Я люблю тебя, Брайан!

Ты уйдёшь после рассвета, практически сразу. Я глажу и целую тебя, пытаясь ухватить у наступающего дня еще чуть-чуть этого трепетного счастья, когда ты лежишь рядом со мной. И мне так грустно, ведь я только несколько дней назад познакомился с тобой. И влюбился. Ты никогда не был красавцем, нет. Но в тебе есть какое-то человеческое обаяние, которое заставляет менять взгляды на человека и на жизнь в целом. Обаяние, которое заставляет меня желать тебя вновь и вновь. Прикасаться к тебе, целовать тебя. Прижиматься к тебе всем телом, просто чтобы быть рядом. Я люблю тебя. Без грима ты вовсе не такой жуткий и отталкивающий. Меня к тебе тянет. Я дрожу, когда провожу рукой по твоему обнаженному плечу, и когда аккуратно целую; так, чтобы не разбудить. Мне это не удаётся. Ты глубоко вдыхаешь и открываешь глаза. Я обхватываю тебя, руками и ногами прижимая к себе. — Я люблю тебя. Ты обворожительно улыбаешься, гладя меня по волосам. На ломанном русском произносишь: — И я тебя. Я переворачиваюсь и сижу теперь на тебе. Млея от рук, блуждающих по моей голой спине, я прилипаю к твоим губам. Ты стонешь. — Я хочу тебя. Брайан, ну пожалуйста, умоляю, еще один раз. — Я смотрю в твои глаза, прижавшись к тебе лицом. Ты нагло улыбаешься, продолжая лапать меня. Ужасно не хочется громко стонать, но… — Брайан, боже! — ты спихиваешь меня на кровать, а сам наваливаешься сверху. Это неправильно, это нехорошо. Я знаю, но я не могу по-другому. — Брайан! — твоя рука тянется к моей промежности. Боже, как горячо. Я отталкиваю тебя, точнее, пытаюсь, но ты тяжелее. Всем телом вдавливая меня в тёплую, мягкую постель, ты стаскиваешь с меня трусы и я кричу, уже ничего не соображая. Ты царапаешь мою спину, резко входя в меня. Я кричу и пытаюсь вырваться, все же, это очень больно. На несколько минут ты застываешь, гладя меня по животу, сжимая мой член, а потом снова начинаешь двигаться. Ты такой аккуратный, внимательный. Мне хорошо. Я изгибаюсь и кричу от удовольствия. Пусть это неправильно, пусть отвратительно, и пусть я сам потом буду обливать грязью своего любимого. Главное, что сейчас ничего лучше быть не может. Ты кончаешь мне на живот и продолжаешь ласкать рукой, нависая надо мной и закрывая мой рот поцелуями, такими горячими, страстными, но аккуратными, ласковыми. Я пытаюсь перевернуться так, чтобы оказаться сверху. Ты падаешь на кровать, позволяя мне сесть на тебя. Я тоже разряжаюсь и вновь прижимаюсь к своему любимому. Всем телом. Как приятно. Вдруг ты отталкиваешь меня, выскакиваешь из тёплых объятий постели и спешно начинаешь собираться. Наткнувшись на мой обиженный и недоуменный взгляд, неловко объясняешь: — Мне пора, — и виновато глядишь на меня, натягивая джинсы на свою упругую задницу. Боже, какой же ты старательно и забавно выговариваешь фразы на русском. Я тяну руки к твоему заду, ты смущенно улыбаешься и отскакиваешь от меня. Смеёшься. Подумав, я тихо сообщаю тебе на английском (на этот раз, над акцентом хихикаешь ты), что сегодня будет наша акция. — Береги себя, пожалуйста. Ты хохочешь и падаешь на кровать рядом со мной, стискивая в объятиях и целуя везде, куда только дотягиваешься. — Ok. Я остаюсь дальше греть свою тушку в постели, а ты уходишь. — Ты ведь вернёшься? Ты останавливаешься на пороге комнаты, растерянно глядя на меня. — Да. Если ты хочешь. — ты серьезно смотришь мне в глаза, а я в голос смеюсь над исковерканными тобой словами. Вскочив, я голый подбегаю нему и повисаю у тебя на шее. — Я люблю тебя, Брайан, — громко шепчу я ему на ухо и запуская руку в твои волосы. — И я тебя, — отвечаешь мне ты, — Дима.