю я, глядя на несчастного. Он поднимает голову вверх, и его изумруднозеленые глаза встречаются с моими болотно-зелеными глазами. - Ну, кажется, да, - говорит он и с трудом улыбается. Я протягиваю ему руку и помогаю подняться. Он встряхивает головой и улыбается уже более уверенно. - Спасибо. - Пожалуйста, - киваю я. Мужчины, сидевшего с этим парнем за столиком, уже и след простыл. Около бутылки с вином лежат деньги, надо же, а у него все-таки есть какая-то совесть, проносится у меня в голове. Я понимаю, что мы с парнем смотрим в одну сторону, а потом он внезапно поворачивается и смотрит уже на меня. Надо что-то сказать, говорю я себе, чувствуя, что выгляжу по-дурацки. - Сильно он вас, - наконец, бормочу я, пытаясь не встречаться с парнем глазами. Он с улыбкой пожимает плечами, кажется, он любит улыбаться, он делает это постоянно и иногда совсем без повода: - Не то, чтобы очень. Да и это не проблема. Другое дело, что сегодня я, видимо, остаюсь без крыши над головой. Даже не знаю, где буду спать. Вот это действительно неприятность… - Я вас так понимаю! – вырывается вдруг у меня. Ох, лучше бы я держал язык за зубами, нужно ему, этому парню, слушать о моих проблемах, да и мои проблемы по сравнению с его проблемами выглядят такими незначительными и далекими… Но он с улыбкой кивает и смотрит на меня совсем не насмешливо, а скорее дружелюбно. То, как он улыбается, совершенно обезоруживает меня, и я не могу выдавить из себя ни слова, мой язык словно прилип к гортани и в голове не мысли, а сплошной сумбур. Я не могу ни размышлять, ни говорить, ни даже двинуться с места – это довольно-таки непривычно для меня! В конце концов, я уже давно взрослый, здравомыслящий человек, а не какой-нибудь влюбленный юноша, который дар речи теряет при виде своей возлюбленной, а в данном случае, возлюбленного. Какого еще такого возлюбленного вообще? Черт, ну и чушь я тут себе думаю, хорошо хоть еще вслух это не говорю… Парень вдруг разворачивается и направляется к своему столику. Все, кажется, поезд ушел. Финита ля комедия, Андреас. Только вот тебе показалось, что вы с ним нашли общий язык и вы понимаете друг друга, вы улыбаетесь друг другу, но ты начинаешь вести себя как болван, и все – он разворачивается и уходит. Весьма разумно, конечно, с его стороны, но что мне до этой разумности, до нее мне нет никакого дела, чихать я на нее хотел! Парень быстро считает деньги, лежащие на столике, засовывает в карман джинсов их часть, а потом возвращается ко мне и протягивает мне руку: - Извините, забыл представиться. Стефан. Я пожимаю ему руку и машинально называю свое имя, но мои мысли все время вертятся вокруг денег, которые он взял. И зачем ему это понадобилось? Что-то здесь не так, дурно все это пахнет, Андреас, пытаюсь убедить себя я. Мне не стоит с ним связываться, не нужно с ним даже разговаривать, точно, не нужно… - Могу я одолжить у вас сигаретку? – тем временем спрашивает у меня Стефан и добавляет, - может, перейдем на ты? Я киваю и тут же вздрагиваю. Что это он имел в виду этим своим “перейдем на ты”? К моему столику побегает официантка. Она быстро вытирает разлитый кофе, поднимает пепельницу и осторожно ставит ее на место. Я молча наблюдаю за этим, совершенно позабыв о просьбе Стефана. Девушка ставит на поднос мою пустую чашку кофе, потом подлетает к соседнему столику, туда, где сидели Стефан и тот мужчина и, пересчитав деньги, засовывает их в карман и тут же удаляется, ловко протискиваясь между стоящими почти вплотную столиками. Я поднимаю глаза на Стефана – тот вопросительно смотрит на меня. - Ах, извини, - спохватываюсь я и протягиваю ему сигаретную пачку и зажигалку, а сам сажусь за свой столик. Все происходящее вокруг кажется мне до крайней степени странным. И этот парень, Стефан – главная странность во всей истории – и почему он только до сих пор со мной? На этот вопрос я просто не могу ответить. Кажется, у него нет никакой причины оставаться здесь, а может, он просто решил выкурить сигаретку и убраться подальше от меня и произошедшего инцидента. По всей видимости, все именно так. Стефан тем временем засовывает сигарету в рот и, подкурив ее, резко затягивается, прищурив глаза. Мне не хочется на него смотреть, но он настолько симпатичный, что я просто не могу переключить свое внимание на что-то другое. Я невольно любуюсь каждым его движением, наверное, в этом нет моей вины, просто какой-то центр в подкорке моего головного мозга, который отвечает за сексуальное влечение (а есть ли такой вообще?), включился на полную мощность и делает меня безмозглым слюнявым идиотом, который только и может, что созерцать эту красоту, сидящую передо мной. Стефан изящно потягивается. Он сцепляет пальцы в замок, умудряясь при этом держать в них сигарету, поднимает руки перед собой и выгибает спину, как кошка какая-то. - Я тебя не отвлекаю, кстати? – интересуется он, - если отвлекаю, я сейчас пересяду куда-нибудь в другое место. Просто…неудачный сегодня день, честное слово! Понимаешь, у этого типа ко всему прочему остался еще и мой номерок. Мое пальто висит в этом проклятом гардеробе, а я не могу его забрать. Так что я теперь и без пальто, и без ночлега… довольно дерьмово, не находишь? Я сглатываю. Что мне на это ответить, ума не приложу. Конечно, я хотел бы сказать что-то вроде: “Ты мог бы остаться сегодня у меня. Меня это не затруднит. Нисколечко. Я один живу и вообще очень понимаю твою ситуацию и сочувствую тебе. Правда, мне нужно послезавтра заплатить за квартиру, иначе мой домовладелец вышвырнет меня на улицу, а у меня совершенно нет денег. Но сегодня это не проблема, вот послезавтра это будет той еще проблемой, настоящей головной болью, и до твоего появления я, честно признаться, торчал тут в одиночестве и думал над тем, как же мне все это решить, но ничего так и не надумал. Так что если посмотреть на ситуацию с этой точки зрения, то можно сказать, что у меня сегодня денек тоже не из лучших…” Стефан улыбается, слегка прищурив глаза, и я вдруг осознаю, господи боже, что всю предыдущую тираду я сказал вслух. Я не хотел, но вывалил на него, на этого симпатичного мальчика в красивой одежде, всю чушь, которая копилась у меня в голове, да еще и пригласил его к себе переночевать, надо думать, он сейчас решит, что я домогаюсь его сексуально или еще какие малоприятные вещи… - Это было бы очень кстати, - говорит Стефан и тушит окурок в пепельнице. Он долго-долго приминает его своими красивыми пальцами, - я дико устал сегодня, и это было просто отлично, если бы я мог где-нибудь переночевать. Мне просто повезло, что я встретил тебя, Андреас. Правда! Большущее тебе спасибо! Я смотрю на него немигающим взглядом. Неужели все это правда? К тому же, он назвал меня по имени, я заметил это, несмотря на мою сегодняшнюю полную раскоординированность, я услышал, как он сказал “Андреас”, и теперь я абсолютно растерян и не знаю что ответить на все это. Я должен собраться, взять себя в руки и вести себя по-другому, не так глупо и беспомощно, но я, черт возьми, не могу это сделать только потому, что этот Стефан, этот невероятно красивый мальчик, назвал меня сейчас по имени и, кажется, хочет отправиться ко мне домой. Что же я должен делать в такой ситуации? Стефан выразительно зевает, глядя на меня, и это выталкивает меня из того потока мыслей, в которых я уже вроде бы навечно завяз, так мне казалось, и я открываю рот, чтобы сказать очередную глупость. И я говорю: - Мы можем пойти ко мне домой прямо сейчас. Стефан удовлетворенно кивает, будто бы только этого и ждал. Он себе на уме, этот Стефан, вдруг думаю я, а вслух говорю: - Но твое пальто… Стефан отмахивается. Он утверждает, что, мол, это уже совершенно неважно, и сидеть здесь до закрытия клуба он просто не выдержит. Он добавляет, что если у меня нет лишней кровати, он может спать даже на полу, это не имеет никакого значения, главное, чтобы у меня нашлось хоть какое-нибудь одеяло, и он уже за это будет мне благодарен. И мне становится его жалко, хотя нет, я неправильно выразился, я вдруг проникаюсь к нему сочувствием и бесконечным пониманием, мне кажется, что этот совершенно незнакомый парень ближе мне, чем все, кого я когда-либо знал… Мы молча идем по улицам Вены, и Стефан через две минут начинает дрожать. Его губы синеют, а зубы стучат друг о друга, не переставая. Он жалобно улыбается мне, а я ничего не могу сделать. Он идет в одном тоненьком свитерке с модным узором сквозь эту зимнюю ночь, обнимая себя за плечи, такой красивый, замерзший и несчастный, что мне хочется прижать его к себе и не отпускать. Но мне не стоит творить таких глупостей, тем более от моих объятий намного теплее ему не станет, да и нам нужно скорее добраться до моего дома, до моей квартиры, которая пока что еще моя, там согреться ему будет легче. Около моей двери я мучительно долго пытаюсь открыть замок. Он вечно заедает, но сегодня мне кажется, что он заедает как-то по-особенному, он издевается надо мной, этот замок. Справившись все-таки с ним, победив его, этот чертов замок, в неравной битве, ведь мои пальцы совсем заледенели, я толкаю ногой дверь и быстро вхожу в темную квартиру. Тут, если говорить прямо, тоже не пятидесятиградусная жара. Из кухни воняет чем-то тухлым, из канализации несет чем-то и того хуже, и я впервые ощущаю стыд за это место, в котором я живу. Хотя до этого я не жаловался, да, меня все устраивало, но теперь я даже негодую, что должен отваливать кучу евро за эту нелицеприятную дыру. Этот домовладелец вообще должен быть счастлив, что я изволил здесь жить и даже платить за каждый месяц и только в последние два немного задержать оплату… Я вспоминаю про Стефана и включаю свет. Он стоит в прихожей, переминаясь с ноги на ногу, и его зубы не перестают стучать. Конечно, в этом месте сложно согреться, можно даже сказать, это нереально, зимой температура тут точь-в-точь как на улице, но я знаю одно средство. - Хочешь принять горячий душ? – спрашиваю я бедного Стефана, и он судорожно кивает. Я быстро иду в ванную и, выкручивая там кран горячей воды, вдруг начинаю беспокоиться о том, не подхватит ли этот парень воспаление легких. Да, нужно не забыть сделать ему горячего чаю, решаю я, кидаясь в комнату за какой-нибудь чистой одеждой. Там находятся только халат и махровое полотенце не первой свежести. Меня снова окатывает волна смущения; и как только я умудряюсь относиться к своей жизни так, что у меня дома даже чистого полотенца нету? Но сейчас точно не время думать об этом, ведь Стефан, бедный, замерзший Стефан ждет меня в прихожей, и я уверен, что чистота полотенца, которое я ему дам, не особенно будет волновать его при таком раскладе. Я возвращаюсь в коридор и смущенно протягиваю Стефану полотенце и халат: - Вот, держи. Воду я включил. Он кивает, его все еще трясет от холода, и он даже не смотрит на меня. Он идет в ванную, а я направляюсь на кухню и включаю электрический чайник. Откинувшись на спинку стула, я сижу на кухне и прислушиваюсь к шуму воды из ванной. Он звучит умиротворяюще…когда я в последний раз его слышал? Я один, постоянно один, моя жизнь состоит из работы, прозябания в этой гадкой квартирке и мыслей о деньгах. Если рассматривать мою жизнь в таком свете, то в ней не видно ни единого плюса, да и есть ли они, эти плюсы? Я рассеянно закуриваю. Мне вдруг начинает казаться, что я знаю Стефана совсем давно. Я не просто его знаю, мы живем вместе, и он сейчас придет из душа – теплый, приятно пахнущий, полуголый, и обнимет меня. Я представляю, как буду целовать его шею и облизывать его пальцы, совсем как тот мужчина в клубе. А потом, потом мы будем заниматься долгим и нежным сексом, и я буду знать, что Стефан будет рядом, даже потом, утром, он проснется в одной постели со мной и скажет: “Доброе утро…” - Андреас? От неожиданности я роняю сигарету себе на колени, и она прожигает мне джинсы. Черт, ну и дерьмо, это ведь мои единственные джинсы! Я раздраженно стряхиваю окурок на пол, а Стефан испуганно бормочет, что он не хотел меня пугать. Ну конечно, не хотел, только подкрался, беззвучно подкрался ко мне неизвестно откуда как раз в тот момент, как я представлял, что буду обнимать его ранним утром полусонного и от этого еще более сексуального. О, господи, почему только я вечно думаю о том, чего никогда не будет?! Я с опаской поднимаю глаза на Стефана, еще, чего доброго, догадается о моих грязных мыслях и просто сбежит. Я даже не допускаю такой возможности, что все мои фантазии об этом мальчике могут стать реальностью. Естественно, это полнейшая чушь. И неважно, что я нахожу его очень сексуальным, это абсолютно не имеет значения, ведь он-то меня точно сексуальным не находит, меня вообще, если уж на то пошло, мало кто таковым находит, и я в целом смирился с этим. Я смотрю на Стефана, стоящего передо мной в моем длинном халате, и вдруг говорю себе: А может, еще рано смиряться? Действительно, я мог бы и попробовать, мне не стоит сдаваться и опускать руки, мне ведь всего-то двадцать семь, у меня еще есть шанс, может, и на меня, в конце концов, любитель найдется. У Стефана мокрые волосы. Такие смешные, такие милые, думаю я, такие мокрые и волнистые. Мой халат слегка распахнут на его груди, и я вижу его белую кожу. Эта белизна не похожа на мою бледность, Стефан выглядит здоровым и цветущим, тогда когда я попросту выгляжу как наркоман-доходяга, коих по всей Вене шатается не в малом количестве. Стефан откидывает голову назад и встряхивает волосами. Я заворожено наблюдаю за этой картиной, чуть ли не открыв рот, и тут Стефан говорит: - Может, пойдем в постель? Что? Что он имеет в виду? Я чувствую, как у меня дрожат пальцы, а Стефан внимательно изучает меня, он внимательно смотрит на меня и улыбается: - Я хочу спать. А ты, Андреас? Ах, ну, конечно же – спать! И как я сразу не подумал об этом, вот ведь же идиот, тут же напридумывал всякого ненужного, всякой ерунды, самонадеянно повернул ситуацию именно в ту сторону, в которую мне хотелось. Я киваю и бормочу: - Ну, да, в смысле, конечно, если ты хочешь. - Очень хочу, - тихо говорит Стефан, прямо у самого моего уха, совсем рядом, так что его губы, его теплые, мягкие губы почти касаются моей кожи. Я изумленно смотрю на него, но он выпрямляется и беззлобно смеется. Я, может быть, чего-то не понял, но он издевается надо мной? Или, быть может, не издевается, он…просто он… Меня не перестает трясти. Я неуклюже встаю с табуретки, на которой сидел, но мои ноги подкашиваются, и я поневоле хватаюсь за плечо Стефана, я не хотел, но внезапно оказываюсь в его объятиях. Близко, настолько близко, что я даже не могу дышать. Это действительно странно, мне кажется, что я лишь пошатнулся, а он сам решил меня обнять. Я только оперся о его плечо, но он притянул меня к себе, будто ему этого хотелось…хотелось прикоснуться ко мне. Стефан осторожно отодвигает меня от себя и говорит: - Еле удержал. Что-то это с тобой, ты еле на ногах стоишь и весь дрожишь. Я вяло улыбаюсь ему, следуя его привычке отвечать на все улыбкой, и машу рукой: - Нет, нет, все в порядке. Он все еще рядом. Он все еще близко, хоть и не обнимает меня, а это плохо, мне нужно отойти от него, мне нельзя приближаться к нему ближе, чем на несколько метров. Только вот где он будет спать, ведь у меня всего одна кровать? Я иду в спальню и чувствую, как он идет за мной. Я ощущаю его присутствие везде, мне теперь кажется, что если даже он будет на кухне, а я в спальне, я все равно буду чувствовать его. Ощущать его так, как минуту назад, когда он обнял меня. Господи, мне ни в коем случае нельзя подпускать его к себе! Ты сможешь это, Андреас, у тебя получится, ты сильный, ты не должен поддаваться глупым ощущениям и ложным надеждам, уверяю себя я, но у меня трясутся колени. Я совсем забываю о кипятке и желании напоить Стефана чаем и вспоминаю об этом только в спальне, но мне уже совсем неохота возвращаться обратно, мало ли что снова может выкинуть этот Стефан. Я в отчаянье оглядываю комнату, у меня совсем нет мебели, только шкаф, маленький столик и кровать, довольно-таки большая, просто большущая кровать. Эта кровать словно увеличилась с того момента, как я ее в последний раз видел. Мне вдруг становится страшно – эта кровать, она тоже против меня, она хочет лишить меня последних сил. Конечно, она грязная и холодная, но она такая большая, она будто шепчет мне: “Я готова принять вас обоих. Вы тут оба поместитесь, смотри, Андреас, сколько места…” - Ты что-то сказал? – вздрогнув, я оборачиваюсь в сторону Стефана. Мне показалось, он что-то сказал. Стефан с усмешкой показывает на мою кровать и отчетливо произносит: - Смотри, Андреас, сколько места! Я и не знал, что у тебя та-а-акая огромная кровать, мы можем спать на ней вместе… - Чего ради?! – резко прерываю его я, наверное, слишком грубо, потому что Стефан замолкает и немного встревожено смотрит на меня. Мне кажется, его изумрудные глаза дрожат. Он красивый. Он не просто симпатичный, вдруг понимаю я, он очень красивый. Это открытие, этот факт чертовски волнует меня, и я понимаю, что впервые в своей жизни буду спать на одной кровати с таким красивым человеком. - Ладно, хорошо, - сдаюсь я. Мне не хочется спорить и привлекать к себе внимание своим глупым страхом оказаться рядом с ним. Я просто скромно лягу на один край кровати, а он ляжет на другой – и все будет в полном порядке. Ты просто параноик, Андреас, вот и все. Настоящий параноик. Мне кажется, что я успокоил сам себя, так я думаю и откидываю одеяло. Я говорю: - К счастью, тут есть две подушки, так что никаких неудобств. Одеяло второе вроде бы должно быть в шкафу, но я не уверен, поэтому…поэтому… Я чувствую, как пальцы Стефана касаются моего плеча. Совсем легонько, но меня снова начинает трясти, и я медленно поворачиваюсь к нему. Его лицо настолько близко, что я ощущаю его дыхание. Теплое среди всего этого холода, оно касается моей кожи, оно ласкает мою кожу, и Стефан выдыхает совсем рядом с моими губами: - Спасибо тебе, Андреас. - Не стоит благодарностей. Правда…, - я теряю нить моих мыслей, потому что он подобрался так близко, и я чувствую его дыхание. Все это никогда не закончится, еще целая ночь впереди, а я уже не могу выносить его близость, - это неважно. Я понимаю, в каком ты положении и… - Ты хочешь меня, Андреас? - Извини, ЧТО? - Ты меня хочешь? Я испуганно смотрю на Стефана. Он шутит, он, наверное, шутит, какая глупость, чертова глупость, такого не может быть просто! И я шепчу, а мое жалкое, слабое, похотливое тело дрожит: - В знак благодарности что ли? Стефан смеется, запрокинув голову, а я осознаю, что сморозил чушь. Со мной это всегда случается, ну, может быть, и не всегда, но достаточно часто, когда я так сильно волнуюсь. Я смотрю на то, как смеется Стефан, и понимаю, что я не имею права. Я не должен к нему прикасаться, я просто хотел помочь ему, хотя сейчас я, если говорить честно, абсолютно не помню, чего я в действительности хотел тогда в клубе, когда предложил ему переночевать у меня. Конечно, я хочу его, я хочу его сейчас больше всего на свете, даже больше денег и больше, чем уехать из этого проклятого города, но я не могу его коснуться. Сам не знаю почему. Меня трясет от желания и волнения, но я не могу даже пошевелиться. Стефан вдруг перестает смеяться и как-то странно смотрит на меня. Я бы назвал этот взгляд “нежным” или “теплым”, но это лишь мои мысли, в действительности все по-другому. Это всего лишь странный взгляд и ничего более. И Стефан говорит: - И это тоже. Знак благодарности, называй это как хочешь…но, конечно, дело не только в благодарности. Ну так что, ты до сих пор не ответил. Просто скажи, все нормально, Андреас, просто скажи. Я ошеломленно смотрю в его красивое лицо и тихо говорю: - Нет. - Нет? Ты уверен, что нет? – изумленно спрашивает меня Стефан. Его пальцы осторожно касаются моей щеки, и я морщусь, потому что не знаю, как реагировать на этот жест, - но тебе ведь нравятся мужчины? - Да, - говорю я, потому что мне нет никакого смысла все скрывать. Он догадался об этом с первой минуты. Кто же он вообще, черт подери, такой, этот Стефан? Откуда он взялся в моей жизни? Почему он в ней появился? Я просто любовался им со стороны, тогда, в клубе, я думал, что возможно большее, и до сих пор почему-то не думаю. - Со мной что-то не так? Я качаю головой. - Наоборот. Все очень даже так. Все даже слишком ТАК... Не знаю я, правильно ли я сделал, когда это сказал, но Стефан неожиданно улыбается. Он прижимается ко мне и говорит мне на ухо: - Успокойся, я все понял. Просто хочу, чтобы ты знал, что сможешь сделать это в любой момент, когда захочешь. Это просто, Андреас… - Хорошо-хорошо. Черт! – я отстраняю его от себя, потому что еще чуть-чуть, и я не выдержу. Я не знаю, что я могу сделать, но мне даже и знать не хочется. Этот мальчик, это неизвестно откуда свалившееся мне на голову чудо предлагает мне себя, и я не понимаю, в чем проблема, но я не могу. Может, просто потому что я не верю в это все. До сих пор не верю, и мне кажется, согласись я сейчас, и все исчезнет. И он в том числе, его больше не будет рядом, а я хочу, вдруг с каким-то сладким, затаенным где-то глубоко-глубоко во мне чувством осознаю я, что хочу, чтобы он остался здесь. Надолго. Может быть, даже и навсегда. Пока я размышлял над этим всем, Стефан без моего ведома откинул одеяло и забрался в мою кровать и теперь смотрит на меня, он ждет, что я сделаю. И я просто забираюсь к нему. Я снова дрожу, я сегодня абсолютно сам не свой, именно это выражение подходит лучше всего, чтобы описать мое сегодняшнее состояние, но мне на это плевать. Я лежу и смотрю на Стефана, а он на меня, и мне ужасно это нравится. Мне хочется, чтобы он смотрел на меня вечно. - У тебя уже много было мужчин? – тихо спрашивает он, - ты выглядишь так, будто и не было совсем… Ну и вопросики у этого Стефана, боже мой! Я в первый раз за всю ночь улыбаюсь без всякого нервоза: - О, больше, чем ты думаешь. Он выразительно поднимает брови, и я киваю. Дрожь почти проходит, и мне просто хорошо рядом со Стефаном. Я лежу рядом с ним, смотрю в потолок и теперь уже не думаю абсолютно ни о чем. Стефан вдруг прижимается ко мне. Он кладет голову мне на грудь, а правую руку чуть ниже поперек тела и тихо говорит: - Я могу здесь остаться? Я имею в виду, вообще остаться. Не только на сегодняшнюю ночь. Глупый вопрос. Ужасно глупый, ему не стоило его мне задавать. И как он мог еще не понять, что я только и думаю о том, чтобы он здесь остался. Вообще остался, не только на сегодняшнюю ночь. Я настолько погружаюсь в свои мысли, что забываю о вопросе Стефана, и он торопливо продолжает: - Я достану деньги завтра. Сколько нужно? Думаю, что смогу достать около 500-600 евро… - Стефан, - спокойно и довольно твердо перерываю его я, - замолчи, пожалуйста. Он послушно замолкает, и я ощущаю, как он дышит. Его дыхание забирается под мою рубашку. Я зажмуриваюсь, как же это хорошо все-таки, когда кто-то лежит рядом с тобой и его дыхание настолько теплое, что тебе не нужны батареи даже холодной-холодной зимой в жалкой квартирке посреди Вены. Волосы Стефана уже просохли, они волнистые и пушистые, такие приятные на ощупь. Я касаюсь пальцами волос Стефана, осторожно глажу его по голове, и шепчу: - Оставайся всегда со мной, мое маленькое теплое сокровище. - Что? – переспрашивает Стефан, приподнимая голову и заглядывая мне в глаза. Он ничего не расслышал, и это неудивительно, ведь я не хотел, чтобы он это услышал. Я довольно-таки скромный человек, скрытный, я бы даже сказал, и мне не хочется, чтобы такие вещи слышал кто-то кроме меня. Поэтому Стефан вопросительно смотрит на меня, а я, едва заметно улыбаюсь и качаю головой: “Ничего”. И я думаю про себя, что мне нужно время. Мне нужно много времени, чтобы привыкнуть к Стефану, но это время будет другим, оно больше не будет холодным, оно не будет дождливым, в нем не будет идти снег и дуть ледяной ветер, который продирает тебя до костей, когда ты возвращаешься домой со своей чертовой работы, где тебе платят так, что ты задерживаешь квартплату, чтобы не умереть с голоду. Теперь определенно все будет другим, думаю я, и вдруг слышу, как Стефан говорит: - Я устал, Андреас. Ты не представляешь, как я устал. Я уже полгода живу в Вене, если это, конечно, можно назвать “живу”, эти жалкие скитания от одной кровати к другой, от одного скользкого типчика, вроде того в ресторане, к другому, точно такому же. У меня нет квартиры, как у тебя, у меня нет совсем ничего, и это ужасно, Андреас. Это просто кошмарно, иногда я могу позволить себе снять номер в отеле и пожить там немного, но потом у меня заканчиваются деньги. У меня нет даже вещей, я хожу в чужих…а знаешь, я заметил тебя в том клубе с самого начала. - Правда? Это действительно интересно, Стефан, - вставляю я, не переставая проводить рукой по его волосам и наслаждаясь великолепным ощущением того, как эти мягкие пряди скользят сквозь мои пальцы. - Интересно? Это скорее странно. Обычно я не смотрю по сторонам никогда, но тебя я заметил. Ты сидел один в этом дрянном клубе, и я подумал, раз ты сидишь там в одиночестве, значит, у тебя какие-то большие проблемы. Может, даже больше, чем мои, хотя тогда мне казалось, что хуже чем то, как живу я, просто не бывает. Я увидел, что ты смотришь на меня, ты постоянно смотрел на меня, и мне в тот момент захотелось вытворить что-нибудь этакое, ну ты понимаешь, о чем я. И потом тот тип стал облизывать мои пальцы и я… Я резко притягиваю Стефана к себе, приподнимаю и кладу его на себя, сверху на свое тощее тело, и как мне только сил на это хватает, и целую его в губы. Я делаю это, просто чтобы он замолчал, у меня и в мыслях нет, что этот поцелуй перерастет границы обычного и станет чем-то другим. Не поцелуем, а формой какого-то странного, особенного соития, похожего на извращенный сексуальный акт. Губы Стефана влажные и горячие, они слипаются с моими губами так, что мне кажется, нас больше нельзя разъединить, да и нужно ли? Язык Стефана касается внутренней стороны моих верхних зубов, он гладит мое небо, и я чувствую сладковатый вкус его слюны. Я задыхаюсь от счастья и от тяжести Стефана, он лежит на мне, и я ощущаю все его тело – сквозь тонкую ткань халата я ощущаю, как он возбужден. Я кусаю его нижнюю губу, мне хочется прокусить ее до крови, но не для того, чтобы сделать Стефану больно, нет, конечно, просто я хочу чувствовать его изнутри. Я целую его, но это только кожа, гладкая, приятно пахнущая кожа, это только слизистые оболочки, горячие и влажные – это только он снаружи. Я понимаю, что мне никогда не ощутить его полностью, несмотря на то, что эта безумная, навязчивая идея бьется внутри моего сознания, и я крепко обнимаю Стефана и целую его губы все сильнее и сильнее… Он с трудом отрывается от меня. Он тяжело дышит, я вижу, как вздымается его грудь под моим халатом. Он аккуратно соскальзывает с меня и ложится рядом, уткнувшись носом в мой бок, и шепчет: - Андреас, ты ненормальный. Ты действительно не хочешь меня сейчас? - Я не хочу тебя сейчас, я хочу тебя потом…и всегда. Только тебя, мое сокровище. У меня сегодня очень удачный день, я отыскал тебя, и к черту квартплату, пропади она пропадом и все остальное вместе с ней! - отвечаю ему абсолютно ненормальный и практически влюбленный я, и Стефан, удовлетворившись этим ответом, замолкает. Он и правда очень устал, мой маленький, драгоценный Стефан, и он засыпает практически через несколько минут. Я слышу, как он тихонько сопит рядом, и думаю о мере человеческого счастья. Стану ли я еще более счастливым, если пересплю с ним завтра утром, когда он будет еще совсем сонным? И возможно ли мне быть счастливее, чем сейчас…возможно ли такое вообще? Я должен подумать над этим, должен, но, к несчастью, я тоже засыпаю. А, может быть, я засыпаю, наоборот, к счастью, и мне вовсе не стоит думать обо всем этом. Ведь жизнь – такая сложная штука, что, если еще и относиться к ней сложно, то легко запутаться, и тогда и вовсе уже нельзя будет понять, где жизнь, а где твое отношение…