Во тьме

Руки раскинуты - непредумышленное распятие. Не шевелясь, он погружается в водоворот. Уже и забыл, как меняется восприятие, Если в Чертоги войти через тайный ход. Те же комнаты, все коридоры знакомы, Неуловимо чужое, всё острее являет суть. Запах другой. Ноют старые шрамы и переломы. То ли воздуха мало, отчего-то так трудно вдохнуть. Он по дюйму выстраивал мир на ощупь, Мир вне звёзд и вращающихся планет, А потом изменилось что-то и стало проще Отыскать в лабиринте путь и найти ответ. Вроде всё на своих местах, но исчезло важное, Без чего дворец обратился в заброшенный сквот Будто кто-то все окна замазал чёрною сажей... Темнота липкой массой забилась в горло и рот. В кромешной тьме он бредет по обители разума, Вниз по ступеням, что стонут пропащими душами, Туда, где написано то, что не может быть сказано В хранилище всего сломанного, разрушенного И выброшенного. Он роется в этом хламе Словно безумец, спотыкаясь и падая, как слепой, Но обломки царапают руки зазубренными краями. За стеной слышен звон цепей и истошный вой. Онемевшие пальцы пачкают кровью стены, Из застывшего тела по капле уходит жизнь, А тот странный вой превращается в звук сирены, И знакомый голос просит отчаянно: "Шерлок, очнись!" Как всегда - чересчур усложнил ответы. Сам загнал себя в угол, поставил в глухой тупик А сейчас - быстрее, бегом, по коридору к свету Туда, где не его источник, но проводник.