Однажды

Донна знает: — имя каждого секретаря каждого старшего партнера в одиннадцатой по списку юридической фирме среди лучших в городе; — маршрут воскресной пробежки Харви и кафе на углу, с серо-синей штукатуркой на стенах, где можно подождать, если он задерживается; — банковский счет, куда она вкладывает его отпускные выплаты; — свои силы и слабости, а еще свой пятилетний план; — все на свете. * Конечно, она задумывается об этом иногда — когда они задерживаются в офисе допоздна, или после очередного успешно закрытого дела, или когда Харви дотрагивается до ее запястья — короткие мысли, проскальзывающие по краю сознания. Донна полагает, что по большей части это связано с возрастом и обстоятельствами — годы вместе сблизили их. Все остальное она просто знает — к лучшему или худшему. Она знает, что и Харви интересно — когда ловит его долгий взгляд, быстрый комментарий, искру, которая неожиданно вспыхивает от простого прикосновения. Дело не в переменах, потребностях или желаниях, и практически точно не в отношениях. Дело в желании большего. * — Ничего не изменится, — говорит Донна, когда двери лифта закрываются, а Харви легко касается ее руки. Эти слова в его духе, и на секунду Донна верит в них всем сердцем. И лжет сама себе. * Ключ застревает в замке, и ей приходится провернуть его дважды, прежде чем он щелкает. Дверь бесшумно распахивается, а Харви перебирает ее волосы, пробегая пальцами по длинной шее. В его прикосновениях совсем нет притворства или неловкости — только уверенность, беспощадная правда и неизбежность того, что Донна это запомнит. Она оборачивается и целует его прямо в дверном проеме, и они льнут друг к другу, сплетаясь изгибами тел. Харви давит ей на спину, заставляя прижаться еще сильнее, а когда она пробегает языком по его губам, то чувствует, как он возбужден. Они не спешат, не разбрасывают одежду, словно хлебные крошки, от двери до кровати, потому что этот раз — единственный и ничего не изменит, просто мгновение для них двоих, неопределенное, замершее — до тех пор, пока время не начнет идти снова. Руки у Харви ловкие, изучают тело медленно и вдумчиво, пальцы ищут паттерны и выписывают рисунки. Ее тело горит, и он улыбается тому, как она двигается под ним — выгибаясь и возбуждаясь. Она ведет по линии его мышц, крепких и гладких под ее пальцами, касается мочки уха, и он сжимает ее в своих руках, зовя по имени — грубо и надломленно. А когда Донна принимает его — медленно и уверенно — Харви придерживает ее бедра, вовлекая в поцелуй, который смутно напоминает ей о любви. Она кончает на выдохе, позволяя чувствам пронизывать тело, и на мгновение перестает дышать. * Харви не остается надолго, а она не целует его на прощание — никакой неловкости или обязательств, никакого особого значения — просто обычное, спокойное окончание паузы. * Груда коробок с файлами возвышается над диваном, и Донна огибает ее, с головой зарываясь в дела. Несмотря на устрашающие размеры, ситуация далека от катастрофы, и Донна находит нужный файл за считаные секунды, как и ожидалось. Харви поднимает задумчивый взгляд, когда она кладет найденное на стол. — Присяжных придется изолировать. — Ты знал, — подчеркивает она. — Думаешь, это Бейкер? — Я знаю, что это Бейкер, — Харви указывает на добытый файл. Донна кивает. Парень показался тем еще скользким типом, когда они столкнулись у окружного прокурора. — Что ты собираешься делать? Харви встает и протискивается мимо нее — тяжесть его тела вызывает воспоминания — а затем останавливается у двери, чтобы застегнуть пиджак, и хорошо знакомым движением дерзко вскидывает голову. — Побеждать. * В конце концов, это легко. Просто односторонний роман — ее эмоции против мыслей, Харви против нее самой, желания против возможностей — Донна из тех, кто предпочитает иметь выбор. * Она знает: — Харви предпочитает язык и руки и, в общем... — синяки на бедрах от его пальцев остаются синеватыми и желтыми узорами; — его шрам от аппендицита, гладкий и белый — тонкая, едва заметная линия. А еще Донна умеет считать. * — Потому что нельзя повернуть все вспять, — говорит Донна Рейчел и действительно советует обо всем забыть. * Харви выжидающе стоит у ее стола. Донна не заботится о том, чтобы поднять взгляд. — Получишь через пять минут. — Донна. — Если после этого не последует «ты была права», отдам через пять минут. — Она пристально наблюдает, как выражение на его лице меняется, и Харви, очевидно, раздумывает говорить то, что собирался — она прекрасно знает, что именно — и возвращается в кабинет. Донна дожидается, когда он сядет в кресло, а затем заходит следом и кладет материалы по делу ему на стол. — Как ты и просил. — Погоди, — говорит он, складывая два и два. — Так они были готовы? Донна указывает на себя: — Потрясающая. — Но я передумал насчет дела полчаса назад. Она улыбается недоверию в его голосе. — Ненавижу использовать один и тот же эпитет в свой адрес дважды. Харви задумчиво выгибает бровь. — А как же пять минут? Она кладет руки на пояс. — Отвлекать, заставляя нервничать — моя специальность. * — Чувства уходят, — говорит Донна, вспоминая. — В конце концов. По крайней мере, в этот раз она честна с собой. * Это Донна знает тоже: — В тот раз, — говорит она. И замолкает.