Неосторожная

      В Новом Мире было лето, царствовал июль, и сам океан благосклонно относился к плывущим по его водам пиратам Соломенной шляпы. Чисто логически, штурман должен был быть доволен. Но эту должность занимала девушка, а что касается девушек, ими не всегда руководит один рассудок.       Нами волновал не легкий бриз и не солнце, запечатлевшее брызги моря солеными кристаллами на древесине Санни Го. Она была взбешена, доведена до исступления и стояла у края борта, вцепившись в него ноготками, чтобы точно так же не вонзить их в тушки команды. Зачем ей руководило данное желание? Да затем же, зачем и в тот момент, когда она додумалась сомкнуть ряд зубов на ухе бестолкового Монки Ди!       Штурман тогда сидела рядом с перетирающим травы Чоппером, и его умиротворение передавалось подруге. Нами, прикрыв глаза, млела и радовалась мирным часам. Однако долго таковым время быть не могло в принципе, и Нами пришлось сощуриться и присмотреться, почему ее капитан горланит, а Брук скандирует про трусики минков. Когда навигатор вспомнила, что на корабле, кроме нее, была еще одна девушка, она тут же подорвалась с места и побежала вдвое быстрее обычного.       В двух шагах от ведущих в трюм дверей стояла разношерстная компания из обретенных на острове Зоя товарищей, одна из которых укусила Луффи за ухо и явно не собиралась отпускать, другой частью были Брук, тянущий свои белоснежные фаланги к краю юбки крольчихи, и пострадавший капитан. Музыкант получил по кистям климатактом, Морковка была оттащена товарищами, а Монки Ди еще долго потирал растянутое ухо и ворчал про голодных кроликов. Чуть позднее подоспел Чоппер и стал искать доктора для капитана, пока не вспомнил про себя.       А Нами не могла забыть вида укушенного Луффи. Он выглядел так необычно, взросло и просто не в стиле их родного Монки Ди, что штурману и самой захотелось повторить за Морковкой. Ее лицо уже покраснело, однако мысли не спешили улетучиваться. Зато вот сумерки сгущались, и никто бы ее не увидел за малой пакостью. Нами не смогла удержаться и направилась в мужскую каюту, где ранее скрылся капитан.       Створки дверей тихо скрипнули и затворились, придерживаемые нежной девичьей ладонью. Девушка перебиралась на цыпочках, чтобы, не дай Бог, не скрипнули звучные половицы. Луффи слегка качался в гамаке, но добраться до него уже было делом сложным. Нами наловчилась и запрыгнула к парню. Темные волосы Монки Ди закрывали все лицо. Девушке пришлось, затаив дыхание, отодвигать пряди в сторону. Она приближалась все ближе и смогла подцепить плоть губами, а затем уже и куснуть. Только когда Луффи раскрыл глаза, Нами поняла всю двусмысленность ситуации. Монки Ди не кричал, как это было ранее.       — Нами, ты собралась меня съесть? — прошептал Луффи. Девушка аж выпустила его ухо изо рта от неловкости. — Да, без Санджи тяжко приходится, но я же приготовил столько похлебки! Тебе не хватило?       — Идиот, — шикнула девушка. — Я уж думала, ты скажешь, что тебе было больно или еще что, а ты опять про еду.       — Так мне и не было.       — А чего от Морковки так разорался? — Нами уже возмутилась и едва не перевернула гамак, да и говорила громче, едва смогла вспомнить, что надо быть тише.       — Укуси этими зубищами, посмотрю, как ты закричишь, — Луффи захохотал, а она смутилась. Он ни слова не сказал про Нами, будто ничего вовсе не было. Но было, еще как было! И ей понравилось касаться Монки Ди, что бесило, очень сильно доставало и расковыривало изнутри, как червь какой плод.       И Нами укусила его сильнее прежнего, причем навалилась с таким напором, что едва не перевернула их обоих. Но опрокинуть Луффи ей удалось. Надо же было тогда зайти чересчур разговорчивому Пекомсу...       — Прошу прощения, — воскликнул минк из семейства кошачьих.       — Они же меня не так поймут! — воскликнула девушка и собралась выпутаться из резиновых пут ног и рук капитана, но это было делом крайней сложности, и она свалилась обратно.       Луффи был горячим, мягким, а желание встать еще раз — вялым, неохотным, зато покидало Нами крайне быстро. Девушка взглянула на капитана с мученическим выражением. Где-то в глубине души она признала, что сейчас не хочет от него уходить. Ей было неловко, он — глядел с хитринкой.       — Не поймут, что у тебя ужасно огромный аппетит, и тебе не хватило кучи-малы? — ей вдруг захотелось его ударить, но сеть из длинных и цепких рук опутала ее. — Или что тебе нравится сидеть в чужих каютах?       Она сидела рядом с ним, дыхание стало вдруг горячим. Отвечать не было ни желания, ни резона, впрочем, как и идти куда-то. И Нами осталась.       Но вот вечное смущение после сыграло с ней злую шутку. На следующее утро с лица девушки не сходили ни глупая улыбка, ни румянец на щеках. Ее рыжие локоны тоже сыграли роль, когда команда обсудила произошедшее и выпила за счастье капитана и его покусанную мочку уха. Навигатор очень походила на корнеплод, и что Пекомс, что Брук тянули нараспев:       — Морко-овка-са-ан!       Нами даже не могла видеть этот рыжий овощ в холодильнике. Стоило ей взять морковь, как проходящие рядом товарищи гаденько хихикали. Навигатор очень жалела, что рядом не было сестрицы Робин, и радовалась отсутствию языкастых Усоппа и Зоро. Она хотела бы пожалеть, что пошла на поводу у мимолетного желания, но не могла. И сквозь маску злобы пробивалась, будто луч солнца, улыбка. Все-таки девушка была безумно счастлива, и ни одна негативная мысль не могла перебить этот настрой.       Нами отошла от края борта Санни Го. Бить никого не хотелось. Только обнимать и кружить в танце.