Оранжевое тепло

      — Этот городок невероятен! Маленький, совершенно тихий, аккуратный и старый. Я бы дала ему не меньше века! Или даже двух... Но это не так важно, как то, что я нашла дом с привидениями! Самый настоящий дом, где этой нечисти невероятное множество, наверное... Что за глупые вопросы ты задаёшь?! Конечно, я пойду туда! Люди любят... мм, слово ещё такое модное... Да! Точно! Саспенс! Статьи, которые будут вызывать у них такую дрожь в коленях, что они стоять не смогут!.. Ой! Прости, я подошла к своей гостинице. Вышлю фото, если найду в этой глуши подходящее место, где будет сеть.       Девушка в пару кликов запечатлела на камеру мобильного скромный, двухэтажный домик, уютно расположившийся между заброшенной булочной и пустым участком с обгоревшими обломками какого-то здания. Фундамент чернел на заросшем травой участке. Частная гостиница принадлежала вдове - старенькой, пожилой женщине, чей траур по умершему мужу никогда не заканчивался.       Ада прошла внутрь, старательно волоча за собой полный под завязку чемодан с вещами, в основном забитый путеводителями, книгами и записями, одежды в нём было минимум. Колёсики чемодана нарушали тишину пустых улиц провинциального городка, в который так настырно и упрямо хотела приехать Ада. Её образ жизни - погоня за сенсациями. Именно погоня. Не размерный медленный шаг, не постепенный, а уверенный бег вперёд, оставляя всё несущественное далеко позади.       В этот маленький, провинциальный городок Ада приехала как раз-таки за тем, что было "впереди" её пути. Не конечной целью, но приятным бонусом и ещё одним шагом вперёд, на вершину славы как выдающегося журналиста. Ада ступила пыльным ботинком на мягкий ковёр холла. Пара шагов и она стоит у деревянной стойки, за которой восседает маленькая, сухонькая старушка в чёрных одеждах. Она поворачивается к ней, лицо незнакомки испещрено многочисленными морщинами. Старушка протягивает ключи от комнаты Аде и улыбается.       — Сразу узнала Вас, — хрипит хозяйка, вставая из-за стойки и вовсе за ней исчезая. Через мгновение появляется рядом с Адой.       — Узнали?       — Энергетика у вас... такая. Да и к тому же, чего таить, вы у меня единственная посетительница. — Смех хозяйки больше похож на кашель. Ада чувствует на своей руке лёгкие прикосновения длинных ногтей старушки, как они вычерчивают на запястье понятные одной лишь ей знаки.       — Правда? Почему? Очень милый и тихий городок. Здесь следует проводить отпуск, если устал от городской суеты. Здесь будто время остановилось, — улыбнулась Ада, мягко высвобождая свою руку из острых ногтей хозяйки.       — Смелость сейчас не в ходу, а вы сами знаете, какие рассказы ходят об этом местечке. — Старушка прячет руки за спину. — Новому поколению и минутки нет на отдых. Вот вы, вы ведь тоже сюда не отдыхать приехали! Ада виновато улыбается, теребя ручку чемодана.       — А как вас зовут?       — Наверное, вы устали с дороги, — игнорирует вопрос старушка.       — Да… Конечно. А могу я узнать ваше имя?       — Тяжело сюда добраться, — качает головой старушка. — Только тот, кто действительно хочет попасть в наш город, сможет его найти.       — В каком смысле? Это какая-то магия? Часть легенд? — оживляется Ада, перебарывая усталость и боль в ногах.       Старушка то ли смеётся, то ли заходится в кашле:       — Выдержка, моя милая, на всё нужна выдержка. Ваша комната на втором этаже, — кряхтит вдова и скрывается за стойкой.       Ада делает первый шаг к узкой лестнице, на каждой ступеньке которой помещается лишь ровно половина ступни. Она хватается за опасно скрипнувшие перила, чтобы удержать равновесие и не повалиться спиной на чемодан. Девушка делает второй шаг. Третий. Шестая ступенька даётся с ей большим трудом.       Комната, в которой девушке предстоит жить эти несколько дней, по размерам оказалась больше, чем могло показаться на первый взгляд. Из мебели присутствовала лишь кровать, небольшая тумбочка и пыльный, невероятно старый ковёр. Кривые, неровные стены были обклеены пожелтевшими обоями. Кое-где желтизны заметно не было, скорее всего, старина до них ещё не добралась. Деревянные половицы скрипели от любого неосторожного шага, где-то тихо, а где-то так сильно, что казалось, будто слышно даже на улице. От окна тянуло сыростью. В комнате пахло осенью.       Ада протащила за собой чемодан ещё пару метров, вплоть до кровати, после чего выпустила ручку из крепкой хватки и повалилась на жёсткий матрас. Железные, кое-где заржавевшие пружины жалко скрипнули, прогибаясь под девушкой, и замерли.       Ночь наступает незаметно. Опускается плавными, медленными тенями-щупальцами, укрывая город холодным ветром и сгоняя остатки лучей солнца за горизонт, будто утрамбовывая их в слишком маленький чемодан. Те, с огромной неохотой, сопротивляясь, скрываются за далекими деревьями и черепичными крышами домов.       Ада спит, так и не распаковав чемодан. Жесткий матрас и ржавый каркас кровати вкупе с неприятным запахом не стали помехой для сна.       Город погрузился во тьму.       Ада просыпается, ощущая на своих запястьях прикосновения - кто-то медленно выводит на них знаки. Девушка вздрагивает и подбирает под себя замёрзшие ноги - без одеяла в этой гостинице можно окоченеть. Выключатель остался в неизвестной для Ады плоскости. Окно выходило на остатки сгоревшего дома. Луна мрачно выглядывала из-за деревьев, до сих пор не скинувших листья. Одна темнота вокруг.       Ада невольно вслушалась в шёпот. В чей-то доносившийся неизвестно откуда голосок, на него отвечал другой. Дом спал. Ветер убаюкивал ветви деревьев, пролезал в дом через щели, превращаясь в его тревожное дыхание.       Снизу не доносилось ни звука.       Зато комната Ады была полна шёпота.       Девушка опустила ногу на пол. Половица испуганно скрипнула. Шёпот затих, но затем усилился. Ада в пару шагов, как можно скорее, вжалась в стену комнаты, ощупывая её в поисках выключателя. Руки нашарили лишь какое-то тепло.       Тёплые стены? Это что-то новенькое.       Выключатель обнаружился правее двери. Тусклый, желтоватый свет наполнил комнату. Всё, как и прежде. Шёпот превратился в завывание ветра. Голоса стихли.       Наутро Ада обедает в гостиной на первом этаже в компании хозяйки.       — А у вас водятся привидения?       — Да ежели бы и водились, то всё равно постояльцами не обзавелись бы, — шутливо вздыхает старушка, медленно смакуя кашу.       — Ночью... Я слышала ночью шёпот!       — Милая, да с такими дырами в стенах и полу, ты можешь услышать целую симфонию в исполнении природы! Ночи у нас ветреные и холодные.       — Во-о-от оно что, — задумчиво протягивает Ада, после чего засовывает остатки булочки в рот, на ходу запивает кофе и, схватив сумку, направляется к выходу.       — И хочется тебе, моя милая, с нечистью встречаться?       Ада, которую оборвали этим вопросом от речи благодарности за завтрак, замирает, а через некоторое время улыбается:       — Если ещё встречусь!       — Непременно встретишься, — улыбается старушка. Морщинки собираются в уголках её губ.       Ада бегло окидывает иссохшую фигурку вдовы и выскакивает за дверь, в холл, подавляя в себе непонятно откуда взявшийся страх и чувство беспокойства.       Дом с приведениями? Ха! Ничего другого и не следовало ожидать! Всё сработало точно по закону подлости, негодовала Ада. Ты едешь за тридевять земель. Пакуешь ночью чемоданы, успевая поспать лишь жалких полтора часа. Ранним утром плетёшься на вокзал, толкаясь на перроне в толпе людей (куда только всех несёт по утрам?!); борешься за место в вагоне, а потом всю ночь выслушиваешь мерзкий храп, так и не сомкнув глаз, при этом давясь перегаром, которым разит от соседа по купе. Всю ночь разглядываешь его волосатую, потную и грязную руку, что свисает с верхнего яруса кровати, от неё воняет то ли рыбой, то ли мочой. Все запахи въедаются не только в нос, но и в мозг, старательно высверливая там дыры. Едешь за сенсацией, глупо лелея надежду, что всё образуется, всё будет хорошо и босс ещё поймёт, кого он пытался уволить. Ради жалкой работёнки, ради копеек, ради очередной порции унижения и стресса, она едет в далёкие края, в забытые богом земли, чтобы найти там, мать его, дом с приведениями! Каждый второй знает, что их не существует. Но нет же! Тебе просто жизненно необходимо, чтобы они существовали! Ради них Ада пешком, волоча за собой чемодан полный вещей, шла в гору по дождливой местности, глотая холодный и влажный воздух, а изо рта вырываются клубки пара, растворяясь в воздухе. Дождь иглами впивается в кожу. Небо угрюмо собралось над головой незваной гостьи, рассерженно громыхая где-то на горизонте, будто стараясь отпугнуть, прогнать прочь. Однако Ада упорно идёт. Ради одной довольной улыбки босса, с его сдержанным, но таким приятным "Молодец, коллега!" Ада, пыхтя, шла к маленькому городку на взгорье, поселилась в занюханной, серой и безрадостной гостинице, а затем отправилась тратить своё время впустую - искать приведений. Смешно, ей-богу смешно!       Она остановилась у калитки гостиницы и в задумчивости подняла голову. Серый дом безмолвной тенью стоял укутанный в пожелтевшие листья деревьев. Они будто согревали его со всех сторон, обволакивая вымокшей листвой, прижимаясь к черепице вплотную, лаская жёлтыми пальцами.       Ада заходит внутрь. Там её встречает всё та же копна волос. Услышав звон колокольчика, вдова выходит из-за стойки. Увидев Аду, улыбается ещё шире.       — Ну, как тебе наш дом с приведениями?       — Ожидала другого. Нет там никаких приведений.       — Девочка моя, не расстраивайся. Не ты первая такая глупая, веришь всяким россказням негодяев, которым пора языки отрезать за клевету. Сказки, сказки рассказывают! Совсем не ценят слово. Грош ему цена, милая, времена такие пошли, — разошлась бабулька, недовольно качая головой. Девушка понимающе кивает, стараясь сделать вид, будто эта тема ей очень близка, и она осознает свои ошибки. Однако её взгляд блуждал по маленькому тесному холлу. Обводил взглядом деревянную, потрескавшуюся стойку со звоночком на нём, дверь чуть в глубине холла, которая, видимо, вела в комнату хозяйки. Полки на стене, уставленные запылившимися мрачными статуэтками. Правее, на белой двери в неизвестное помещение, висел календарь на текущий год. Октябрь. Тридцать первое. Число старательно, несколько раз обведено в кружочек маркером. Ада, выслушав старушку, лишь вымученно улыбнулась и, извинившись, отправилась в свой номер. Когда её нога ступила на третью ступеньку, снизу, уже из-за прилавка, донесся голос:       — Дитя, какие планы на будущий вечер? Не поможешь мне детишкам конфеты раздать?       — Да, конечно, — вяло отозвалась Ада, опустив замершую на полпути ногу. А что ей оставалось делать? Работу она почти потеряла. Чтобы её уволили, оставалось лишь вернуться в офис и сказать боссу, что никакой сенсации она не нашла и он был прав - ей нечего здесь делать. Так что... Раздавать конфеты, отправиться в путешествие автостопом или умереть - ей всё одно.       Если обычно на улице этого маленького городка с вечными серыми тучами и влажным воздухом было тихо, то наступивший Хэллоуин принёс жизни на его улицы. Как, впрочем, и домам, которые старательно украшались тыквами, чучелами и вырезанными из чёрного картона летучими мышами. В воздухе витала оранжевая атмосфера осени, призраком прогуливаясь от одного дома к другому. Тыквенные головы зловеще и таинственно улыбались прохожим, освещая зелёные газоны тёплым светом. Небо прояснилось, накрыв город синим бархатом. Луна лениво выглядывала из-за крыш. По улицам основали детишки с корзинками, гордо неся в них небольшие горки разноцветных конфет: леденцы - красные, оранжевые, зеленые; леденцы на палочке в форме черепков, мармелад в виде скелета руки, летучей мыши... Целые толпы призраков, разномастные ведьмы и колдуньи, ожившие скелеты, улыбающиеся зомби вприпрыжку шествуют мимо, размахивая корзинками со сладостями. Город в одну секунду ожил и наполнился голосами, криками, смехом.       "Конфеты или жизнь?!"       "Отдай! Это моя корзинка!"       "Наша задача на сегодня - обогнать и перегнать эту гадкую стайку призраков и стать самыми лучшими ведьмами во всем городе!"       К концу улицы, где находилась гостиница, доносились лишь отголоски праздника и увеселений. Однако вдова не унывала: целый вечер вырезала рожицы в больших, ярких тыквах. Теперь оранжевые головы стояли повсюду: начиная от калитки, они словно стражники охраняли вход, провожали гостя вдоль тропинки - по три штуке с каждой стороны - на скрипучих ступеньках лестницы и даже у самой двери. Внутри почётное место занимала самая большая тыквенная голова из всех, она величаво сияла зловещей ухмылкой на стойке, встречая гостя. Двое тыквоголовых добрались и до комнаты Ады. Девушка очень перепугалась, но настаивать на том, чтобы их оттуда убрали, не стала. Подумаешь, тыквы.       — Атмосфера похлеще, чем в том "доме с приведениями", — поежилась девушка, спускаясь вниз. Она застала старушку в холле, та высыпала конфеты из мешка в большую стеклянную посудину.       — Девочка моя, спустилась, ну, как настроение? — улыбнулась старушка.       — Уже лучше. Приятная атмосфера.       Но, признаться честно, настроение у девушки не улучшилось. Мысль о работе и скором увольнении не покидала её, навязчиво жужжа у самого уха.       Тук!.. Тук-тук-тук!       — О! Первые смельчаки, милая! — радостно подпрыгнула старушка, да так резво, что Ада удивилась откуда-то появившейся во вдове прыти. – Сюда редко кто осмеливается зайти, - шепотом добавила она и, схватив со стойки чашу с конфетами, направилась к двери.       — Конфеты или жизнь?! — нерешительно закричала в несколько голосов толпа призраков, топтавшихся у двери. Старушка, оглядев всех поголовно, недовольно цыкнула языком: одинаковые, что даже конфет жалко. Однако, сладко улыбнувшись бесформенным духам, которые были одним ростом с ней, положила в каждую протянутую корзинку по два леденца. Приведения недовольно завыли, но ничего больше не потребовали. Старушка проводила их взглядом, дождалась, пока те ступят за калитку, и, закрыв дверь, вернулась за стойку, к своей пряже.       Ада молча наблюдает за хозяйкой гостиницы, пока та, перебирая в руках пряжу, ворчит на «однообразных и скучных детишек». Девушка подходит к миске с конфетами и с любопытством разглядывает содержимое.       — Бери, милочка, бери, кушай.       — Нет, спасибо, мне нельзя, — виновато улыбается она. — Хэллоуин... В больших городах вместо этих сборов конфет устраивают тематические вечеринки в клубах. И выглядит это не столь невинно, там не встретишь ребёнка в простыне с дырками... Мне нравится эта атмосфера, не хотелось бы мне в город обратно, — морщится Ада.       — Не хочешь обратно? Так оставайся! Будешь жить у меня, — старушка бросает пряжу. Клубок оранжевых нитей летит на пол.       Ада молчит - думает. Потом качает головой.       — Мне тут нечего делать. Работы я не найду, а вам бесполезна буду.       — Польза... Польза может быть от всякого разная. Нет такого человека, который бы мне не пригодился... Идём, девочка, идё...       Стук. Тишина.       Старушка взяла со стойки миску.       Стоило ей открыть дверь, как десяток маленьких ведьмочек в остроконечных шляпах с широкими полями протянули коротенькие, миниатюрные ручки с полными корзинками конфет, каждая из которых пополнилась ещё одной горсточкой. Когда старушка закрыла дверь, не впуская радостные крики чародеек в дом, Ада обнаружила в её руках совершенно пустую миску.       — Вы всё отдали, потому что они вам понравились? — улыбнулась девушка.       — Понравились? — замерла старушка. — Нет, ненавижу ведьм... Ну, идём, милая, мы же совсем об ином толковали.       — А куда мы?       — Буду доказывать, что нет в мире бесполезных людей, — ухмыльнулась вдова и, схватив иссохшими, морщинистыми пальцами запястье девушки, повела ту наверх. Ада вежливо молчала, ощущая, как ногти хозяйки вновь выводят на запястьях какие-то фигуры.       На часах в холле большая стрелка часов грузно переместилась на двенадцать ровно.       Они прошли в комнату, где на данный момент жила Ада. Девушка непонимающе оглядывалась по сторонам, словно была здесь впервые, однако молчала, предполагая, что ей вскоре всё объяснят. Дверь в комнату захлопнулась.       — Что... Что мы здесь делаем?       Старушка молчала. Ветви дерева били в окно, будто прося впустить. Вдова, наконец, отпустив руку Ады, подошла к стене и притронулась к ней. Медленно провела рукой по пожелтевшим обоям.       — Прикоснись, — заскрипела она. — Чувствуешь?       — Тепло. Вчера, я это ещё вчера заметила!       Старушка кивнула.       — Это у вас утеплитель такой хороший? — поинтересовалась девушка. — Стена разве что жаром не пышет.       Вдова засмеялась тем самым смехом, который был так похож на кашель. Ада повернулась к старушке, не понимая, почему та смеётся.       — Утеплитель? Ха-ха! Да-а-а, почему бы это и не назвать так? Молодец, милая, ты мне все больше и больше нравишься. Но нет, девочка моя. Это то, что питает его, - старушка обвела взглядом комнату, разводя руками, — и меня.       Вопросы оказались не нужны. Как и слова. В одно мгновение старушка провела рукой по стене, начертив на ней ногтями причудливые знаки, которые полыхнули чёрным. Стена превратилась в едва заметные контуры. И в этой прозрачной, с едва уловимыми очертаниями стене была не кирпичная кладка, а маленькое, совсем маленькое приведение с дырочками в белой простынке, а рядом с ним - ведьмочка в широкополой остроконечной шляпке, в чёрной мантии, в белых гольфах и ботиночках. Вдоль стены полу-иссушенные, почти превращённые в прах очертания людей. Нет. Детей. Замурованных в стену детей.       Ада делает шаг назад. Дерево рвётся в окно, царапает ветвями стекло, в надежде проникнуть внутрь, отнести девушку прочь из этого страшного дома. Но тщетно. Конец уже написан, в жизни Ады вот-вот будет поставлена точка. Нет шанса на спасение.       — Ты будешь полезна здесь, милая. Самое лучшее, что ты можешь сделать – подарить нам свою жизнь в этот прекрасный день, — шипит старушка и, вцепившись в запястья девушки, делает последние штрихи, выводя знаки, оставляя кровавые следы на нежной коже рук. И в следующую секунду Ада понимает, что не в состоянии пошевелиться. Перед ней иссохшая с годами старушка в чёрном платье, пожелтевшие обои противоположной стены, тёмное пятно окна, в которое по-прежнему отчаянно бьются ветви и не слышно ни единого звука.       Здесь ты будешь приносить куда больше пользы.       Тыквоголовые моргают в последний раз, погружаясь в сон. Двери всех домов на улице провинциального городка почти одновременно захлопываются. Тишина.       Хэллоуин окончен.