Заботящийся Дворецкий

Она не чувствует боли, когда Себастьян начинает медленно, но настойчиво входить в нее. Мать предупреждала ее о возможной боли в первую брачную ночь, но единственное, что ощущает Элизабет – это непривычное давление и ощущение наполненности. Она подавляет вздох, прижавшись к плечу красивого дворецкого, нависающего над ней. Это не ее брачная ночь. - Ш-ш-ш, - успокаивает он ее и замирает, хотя уже полностью погружен в нее. Его пальцы поглаживают ее щеку, а губы запечатлевают на ней горячий, долгий поцелуй, потом еще один – на шее девушки, под ушком, - моя леди. Такая горячая, такая тесная внутри. Она вздрагивает от его горячего дыхания, щекочущего ухо, но больше всего – от вульгарности его слов. - А это… хорошо? Элизабет чувствует, как он улыбается, уткнувшись в ее шею, потом видит его лицо – привлекательное и обольстительное. - Так, как надо, - мелодичным голосом отвечает дворецкий, отстраняясь, пока она начинает скучать по теплу его плоти, по новому ощущению наполненности. Не прерывая контакта глаз, он вновь толкается внутрь, и она всхлипывает, видя, как удовольствие отражается в его темных–темных глазах. Горячие, ловкие пальцы находят место, которое, по словам Себастьяна, называется «клитором», и волна наслаждения, рождаясь между ее ног, проносится по всему миниатюрному девичью телу. Элизабет открыла на что способен этот кусочек плоти еще годы назад, но Мадам Ред, поймавшая ее за этим занятием, объяснила, что только супруг может доставлять ей такое удовольствие. Только Сиэль. Она чувствовала его запах на Себастьяне, когда он раздевался в своей невероятно соблазнительной манере, когда дворецкий обнимал ее, целовал… У Себастьяна не было собственного запаха, но он пах Сиэлем, как воздух пахнет дождем перед ливнем и долго хранит этот аромат после него. Ее бедра по собственному желанию присоединяются к движениям Себастьяна, в темпе, установленном им, ритмично и энергично работая вместе с ним. Лиззи впивается в его плечи и стонет, задумываясь о том, должна ли леди издавать подобные звуки, пока он не завладевает ее ртом, жадно глотая ее вздохи, играя с языком, посасывая его и заставляя Элизабет растерять все мысли. Она чувствует прикосновение прижимающегося к ней тела Себастьяна – изящного, но крепкого. Его широкая грудь касается ее сосков, а под дрожащими руками ощущается, как напрягаются и расслабляются мышцы его плеч и спины. В отличие от него, Сиэль продолжает оставаться хрупким и миловидным, даже в семнадцать лет. Несмотря на это, Лиззи знает, что за хрупкой внешностью собрана внутренняя сила, величественность и верность. Так же, как и в ней. - Думаете о юном господине? Закрытые глаза раскрасневшейся Элизабет широко распахиваются, и она видит сквозь занавес чернильно-черных волос лицо Себастьяна, его улыбку – на этот раз снисходительную, понимающую. Все правильно, она должна думать о Сиэле. Но ведь сейчас она с Себастьяном… Он прижимает к себе Элизабет, смущенно прикусившую нижнюю губу, и переворачивается так, что теперь она смотрит на него сверху, упираясь ладонями в его идеальную мускулистую грудь. Лиззи изумленно вскрикивает, наклоняя голову, и ее длинные, белокурые волосы падают вперед, закрывая ее, но Себастьян приподнимается и обеими руками отбрасывает ее локоны за спину. Черные ногти его умелых рук странно поблескивают в слабом свете, а длинные, мягкие ресницы касаются ее щеки, когда он целует ее в подбородок. - Он тоже думает о Вас. Румянец заливает лицо Элизабет, теплой волной спускаясь вниз. Она обнимает руками шею дворецкого, завлекая его в поцелуй – дикий и неистовый. Себастьян отвечает на ее немую просьбу, и вместе с его опытом ее страстная неумелость дарит ощущение совершенного блаженства. Дворецкий обнимает руками ее бедра, направляя ее, и вот она уже скачет верхом на нем, тяжело дыша, и издавая тихие стоны. - Вот так, - шепчет Себастьян, откидываясь на кровать. - Вы бесподобны, моя леди. Когда она попадает в ритм, его руки скользят вверх, чтобы обхватить ладонями ее грудь, а когда он играет с ее сосками, дразня и пощипывая, Элизабет кричит в экстазе. Его взгляд теперь полон порока, губы искривлены непристойной ухмылкой, а глаза горят огнем, и все это заставляет ее двигаться быстрее и быстрее. Его рука скользит меж ее ног, и она вздрагивает, чувствуя, как дрожат ноги и все тело бьет судорогой. Ее трясет волной удовольствия, и Элизабет ощущает, как наслаждение охватывает каждый мускул, каждую клеточку в ее теле. - Себастьян! - беспомощно кричит она. «Сиэль!» - думает она, когда Себастьян снова сжимает ее бедра, толкаясь в нее еще один, последний раз, и утихает. Его порочные губы слегка приоткрыты, язвительный взгляд прожигает в ней дыру. Ногти Элизабет все еще глубоко впиваются в его тело, и на его губах почти появляется подобие улыбки. Нежно, он переворачивает ее на спину и нависает над ней, покрывая ее лоб легкими поцелуями, пока Лиззи переводит дыхание. - Мне так жарко, - тихо жалуется она, и Себастьян снова улыбается, как будто она сказала, что уронила ложку. - Все хорошо, леди Элизабет. Это означает, что Вы отлично справились. Каким-то чудом, он достает из ниоткуда платок и аккуратно вытирает капли пота с ее лица. Элизабет чувствует изнеможение, но в то же время – блаженство, пребывая в тумане приятной усталости. Внутри ощущается тупая боль, но она не доставляет неудобства. Веки затуманенных глаз девушки тяжелеют по мере того, как дворецкий ухаживает за ней, и постепенно закрываются. Она засыпает, прислушиваясь к шуршанию простыней, уверенная, что когда проснется, Себастьяна уже не будет рядом. Как и подобает. Когда она откроет глаза, он будет прислуживать Сиэлю в его утренней рутине. Элизабет поворачивается на бок, найдя подушку слишком холодной, а через секунду уже не к подушке она прижимается щекой, а к гладкой и твердой поверхности стены, к которой прижималась ранее тем вечером, когда поддалась детскому искушению и остановилась в коридоре, услышав, как Сиэль назвал ее имя. - Скоро мы должны пожениться. Я не хочу делать это сам, Себастьян, - голос Сиэля, как всегда, решителен. Элизабет бросает быстрый взгляд сквозь дверной проем и находит Сиэля, стоящего перед окном своего кабинета, спиной к двери. Хотя Себастьяна она видит только в профиль, на секунду Элизабет кажется, что она замечает удивление, мелькнувшее на привлекательном лице дворецкого. Это такая редкость, что и без того интригующая ситуация приобретает некую волнующую ноту. - Что? - Сиэль бросает на него недоумевающий взгляд через плечо. - Неужели я затронул слишком деликатную для тебя тему? Себастьян снова приобретает былую невозмутимость, склонив голову: - Прошу прощения, юный господин. Вы должны были уже понять, что нет такого понятия, как «слишком деликатное». - eго голова еле заметно поворачивается в сторону двери, и Элизабет отскакивает назад, чувствуя, как бешено стучит сердце. - Я всего лишь хочу понять… - Понять что? Это – большое неудобство, - ей кажется, что она слышит раздражение в голосе жениха и вскидывает бровь: о чем они вообще говорят? - О да, я понимаю. Болезненность процесса, Ваша неопытность… - Себастьян! Элизабет вздрагивает от вспышки гнева Сиэля, прижав одну ладонь к груди, другую – ко рту. - Да, юный господин? - голос дворецкого звучит крайне озадаченно. - Может, теперь Вы находите тему слишком деликатной для Вас? Она слышит низкое рычание и вынуждена глянуть еще раз, потому что на этот раз Лиззи начинает волноваться за Сиэля. Действительно, лицо его пылает, а синий глаз гневно сверкает. Однако, по какой-то причине Себастьян игнорирует гнев своего господина: - Если нет, я могу лично проинструктировать Вас. - Да как ты смеешь! Себастьян вскидывает элегантную бровь, а Сиэль чуть ли не скрипит зубами, однако, опускает взгляд в пол. Вскоре, поведение графа меняется. Он опускается в свое огромное кресло, подперев подбородок одной рукой. - Неудобство нашей брачной ночи не должно ложиться на меня одного, это правда, - отмечает он, и понимание бьет по Элизабет, словно клинком. - Я не хочу… затруднять себя, - продолжает он, сев прямо и величественно, - и я не хочу делать больно Лиззи, я не должен доставлять ей боль, и… - Я понимаю, юный господин, - перебивает Себастьян, хотя и без того ясно, что Сиэль не собирается продолжать, выложив то, что уже известно его дворецкому, но непонятно для Лиззи. - Ты опытен, - начинает Сиэль. - Так и есть, - кивает Себастьян - Ты будешь нежен? - его лицо плохо видно в тусклом свете лампы, но создается ощущение, что оно выражает боль. - Я буду таким, каким она захочет, - говоря это, Себастьян смотрит прямо в ее сторону, и даже в полутьме она видит, как его темные глаза блестят обещанием. И когда он приходит в ее спальню той же ночью, она ждет его.